Заключение. 
Поэтика "Романа с кокаином" М. Агеева

В настоящей работе мы ставили перед собой цель определить своеобразие поэтики «Романа с кокаином», основываясь на тезисе, согласно которому автобиографизм и онейросфера являются ключевыми аспектами поэтики исследуемого текста.

Анализ форм автобиографизма «Романа с кокаином» позволяет нам прийти к выводу о том, что автобиографическое начало текста заставляет реципиента переносить характеристику автобиографического героя Вадима Масленникова на самого автора. В данном случае эта проекция обладает несколько усложненной структурой, поскольку дихотомия писатель-человек начинает видоизменяться при проникновении в нее третьего элемента: помимо того, что существует автобиографический Масленников и реальный М. Леви с весьма таинственной, не до конца изученной биографией, псевдоним М. Агеев, взятый писателем, начинает функционировать в виде добавочного компонента в данной смысловой цепи:

Масленников Агеев Леви Иными словами, черты Масленникова и М. Леви пересекаются в литературной личности — Агееве; псевдоним как маска, за которую прячется реальный писатель, играет важнейшую роль в создании мифа об авторе «Романа с кокаином». Характерно, что все отмеченные нами мотивы создают Агееву, с одной стороны, репутацию типичного писателя-эмигранта, переживающего «переселение, отрыв от России», бедность, поскольку «эмигрантскому читателю они [писатели-эмигранты] не были нужны, печататься было негде, а, главное, для серьезной литературной работы не оставалось ни времени, ни сил: надо было зарабатывать на жизнь» Варшавский В. С. Незамеченное поколение. С. 19., состояние одиночества, обостряемого нахождением в «информационной блокаде», вызванной прерванной связью с людьми, которые остались на родине, отсутствием новых знакомств в неизвестной стране и, что самое главное, невостребованностью в литературном процессе зарубежья. С другой стороны, маргинальная линия кокаиновой зависимости в рамках автобиографизма «Романа с кокаином», нигилизм главного героя, антиидиллическая реконструкция образа родины и множественные лакуны в реальной биографии М. Леви оставляют за Агеевым флер загадочности и вероятность того, что за этим псевдонимом скрывается отнюдь не малоизвестный М. Леви. Таким образом, «Романс с кокаином» играет важнейшую роль в формировании маргинальной биографии М. Агеева-Леви.

Проанализировав онейропоэтику, мы установили границы и особенности сновиденческого текста в «Романе с кокаином». Кроме того, в контексте онирического аспекта мы пришли к выводу о том, что подобная структура «текста в тексте» характерна только для литературных сновидений. По нашему мнению, из сюжета романа логически вытекает то, что записки Масленникова, зависимого от кокаина, были созданы в состоянии наркотического опьянения. Таким образом, состояние бессонницы, сопровождающей действие кокаина, противопоставлено сновидениям не только концептуально, но и композиционно: если, как мы уже отметили, сновидение в произведении является «текстом в тексте», имитацией бессознательной сферы героя, то бессонница, напротив, сопутствует перманентному наркотическому опьянению, преломляющему реальность. Но вместе с тем «кокаиновая бессонница», не являясь сном, означает промежуточное состояние — между «галлюцинацией» и явью. Следовательно, и само онирическое пространство романа погранично: вызванное искусственно, оно накладывается на существующую действительность, вследствие чего герой продолжает существовать в этой объективной действительности, пропущенной через призму наркотика. Таким образом, «раздвоенность» Масленникова под воздействием кокаина не только не исчезает, но удваивается, поскольку теперь герой одновременно сосуществует и в реальном, и ирреальном пространстве.

Учитывая сказанное выше, следует сделать вывод о том, что четвертая часть главы «Кокаин», в которой детально описывается прием наркотика и его воздействие, вводится в текст как микромодель такой «удвоенной» реальности — и, следовательно, как микромодель композиции всего романа. По нашему мнению, главы «Гимназия» и «Соня» были написаны в ощущении абсистентного синдрома, или «низвергания», побуждающего к болезненным воспоминаниям, требующего сублимации, которые и подвигают героя к созданию текста, более того, своей автобиографии, целью которой становится необходимость определить причины кокаиновой зависимости. Этот процесс характеризуется понижением настроения, появлением депрессивных мыслей, ощущением своей неполноценности — именно таким и представлен герой в этих главах романа. Глава «Кокаин», собственно, репрезентирует принятия наркотика, а глава «Мысли» формально представлена как пик наркотической эйфории, «вставания», которое побуждает к утрированной рефлексии и чрезмерной словоохотливости (неслучайно эта глава не просто содержит в себе объемные вставки внутренних размышлений героя, как предыдущие, но сама полностью является таким размышлением), приводит к важнейшим инсайтам, при этом не избавляя субъекта от болезненной фокусировки на собственном «я».

Анализ мотивно-тематического единства произведения позволил нам сделать вывод о том, что значимыми смыслообразующими мотивами «Романа с кокаином» являются мотивы отказа, «метафизической смерти» и неудавшегося отделения героя от матери. Последний мотив неразрывно связан с важнейшей темой, которую удалось выявить при помощи интерпретации снов главного героя, — темой «невозможности» взросления вследствие болезненных отношений с матерью, которые делают невозможным и осознание истинной любви; именно поэтому герой не способен пройти «инициацию» первой любовью.

Таким образом, анализ автобиографического начала и онейросферы «Романа с кокаином» позволил выявить авторские интенции, которые, по нашему мнению, невозможно определить без опоры на предложенные аспекты. Смеем надеяться, что данная работа оставляет возможность для дальнейшего анализа поэтики текста с учетом предложенных методов и, возможно, станет еще одним исследованием, уточняющим проблему атрибуции произведения.