Когнитивный анализ семантики делового медиадискурса

Деловая картина мира и деловой медиадискурс

Определяющим критерием для вычленения «картины мира» и ее фрагментов при когнитивном подходе является идея о ментальной категоризации (концептуализации) мира, которая репрезентируется как вербально, так и невербально — на уровне жестовых, поведенческих, социокультурных стереотипов. Мир членится сознанием на значимые концептосферы, компоненты которых и образуют «ментальный лексикон» человека, всегда входящего в некую социальную, этническую общность [Манаенко 2006: 42]. «Ментальный лексикон» структурирует действительность в концептах, от самых универсальных — таких как пространство, время, истина / ложь, часть / целое, свое / чужое, холод / тепло — до концептов, формирующих дискурсы, исторически обусловленные и преходящие, маргинальные и локальные («локальный дискурс» — термин Г. Г. Хазагерова, описывающий ситуации общения внутри профессиональных или прагматически мотивированных сообществ — например, «диалог врача с пациентом», «полемика ученых на конференции» [Хазагеров 2005: 19].

Картина мира — понятие, позволяющее, с одной стороны, вычленять из социального массива неидентичные друг другу группы по принципу: некий коллектив разделяет одну картину мира, другой — иную. Так, например, вычленяют общность «английская (русская, французская) нация» на основе картины мира носителей данного языка (языковая, или национальная картина мира); говорят о профессиональных и социальных картинах мира, предполагающих определенную «профдеформацию» или социальную маргинализацию, владение неким общим «ментальным лексиконом» и участие в особом дискурсе, поддерживающем локальную идентичность: картина мира медиков, бизнесменов, финансистов, компьютерщиков, моряков, музыкантов, картина мира панков, хиппи, яппи, хипстеров, «офисного планктона» и т. п. С другой стороны, коммуникация, понимание между людьми разных наций и страт только потому и возможна, что существует единая база универсальных концептов (верх/низ, свое/чужое, прошлое/настоящее/будущее, добро/зло и т. п.).

Один из дискурсов, активно влияющих на развитие концептосферы русского языка в 1990;2010;е гг., — деловой медиадискурс, являющийся одной из формаций информационно-аналитического медиадискурса. Он образуется всей совокупностью текстов деловых СМИ, транслируемых через различные технологические каналы: печать, радио, телевидение, синтетичный интернет-формат (поликодовые мультимедийные тексты). Мы анализируем тексты деловой прессы в их печатной и онлайн-презентации. С точки зрения коммуникации, деловой медиадискурс входит в более масштабный и многоуровневый дискурсивный процесс — деловое общение, которое представлено повседневной, официальной, профессиональной и массмедийной деловой коммуникацией. Безусловно, перечисленные виды деловой коммуникации не являются герметичными сферами: между ними происходит непрерывное взаимодействие, обмен ментальными (концепт) и вербальными (лексико-семантические варианты) единицами. Профессиональное общение синтезирует в себе все перечисленные формы.

Массмедийная коммуникация отличается в большинстве случаев односторонним характером (в то время как живое общение интерактивно), а на уровне дискурсивных элементов может тяготеть к любой из перечисленных форм: государственные СМИ — к конвенциональному корпоративному общению (т.е. к официальной коммуникации), специализированные СМИ — к профессиональному, универсальные СМИ — к повседневному и профессиональному деловому общению. Наиболее четко граница пролегает между повседневным и официальным деловым общением. Первое ориентировано на легкость, мобильность коммуникации, фамильяризацию отношений между коммуникантами, происходит в режиме реального времени, даже если речь идет об онлайн-общении: форум, чат, скайп (за исключением онлайн-формата переписки, где диалог носит характер отложенной коммуникации). Второе, напротив, строго иерархизировано, опирается на дифференциацию ролей в рамках служебной лестницы, максимально имперсонально (сотрудник представляет компанию, а не личное «я»). Особенности коммуникативной среды корректируют выбор дискурсивных средств. Так, профессиональная деловая коммуникация обязательно подразумевает специальные знания и, соответственно, отличается высокой частотностью профессионализмов, терминологии (ср.: волатильность, монопортфель, аффилиированные предприятия, монетаризация, девелопмент). Повседневное общение функционирует по пути оптимизации, экономии языковых средств, депрофессионализации дискурса, жаргонизации, а нередко выявления тех семантических лакун, которые замалчиваются или «эвфемизируются» с помощью терминологии в официальном дискурсе: ср. лексику профессионального vs повседневного делового дискурса 2000;2010;х гг.:

оптимизировать налоги — уходить от налогов решить проблемы — порешать дела официальный, легитимный бизнес (рынок, зарплата, схема) — белый нелегитимный (рынок, зарплата, схема, деньги) — чёрный, серый банковское платёжное поручение — платёжка дебеторская задолженность — дебеторка нефтяная промышленность, отрасль — нефтянка специалисты по кадрам — эйчары (упрощ. от англ. профессионализма human resource — человеческие ресурсы) менеджер — манагер менеджер по продажам — продажник перевести безналичный капитал в наличные деньги — обналичить (сущ. — обналичка) наличные деньги — наличка, нал стремительно приумножить капитал — сколотить капитал незаконно заработанный капитал, переведенный в наличные деньги — чёрный нал информация — инфа взятка в виде процентной доли от заключения незаконной сделки — откат передать или продать заинтересованным лицам, компаниям стратегически важную информацию о конкуренте — слить инфу способствовать уничтожению чужого бизнеса ради финансовой выгоды — слить (бизнес, конкурентов, партнеров) маркетинговые, конкурентные войны — разборки незаконно извлекать процент из чужого бизнеса, защищая его от криминальных угроз — крышевать бизнес Данный ряд контекстуальных синонимов позволяет судить о контрастирующих стилистических стратегиях при формировании профессионального и повседневного делового дискурсов: исследуемый нами сегмент медиадискурса тяготеет к полюсу «профессионализация», в то время как к полюсу «депрофессинализация», «жаргонизация» тяготеет дискурс популярной деловой («Секрет фирмы») и желтой прессы. В некоторых типах деловой прессы — тех, что больше рассчитаны на сегмент потребителя, а не специалиста — происходит конвергенция профессионального и повседневного дискурса «дела»: наряду с терминологией соседствуют жаргонизмы, реализуется популяризаторская прагмасемантика («Секрет фирмы», «D'»). Данные наблюдения важны для осмысления того места, которое занимает в деловой коммуникации дискурс деловой прессы: он служит налаживанию профессиональной коммуникации в массовом масштабе, т. е. несет цивилизационную миссию, формирует картину мира, в которой бизнес, предпринимательство, дело имеют «человеческое лицо» и подчиняются конвенциям деловой этики, формирует определенные стереотипы коллективного речевого поведения.

Итак, «когнитивная лингвистика исследует ментальные процессы, происходящие при восприятии, осмыслении и, следовательно, познании действительности сознанием, а также виды и формы их ментальных репрезентаций». Исследовательская цель, соответственно, формулируется в рамках семантико-когнитивного подхода как «моделирование содержания и структуры концептов» [Попова 2010: 12], поскольку «исследование семантики языковых единиц, объективирующих концепты, позволяет получить доступ к содержанию концептов как мыслительных единиц» [Попова 2010: 19]. Исследуя динамику изменений в «номинативной плотности» концепта «дело», нельзя не обратить внимания на актуализацию различных лексико-семантических вариантов, ассоциатов, метафор и других средств репрезентации данного концепта с середины 1990;х гг. по настоящее время, что свидетельствует о возросшей коммуникативной значимости «деловой» картины мира.

В центре нашего внимания — дискурс деловой прессы, представляющий письменную разновидность делового медиадискурса. По нашей гипотезе, именно в деловой прессе наблюдается стремительный процесс актуализации концепта «дело», возрастание «номинативной плотности» (термин В.И. Карасика) его языковых репрезентаций [Карасик 2002: 111]. На это указывает резкий рост количества контекстов употребления лексемы «дело» (ср.: издательство «Дело», специализирущееся на экономической, социологической литературе), а также атрибутив «деловой» (деловая этика, деловая риторика, деловой человек и т. п.), используемых не только в текстах, но и в нейминге (англоязычный термин: брендирование компании через акт номинации) — ср.: общероссийская общественная организация «Деловая Россия» (учреждена в 2001 г.); журналы «Деловой квартал», «Деловой Петербург»; транспортная компания «Деловые линии», строительная компания «Деловой мир», внедрение новых междисциплинарных предметов в образовании: деловая этика, риторика, коммуникация, психология. Выбор лексемы в качестве единицы маркетингового нейминга свидетельствует о его популярности, повышении социального статуса, эффекте узнаваемости, большом символическом капитале.

