Коннотативный уровень. 
Репрезентация образа России в англоязычном публицистическом дискурсе

Отличительной чертой ПС наряду с информативностью и воздействием является сочетание стандарта и экспрессии, которое помогает автору добиться желаемого перлокутивного эффекта. КЗ является неоспоримым средством создания и поддержания западного образа России. В каждой из просмотренных статей обнаружилась коннотативно окрашенная лексика.

Как отмечалось выше, КЗ можно разложить на четыре составляющие: оценка, эмотивность, функционально-стилистический компонент и экспрессивность. В случае западного образа России оценки журналистов во всех четырех анализируемых изданиях негативные, а содержащая их лексика отражает характеристики, приписываемые Западом России. В первую очередь, это враждебное поведение. Здесь обнаруживаются следующие лексемы с негативным оценочным компонентом: Russian behavior becomes more and more outrageous (CNN; 16.03.17); Wednesday’s strikes inaugurated a Russian air campaign, not a one-off bombing run — the fruit of an aggressive Russian buildup centred on the airbase in Latakia that has prompted intrigue and concern in the west as to Russia’s goals (Guardian; 16.03.17); Russia’s ramping up of hostile actions reflects not so much a disregard for its international reputation, as some commentators have suggested, as an urgent concern in Moscow at the prospect of impending conflict with the West (CNN; 16.03.17). Выделенные подчеркиванием прилагательные несут в себе ярко выраженную негативную коннотацию и объединены общей семой агрессивности. Кроме того, в последнем примере прилагательное impending — «неминуемый» (esp. of something unpleasant about to happen soon), которое также является коннотативно окрашенным, лишь подчеркивает враждебные настроения России. К враждебности примыкает чувство страха, внушаемое Россией Западным государствам: The accumulation of recent Russian provocations is daunting (Guardian; 16.03.17). Другая статья начинается предложением The situation in Crimea looks ominous (Guardian; 16.03.17). Подобная короткая текстовая единица, фразовое ударение в которой падает на последнюю лексему с ярко выраженной негативной коннотацией, задает общий тон статьи. По данному предложению совершенно неясно, о чем именно повествует сам публицистический материал, однако читателю немедленно сообщена оценка, с которой нужно воспринять написанное. Сходным образом создается перлокутивный эффект в предложении This latter statement was chilling (там же). Данное предложение находится приблизительно в середине статьи и выделено в отдельный абзац, что безусловно увеличивает вес заложенной в нем оценки. Таким образом, мы видим, что усилить используемые автором коннотации в ряде случаев помогает композиционная организация текста.

При использовании коннотативно окрашенной лексики в отношении России авторы англоязычных ПТ могут прибегать к гиперболизации выражаемой оценки, что подтверждается следующими примерами: A devastating and damning report into Russian sport has found that the country’s government, security services and sporting authorities colluded to hide widespread doping across «a vast majority» of winter and summer sports (Guardian; 17.03.17); The US Anti-Doping Agency’s chief executive Travis Tygart described the corruption found by the report as «mind-blowing» (Guardian; 17.03.17); «It would be naive in the extreme to conclude that activities on the scale discovered could have occurred without the explicit or tacit approval of Russian governmental authorities,» the report concludes (Guardian; 17.03.17). Выделенные подчеркиванием прилагательные и словосочетание не просто выражают оценку, но гипертрофируют ее. Кроме того, гипербола при оценке может выражаться и превосходной степенью прилагательного: It has been described as the most boring election of 2016, a parliamentary race set for Sunday that is largely devoid of drama and unlikely to change Vladimir Putin’s Russia very much (Guardian; 17.03.17).

