Поэт и его читатели. 
Оценки современников и потомков

Поэзию Баратынского высоко оценили уже его современники — Пушкин, И. Киреевский, П. Плетнев…

Современники свидетельствуют, что Пушкин любил Баратынского как человека и как поэта с какой-то удивительной нежностью и сердечностью. При нем нельзя было сделать ни малейшего замечания о стихах брата по музе. Трижды Пушкин принимался за статьи о Баратынском, но все они, к сожалению, оставались незавершенными. Статью 1830 года Пушкин начал знаменательными словами: «Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов. Он у нас оригинален — ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко. Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого, хоть несколько одаренного вкусом и чувством» (с.3).

Необычный талант Баратынского по достоинству оценили лишь наиболее проницательные современники. И среди них — В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, В. К. Кюхельбекер, Ф. Н. Глинка, К. Ф. Рылеев, А. А. Бестужев, А. А. Дельвиг, В. Ф. Одоевский, Н. И. Гнедич, А. И. Одоевский, А. И. Тургенев, Д. В. Давыдов. Известный журналист и историк Н. А. Полевой, подготовивший к изданию первый поэтический сборник Баратынского, как бы выражая общее мнение единомышленников, писал: «Имя Баратынского принадлежит к числу почетнейших имен — нового поколения русских поэтов. В романтической поэзии русской он самостоятельный поэт, не подражатель, но творец, и в том роде, в котором он пишет, доныне никто с ним не сравнялся».

Но отношение широкой читательской публики к Баратынскому было весьма неровным. Его первые стихотворения — а это в основном элегии — имели шумный успех. Баратынский в 20-е годы прошлого столетия — один из самых популярных авторов многочисленных журналов и альманахов. Его произведения переписывают в альбомы и памятные тетради, заучивают наизусть, многие юные читатели излагают словами поэта свои чувства. Но талант поэта мужает, развивается, взрослеет — в нем все более проявляется «необщее выраженье» музы Баратынского. А публика не успевает за ним, требует прежних стихов и, не получая их, отворачивается от поэта. Как прав был тонкий ценитель поэзии, известный мыслитель и литературный критик И. В. Киреевский (мнение его высоко ставил Пушкин), предвидя такой поворот: «Чтобы дослышать все оттенки лиры Баратынского, надобно иметь и тоньше слух, и больше внимания, нежели для других поэтов. Чем более читаем его, тем более открываем в нем нового, незамеченного с первого взгляда, — верный признак поэзии, сомкнутой в собственном бытии, но доступной не для всякого».

Двусмысленное слово сказал о Баратынском В. Г. Белинский: с одной стороны, он назвал Баратынского первостепенным поэтом Пушкинской эпохи, с другой (какое противоречие!) — совершенно отказал ему в художественности. В статье «О стихотворениях Баратынского» («Телескоп» 1835) Белинский писал: «Г-н Баратынский поэт ли?.. Несколько раз перечитывал я стихотворения г. Баратынского и вполне убедился, что поэзия только изредка и слабыми искорками блестит в них. Основной и главный элемент их составляет ум… почти всегда слегка скользящий… рассыпающийся каламбурами и блещущий остротами». За это критик называет музу Баратынского «светской, паркетной» и находит у него «два-три поэтических стиха, вылившихся из сердца».. К сожалению, ошибочные оценки Белинского приобретали характер догм и дожили почти до наших дней.

В 1844 году в журнале «Отечественные записки» появилась обширная статья А. Галахова (под псевдонимом «Сто-один»), в которой основной упор был сделан на анализ философского начала в творчестве поэта, на его мировоззрение. Если Белинский отказывал Баратынскому в художественном начале и не оценил философский смысл его поэзии, то А. Галахов, обходя вопрос об эстетической ценности поэзии Боратынского, провозглашает поэ та выдающимся мыслителем, глубоко познавшим самого себя, природу человека и его место в мире.

