Полемика вокруг романа «отцы и дети»

Роман «Отцы и дети» вызвал оживленную полемику в различных слоях русского общества, он стал объектом идейной и политической борьбы между различными журналами 60-х годов. В процессе этой полемики журналы консервативного направления («Русский вестник», «Время») сомкнулись с либеральными («Отечественные записки», «Библиотека для чтения»). Редактор «Русского вестника» М. Н. Катков в статьях «Роман Тургенева и его критики» и «О нашем нигилизме (по поводу романа Тургенева)» утверждал, что нигилизм — общественная болезнь, с которой надо бороться путем усиления охранительных консервативных начал; что занятия «новых людей» естественными науками — дело несерьезное и праздное; наконец, что «Отцы и дети» ничем не отличаются от целого ряда антинигилистических романов других писателей.

Своеобразную позицию в оценке тургеневского романа и образа его главного героя занял Ф. М. Достоевский. По Достоевскому, Базаров — это «теоретик», находящийся в разладе с «жизнью», это жертва своей собственной, сухой и отвлеченной теории. Иными словами, это герой, близкий к Раскольникову. Однако Достоевский, избегает конкретного рассмотрения теории Базарова. Он верно утверждает, что всякая отвлеченная, рассудочная теория разбивается о жизнь и приносит человеку страдания и мучения. Но о причинах порождения этих теорий, об их социальной обусловленности он не говорит.

Таким, образом, Достоевский сводит всю проблематику романа к этико-психологическому комплексу, подменяет классовое общечеловеческим, вместо то~о чтобы вскрыть специфику того и другого.

При выяснении основного конфликта «Отцов и детей» нельзя ограничиться алгебраическим решением проблемы: «теория разбивается о жизнь». Весь вопрос в том, какая именно теория, каково ее социальное и политическое содержание.

В отличие от консервативно-либерального лагеря, демократические журналы разошлись в оценке проблем тургеневского романа: «Современник» и «Искра» увидели в нем клевету на демократов-разночинцев; «Русское слово» и «Дело» заняли противоположную позицию.

Ведущие критики журнала «Современник» не могли откликнуться на роман «Отцы и дети»: Добролюбов к этому временя умер, а Чернышевский был арестован. С рядом статей о романе Тургенева в «Современнике» выступил М. А. Антонович. В своих статьях («Асмодей нашего времени», «Промахи», «Лжереалисты», «Современные романы»)он руководствовался рядом тактических соображений, не позволивших ему с достаточной степенью объективности оценить роман Тургенева. И хотя идейно-политическая предпосылка М. Антоновича была верной, эстетические принципы критика при подходе к роману оказались противоположными эстетическим принципам Чернышевского и Добролюбова: М. Антонович подменял по существу то, что фактически было отражено в романе, тем, что, по его мнению, хотел оказать автор. Критик изучил замысел писателя, но весьма поверхностно проанализировал результат, то есть сам роман. Полемическая раздраженность М. Антоновича привела к тому, что он стал отрицать социальную значимость и даже художественную ценность романа, приравняв его к ретроградному роману бездарного писателя В. И. Аскоченского, и даже назвал «Отцы и дети» родоначальником антинигилистических романов. М. Антонович превратно истолковал и образ Базарова, сочтя героя обжорой, болтуном, циником, пьянчужкой, хвастунишкой, жалкой карикатурой на молодежь, а весь роман — клеветой на молодое поколение.

Верно указав на весьма существенные стороны тургеневского замысла, продиктованные классовой тенденцией писателя, Антонович в то же время не обратил внимания ни на противоречия в мировоззрении Тургенева, ни на борьбу между его классовой тенденцией и реалистическим изображением жизни. Естественно, что такая полемическая односторонность, даже при верной исходной политической позиции, помешала критику объективно оценить лроблехматику романа.

Оценке Антоновича противостояла точка зрения Д. И. Писарева, опубликовавшего в «Русском слове» статьи: «Базаров», «Реалисты» (первоначально статья называлась «Нерешенный вопрос»), «Мыслящий пролетариат», «Посмотрим!», «Новый тип». Сняв с Базарова обвинение в карикатурности, он объяснил положительное значение героя романа, подчеркнул социальную роль Базаровых. Д. И. Писарев вскрыл причины появления людей, подобных Базарову, проанализировал их склад мышления, их поведение в обществе, их идеалы, определил степень достоверности, с которой они отражены в романе. Критик отделил подлинного демократа Базарова от его временного попутчика — «либерального барича» Аркадия и от карикатурных нигилистов Ситникова и Кукшиной. Отграничив роман «Отцы и дети» от антинигилистических романов В. П. Клюшникова, А. Ф. Писемского, Н. С. Лескова и других, Д. И. Писарев в то же время сблизил его с романом Чернышевского «Что делать?».

Писарев увидел в Тургеневе художника, который воплотил в Базарове существенные черты нового нарождающегося типа героя со всеми присущими ему резкостями и противоречиями.

Однако писаревская оценка «Отцов и детей» не является во всем безукоризненно правильной. Если Антонович был неправ в основном и прав в некоторых частностях, то Писарев — наоборот. Подробно и глубоко проанализировав образ русского нигилиста с точки зрения социальной и естественнонаучной, Писарев в то же время склонен был оправдать базаровское безразличие к будущему народа.

