Взаимосвязь культуры и природы

Противопоставление природы и культуры — это универсальное противопоставление, которое способно охватить любой факт, который мы вынуждены отнести либо к природе, либо к культуре. Это очень важное противопоставление, поскольку оно может служить основой для понимания того, что же представляет собой культура. Человек представляет собой двойственное существо: с одной стороны, он является порождением природы, с другой стороны — культурным существом, которое противостоит природе.

Человек возник как природное явление. Между человеком и развитыми животными нет особой разницы: строение тела человека приблизительно такое же, как и у других млекопитающих, человек также нуждается в воде, пище, солнечном свете, как и другие животные. Кроме того, человек обладает материальным телом, а потому подчиняется законам, по которым существует неживая природа. Например, человек может точно так же упасть, как упадет камень.

Можно назвать несколько важных аспектов, в которых проявляется противостояние человека и природы. В отличие от других природных явлений, человек способен к целенаправленной деятельности. Природные стихии совершают определенные действия: сильный ветер ломает ветки и валит деревья, молния, попадающая в дерево, может поджечь его. Однако все эти «действия» не являются действиями в собственном смысле этого слова: они бесцельны. Человек же срубает деревья и ломает ветки намеренно, чтобы затем использовать их в своих целях, например, для того, чтобы разжечь костер или построить дом.

Кроме того, человек способен целенаправленно воздействовать на природу, использовать в своих целях ее закономерности. Например, растения в природе растут сами по себе. Вырастая, они приносят плоды или семена, из которых затем появляются новые растения. Человек использует эту закономерность, когда сеет и выращивает растения, которые необходимы для поддержания своей жизнедеятельности. Человек может целенаправленно поливать растения, причем он способен определить, сколько именно влаги необходимо для них. Более того, человек способен сооружать оросительные системы, благодаря чему растения начинают расти там, где ранее они расти не могли.

Человек не только способен действовать, он также способен познавать и затем использовать полученные знания. Что необходимо для того, чтобы целенаправленно поливать растения? Обязательным условием для этого является понимание того, что растение не может существовать без влаги. В результате стихийных, спонтанных, или целенаправленных наблюдений человек может выяснить, из-за чего растения гибнут и целенаправленно воздействовать на соответствующие факторы.

В то же время между культурой и природой нет четкой границы, обнаруживается множество сфер взаимодействия и пересечения:

1. Культура формируется под влиянием внекультурной среды, то есть природы. Человеческая культура определенным образом отражает, преломляет среду.

Человек вынужден приспосабливаться к условиям своего существования, а потому вырабатывает соответствующие средства. К ним относятся не только орудия труда, а также любые материальные артефакты, но и представления, при помощи которых человек дает объяснения тому, что пугает или восхищает.

2. Четкой границы между животными и человеком не существует. Многие ученые из самых разных сфер человеческой деятельности полагают, что различия между человеком и животным (по крайней мере, высшим животным) имеют не качественный, а количественный характер. Вопрос, следовательно, состоит не в том, кто имеет язык, культуру, нормы, а кто их не имеет. Более правильно было бы спрашивать, в какой степени у данного вида развиты все эти явления, насколько они сложны. Например, у муравьев также действуют многочисленные регулятивы, которые превращают муравейник в своего рода государство. Однако только в человеческом обществе есть законы, которые имеют сложную структуру, то есть выделяют множество самых разных видов человеческих поступков и их аспектов, закреплены письменно и являются строго обязательными для любого члена общества.

З. Существует мнение, что культура и общество — это продолжение природы, очередной этап ее эволюции. Если рассматривать эволюцию как постепенное усложнение организации живой и неживой материи, то культура и общество окажутся высшими формами развития природы.

Культура и общество, понимаемые как особый этап эволюции, представляют собой форму адаптации организма к внешней среде. И именно с этой точки зрения можно заметить отличие культуры и общества и других форм адаптации. Растения адаптируются к внешней среде, меняя свою морфологию, то есть форму (например, кактус, растущий в засушливых местностях, начинает накапливать воду, которую он не может получать из внешней среды в достаточном количестве; чтобы привлекать внимание насекомых, растение постепенно приобретает более и более яркую окраску). У животных процесс адаптации связан не только с изменением формы (оно тоже имеет место), но и с изменением стереотипов поведения, которые передаются генетически. Адаптация человека происходит не путем изменения формы и даже не путем изменения стереотипов поведения, а путем усложнения форм деятельности и технологий.

