Ценностный анализ публикаций о «Тангейзере» в журнале «Нью Таймс»
В публикации под названием «С кем вы, мастера культуры?», отсылающей нас к статье Максима Горького (написанной, правда, по другому поводу), журналисты делают акцент на «принципиальном ценностном расхождении власти и гражданского общества», причем под «гражданским обществом» в данной ситуации, видимо, понимается группа оппозиционно настроенной творческой интеллигенции, а также конфликте между… Читать ещё >
Ценностный анализ публикаций о «Тангейзере» в журнале «Нью Таймс» (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Рассмотрим материалы на тему «Тангейзера» в журнале «Нью Таймс», выходящим под редакцией журналистки и общественного деятеля Евгении Альбац.
Журнал «The New Times» выходящий с 2007 года, юридически может считаться правопреемником советского еженедельника «Новое время», чего, однако нельзя сказать про фактическое содержание. Впервые журнал вышел как издание газеты «Труд» во время Великой Отечественной войны в 1943 году и назывался «Война и рабочий класс». Основу публикаций составляли сводки с фронта и статьи, анализировавшие военное положение, а также материалы видных политических деятелей того времени. «После войны альманах был переименован в „Новое время“, а с 1947 года стал еженедельником. Обращая основное внимание на внешнюю политику СССР, журнал публиковал многие программные статьи, важные для хода холодной войны. Но к концу советской эпохи издание сделалось журналом либерального толка. В 1990 году его возглавил журналист-международник Александр Пумпянский, работавший в нем с 1985 года, а его замами стали будущий гендиректор телекомпании НТВ Владимир Кулистиков и популярный ныне журналист Леонид Млечин». В 2006 году журнал выкупила основательница канала «РЕН-ТВ» Ирена Лесневская, в 2007 году издание было переименовано в «The New Times».
«Знакомые Лесневской рассказывают, что она обязательно хотела работать с информацией, не востребованной у рекламодателей: о коррупции во властных кругах, о подковерных играх политиков и больших бизнесменов, о финансовых махинациях. В своем интервью „Эху Москвы“ в год запуска журнала Лесневская говорила, что денег заработала уже достаточно и теперь намерена их тратить». Издание характеризовала крайняя политизированность и оппозиционность. Так, первый номер журнала был посвящен убийству Александра Литвиненко.
Отдельно стоит сказать о фигуре главного редактора. Евгения Альбац до того, как возглавила «Новое время», сотрудничала с оппозиционными СМИ, вроде «Новой газеты», «Эха Москвы» (продолжает сотрудничество до сих пор), «Известий» и «Коммерсанта», училась и вела преподавательскую деятельность в ряде американских университетов, Высшей школе экономики в Москве, вела активную общественную деятельность, в частности, «участвовала в качестве эксперта в заседаниях Конституционного суда РФ по „делу о КПСС“ (заседания были посвящены законности роспуска КПСС в 1991 году): она позиционировала себя в качестве ярого противника коммунистической партии», «после начала Первой чеченской войны, в январе 1995 года, Альбац участвовала в слушаниях Комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе, где она выступала в защиту чеченцев, боровшихся против российской армии», а в начале двухтысячных годов выступала на митингах оппозиции и «маршах несогласных», является членом Общественного Совета Российского еврейского конгресса.
Начнем анализ с публикации «С кем вы, мастера культуры?» Глеба Ситковского и Дмитрия Реброва.
