Время в языке. 
Грамматические и неграмматические способы концептуализации

Классический подход к пониманию времени, при котором исходной точкой для описания временных отношений в языке служит понятие сейчас (now), мало пригоден для описания физического времени. Сейчас это — дейктическое понятие, которое осмыслено с позиций когнитивной лингвистики как точка отсчета в системе ЇЯ-Здесь-Сейчас? (I — Here — Now). [Бондарева 2012, с.34].

Представляется целесообразным обратиться к понятию морфологической репрезентации, то есть к языковому представлению явления с помощью морфологических категорий и форм. Морфологические категории при этом являются структурной рамкой для лексического материала, определяют концептуальные структуры в языке и носят глобальный характер.

В когнитивной лингвистике основы морфологической репрезентации заложены морфологически передаваемыми концептами, а главным фактором формирования морфологической категории времени является репрезентация временных концептов в языке, в конечном итоге, восходящая к осмыслению человеком отношения с миром. Н. А. Беседина считает, что морфологически передаваемый концепт ЇВремя? ЇTime? по своей структуре является многомерным концептом и соединяет как языковые, так и неязыковые знаки. Этот концепт является когнитивной основой морфологической репрезентации времени. Автор полагает, что концепт ЇВремя? состоит из значения морфологической категории времени по разным когнитивным основаниям. темпоральность время лексический Ученый далее подчеркивает, что общее понятие времени характеризует человеческое знание о мире и лежит в основании концепта ЇВремя? ЇTime?. Содержание морфологической категории времени выражается передаваемыми ею грамматическими смыслами, среди которых первым является языковое понятие момент речи (the moment of speaking), то есть понятие, переводящее неязыковые знания в языковые репрезентации.

Н.А. Беседина отдельно говорит о том, что свое конкретное содержание концепт ЇВремя? ЇTime? получает только во взаимосвязи с другими составляющими, такими, как языковые знания, то есть знания о реальном мире (real world), о реальных событиях (real events) и их отображение в языке (representation in the language). Так, в содержание концепта время включается знание объективных характеристик времени; знание о том, что все события происходят в прошлом, настоящем или будущем; знания о том, что категория времени характерна только для глагола (the verb), что он представляет в языке отражение объективного времени и служит для временного определения состояния или события относительно момента речи как точки отсчета, а также знание правил образования передающих временные характеристики форм.

Также ученый утверждает, что формирование концепта ЇВремя? (ЇTime?), скорее всего, прошло несколько этапов, оно эволюционировало от первичных представлений о времени в связи с конкретными окружающими предметами и явлениями, сформировав все более отвлеченные представления и значения [Беседина 2005, с.23].

Несомненно, можно согласиться с тем, что к числу факторов, оказывающих влияние на концептуализацию времени, относятся:

• 1. Высокая степень абстракции. Человек познает время посредством происходящих событий, сравнивает их, наблюдает. Из-за этого ЇВремя? (ЇTime?) выражается в терминах событийности;
• 2. Движение в пространстве. Человек постигает время как движение. В человеческом мозге присутствует отдел, который отвечает за определение движения, а соответствующего отдела по определению времени нет [Бондарева 2012, с.36].

Н.А. Беседина также говорит о том, что в разных языках одно и тоже время выражается по-разному, в разных языках существуют разные конструкции одного и того же времени и, соответственно, представлено в разных языках разное его понимание. Это подчеркивает уникальность и субъективность временных отношений в языке.

В свою очередь Е. П. Гилева, основываясь на теории психосистематики, делит формирование концепта ЇВремя? (ЇTime?) и неграмматические способы его актуализации на два этапа: внутреннее время (internal time), имея в виду длительность процесса, и внешнее время (external time), обращая внимание на отношение данного события к реальному времени [Гилева 2002, с.9]. О. Ю. Медведева, рассматривая этот вопрос под углом многомерности времени и считает темпоральную картину мира частью концептуальной картины мира и наивной языковой картины мира. Человек, с одной стороны, является объектом реального времени, а с другой стороны, он сам является системой Їс внутренним временем?. Это значит, что в плоскости реального времени существует время отдельного человека, с определенными пределами на границах начала и конца, в котором формируется время осознаваемого мировосприятия, так называемая темпоральная картина мира [Медведева 2002, с. 7].

Следует подчеркнуть, что в зарубежных исследованиях языковая темпоральность представляется как абстрактная разветвленная система разных точек зрения.

О. Есперсен в 20-е годы 20 века [Есперсен 1958, с. 24] создал модель, по которой анализ всех грамматических времен происходил на основе трех параметров. Момент речи и момент совершения события отличаются от точки референции, которая определяется не используемым грамматическим временем, а контекстом или темпоральными маркерами в контексте. Согласно этой теории, нужно различать определенные отрезки времени, которые соответствуют (в зависимости от языка) определенным грамматическим временам. При этом происходит формирование трех временных пространств, грамматические времена в соответствии с точкой отсчета относительно момента речи соотносятся с такими категориями, как предшествование, одновременность и следование на линейной цепи времени. По мнению Н. А. