История имени существительного с суффиксом — тель

Епифаний Славинецкий — ученый книжник, просветитель XVII века, знаток древних языков — знаменит своими переводами, круг которых чрезвычайно разнообразен: библейские тексты, сочинения отцов Церкви, тексты молитв, естественно-научные, в том числе медицинские, трактаты, среди которых сочинение Андреаса Везалия, произведения древнеримской и древнегреческой классической литературы. Известен, в частности, как косвенный инициатор никоновского раскола Церкви, вызванного в том числе его переводом богослужебных текстов с ориентацией на греческую церковную традицию (троеперстие и пр.); является автором последней (Никео-Цареградской) редакции текста Символа Веры. Среди переведенных им богословских текстов — «Богословие» Иоанна Дамаскина.

Что касается вопроса о происхождении суффиксальной морфемытель, то он принадлежит к одной из самых проблемных областей славянской компаративистики. Ей посвящена большая научная литература — как отечественная, так и зарубежная. Однако до сего времени данный вопрос «не получил своего окончательного решения» Святой Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры / греческий текст и русский перевод проф. А. А. Бронзова. Афины, 2010. 395 с.

Суть всех существующих по данному поводу научных рассуждений можно свести к следующим основным позициям.

Первая точка зрения, представленная трудами В. В. Виноградова, А. Мейе, В. Д. Иванова Кузнецов С. А. Современный толковый словарь русского языка, СПб: НОРИТ, 2003, С. Б. Бернштейна10, Р. В. Железновой С.Г. Бархударова. Орфографический словарь русского языка. Около 104 000 слов. Издательство 8-ое М., «Сов. Энциклопедия», 1968. и некоторых других, связана с пониманием того, что суффикстель в славянских языках является наследием общеиндоевропейской языковой общности.

Отдельные ученые полагают: морфематель является старославянской по своему происхождению, пришедшей на русскую, общевосточнославянскую почву вместе с первыми памятниками старославянской письменности. Так считают С. П. Обнорский Словарь русского языка XI—XVII вв. М.: Наука, 1975;2008. Вып. 1−28., А. А. Шахматов Кондрашов Н. А. Основные вопросы русского языка, М.: Просвещение, 1985, Л. А. Булаховский Хлебинская Г. Ф. Русский язык. Профильный уровень. Учебник 10 класса, М.: ОЛМА — Учебник: ОЛМА Медиа Групп, 2011, Г. А. Хабургаев Сборник переводов Епифания Славинецкого. М.: Печатный двор, 1665. 410 л., В. Л. Воронцова Николаев Г. А. Функциональный аспект исторического словообразования // Предложение и слово: межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Наука, 2008. С. 451−458., Г. Хютль-Ворт Марков В. М., Николаев Г. А. Некоторые вопросы теории русского словообразования // Именное словообразование русского языка. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 1976. С. 3−14. и т. д. В. Л. Воронцова отмечает: «Можно утверждать, что если словообразовательный элемент был свойствен русскому языку искони, то в его памятниках непременно найдется какое-то количество слов, образованных посредством этого элемента» Марков В. М. Явления суффиксальной синонимики в языке судебников XV—XVI вв. // Ученые записки Казанского гос. ун-та. Казань, 1956. Т. 116. Кн. 1.

Подобное мнение разделяет и Р. В. Железнова. В своей работе по истории личных имен существительных она изучает отдельные славянские языки, а также сравнивает их с другими индоевропейскими языками и приходит к следующему заключению: «Суффиксальная морфематель представляет собой не заимствование из старославянского языка, как это представляется целому ряду исследователей, и не „результат осложнения образований нать некогда продуктивным суффиксомель“, как это представляется В. М. Маркову, а исконно славянскую (праславянскую) морфему индоевропейского происхождения. Именно с эпохи праславянского языкового единства и начинается „языковой цикл“ суффиксатель во всех славянских языках. Исконное происхождение словообразовательного типа имен натель не подлежит никакому сомнению» Вейсман А. Д. Греческо-русский словарь. СПб., 1899. 1370 л.

Таким образом, лексические образования с суффиксомтель представляют собой древний пласт слов, уходящий корнями в глубокую праславянскую языковую почву Известны также переложение, выполненное в XVI веке князьями А. М. Курбским и М. А. Оболенским, перевод Епифания Славинецкого XVII века, перевод архиепископа Амвросия XVIII века и другие. суффикс словообразовательный стилистический морфологический В отличие от первого перевода экзарха труд Епифания весьма тяжеловесен и неудобочитаем с позиций церковнославянского, поскольку переводчик скрупулезно копирует построение (как словесное, так и текстовое) греческого оригинала. С точки зрения лингвистической перевод представляет ценность в нескольких аспектах:

• — как образец переводческого стиля Епифания Славинецкого;
• — как этап истории переводов «Богословия»;
• — как завершающий этап развития «живого» церковнославянского языка.