Чему придается значение (значимость), какие вопросы затрагиваются. | Какая выставляется оценка. | Какая утверждается ценность. | |
Конфликт власти и гражданского общества. Возвращение цензуры. Конфликт театралов и православных верующих. Перечисление тех, кто выступил за Т. Кулябина. Увольнение Б. Мездрича. Семинар по постановкам классической литературы. Критика спектаклей по произведениям Пушкина. О контроле государства над театром. Негативная оценка Лии Ахеджаковой по поводу предпросмотра спектаклей. Открытое письма А. Калягина по поводу художника и невозможности абсолютной свободы. Обвинение в «расплывчатости рассуждений» из-за финансовой зависимости от государства. Акцентирование внимание на ТАСС. Высказывания Фалерия Фокина и Марка Захарова о возможности запрета любых спектаклей. Несоответствие спектаклей государственной идеологии. Нерешительность действий театралов в борьбе против власти. Противодействие цензуре. Слова Л. Ахеджаковой о борьбе интеллигенции против несправедливости. | «История с вагнеровским «Тангейзером» в очередной раз выявила принципиальные ценностные расхождения между сегодняшней властью в России и гражданским обществом. Страна на полных парах катится назад, к цензуре советского образца". «Локальное противостояние… переросло в глобальный разлад между театральным миром и наиболее агрессивной частью православного сообщества». «На сторону Кулябина в этой истории встали практически все сколько-нибудь известные в театральном мире люди: А. Калягин, Л. Додин, Г. Волчек, О. Табаков, Е. Миронов, В. Фокин, М. Захаров, М. Швыдкой, Д. Черняков, А. Могучий, К. Серебренников… и многие другие». «Директор театра Борис Мездрич был отправлен в отставку». «Прошел семинар… „Право на классику“, по итогам которого уничтожающей критике были подвергнуты новые спектакли по произведениям Александра Пушкина — „Евгений Онегин“ Римаса Туминаса, „Онегин“ Тимофея Кулябина, „Борис Годунов“ Константина Богомолова, „Руслан и Людмила“ Дмитрия Чернякова». «Многие увидели в событиях вокруг „Тангейзера“ как раз попытку государства вновь установить контроль над театральным искусством». «Это пасквиль и гадость, которую мы уже проходили, — так оценила чиновничью идею о предварительном просмотре спектаклей в государственных театрах актриса театра „Современник“ Лия Ахеджакова». «Председатель Союза театральных деятелей РФ Александр Калягин опубликовал… странное открытое письмо — оно отправлено почему-то в ТАСС, — в котором поделился своими философскими и весьма расплывчатыми рассуждениями о сути творческой свободы: „Только в условиях свободы Художник может реализовать свой творческий потенциал… но свобода нигде не является абсолютной. Где пределы свободы? Вот вопрос, который меня мучает“. Мучения Александра Калягина вполне понятны: финансирование СТД во многом зависит от Минкульта». «Фокин: „Если будет введен в практику предварительный просмотр спектаклей, то запретить можно будет абсолютно любой спектакль — например, найти в нем какое-то оскорбление или еще что-то, не соответствующее государственной идеологии“. С Фокиным соглашается худрук „Ленкома“ Марк Захаров…». «Театральные деятели… не на шутку напуганы возможным ужесточением культурной политики властей. Объединяться против новой цензуры деятели театра не спешат». «Интеллигенция вообще всегда очень плохо объединяется в борьбе с несправедливостью. А вот фашисты или бандиты хорошо умеют объединяться в стаи», — говорит Лия Ахеджакова". | Ценность абсолютной свободы художественного деятеля. Ценность известности. Ценность экспериментаторства. Ценность новаторства. Ценность творческого потенциала художника. Корпоративные ценности театральных деятелей. Отрицаемые антиценности: Антиценность государства и его институтов. Антиценность зависимости от государства. Антиценность ограничения свободы. | |
В публикации под названием «С кем вы, мастера культуры?», отсылающей нас к статье Максима Горького (написанной, правда, по другому поводу), журналисты делают акцент на «принципиальном ценностном расхождении власти и гражданского общества», причем под «гражданским обществом» в данной ситуации, видимо, понимается группа оппозиционно настроенной творческой интеллигенции, а также конфликте между театралами и православными верующими, которые именуются ни много ни мало «наиболее агрессивной частью православного сообщества». То есть с первых строк мы можем наблюдать, что авторы ориентированы на конфликтную коммуникацию. Довольно скоро мы можем установить, какую общественную и политическую позицию занимают журналисты — перечисление громких имен выступивших за «пострадавшего» режиссера Т. Кулябина и уволенного директора Новосибирской оперы Б. Мездрича («практически все сколько-нибудь известные в театральном мире люди») убеждают нас, что журналисты находятся на стороне постановщика. Есть и другие подтверждения: авторы настойчиво убеждают читателя, что снятие постановки, которая вызвала негативный резонанс в обществе — это проявление жесткой цензуры «советского образца», с которым необходимо бороться, «объединиться и ударить в набат». Для убедительности в тексте приводится ссылка на другой материал журнала о механизмах цензуры в советское время. Чтобы подтвердить тезис о пагубности влияния государства на театральное искусства, журналисты заостряют внимание на семинаре, посвященном постановкам классической литературы, где раскритиковали несколько современных спектаклей по произведениям А. С. Пушкина, а также приводит резко негативно-оценочные слова Лии Ахеджаковой, которая известна своими антиправительственными взглядами, о том, что это «пасквиль и гадость, которую мы проходили». Также журналисты используют других лидеров мнений, вроде художественного руководителя Александринского театра Валерия Фокина и режиссера театра и кино Марка Захарова, которые высказывались о возможности запрета любых спектаклей (правда, контекст, в котором это говорилось, не приводится). Журналисты упрекают театралов в нерешительности в борьбе с властью и «цензурой», снова приводя слова Л. Ахеджаковой: «Интеллигенция вообще всегда очень плохо объединяется в борьбе с несправедливостью. А вот фашисты или бандиты хорошо умеют объединяться в стаи». В этом контексте «фашисты или бандиты» служат недвусмысленным намеком и обвинением российской власти. Небезынтересно, что в публикации приводится открытое письмо председателя Союза театральных деятелей Александра Калягина, которое, как подмечают журналисты, «отправлено почему-то в ТАСС» (видимо, это СМИ вызывает у авторов недоверие). В письме актер рассуждает о границах свободы («свобода нигде не является абсолютной»), а журналисты не упускают возможности упрекнуть А. Калягина в неискренности и объясняют его позицию финансовой зависимостью от Министерства Культуры.
Проанализировав публикацию, мы можем определить утверждаемые авторами ценности. Это ценность абсолютной свободы художественного деятеля, ценность новаторства и экспериментаторства, ценность творческого потенциала художника, ценность известности, а также корпоративные ценности театральных деятелей и оппозиционеров. Антиценностями для авторов выступает власть, государство и его институты (например, Министерство культуры), зависимость от государства, а также любое ограничение свободы.
Рассмотрим еще один материал, посвященный «Тангейзеру» — «Оперу подводят под монастырь» Дмитрия Реброва от 05.03.2015.
Чему придается значение (значимость), какие вопросы затрагиваются. | Какая выставляется оценка. | Какая утверждается ценность. | |
Новосибирский суд отказался провести религиоведческую экспертизу оперы «Тангейзер». Возможное злоупотребление властью. В оперу не должны вмешиваться со стороны. К протестам «православной общественности» присоединился митрополит Новосибирский Тихон, прокуратура… возбудила административные дела… а следственный комитет инициировал проверку. Сравнение реакции на скандал РПЦ с возможной реакцией католической церкви. Непонимание церковью общественных процессов. Перечисление тех, кто на стороне Т. Кулябина. | «…возмутившей православную общественность». «То, что отказано в проведении религиоведческой и искусствоведческой экспертизы, значит, что вопрос собираются решить втемную и по-быстрому. Но я думаю, что у них этого не получится». «Чтобы оценить оперу, которая является элитарной и сложной областью искусства, ни религиоведческой, ни искусствоведческой экспертизы не нужно». «Никакого оскорбления чувств в постановке не содержится… контекст, в котором символы используются новосибирским режиссером, наоборот имеет „про-религиозный“ характер. Режиссер создал очень серьезное произведение о судьбе художника…». «Если бы он был показан на каком-нибудь международном конкурсе, он обязательно получил бы приз экуменического жюри, поскольку Ватикан, Католическая церковь всегда с такими произведениями вступает в диалог. Тот факт что у нас подобные спектакли, исследующие современное богоборчество как проблему, подвергаются нападкам со стороны церкви, только дискредитирует РПЦ, выставляя ее в роли обскуранта и мракобеса». «Верующими манипулируют ура-патриотические организации. И к сожалению епархия встала на их сторону, что подтверждает, что церковь не понимает процессов, происходящих в обществе». В защиту спектакля уже выступили Олег Табаков, Александр Калягин, Евгений Миронов, Кирилл Серебренников, Валерий Фокин". | Ценность полной свободы творчества. Ценность эксперимента в искусстве. Ценность светскости. Ценность мнения «международного сообщества». Корпоративные ценности театрального сообщества. Антиценность государственной власти. | |
В материале Дмитрий Ребров наделяет значимостью факты, связанные с судебным процессом против постановщика и директора театра и отказом Новосибирского суда проводить религиоведческую экспертизу оперы. Выбор журналистом в качестве эксперта адвоката Б. Мездрича и еще одного эксперта, обвиняющего власть и оправдывающего режиссера и директора оперы, а также перечисление имен деятелей искусства, которые выступили в поддержку Б. Мездрича и Т. Кулябина, свидетельствует о пристрастности автора. Журналист с помощью цитат «экспертов» подчеркивает, что судебный иск (который является вполне обычным для гражданского общества явлением) — недопустимое вмешательство в оперу со стороны. Кроме того, журналист акцентирует внимание читателей на возможных злоупотреблениях власти: «вопрос собираются решить втемную и по-быстрому». Автор подчеркивает, что православная церковь не понимает сегодняшних общественных процессов, и сравнивает реакцию РПЦ («мракобесие» и «обскурантизм») с той реакцией, которая, по мнению журналиста, могла бы последовать от католической церкви (одобрение). На наш взгляд, подобные фантазии, которые выставляют тот или иной общественный институт в негативном свете за счет сравнения с тем, чего не было, являются неприемлемыми для журналистского произведения, претендующего на объективность.
Итак, в проанализированном материале, как и в рассмотренном до этого, журналист утверждает ценность полной свободы творчества и эксперимента в искусстве. Кроме того, в тексте можно выявить ценность для журналиста светскости, ценность мнения некоего «международного сообщества», а также корпоративные ценности театрального сообщества. И снова антиценностью для журналиста предстает институт государственной власти, а также православной церкви.
Далее рассмотрим в «Нью Таймс» статью Ксении Лариной «Музы и пушки. За прошедший год военная риторика окончательно захватила культурное пространство».
Чему придается значение (значимость), какие вопросы затрагиваются. | Какая выставляется оценка. | Какая утверждается ценность. | |
Принятие документа «Основы государственной культурной политики». В течение этого года планировалось принять и следующий документ эпохи — «Стратегию государственной культурной политики». Содержание «Стратегии государственной культурной политики». Проверка прокуратурой Библиотеки украинской литературы. Принятие закона об «иностранных агентах» и закрытие частных фондов. Присуждение Нобелевской премии по литературе белорусской писательнице Светлане Алексиевич и реакция российского литературного сообщества. Скандалы, связанные с «Театром.док» и постановкой «Тангейзер» в Новосибирском театре. О дискуссии вокруг постановках классики и ее интерпретации. Реакция театральных деятелей на снятие «Тангезера». О противостоянии власти и творческой интеллигенции. О попытке государства создать альтернативу частной театральной премии «Золотая маска». О писателе и журналисте Юрии Полякове. Об отсутствии зрительского интереса к организованной премии. О поиске новых источников финансирования. Об отказе Министерства культуры финансировать фестиваль документального кино «Артдокфест». О «художнике» Павленском и поджоге Лубянки. | «Моральные принципы и эстетические вкусы россиян зафиксированы в профессиональном культурном стандарте». «Разработчики столкнулись с весьма жестким сопротивлением культурного сообщества, усмотревшего в документе серьезную опасность нарушения конституционных норм, в частности — гарантированных гражданских свобод, включая свободу слова, совести и творчества». «Что касается моральных принципов, то все они сводятся к традиционным духовно-нравственным основам, православию, народности, любви к предкам и Родине, воспитательной функции культуры и борьбе с чуждыми