Влияние на литературу различных исторических периодов

Значительное число исследователей обращались к тексту исследуемого памятника как источнику разного рода исторических сведений, обходя зачастую вниманием его место в культуре Китая.

В настоящей главе мы проанализируем текст «Да Тан си юй цзи» с точки зрения его включенности в определенный культурно-исторический контекст и попробуем определить его место в литературе Китая.

Заимствование сюжетов

Первоочередная ценность текста «Записок» для современной науки заключается в высокой достоверности географических описаний, содержащихся в них.

Однако роль «Записок» в китайской культуре невозможно ограничить только лишь использованием этого текста в качестве исторического источника касательно эпохи, в которую он был создан. В настоящей главе видится необходимым также привести примеры влияния ряда нарративов, заимствованных авторами различных эпох из текста «Записок», на развитие сюжетной прозы Китая.

Один из сюжетов связан с каменным столбом (кит. КЇЦщ, ши чжу), который может показывать определенные изображения или знаки, сообщающие смотрящему на этот столб человеку праведен он или грешен. В «Записках» эта история входит в описание монастыря в стране Цзебита (ЅЩ±ИЛы или Сэнцзяши, Й®Щ¤К (c)) Санкиса (Санкасья, Шинкаси) — древний город, существовавший на территории современного индийского штата Уттар-Прадеш в четвертом цзюане:

[…]°шУРКЇЦщЈёЯЖЯК®рNіЯЈџo‘nНхЛщЅЁ Й"ЅC№вќ™ЈЩ|€ФГЬАнЈЙПЧчЋџЧУЈ¶ЧѕбПтлAЈµсзUЖжРОЈЦЬЖд· ЅГжЈлSИЛЧпёЈЈУ°FЦщЦР.

[…]Рядом есть каменный столб, высота [его] более семидесяти чи, построенн царем Ашокой. Цвет [его] пурпурный, [поверхность] блестящая, материал прочный, наверху сделано [изваяние] льва, лев сидит, обращен к лестнице, а столб покрыт удивительной резьбой, которая покрывает его весь. В соответствии с тем, грешен человек или праведен, на столбе проявляются изображения.

А также в начале седьмого цзюаня в описании страны Полонисы (‹ЉБ_Ї[Л№ Совр. г. Варанаси, штат Уттар-Прадеш, Индия.):

ѕ"ЙбОчДПУРКЇё@¶ВІЁЈџo‘nНхЅЁТІЈ"щлmѓAПЭЈЙРрN°ЩіЯ З°ЅЁКЇЦщЈёЯЖЯК®рNіЯ КЇєУсќ™ЈиbХХУіЏШЈ‘@‘ҐЖнХ€ЈУ°ТЉ±ЉПсЈЙЖђєЦ®ПаЈ•rУРТЉХЯ К юго-востоку от монастыря есть каменная ступа, построена царем Ашокой, [и] хотя основание [ее] разрушено, [высота] все еще более ста чи. Перед [ступой] есть каменный столб высотой семьдесят с лишним чи. Камень блестит как яшма, [если] усердно и сосредоточенно молиться [пред ним], [в] отражении видны [станут] многочисленные образы, добрые или плохие.

Первое повторение этого сюжета можно найти в своде буддийских притч «Жемчужиный лес Дхармы» (· ЁФ·ЦйБЦ, «Фаюань чжулинь»), составленном примерно в VII веке монахом Ши Дао-ши (бЊµАКА)):

[…]КЇІаУРЦщ №вќ™УіF ЛжЖдЧпёЈУ°іцЦщЦР УэНхЛщФм.

[…] Сбоку от камня есть столб. [Поверхность его] блестящая. В зависимости от того, грешен или праведен [смотрящий на столб], на столбе проступают изображения. Построен [столб] царем Ашокой.

Следующее упоминание встречается в сборнике «Тайпин гуан цзи» (кит. «М"ЖЅЏVУ›», «Обширные записи годов Тайпин»), в цзюане 398 (см. подробнее [33]:

ЅЩ±ИЛы‡шЈЦРМмуГЦ®ЊЩ‡шТІ УРКЇЦщЈёЯЖЯК®іЯЈЅCЙ"УР№в «тУ^ЖдЙнЈлSЖдЧпёЈЈП¤ТЉУ°ЦРТЉЦ®.

Страна Цзебита, вассал Индийского государства. [Там] есть каменный столб, высотой в семьдесят чи, пурупурного цвета и сияющий. Тот, кто смотрит на свое [отражение], в зависимости от того, грешен он или праведен, полностью увидит [это] в изображениях, [возникающих на столбе].

А также в сборнике автора IX века Дуань Чэн-ши «Сиян цзацзу» (¶ОіЙКЅ,Ў°Очк-лsЩЮЎ±, «Всякая всячина из Юяна») (см. подробнее [27]:

КЇЦщЈ"o"ЇЛы‡шУРКЇЦщЈёЯЖЯК®рNіЯЈџo‘nНхЛщЅЁЈЙ"ЅC№вќ™ЈлSИЛЧпёЈУ°ЖдЙП.

В стране Цзебита есть каменный столб, высота его белее семидесяти чи, возведена царем Ашокой. Цвета пурпурного, глянцевая, на поверхности его появляются изображения, в зависимости от того, добродетельный или же грешный человек [смотрит на него].

В этом отрывке можно увидеть не только сюжетное единство с историями из «Да Тан си юй цзи», но и почти непосредственное заимствование синтаксиса и практически дословное совпадение с источником.

Еще более широкое распространение в прозе Танской эпохи получил сюжет о т.н. «воздаянии за содеянное благо» (€у¶ч, бао энь). В «Да Тан си юй цзи» он впервые упоминается в описании страны Кашмир (цзюань III):

КЗ•rИєПуПаЪ…±јё°Јё‚ОьіШЛ®ЈЅюќn?дёщЈ"Ґ№ІЕЕѕтЈ?дЛмЫ†ЖН јИµГЙійTЈШ"Эd¶шРРЈЦБґуБЦЦРЈУРІЎПуЇЏНґ¶шЕPЈТэґЛЙ®КЦЈЦБЛщїаМЋЈДЛїЭЦсЛщґМТІ ЙійTм¶КЗ°ОЦсёµЛЋЈБСЖдЙСЈ№ьЖдЧг «eУРґуПуЈіЦЅрєЇКЪЕcІЎПуЈПујИµГТСЈЮDКЪЙійTЈЙійTй_єЇЈДЛ· рСАТІ.

Пустившись в обратный путь, он встретил стадо слонов; они мчались через заросли и громко трубили. Завидев их, шраман залез на дерево и притаился. Тогда все слоны, торопясь и обгоняя друг друга, набрали воды из озера, размыли корни дерева, вместе выкорчевали его, и дерево рухнуло. Подхватили они шрамана на спины и отнесли в глубину леса. А там был больной слон, который лежал, страдая от раны, — он притянул руку этого монаха к больному месту, пораженному сухим бамбуком. Шраман тотчас выдернул бамбук и наложил лекарство, разорвав свою одежду, чтобы перевязать ему ногу. И явился другой большой слон, который нес золотой сосуд. Он вручил его больному слону, а тот, получив его, сразу передал шраману. Шраман открыл сосуд, а там зуб Будды. [9, С. 105].

Этот сюжет встречается в пятом цзюане сборника «Полные записи о столице и окраинах» Чжан Чжо (Џ€ъ|) в истории «Крестьянин и слон из Хуажуна» (кит. «ИAИЭЗfПу», «Хуажун чжуан сян») (см. подробнее [38]):

ЙПФЄЦРЈИAИЭїhУРПуИлЗfјТЦРНҐЕP ЖдЧгПВУРй¶ЈИЛћйіцЦ®ЈПуДЛ· ьЈБоИЛтT ИлЙоЙЅЈТФ±ЗЮеНБЈµГПуСА"µК®ЈТФ€уЦ®.

В первое полнолуние года в уезде Хуажун слон вошел во двор крестьянского дома и лег [там]. В его ноге была заноза, человек вытащил ее, слон тогда опустился, предложил человеку забраться на него. Унес [его] в дикие места, хоботом раскопал землю, достал несколько десятков слоновьих бивней, [ими] отблагодарил за это.