Абстрактное (отвлеченное) мышление, язык, при помощи которого передается опыт, социальные нормы, позволяющие координировать (согласовывать) действия многих людей, способность к рефлексии (отстраненным наблюдением за самим собой) — все это оказывается теми самыми средствами, вырабатываемыми человеком для адаптации к внешней среде.

При определении культуры нельзя исключить человека. Культуру, скажем, нельзя свести к преобразованной людьми природе, ибо в такой трактовке упускается из виду сам человек. Традиционная культурология постулировала, что культура надстраивается над естественно природным началом и в этом качестве противостоит ему. Отношения между культурой и природой, стало быть, выступают в основном как враждебные, непримиримые, ибо культура сковывает природные потенции человека. Сбросить оковы культуры означает в этой системе рассуждений вернуться к «непреобразованной», «неокультуренной» природе Если культура восходит к изначальному человеческому влечению, устремлению, порыву, то надо выявить данный импульс и соотнести его с наличной культурой. Правильно угаданный антропологический запрос может помочь сегодня в «исправлении» культуры, в устранении ее дефектов. Таким образом, антропологически ориентированные философы рассматривают отношения между природой и культурой в существе своем как невраждебные, доступные гармонизации.

Однако многие другие мыслители трактуют отношения между природой и культурой в духе все обостряющегося конфликта. Они полагают, что культура изначально враждебна человеку и природе. Философы, следовательно, должны не проглядеть трагические последствия, которые вытекают из этого антагонизма.

Пока социальные связи между людьми были патриархальными, прозрачными, легко контролируемыми, рознь между природой и культурой не выявлялась и не осознавалась. Однако постепенно по мере усложнения общественных отношений, усиления диктата культурных норм над индивидуальным поведением непримиримость между природой и культурой обнаруживается все с большей наглядностью. Инстинктивная сфера человека не выдерживает возрастающей нагрузки. Противостояние природы и культуры и вызвало к жизни те кошмары, о которых так обстоятельно пишут современные культурологи. Экологический кризис, ядерное безумие, параноидность человеческого поведения они рассматривают как следствие обостряющегося столкновения между природой и культурой.

В связи с этим в философии культуры обсуждается вопрос о том, как случилось, что в истории человечества наметился поворот к отчуждению человека от природы. Некоторые исследователи полагают, что источник наших экологических проблем — иудейско-христианская вера в человеческое призвание, направленное на господство над природой. Однако действительно ли данная концепция правильно трактует библейскую веру в верховенство человека, или же, напротив, в действительности Ветхий и Новый Заветы выражают более просвещенное и более благородное отношение к природе?

По мнению американского культуролога Л. Уайта, «исторические корни нашего экологического кризиса» восходят к иудейско-христианской доктрине о сотворении мира. В более специфическом смысле эти корни связаны с верой, что человек был сотворен по образу и подобию Божьему, что он причастен трансцендентности по отношению к природе и что весь порядок мирового природного бытия был создан ради человечества. В менее отдаленной истории корни кризиса обнаруживаются в слиянии науки с технологией, что окончательно произошло в ХIХ в., но верования, заложенные еще в Книге Бытия, а точнее, в ее активистской западной интерпретации, лежат в основе науки и техники, созданных именно на Западе.

По словам Л. Уайта, победа христианства над язычеством явилась величайшей революцией сознания в истории нашей культуры. Мы все живем уже в «постхристианскую эпоху». Что же христианство говорит людям об их отношении к природе, к жизненному окружению? Многие из мифов народов мира дают описание истории творения. Греко римская же мифология в этом плане совершенно иная. Мыслители древнего Запада отрицали, как и Аристотель, что видимый мир когда-то имел начало. В их схему циклического понимания времени невозможно ввести представление об истоках.

Резкий контраст с этим воззрением являет христианство, которое унаследовало от иудаизма концепцию времени как линейного и неповторяющегося. Всемогущий и любящий Бог шаг за шагом создавал тьму и свет, небесные тела, Землю со всеми ее растениями, животными, птицами и рыбами. Затем появился человек. Он дал имена всем животным, установив таким способом над ними свое господство. Бог предусмотрел и спланировал все это исключительно для пользы человека и чтобы он управлял миром: всякая природная тварь не имеет никакого иного предназначения, кроме как служить целям человека.