навязанными ценностями. Собственно, под флагом борьбы с чуждыми ценностями на своей территории и прошел этот суровый военный год, в котором наступательная государственная политика прикрывалась российской историей и российской культурой, как террорист заложниками». «Пока писатели земли русской с телевизионных экранов призывали к крестовому походу против украинских фашистов, воспевали героев Новороссии и охранителей Крыма, в Москве Генеральная прокуратура громила Библиотеку украинской литературы». «В год литературы черную метку „иностранного агента“ получили несколько просветительских гуманитарных некоммерческих организаций, в числе которых фонд Дмитрия Зимина „Династия“ и Фонд защиты гласности Алексея Симонова». «Единственное правозащитное писательское объединение Русский ПЕН-центр сотрясают бесконечные внутренние распри и скандалы: либеральное крыло сообщества из последних сил пытается сохранить репутацию ПЕНа, остановить его стремительное сползание к аналогу угодливого управляемого Союза советских писателей. Все «протестные» официальные заявления ПЕН-центра, подписанные безличным «исполкомом», вид имеют жалкий, формулировки обтекаемые, а вместо решимости в отстаивании защиты гражданских прав демонстрируют исключительно озабоченность «имиджем России за рубежом». Зато в рубрике «частные мнения» можно обнаружить пламенные и жесткие обращения «отдельных членов», число которых в несколько раз превышает количественный состав беззубого «исполкома». «Светлана в своей родной Белоруссии практически персона нон грата и „пятая колонна“. Реакция российского литературного сообщества, мягко говоря, оказалась неадекватной, граничащей с истерикой. Присуждение Нобелевской премии Алексиевич российские патриоты комментировали в той же терминологии, в какой их советские коллеги когда-то клеймили Бродского, Солженицына и Пастернака… Читатель не пошел на поводу у писателей и стал активно читать Светлану Алексиевич. И никакие Поляков и Прилепин вместе с Татьяной Толстой не смогли своим „авторитетным“ мнением повлиять на читательский интерес». «Год театральный начинался с погрома Театра. док (который выжил и победил в этой неравной борьбе с государственной машиной), апогея государственного маразма достиг в здании новосибирского суда, где судили за богохульство спектакль «Тангейзер», и завершился неудавшейся попыткой превратить либеральную «Золотую маску» в мракобесного «Золотого Витязя». «Внедрять „традиционные ценности“ оказалось не так просто. Двадцатый век избаловал театральное искусство рождением и утверждением режиссерского театра, так что, спустя столетие сама дискуссия о „границах интерпретации“ классики выглядит уж совсем анахронизмом. А именно такую „общественную“ дискуссию настойчиво и как-то неумно продолжает навязывать Министерство культуры, бессмысленно талдыча об „осквернении“, „глумлении“ и „искажении“ классических произведений». «Коллективное одобрение политики партии и правительства не мешает нашей театральной элите внятно и жестко сказать нет, когда речь идет о посягательстве на их творческую свободу». «Заставить театр плясать под свою духовно-патриотическую дудку невозможно. Невозможно устроить аншлаг бездарности, разве что солдат нагнать, как в былые советские времена, или свозить зрителей автобусами от предприятий, как на прокремлевские митинги». «На должность главного патриотического драматурга государство назначило Юрия Полякова, главного редактора „Литературной газеты“, человека, прославившегося не столько своими сочинениями, сколько одиозными, попахивающими ксенофобией и шовинизмом взглядами, которые он обильно излагает на страницах вверенного ему издания. Видимо, за такую гражданскую смелость Минкульт одарил его именным фестивалем „Смотрины“ целиком и полностью посвящены одному автору». «Поскольку один Поляков не способен покрыть все духовно-нравственные запросы государства, министерство объявило всероссийский конкурс на лучшую историческую пьесу. Учитывая, что самым издаваемым историческим писателем у нас является сам Мединский, можно предположить, на чьи „Смотрины“ Минкульт пригласит работников ЖКХ в следующем году». «Отчаявшись сопротивляться наглой и циничной формуле власти „кто платит, тот и заказывает музыку“, независимые художники, отказавшиеся идти на сделку с государством, стремительно осваивают иные пути выживания». «К помощи краудфандинга обратился целый кинофестиваль „Артдокфест“! Фестиваль документального кино