Писарев сам недооценивал, роль эстетики в жизни и влияние искусства на эмоции человека. Отсюда его попытка взять под защиту резкие базаровские суждения об искусстве. Наконец, Писарев не дал четкой классовой характеристики «отцов», подменяя ее расплывчатой психологической оценкой. Но эти частные ошибочные положения критика не колеблют его общей высокой оценки романа, которую поддержали последующие наиболее прогрессивные критики и общественные деятели.

Например, А. И. Герцен был уверен, что статья Писарева «Базаров» подтверждает его точку зрения, что «в своей односторонности она вернее и замечательнее, чем об ней думали ее противники». Герцен замечает, что Писарев «в Базарове узнал себя и своих и добавил, чего недоставало в книге», что Базаров «для Писарева — больше, чем свой», что критик «знает сердце своего Базарова дотла, он исповедуется за него» (Гер-иен, т.-20, кн. 1, с. 335 — 336).

Далее Герцен подробно излагает точку зрения Писарева, солидаризируясь с ним и в характеристике поступков Базарова, и в объяснении условий, породивших людей практических, людей дела. Не соглашается Герцен с Писаревым только в понимании «отцов». Для Герцена подлинными отцами Базаровых, их идейными предшественниками были либо декабристы, либо люди типа Бельтова «Рудина, к которым он с гордостью причислял и самого себя. Обращаясь к шестидесятникам, Герцен спрашивал о декабристах: «Как у молодого поколения недостало ясновидения, такта, сердца понять все величие, всю силу этих блестящих юношей, выходящих из рядов гвардии, этих баловней знатности, богатства, оставляющих свои гостиные и свои груды золота для требования, человеческих прав, для протеста, для заявления, за которое — и они знали это — их ждали веревка палача и каторжная работа?» (Там же, с. 341).

Говоря о декабристах, Герцен тонко улавливал преемственность поколений от дворянских революционеров к разночинцам. Поэтому он так высоко оценил Чацкого, в котором видел тип декабриста, и сожалел, что ни Базаров, ни Писарев не поняли своей близости к этому типу. Здесь Герцен был прав.

Что же касается Бельтова и Рудина как духовных предшественников Базарова, то Герцен здесь продолжал старый спор, начатый еще в начале 60-х годов, с Чернышевским, в котором последний был ближе к истине. Герцен призывал не «стравлять Базарова с Рудиным, разобрать, в чем красные нитки, их связующие и в чем причины их возникновений и их превращений?» (Там же). Он не видел, что Базаровы и Рудины стояли по разные стороны баррикад, что цели и задачи у них были разные.

Предположение Герцена о родстве Рудиных и Базаровых оказалось ошибочным. Наследниками Рудиных в 60-х годах стали те самые Кирсановы, которых Герцен назвал «жалкими и ничтожными отцами», «самыми стертыми и пошлыми представителями отцов» (Там же, с. 339).

Такова была, закономерная эволюция российского дворянского либерализма, и Тургенев, как чуткий художник, запечатлел ее в романе «Отцы и дети». Герцену это казалось отступлением от истины; он писал: «…мы вовсе не узнаем себя в Кирсановых так, как не узнавали себя ни в Маниловых, ни в Собакевичах»; он даже предполагал, что Тургенев ошибся — «сбился с дороги», «шел в комнату, попал в другую», «вместо того чтоб посечь сына, он выпорол отцов» (Там же).

Но с этим выводом Герцена нельзя согласиться, ибо критика либерального дворянства входила в первона" чальный замысел Тургенева. «Вся моя повесть направлена против дворянства, как передового класса» (Письма, т. 4, с. 380), — писал он К. К. Случевскому. Вряд ли приемлема и параллель между братьями Кирсановыми и Маниловыми и Собакевичами, которую Герцен приводит в своей статье.

Роман Тургенева всколыхнул все. слои русского общества. Полемика о нигилизме, об образе естественника, демократа Базарова продолжалась целое десятилетие на страницах почти всех журналов той поры.

Критики-марксисты В. В. Боровский и А. В. Луначарский считали роман «Отцы и дети» значительным явлением не только литературы, но и всей общественной жизни, крупным фактом идейной борьбы 60-х годов. Анализируя этапы русского освободительного движения, В. Боровский писал: «…Базаров был ранним представителем разночинской (мелкобуржуазной) интеллигенции того периода, когда она во всеоружии мысли и воли готова была силой знания создать новые миры из туманности народной массы» (Боровский, с. 205).

А. В. Луначарский считал Базарова человеком огромного ума и воли. Но в то же время его не удовлетворяло то, что Тургенев привел своего героя в тупик, изобразил его «упершимся в стену, не видящим в жизни никакого смысла» (Луначарский, с. 200). И тем не. менее А. В. Луначарский так определил значение романа Тургенева для наших дней: «И сейчас, несмотря на то, что мы не похожи на людей тогдашнего времени, „Отцы и дети“ — еще живой роман, и все споры, которые вокруг него велись, находят известный отклик в наших душах» (Там же, с. 198),.