В ходе исследования обнаружилась отдельная группа коннотативно окрашенных лексем, которые характеризуют отношение российских политиков к международным процессам как совершенно равнодушное. Проанализируем словарные дефиниции подчеркнутых глаголов в следующих примерах: The Kremlin has brushed off claims made to the Guardian by the head of MI5 that Russia is taking various hostile measures against Britain, which together pose a threat to the country (Guardian; 17.03.17); Almost simultaneously, Putin scrapped a US-Russia agreement to reprocess excess plutonium to prevent its use in nuclear weapons and two other nuclear cooperation agreements (Guardian; 17.03.17). Согласно словарю Cambridge Dictionary, фразовый глагол to brush off имеет значение «to refuse to consider what someone says, or to not admit that something may be true or important», что на русский язык можно перевести как «отмахнуться». Одно из значений глагола to scrap гласит: «to get rid of something that is no longer useful or wanted, often using its parts in new ways», что соответствует русскому «выбросить за ненадобностью». Используя подобные лексемы, авторы показывают пренебрежительное отношение российских властей к обвинениям в международной агрессии, а также к важному международному договору.

Коннотативно окрашенная лексика может выражать и пренебрежение западного мира к России. Так, автор одной из статей использует следующую цитату Энтони Брентона, посла Великобритании в России с 2004 по 2008 г.:"We are going to have to moderate our own ambitions. We can defend ourselves. We can protect our interests. But telling other bad countries how they should behave is less and less possible," (Guardian, 17.03.17). Прилагательное bad обладает широкой семантикой и его использование в данном случае позволяет избежать слов с ярко выраженной коннотацией при выражении недовольства. Однако подобный перифраз в отношении России является пренебрежительным.

Что касается эмотивного компонента КЗ, то здесь обнаруживаются примеры называния различных эмоций и чувств, как правило, связанных с президентом России В. Путиным и его администрацией: For a leadership in the Kremlin smarting from the loss of empire and feeling threatened by Nato’s eastward expansion, it is not hard to see how this linguistic neglect might reinforce the sense Russia’s interests are not taken seriously in the West (BBC; 18.03.17); When asked about the doping scandal in Russian sport, Mr Putin lambasted the whistleblower Grigory Rodchenkov, who used to head the Russian anti-doping laboratory (BBC; 18.03.17); Mr. Putin’s paranoia about independent political actors nurtured a growing fear of business interests outside his oligarchical clique (New York Times; 18.03.17). Подчеркнутые лексемы принадлежат к разным частям речи, однако все они выражают сильные эмоции. Кроме того, публицисты активно используют экспрессивную лексику, которая не называет какие-либо эмоции и чувства человека: Russian TV may be trumpeting it as «Operation Return» with live coverage of bombers leaving Syria and emotional homecomings for the Russian pilots. But Moscow is not pulling out all its forces (BBC; 18.03.17); Yet Russian airstrikes are pummeling Palmyra, a historic city held by the Islamic State (New York Times; 18.03.17). Обе глагольные формы не только экспрессивны, но и метафоричны. Созданный по конверсии глагол to trumpet можно передать на русский язык аналогичной языковой метафорой «трубить», а глагол to pummel имеет значение «бить кулаками». Использование подобной экспрессивной лексики является признаком ПС.

С точки зрения функционально-стилистического компонента КЗ обнаруживается большое число примеров разговорной лексики, использование которой, по нашему мнению, связано с общей интенцией авторов сделать текст статьи максимально понятным и близким читателю. Так, в предложении Alexei Navalny’s investigations of high-level corruption inspire many, but at the same time in a country where institutions and civic society are weak, palm-greasing is seen as a way of solving problems where nothing else works (BBC; 18.03.17) герундий palm-greasing заменяет литературную лексему bribery. Разговорная лексика используется в материалах о российском президенте, например, в предложениях When Vladimir Putin reappears, he does it with styleand an in-your-face attitude (CNN; 18.03.17) и Ukraine crisis: Putin shows who is boss in Crimea (BBC; 18.03.17). В первом случае используется разговорная фраза в атрибутивной позиции in-your-face — «вызывающе агрессивный», а во втором — разговорная идиома to show who is (who's) boss.

Разговорная лексика может использоваться вместе с другими приемами. Так, в предложении That was another aspect of the Soviet past that seemed to actually emerge from the grave: efforts to doctor the president’s timetable to confirm that all was hunky-dory (New York Times; 18.03.17) обнаруживается не только прилагательное из области сленга hunky-dory — «тип-топ», но также отсылка к советской эпохе и устойчивое выражение to emerge from the grave — «восстать из могилы». О подобных приемах речь пойдет в следующих разделах.