А также в одном из рассказов из сборника «Гуан и цзи» (кит. «ЏV®ђУ›», «Обширные записи об удивительном») (см. подробнее [38]):

[…]"ўРмТФЧг'Рф~ЦЫЈ ф~ЦЫРДТЙУР№КЈТтЖрЧш «ўЕeЗ°ЧуЧгКѕф~ЦЫЈф~ЦЫТ•Ц®ЈТЉХЖУРґМїЙйLОеБщґзЈДЛћйіэЦ® «ўЬSИ"іцвЦЈИф°Э· ьЦ® оЈТтТФЙн"Їф~ЦЫ […]ЦБТ№°лЈєц В"вЦЗ°‰‹Т"ґуОп ф~ЦЫЧЯіцЈТЉТ"Т°х№Д]ЙхЈЋЧИэ°ЩЅп […]ЧФббГїТ№ЛНОпЃнЈ"тх№"тВ№.

Тигр лапой медленно тронул рыбака, тот заподозрил намерения и встал. Тигр вытянул вперед левую лапу и показал рыбаку, рыбак осмотрел ее и обнаружил [в ней] колючку длинной в 5−6 цуней, [и] тогда убрал ее. Тигр живо выскочил из шалаша, имел вид [будто] склонялся в поклоне, терся телом о рыбака. …]В полночь [рыбак] услышал [как] перед шалашом упала тяжелая вещь. Рыбак вышел и увидел очень крупную [тушу] дикого кабана, весом почти в триста цуней. […] С тех пор каждую ночь приносил [тигр] добычу, кабанов или оленей.

Обе эти истории, несмотря на отличия в деталях явно отсылают нас к тексту «Записок». Аналогичный сюжет также встречается в сборнике «Обширные записи годов Тайпин» (431 цзюань) (см. подробнее [33]):

[…]ЙмЖдЧуЧгКѕЦ®ЈУРґуЦсґМЈШћЖд±Ы «ўё (c)· ьЩN¶ъЈИфХ€ИҐЦ®ХЯ ЖдИЛћй°ОЦ®Ј"ўЙхђ‚ЈНрЮD"uОІЈлSЖдИЛЦБјТДЛИҐ КЗТ№ЈН¶Т"В№м¶НҐ ИзґЛљqрNЈН¶Т°х№вЇВ№ЈФВФВІ"Ѕ^ «тТ°Нв· кЦ®Ј"tлSРР.

[…]Вытянул свою левую лапу и показал ему, [там] была большая бумбуковая щепка, [она] проткнула насквозь лапу. Тигр припал [к земле], прижал уши, будто просил вытащить [щепку]. Тот человек вынул ее, тигр очень обрадовался, стал вертеться и взмахивал хвостом, проводил того человека до дома и затем ушел. Ночью принес оленя во двор [дома]. Так, приносил диких свиней или оленей, каждый месяц без перерыва. Если встречал того [человека] в диких местах, следовал за ним.

Источник этого сюжета, по мнению некоторых авторов — известная нам история из «Да Тан си юй цзи», несмотря на то, что вместо слона в данном варианте появляется тигр (см. подробнее [38, С. 92]). Аналогичный вариант сюжета с тигром вместо слона можно встретить в сборнике автора Лю Юй-си (772Ј­842гг.) (см. подробнее [31]):

[…]‹ћТтјґЦ®Ј¶ш"ўЕeЗ°ЧгТФКѕ‹ћЈ‹ћїґЦ®ЈДЛУРГўґМФЪХЖПВЈТтћй°ОЦ® […]ј°љwЈТоИХЈЧФНв"SчзВ№єьНГЦБУЪНҐ ХЯЈИХџoкIСЙ Пожилая женщина тогда приблизилась к нему, и тигр поднял переднюю лапу, чтобы показать ей, женщина посмотрела, а там — колючка, и тогда вытащила ее. […] Тогда вернулась [обратно], начиная со следующего дня [тигр] приносил [к ее] дому лосей, оленей, лисиц и зайцев, не пропуская ни дня.

Более развернутый вариант все того же сюжета можно также найти в «Обширных записках об удивительном» и «Обширные записи годов Тайпин» (см. подробнее [28] и [33]). Несмотря на небольшие различия в деталях общее построение сюжета очевидно: некоего вооруженного персонажа уносит на своей спине в безлюдные места слон, сажает его на дерево и оставляет там (ночевать в первом варианте или же на менее длительный промежуток времени — во втором).

Персонаж видит огромных и устрашающих черных зверей (или зверя), которые нападают на слонов и убивают их. Персонаж вмешивается и уничтожает зверей, а в благодарность слоны отводят его к месту, где тот обнаруживает огромное число слоновьих бивней. Интересным видится тот факт, что благодарность разных зверей — слона или тигра — выражается в одаривании благодетеля слоновьей костью в первом случае, или дичью во втором.

Третья история связана с сюжетом о драконьем барабане (кит. э€№Д, лун гу). В «Записках» эту историю можно найти в XII цзюане и содержание ее заключается в следующем.

Поблизости от одного города протекала большая река, которая как-то прекратила свое течение, что в самом скором времени должно было привести к гибели жителей города. Было решено совершить молитву дракону, обитавшему в той реке. Во время совершения молитвы явилась царю этой местности женщина, которая сообщила, что муж ее — дракон этой реки — погиб, и некому отдавать вместо него распоряжения, и что просит она царя выбрать ей нового супруга, чтобы возобновить ток вод в той реке.

Спасти город и его жителей вызвался главный сановник.

Он, одетый в траурные одежды, простился с жителями города и верхом на белом коне вошел в реку, добрался до середины ее и, взмахнув плетью, исчез в пучине.

н•Ц®Ј°ЧсRёЎіцЈШ"Т"-оМґґу№ДЈ· вТ"єЇ•ш Жд•шґуВФФ"ЈєЎёґуНхІ"ЯzјљОўЈЦ‡…ўЙсЯxЈоЉ¶а IёЈЈТж‡шЧМіј ТФґЛґу№ДЈ‘ТіЗ-|ДПЈИфУРїЬЦБЈ№ДПИВ•Хр Ў№єУЛ®ЛмБчЈЦБЅсАыУГ љqФВЅюЯhЈэ€№ДѕГџo Еf‘ТЦ®МЋЈЅсИФУР№Д.

Через некоторое время выплыл белый конь, который нес на спине большой сандаловый барабан, а в нем было запечатано письмо. В этом письме, если пересказать кратко, говорилось так: «Великий царь не совершил ни малейшей ошибки, выбрав меня для того, чтобы отправиться к духу. Желаю Вам множества заслуг и благосостояния всей стране. Сановник посылает этот большой барабан, который нужно вывесить на юго-восточной окраине города. Если будет совершено нападение, то первым делом следует ударить в него». Тогда вновь потекли воды реки, и до сего дня они служат благополучию. Прошли многие годы и месяцы, и давно уже не висит на этом месте барабан драконов. В сокращенном виде этот сюжет можно встретить во «Всякой всячине из Юяна» Дуань Чэн-ши (см. подробнее [27]):

УЪкDіЗ-|ДПУРґуєУЈќ[Т"‡шЦ®Мп єцИ"Ѕ~БчЈЖд‡шНх†-Б_єйЙ®ЈСФэ€Лщ ‘ТІ НхДЛмфэ€ЈЛ®ЦРУРТ"Е®ЧУЈБиІЁ¶шЃнЈ°ЭФ"ЈєЎ®жЄ· тЛАЈоЉµГґуіј ‘·тЈЛ®(r)"ЏНЕf Ў® УРґуіјХ€РРЈЕe‡шЛНЦ®ЈЖдіјЬ‡с{°ЧсRЈИлЛ®І"ДзЈЦРєУ¶шбб°ЧсRёЎіцЈШ"Т"м№Мґ№Дј°•шТ"єЇ °l•шЈСФґу№Д‘ТіЗ-|ДПЈѓгЦБЈ№Д®"ЧФшQ ббѓгЦБЈ№ДЭtЧФшQ.