Виталия Манского в декабре прошлого года был „проклят“ лично Мединским, который поклялся, что никаких бюджетных денег этот фестиваль не получит никогда. „Манский наговорил столько антигосударственных вещей, что пусть делает фестиваль за свой счет. Мы же не запрещаем его фестиваль“, — усмехался министр культуры, и по этой усмешке было понятно, что никаких шансов у „Артдокфеста“ нет». «Есть и еще один путь к воплощению творческого замысла, который можно освоить без всякой государственной поддержки: самому стать произведением искусства, живым отпечатком эпохи. Это путь Петра Павленского — художника удивительного провидческого дара, настоящего героя нашего времени, застывшего в трагическом молчании на фоне огненного столба горящих ворот Лубянки. Это послание в будущее или напоминание о прошлом?». | Отрицание антиценности стандартизированности эстетики. Ценность невмешательства государства в сферу культуры. Ценность гражданских прав и свобод. Антиценность враждебности государству и традиционному ценностному основанию культуры. Отрицание ценности воспитательной стороны культуры. Отрицание ценности веры и традиционной нравственности. Антиценность недоверия действиям государства в международной политике и его институтов во внутренней. Ценность благотворительности. Ценность сильной оппозиции (в т.ч. и в культуре; антиценность шаткости оппозиционных организаций). Отрицание ценности патриотизма. Ценность абсолютной свободы и самовыражения деятелей искусства. Антиценность для автора — российская власть и финансовая зависимость от нее. | |
Статья Ксении Лариной, которая является по совместительству ведущей собственной программы на радиостанции «Эхо Москвы», посвящена подведению итогов в сфере культуры за уходящий 2015 год. Название «Музы и пушки» отсылает нас к латинскому выражению «когда говорят пушки, музы молчат», которое подразумевает, что в военное время искусство отходит на второй план, однако название статьи носит несколько другой смысл, подразумевая наступательную государственную политику в сфере культуры и хрупкость искусства.
Первое, на что обращает внимание журналистка — это намерение правительства принять документ «Стратегия государственной культурной политики» (надо отметить, что документ уже принят от 29.02.2016). Автор сразу указывает на то, что «культурное сообщество» увидело в нем опасность, прежде всего, возможности «нарушения конституционных норм, в частности — гарантированных гражданских свобод, включая свободу слова, совести и творчества». Далее журналистка приводит ценностное содержание данного документа: традиционные духовно-нравственные основы, православие, народность, любовь к предкам и Родине, воспитательная функция культуры и борьба с чуждыми навязанными ценностями. То есть уже на этом этапе можно видеть, что вышеперечисленные ценности не являются существенными для автора, хотя бы уже потому, что подаются в иронично-уничижительной манере. Весь текст представляет собой развернутую метафору, где деятельность российского правительства в культурной сфере сравнивается с боевыми действиями. Автор уподобляет государство террористу, который прикрывается, как заложниками, культурой и историей.
Следующий объект внимания — это выступления российских писателей против украинских националистов и «погром» Библиотеки украинской литературы в Москве. Далее по списку — принятие закона о иностранных агентах-некоммерческих организациях (НКО) и закрытие некоторых фондов. Журналистка выражает сожаление, что официальный исполнительный комитет Русского ПЕН-центра (писательского правозащитного объединения) слишком «беззубый», и предостерегает от «сползания к аналогу угодливого управляемого Союза советских писателей». Затем автор переходит к теме присуждения Нобелевской премии по литературе русскоязычной писательнице из Белоруссии Светлане Алексиевич и обсуждению ее победы российским литературным сообществом, которое, по словам журналистки, клеймило лауреата премии как когда-то Пастернака, Солженицына и Бродского. Ксения Ларина с радостью сообщает, что, несмотря на все «препоны» со стороны литераторов, Алексиевич стали активно читать, «и никакие Поляков и Прилепин вместе с Татьяной Толстой не смогли своим „авторитетным“ мнением повлиять на читательский интерес» — то есть журналист прямо указывает на своих идейных оппонентов — писателя и главного редактора «Литературной газеты» Юрия Полякова и писателей Татьяну Толстую и Захара Прилепина.