культура природа бердяев уайт Отношение человека к природе в христианстве определяется во многом тем, что он, как и Бог, трансцендентен по отношению к миру. Полностью и непримиримо противостоя древнему язычеству и азиатским религиям, за исключением, возможно, зороастризма, христианство не только постулировало дуализм человека и природы, но и обосновало мысль, будто Воля Божья такова, чтобы человек эксплуатировал природу ради своих целей.

Л. Уайт подчеркивает, что в эпоху античности каждое дерево, каждый ручей, каждый водный поток, каждый холм имел своего genius loci — своего духа защитника. Эти духи были доступны человеку, хотя и очень не похожи на него: кентавры, фавны, сирены, наяды — все они являли собой двойственный облик. Прежде чем срубить дерево, вырыть шахту, перекрыть речку, важно было расположить в свою пользу того духа, который владел определенной ситуацией, и позаботиться о том, чтобы и впредь не лишиться его милости. Разрушив языческий анимизм, христианство открыло психологическую возможность эксплуатировать природу безгранично.

Из этого рассуждения следуют важные мировоззренческие выводы. Христианский догмат о творении, который можно найти в начале всех символов веры, имеет особый смысл для нашего понимания современного экологического кризиса. Бог дал людям через откровение Библию, Книгу Священного Писания. Но поскольку Бог сотворил природу, она тоже должна нести в себе проявления божественной ментальности. Религиозное исследование природы в целях лучшего понимания Бога известно как натуральная теология. В ранней церкви, а особенно на греческом Востоке, природа постигалась прежде всего как символическая система, через которую Бог обращается к людям и говорит: жизнь муравья — это поучение бездельнику о трудолюбии, поднимающееся пламя — символ стремления души ввысь. По сути дела это художественное, а не научное видение природы.

В чем Уайт усматривает ущербность нашей мировоззренческой установки? Вопреки Копернику, для антропоцентрического видения весь космос все еще вращается вокруг нашего маленького земного мира. Вопреки Дарвину, мы в глубине души вовсе не считаем себя частью природных процессов. Мы возвысились над природой, высокомерны по отношению к ней, хотим использовать ее для удовлетворения собственных потребностей.

Однако действительно ли христианство повинно в исторических корнях экологического кризиса? Некоторые западные исследователи, назовем в частности Р. Атфилда, вступают в прямую полемику с Уайтом [1103]. Он отмечает, что в этой концепции есть логические неувязки. Странно, к примеру, обнаруживать, что один и тот же подход обнаруживает себя не только в постхристианское время, но и в таких обществах, как Япония, которая никогда не была по настоящему христианской.

По мнению Р. Атфилда, связь между наукой и учением о сотворении мира весьма тесная. Вера в сотворение мира означает возможность естествознания, а вера в господство человека над природой подразумевает, что само господство — это гуманитарный долг. Многие столетия этим следствиям за редким исключением не придавалось должного значения, пока в начале XVII в.Ф. Бэкон не определил в явном виде связь между вероучением и западным отношением к природе.

Принято думать, что с точки зрения Ветхого Завета природа не является священной. Создатель и его создание отличаются самым радикальным образом, более того, будет идолопоклонством обоготворять тварь, поэтому нет святотатства в том, чтобы считать все сущее ресурсами для блага человечества. Атфилд задает вопрос: как относиться к такому пониманию? И отвечает: действительно, библейские слова о господстве человека дают известное основание так считать. С другой стороны, вера, что человек может правильно использовать природу, не оправдывает безответственного отношения к ней.

По мнению Атфилда, традиционное представление, по которому в глазах Бога ценность всего созданного им, помимо человека, должна быть не иначе как инструментальной и она скорее древнегреческого, нежели древнееврейского происхождения, не имеет оснований. Уайт, следовательно, ошибся в предположении, что в соответствии с христианским вероучением человек должен считать природу сырьем для реализации собственных устремлений.

Можно указать на такую интерпретацию веры в господство человека, согласно которой человечество призвано взять на себя управление природным миром, вверенным ему Богом, перед которым человек и отвечает за свое руководство. Австралийский философ Дж. Пассмор уверяет, что такая трактовка является сравнительно недавним воззрением, возникшим (по крайней мере среди христиан) лишь в XVII в. В библейском господстве человека над природой нет деспотизма.

Все эти мировоззренческие толкования отражают различные версии соотношения природы и культуры. Сегодня речь идет о том, чтобы создать новую экологическую этику. При этом в современных дискуссиях подчеркивается, что Библия явно или неявно несет в себе многие из необходимых составляющих для выработки нового мировоззрения, основанного на заботе о сохранности всего живого.