В том же году уже упомянутый нами один из ближайших друзей Пушкина, всю свою жизнь хранивший культ личности и творчества Пушкина (что немаловажно знать, читая его оценки поэзии Боратынского), Профессор Петербургского университета Петр Александрович Плетнев скажет: «Баратынский — писатель, в котором глубокая истина идеи всегда равна простоте и точности выражения», то есть художник слова, который открыл «столько новых воззрений на жизнь, новых картин… Стих его врезывается в память как оконченный образ мысли». Это перекликается с позднейшими оценками творчества поэта. В. В. Кожинов в книге «Как пишут стихи» подчеркивает, что Баратынский прежде всего подлинный поэт: «Существует в самом деле философская поэзия, к которой принадлежат, например, поэмы древнеримского мыслителя Лукреция «О природе вещей» или некоторые вещи Ломоносова, Радищева, Вл. Соловьева. В этих произведениях в стихотворной форме выражены философские взгляды авторов, и такие поэмы и стихи занимают промежуточное место между собственно поэтическими творениями и трактатами по философии.

Между тем стихи Баратынского — это полноценные и самостоятельные явления поэзии, искусства слова. «Философскими» их нередко называют потому, что переживания, легшие в основу этих стихов, связаны с глубокими и всеобъемлющими размышлениями о человеке и мире. Но эти переживания предстают, что и всегда бывает в подлинной поэзии, как живое бытие, как пронизанная смыслом художественная форма… Стихи Боратынского, как и должно быть поэзии, не просто выражают некие мысли, но развертывают перед нами самую жизнь мысли".

«Одним из лучших и благороднейших деятелей лучшей эпохи нашей литературы» назвал Баратынского И. С. Тургенев, много сделавший для сохранения памяти о нем. Как «поэта мысли» оценивал его Н. Г. Чернышевский. В одном из писем к А. А. Фету любопытное признание сделал Л. Н. Толстой: «С вашими стихотворениями выписал я Тютчева, Баратынского и Толстого. Сообществом с Тютчевым, я знаю, что вы довольны. Баратынский тоже не осрамит вас своей компанией…» Стихотворение Баратынского «Смерть» включил великий писатель в первое издание своего знаменитого «Круга чтения».

К числу «очень почетных имен нашей литературы» относил поэта И. А. Бунин, считавший его «искренним и страстным искателем истины». Стихи Баратынского почитал А. А. Блок. Среди самых любимых однажды он назвал «Когда взойдет денница золотая…», «В дни безграничных увлечений…» и «Наслаждайтесь: все проходит!..». Стихотворение Блока «Е. А. Баратынскому» начинается с характерного обращения: Тебе, поэт, в вечерней тишине Мои мечты, волненья и досуги". Знаменательно и признание В. Я. Брюсова, неустанно изучавшего и пропагандировавшего творчество поэта, который оказал на него плодотворное влияние: «Я люблю Баратынского, я знаю, кажется, все его стихи наизусть».

Среди читателей-поэтов более близкого нам времени также немало искренних ценителей музы Баратынского. Это П. Г. Антокольский и Н. Н. Асеев, Н. А. Заболоцкий и Е. М. Винокуров. «Глубиной мысли, свободой и смелостью выражения самых сокровенных чувств, „достоинством обдуманных речей“, — писал о Баратынском С. Я. Маршак, — он навсегда завоевал одно из почетнейших мест в русской поэзии». А поэт В. А. Рождественский в книге «В созвездии Пушкина», адресованной молодому читателю, отчетливо высказывает мысль, которая очень близка словам Белинского, открывшим эту книгу, и нашим сегодняшним представлениям: «В созвездии Пушкина „Гамлет-Баратынский“ является, безусловно, звездой первой величины. Это было понятно не всем современникам поэта, но стало совершенно ясно для последующих поколений».

Таким образом, творчество Баратынского получило неоднозначные оценки и у современников и у потомков, однако все признавали необычность, неординарность его таланта.