Следующий отрывок текста посвящен целиком театральным событиям, в том числе скандалу с новосибирским «Тангейзером». Журналистка выстраивает факты по нарастающей: вновь говорит о государственном «погроме», только теперь уже театра («Театра.док»), продолжает скандалом с «уничтоженным» «Тангейзером», который называет «апогеем государственного маразма» и заканчивает историей с попыткой переформатировать «либеральную «Золотую маску» в мракобесного «Золотого Витязя». Также Ксения Ларина пишет о последующей дискуссии, посвященной интерпретации классики, говоря о ней как об «анахронизме», а действия Министерства культуры называет «неумными», «бессмысленным талдычаньем», «навязыванием», попыткой заставить «плясать театр под духовно-патриотическую дудку» и устроить «аншлаг бездарности». Но опять-таки автор находит в этой ситуации положительные моменты, а именно объединение театральных деятелей перед лицом «государственной угрозы». Следующий пункт рассуждений — учреждение новой театральной премии «Смотрины», который журналистка называет тем самым «аншлагом бездарности», на который надо автобусами свозить солдат для заполнения зала. Не преминула журналистка «пройтись» и по «главному патриотическому драматургу» журналисту и писателю Юрию Полякову (главред уже рассмотренной нами «Литературной газеты»), которого назвала его «человеком, прославившимся не столько своими сочинениями, сколько одиозными, попахивающими ксенофобией и шовинизмом взглядами, которые он обильно излагает на страницах вверенного ему издания» (в котором, между прочим, в девяностых годах печаталась сама Ксения Ларина) — то есть в тексте присутствует прямой переход на личности. «Смотрины» же журналистка назвала «целиком и полностью посвященными одному автору».
Следующим пунктом рассуждений под заголовком «Народное сопротивление» стал краудфандинг или сбор народных средств на проекты «независимых художников», которые «отчаялись сопротивляться наглой и циничной власти». Особенно журналист акцентирует внимание на «проклятый Мединским» фестиваль документального кино «Артдокфест». Ну и, наконец, заключительным аккордом статьи становится упоминание фигуры «художника удивительного провидческого дара, настоящего героя нашего времени» Павла Павленского (того, который сначала прибил себя за «энное» место к брусчатке на Красной площади, а затем поджег ворота здания ФСБ). Ксения Ларина многозначительно говорит о «Лубянке» с намеком на сталинские репрессии, заканчивая текст риторическим вопросом: «. Это послание в будущее или напоминание о прошлом?».
В тексте Ксении Лариной утверждается ценность гражданских прав и свобод, ценность абсолютной свободы и самовыражения деятелей искусства, ценность новаторства и эксперимента, независимости культуры от государства, ценность сильной оппозиции в культуре и политике, групповые ценности деятелей искусства. Тем не менее, текст скорее построен на отрицании явлений, которые интерпретируются автором как антиценности. Журналистка резко негативно оценивает российскую власть и государство в принципе, особенно их вмешательство в сферу культуры, выражает недоверие к действиям государства в международной политике и его институтов во внутренней, отрицает ценности патриотизма, веры и традиционной нравственности, воспитательной стороны культуры. Автор враждебен государству и традиционному ценностному основанию культуры, отрицает любую стандартизированность эстетики, а также финансовую зависимость от власти.
Итак, подведем итоги ценностного анализа текстов журнала «Нью Таймс».
Во всех рассмотренных публикациях авторы утверждают ценности абсолютной свободы художественного деятеля, гражданских прав и свобод, корпоративные ценности театрального сообщества, ценности новаторства и экспериментаторства в искусстве, независимости деятелей культуры от государства, ценность сильной оппозиции в культуре и политике, а также ценности светскости, известности. Антиценностями для авторов журнала являются власть, государство и его институты (например, Министерство культуры), зависимость от государства, а также любое ограничение свободы. Журналисты не признают воспитательной функции культуры, какой-либо стандартизированности эстетики, считая таковой ориентацию на традиционные духовные ценности, уважение к истории, вере и традициям страны, демонстрируя при этом ориентацию на мнение некоего «международного сообщества». Авторы считают приемлемой только полную свободу для людей искусства, а дискуссия о необходимости бережного и вдумчивого обращения с классическими произведениями воспринимается как проявление цензуры. Также для журналистов не является ценностью консолидированное общество и его органичное развитие, мало заботит их и нравственное благополучие народа, в связи с чем не встает вопроса и об ответственности деятеля культуры перед обществом. За разговором о произведениях культуры скрывается мощная политическая полемика, направленная против государственной власти и церкви, что в общем соответствует оппозиционному антиправительственному курсу издания.