В 1990;х формируется «деловая пресса» — новый для постсоветской культуры тип прессы, а следом — и деловой медиадискурс (в информационное обслуживание делового сообщества вовлекается устный радио-дискурс, мультимедийные телеи онлайн-дискурсы). Соответственно, привлекается внимание исследователей к данной отрасли журналистики, что иллюстрируется резким ростом научных и научно-популярных работ в этой области. Если в 1997 г. это явление культуры — безусловно, социолингвистическое по своей природе — еще обсуждалось экспертами как только зарождающееся, рассматривались перспективы развития деловой прессы (см.: [Деловая пресса 1997]), то в 2000;х гг. уже сформировались ее лидеры с сотнями тысяч подписчиков, десятками региональных отделений, что говорит о небывалом расширении аудитории, востребованности данного типа текстов (см.: [Голикова 2009], [Еременко 2006]). Это, в частности, газета «Коммерсантъ», журналы «Деньги», «Власть» (издательский дом «Коммерсантъ»), газеты «Деловой квартал», «Деловой Петербург», «Ведомости», «РБК daily», журналы «Эксперт», «D'», «Дело», «Бизнес-журнал». Обратим внимание на то, что термины «бизнес-пресса» и «деловая пресса» нередко используются как синонимичные понятия (см.: [Голикова 2009: 4]), а концептосфера в трудах лингвистов описывается чаще через определяющее слово «бизнес» и / или «экономика» (ср.: [Томашевская 2006], [Крюков 2012], [Киселева 2013], [Жандарова 2014]). Однако, как будет показано далее См. параграф 3.2., полного семантического совпадения между русским словом «дело» и иностранным словом «бизнес» нет: существует лишь несколько пересекающихся сем.

Можно говорить о феномене подлинного возрождения деловой прессы на рубеже XX—XXI вв., развитие которой было прервано эпохой социализма (когда деловая пресса была представлена лишь специализированными отраслевыми изданиями): неслучайно названия ряда новых изданий заимствованы или адаптированы из дореволюционных реалий — существовали такие газеты и журналы, как «Дело», «Банковское дело», «Деловой листок», «Деловая газета», «Деловая Россия», «Деловой Петербург», «Коммерсантъ». Конец XIX — промышленный и финансовый подъем в России. Газета или журнал деловой тематики определяется в теории журналистики как «деловое издание, обслуживающее интересы бизнеса, государственных элит, профессиональных сообществ» [Голикова 2009: 25]. О росте «номинативной плотности» концепта «дело» свидетельствует и статистика, представленная в Национальном корпусе русского языка Колебания частотности употребления ключевых репрезентантов концепта «дело» — концептов «дело» и «деловой» — будут проанализированы в параграфе 3.2. Л. Б. Голикова прослеживает процесс искоренения деловой прессы в связи с социокультурными переменами 1917 г.: «В начале XX века рост российской экономики стимулировал увеличение количества деловых газет и журналов. Широкое распространение в то время получили ведомственные, экономические, финансовые, отраслевые, аграрные деловые журналы. Но революции 1917 г. привнесли серьезные изменения в систему периодической печати России. За первые два года после Октябрьской революции было закрыто 170 журналов и газет. Подавляющее большинство оставшихся изданий было превращено в сеть изданий органов партийных комитетов и местных Советов. В журнальной сфере в это время происходили неоднородные процессы. Деловые издания общего интереса, публиковавшиеся до революции, прекратили свое существование, потому что исчезла их целевая аудитория (предприниматели, финансовая элита и т. д.), на которую они были ориентированы, и прекращено их финансирование. Были закрыты и дореволюционные ведомственные и специализированные журналы, уступив место печатным органам большевистских ведомств» [Голикова 2009: 23−25].

Выделяют два вида деловой прессы — «универсальную, адресованную достаточно широкой аудитории, и специализированную, которая освещает проблемы отдельного сегмента экономики, ориентируется на профессионалов той или иной отрасли» [Толстунова 2009: 7]. Подчеркнем, что в фокусе нашего исследования — универсальная деловая пресса, дискурс которой наиболее чутко реагирует на изменения в языковом сознании массовой аудитории.