К юго-востоку от города Юйтянь есть большая река, ее [водой] орошаются поля страны. Неожиданно [она] иссякла, царь того государства спросил архата[в чем дело], [тот] отвечал, что [дело в] драконе. Царь тогда совершил поклонение дракону, в воде [реки] появилась женщина, вышла из воды, поклонившись, сказала: «Мой муж умер, желаю получить сановника в мужья, [тогда] вода потечет как прежде». Главный сановник попросил разрешения отправиться [к ней], вся страна провожала его, он верхом на белом коне въехал в реку, не намочив [ног], доехал до середины реки и погрузился [в воду], затем его конь вынырнул, неся на спине барабан из сандалового дерева и футляр с письмом. Открыли письмо, [там] говорилось, что барабан надо повесить на юго-восточной стене города, и [когда соберутся] напасть [на] город, барабан сообщит об этом. После, [когда готовились] нападать на город, барабан сразу же сообщал [об этом].

Последний сюжет, который мы бы хотели рассмотреть в настоящей работе содержится в VII цзюане «Да Тан си юй цзи» и связан с историей об Озере Доблестного Героя (кит.БТКїіШ, леши чи) или озеро «Спасение жизни» (кит.ѕИГьіШ, цзюмин чи). Согласно преданию у этого озера некогда проживал отшельник, в совершенстве владевший чудесной силой. Единственное, что было ему неподвластно — повелевание ветрами и туманами, подобно тому, как это делали риши В древнеиндийской мифологии мудрец, провидец. Он узнал, что для овладения этим знанием ему необходимо построить алтарь и приказать доблестному герою простоять у алтаря в молчании с вечера до утра. Отшельник повстречал как-то человека, оставшегося без заработка, и оказав ему помощь единожды — накормил, переодел и дал денег — стал помогать и дальше, предложив обращаться к нему за помощью в любой нужде. Тот человек, будучи тронут такой добротой, предложил в свою очередь отблагодарить отшельника и согласился стать тем, кто будет молчать в течение ночи у алтаря. Тот человек продержался почти до конца, вскрикнув на рассвете. В ту же секунду разгорелось пламя, и повалил дым с небес. Отшельник, спасая человека от опасности, втащил его в воду озера и спросил, почему тот нарушил наказ. На что получил ответ, в котором человек поведал о страшном сне, где пришлось ему столкнуться с различными испытаниями. Ни разу он не проронил ни звука, и лишь под конец, когда во сне жена сказала ему, что убьет единственного его сына, если он продолжит молчать, человек, приказывая ей остановиться, вскрикнул. Отшельник ответил, что это его вина, однако доблестный герой, чувствуя, что не смог в должной мере отблагодарить отшельника, умер. Из этой истории родилось название озера и сюжет, получивший развитие в дальнейшем в различных произведениях китайской литературы (см. подробнее [9, С. 185−187]).

Эта небольшая история из «Записок» превратилась в новеллу танского автора Ли Фу-яня (АоЏНСФ) о юноше Ду Цзы-чуне (см. подробнее [30]). Кроме того, этот изначально буддийский сюжет получил новое прочтение в китайской литературе: буддийский отшельник превратился в даосского волшебника, стремящегося обрести бессмертие на вершине горы Хуашань. Чжэн Чжэньдо в «Истории китайской литературы» писал, что «Ду Цзы-чунь, описанный в „Обширных записях годов Тайпин“, есть персонаж откровенно списанный из индийской притчи, пусть даже и переодетый в китайские одежды» [40, C. 232]. В дальнейшем этот сюжет был разработан в литературе эпохи правления династии Мин (1368 — 1644 гг.) Си Чжоушэном в произведении «Ду Цзы-чунь трижды приезжает в Чанъань"(«¶ЕЧУґєИэИлйL°І»), и в династии Цин (1644 — 1911) авторами Ху Цзечжи в «Святом из Гуанлина» (єъЅймн, «№гБкПЙ») и Юэ Дуанем в «Снах о Янчжоу» (ФА¶Л, «СпЦЭГО) (см. подробнее [32]).