Учитывая, что наиболее показательным для жанрово-стилистической специфики текста является круг суффиксальных субстантивных образований, используемых в языке памятника [2, c. 299], объектом нашего внимания мы выбрали nomina agentis (имена действующего лица), среди которых наиболее регулярными являются образования с суффиксомтель. В первых двух книгах «Богословия» отмечается 27 лексем с этим суффиксом (63 слова, если учитывать повторные употребления). Для сравнения отметим, что вторым суффиксом по регулярности применения в памятнике является суффиксник (20 лексем и 31 случай употребления их в тексте). Преобладание имен натель можно объяснить тем, что они более характерны для славянокнижных текстов и, в частности, для языка переводов Славинецкого, который копирует «высокую» византийскую риторику. Возможно, причиной служит также устойчивость образований натель в качестве соответствия греческим лексемам — именам Бога.

В подтверждение второго тезиса отметим частотность употребления слова нородод тель: на страницах первых двух книг оно встречается 28 раз [Там же, л. 1 об., 2, стр. 4−5, 9, л. 7, 7 об., 11 об., 12, стр. 11, 13, 16, 28, 30−31, л. 12 об., 13, 13 об., 14, стр. 18, 1, л. 14 об., 15, стр. 12, 23, л. 15 об., 17, 17 об., стр. 16, 41, 19, л. 21, 24 об., 26, стр. 3, 13].

Исследование языковых форм (в том числе и форм словообразования) на материале одного памятника предполагает рассмотрение их в функциональном аспекте. В настоящее время функциональный аспект исторического словообразования относится к актуальным в науке об истории языка [4]. Такой тип исследования предполагает описательный (синхронический) подход к языковому материалу. Однако мы исходим из той исследовательской методики, которая разработана казанскими учеными: рассматривать языковой факт как постоянно функционирующий и одновременно постоянно развивающийся [3, c. 5]. Поэтому мы будем выходить за рамки памятника как в плане сопоставления его языка с языком памятников-современников, так и особенно памятников предшествующего и последующего времени.

Язык переводов Епифания Славинецкого до сих пор не получил комплексного освещения в лингвистической науке, словари русского языка XVII века не учитывают его вклада в развитие церковнославянского языка, поэтому исследование представляется актуальным для исторической лексикографии и словообразования и является новым опытом изучения языка трудов Славинецкого.

В данной работе мы осветим некоторые лингвистические (словообразовательные) особенности перевода «Богословия», иллюстрирующие традицию переводческой школы Славинецкого. Основной тенденцией перевода является точное следование букве оригинала, за что Славинецкого и его последователей относят к направлению так называемых «грекофилов».

Прежде всего, важно отметить те производные слова, которые встречаются только в данном памятнике (гапаксы) или отмечены в нем впервые, но в дальнейшем они станут общеупотребительными словами.

Большинство из таких слов в переводе — композиты, которые являются кальками с греческих слов: эти структуры были не столь характерны для церковнославянского языка и не имели формально точных соответствий.

Функциональную и семантическую специфику представленных в переводе композитов помогает выявить материал Словаря русского языка XI—XVII вв., где находим образования вседътель [Там же, вып. 3, с. 20], благодатель [Там же, вып. 1, с. 201] и вседержатель [Там же, вып. 3, с. 119].

Композиты натель передают следующие греческие лексемы:

`творец, виновник чего-л.' (здесь и далее перевод с древнегреческого дается по изданию «Греческо-русский словарь» А. Д. Вейсмана греческий текст приводится по изданию «Точное изложение православной веры» Железнова Р. В. Из истории личных имен существительных в русском литературном языке (XI-XX). Душанбе, 1988. С. 120.);

Синонимия имен с суффиксомтель и субстантивированных действительных причастий настоящего времени отмечалась на всем протяжении истории русского языка (ср. современные: председатель — председательствующий и т. п.) и красноречиво свидетельствует о семантике именных образований натель как nomina agentis.

Семантика представленных в переводе слов натель обусловлена спецификой памятника: все они обозначают действующее лицо, в контексте «Богословия» этим лицом в большинстве случаев выступает Бог в различных ипостасях. Воронцова В. Л. Образование существительных с суффиксомтель в древнерусском языке // Труды Института языкознания АН СССР. Т. 5. М., 1954. С. 5.

Структурный анализ этих имен, которому помогает обращение к греческому оригиналу, позволяет выявить их связь с глаголом, опосредованную причастными основами, что доказывает близость этих имен действительным причастиям настоящего времени и агентивность их семантики. Анализ суффиксального типа nomina agentis натель в переводе «Богословия» XVII века подтверждает действующие в языке тенденции, в частности, явление синонимии имен натель и суффиксально-нулевых имен и имен наник; характеризует лексическую специфику памятника и дает дополнительный лингвистический материал для исследования истории русского литературного языка преднационального периода.