В советской культуре, ориентированной на генерацию и воспроизводство ценностей коллективизма, журналистика общалась с читателем по риторическому принципу «отсылки к авторитету» — партии, генерального секретаря, мифического «народа», «прогрессивного человечества» и других безличных, но идеологически не оспариваемых инстанций. Новая деловая журналистика создает убедительный социальный миф, основанный на принципе противопоставления социалистическим ценностям — это мифы о «свободной конкуренции», демократии как политической системе равных возможностей, личностно-ориентированной культуре и пр. Деловая пресса, пожалуй, более всего подпадает под модель СМИ как «четвертой власти»: в отличие от «инструментальной» (идеологически зависимой) функции в социалистической общественной системе, деловые СМИ реализуют концепцию открытого общества. Как пишет М. В. Шкондин, основными критериями такого типа общества являются:

• 1) господство «критического мышления»;
• 2) установка на «диалог и право»;
• 3) открытость «своему будущему» [Шкондин 2008].

Аудитория данного типа изданий формировалась из участников и лидеров новых, рыночных, процессов экономики, а результатом многолетней либеральной позиции стало формирование активной гражданской общности, аналогичной западному «среднему классу». В отличие от радикально ориентированной прессы, в жанровом плане продвигающей авторскую эссеистику («Независимая газета»), деловые СМИ опирались и опираются в основном на модели объективного информирования экспертного типа и профессиональной аналитики. Именно такой тип дискурса коррелирует с установками «делового» сознания, деловой картины мира.

Что мы называем «деловой» картиной мира? Семантика функционирует таким образом, что «словарное» значение слова обогащается коннотациями социального опыта, коммуникативного по своей сути, — так созидаются исторически актуальные «смыслы». Попадание слова в тот или иной дискурс может настраивать и перенастраивать его смысл за счет метафоризации, контекстуальных трансформаций семантики. Как справедливо отмечает Н. Ф. Алефиренко, «способ и характер вербализации когнитивных структур определяется типом дискурсивного мышления, имеющего изначально социокультурную основу» [Алефиренко 2005: 8]. Исследователь пишет о «дискурсивном поведении», синтезирующем в себе ментальное и вербальное. Существуя в пространстве языка, человек постоянно бытует на границах и внутри одновременно нескольких дискурсов, но один-два из них сохраняют для языковой личности приоритет. Вычленяя «деловую» картину мира в общей языковой картине, мы тем самым вычленяем сегмент языкового сознания и речевого поведения, ориентированного на концептосферу «дело».

В новейших диссертационных и монографических исследованиях картина мира, которую мы обозначили как «деловая», чаще представлена лингвокогнитивными сегментами, не покрывающими ее концептуального содержания полностью. Так, вычленяют «экономическую терминосистему» [Пушкарева 2006], отображающую функционирование специализированной лексики в профессиональном контексте; «экономический (медиа)дискурс» (с сосредоточением на лингвопрагматике экономической коммуникации в академической или медиасреде [Степанова 2007; Томашевская 2000]; «бизнес-экономический дискурс» «экономическую картину мира» [Томашевская 2000], «концептосферу экономики» [Томашевская 2000], «экономический дискурс» [Крысов 2014]. Понятие «деловая картина мира» появляется в некоторых работах, посвященных профессиональной или, более широко, деловой коммуникации [Юсупова 2011].

Понятие «экономической картины мира» обладает ограниченной областью функционирования, т.к. оно связано с профессиональной (экономической) деятельностью. «Деловая картина мира» и деловой дискурс (как было показано в начале параграфа) охватывает гораздо более обширную концептосферу, поскольку, с одной стороны, отображает аксиологически маркированную обыденную картину мира (т.е. включена как концептуальный фильтр в моделирование повседневности); с другой стороны, она в качестве необходимых компонентов включает экономическую, политическую, профессиональную, научную картины мира, которые служат в роли ориентирующих ценностных векторов деятельности (деловой жизни) языковой личности.

Итак, русская деловая картина мира зарождается лишь к концу «лихих девяностых»: на протяжении предшествующего десятилетия бизнес и любая деловая активность ассоциировались по большей части с криминогенными явлениями, циничной поведенческой моделью, необходимостью «улаживать дела» в условиях едва складывающейся юридической базы и рыночной системы. Полноправное время позитивно воспринимаемой «деловой картины мира» приходит в период относительной стабилизации общества 2000;х гг., когда становятся востребованными процедуры диагностирования, прогнозирования экономических и политических явлений, стратегического планирования, наступает время долгосрочных инвестиций, «проектов», «длинных денег». Ключевые смысловые характеристики «деловой картины мира» — предприимчивость, прагматизм, установка на получение выгоды, рациональное восприятие времени, оптимизм, экспансия, управление саморазвитием, конструктивность, коммуникабельность (подробнее см: [Ширяева 2012; Ширяева 2013]).

Экономический, коммерческий прагматизм как тип социального поведения уже был осмыслен в западной теории: он связан с термином homo economicus («человек экономический»). Происхождение понятия приписывают Дж.С. Миллу, хотя, как отмечает Дж. Перски в статье «Этология человека экономического» (The Ethology of Homo Economicus), тот никогда не использовал это словосочетание: термин появился лишь в дискуссиях вокруг его идей [Perski 1995: 222]. Так, уже в 1888 г. впервые зафиксировано употребление термина в работе Дж.К. Ингрэма по политэкономии, где он критикует Милла за абстрактность построений, воздвигнутых вокруг не реально существующего, а воображаемого типа «животных, делающих деньги» (money-making animals) [Perski 1995: 222]. Однако сам Дж.С. Милл подчеркивал, что речь идет всего лишь о социальной модели и, так или иначе, именно он выявил одну из сторон в деятельности и образе мышления цивилизованного человека — в частности, ориентацию на наживу, приумножение капитала, которая может перерасти в самостоятельную ценность.

Для понимания природы деловой картины мира важно, что в рамках экономической теории было сформулирована аксиология, этика, определяющая поведение и, соответственно, дискурс «человека экономического», который из области бизнеса транспонировался на все жизненно важные сферы. По сути, речь идет именно о специфической концептуализации мира. В русском деловом дискурсе, развивающемся в 2000;2010;е гг., можно выделить объектную и субъектную семантику деловой картины мира: объектная описывается референцией, связанной с концептами дело (бизнес), рынок, капитал, проект, деньги, успех, конкуренция, субъектная — с лингвотипажами (термин В. И. Карасика [Карасик 2009: 176−190]) бизнесмен, банкир, олигарх, эксперт, консультант, менеджер, успешный человек, деловой человек, финансист, карьерист, лидер.

Жизненная философия прагматизма предполагает внедрение буржуазных ценностей не только в сферу публичной коммуникации (бизнес-коммуникация, политическая коммуникация), но и в область межличностной коммуникации. Это отображается на изменении коннотаций и контекста интерпретации, например, семейных отношений или культурных ценностей (переориентация на идеалы конкуренции, лидерства, финансовой выгоды и пр.). Так, можно проследить как в деловой прессе указанного периода все чаще события культуры и явления искусства трактуются исключительно в ценностной шкале капиталистической идеологии, подпадая под критерии коммерческой успешности, инвестиционной привлекательности, популярности, попадания в «топ» различных рейтингов.

Слова «рынок» и «бизнес» доминируют в деловой картине мира, репрезентируя капиталистический порядок социального мироустройства. Вот наиболее частотные слова, которые отличаются высокой лексической сочетаемостью (ср.: рынок ценных бумаг, свободный рынок, потребительский рынок, финансовый рынок, арт-рынок, оптовый рынок, рост рынков, развитие рынка, стагнация рынка, субъект рынка, рыночные отношения и т. д.; растущий бизнес, частный бизнес, риски бизнеса, проблемы бизнеса, страховой бизнес, русский бизнес, малый бизнес, крупный бизнес, монополист рынка, купить часть бизнеса, поднять бизнес, и т. д.).

Так, А. П. Чудинов характеризует когнитивные механизмы языковой метафоры следующим образом: «При когнитивном подходе метафора рассматривается как способ мышления, средство постижения, рубрикации, представления и оценки какого-то фрагмента действительности при помощи сценариев, фреймов и слотов, относящихся к совершенно иной понятийной области. Метафора создает возможность использовать потенции структурирования сферы-источника при концептуализации новой сферы. Специфика такой концептуализации во многом зависит от национального, социального и личностного сознания. Метафоры — это проявление аналоговых возможностей человеческого мышления, они заложены уже в самой интеллектуальной системе человека, это особого рода схемы, по которым человек думает и действует» [Чудинов 2013: 18].

Можно отметить и стилистическое явление контекстуальной, метафорической антропоморфизации неодушевленной семантики на примере лексем «рынок», «бизнес», «капитал», «банк» в дискурсе деловой прессы. Антропоморфизация существительных с неодушевленной и абстрактной семантикой свидетельствует о высоком уровне вовлеченности обозначаемых концептов в эмоциональную жизнь человека, о контекстуальной аксиологизации семантики.

Ср.:

• — бизнес поднимается, замер, бизнес без страха и упрека, бизнес не идет на сборы;
• — рынок замер на взлете, воспринял это известие с облегчением, растет / загнивает, рынку угрожают, рынки волнуются, издательскому рынку не хватает воздуха;
• — банки садятся на диету, вступили в войну;
• — бегут капиталы, бегство капитала, горячий капитал.

Так, антропоморфные метафоры, характеризующие рынок, нанизываются одна за другой в статье Д. Желобова «Рублю не помогает даже нефть» (Ведомости. 24.10.2014): «рынок растерян», «рынок чувствует себя беззащитным», «рынок сказал „спасибо“ и стал заботиться о себе сам». Подобное языковое явление — в ряде других статей. Например, в статье «Прет, прет, прет!» (обратим внимание на эмоциональную экспрессивность заголовка): «российский рынок акций проигнорировал обращение Португалии за финансовой помощью к Евросоюзу» (D'. 2011. № 7 (119)); в статье «Издательскому рынку не хватает воздуха»: помимо антропоморфной метафоры в названии встречаются метафоры внутри текста: «рынок впитывал книги как губка» (РБК daily. 23.01.2006). В последнем примере реализована игра слов, окказионально интерпретирующая имплицитную семантику сразу трех фразеологизмов: `впитывать знания как губка' - `впитывать, как губка' - `поглощать книги' (когнитивная метафора с источником-сферой «еда»: пожирать, поглощать книги). Здесь осуществляется актуализация внутренней формы устойчивого сочетания `впитывать (нечто) как губка' - т. е. в буквальном смысле, физически, что-то впитывать в себя, поглощать: подобно тому как губка впитывает влагу, рынок «поглощает» книги (через глагол «впитывать» и существительное «книги» активизируется языковая память о семантике фразеологизмов «поглощать книги», «книжный червь»).

Таким образом, мы видим, что неодушевленное существительное наделяется свойствами человека — способностью переживать эмоции, говорить и даже «заботиться о себе». Уподобление «рынка» или «бизнеса» человеку рождает биоморфные, психологизированные метафоры: экономическая, финансовая депрессия, рынок впал в депрессию и т. п. Особая негативная экспрессивность в метафорике характерна для статей, посвященных кризисным явлениям на рынке.

Для деловой картины мира характерно наделение положительной оценкой личности, вовлеченной в «бизнес» и «рынок» (ср.: у него свой бизнес, он создал свой бизнес, перспективный бизнес, дорогой бизнес). Напротив, неспособность вести, поднять, удержать бизнес (рынок) оценивается негативно.

В целом деловая пресса конца 1990 — начала 2010;х гг. отображает новое жизнеощущение существенной части россиян в постсоциалистический период — это изменение установки с пассивного потребления неизменного и ограниченного набора государственных льгот и благ на активное построение собственного «проекта», способного к развитию, но и подверженного рискам. Однако заметный процесс глобализации, а вернее, вестернизации русской языковой картины мира в указанный период, проявившийся в актуализации концепта «бизнес», проходил и продолжает развиваться довольно сложно, как всякий лингвокультурный процесс адаптации «чужой» картины мира. Сопоставительный анализ русского концепта «дело» и англо-американского концепта business позволит далее выявить зоны концептуального подобия и растождествления.

Мы рассмотрим деловой информационно-аналитический медиадискурс как специфическую область вербализации концепта «дело». Деловая пресса, деловая этика, деловой человек — неделовой человек, вести дела, свое дело, рассмотреть по-деловому, бизнесмен, деловая этика, деловая активность: все эти лексико-семантические варианты, употребляемые в исследуемых изданиях с положительной коннотацией, репрезентируют семантику концептосферы дела. Кроме того, она взаимодействует с целым рядом семантически и контекстуально близких концептов, формирующих деловую картину мира, среди них: проект, деньги, эксперт, успех.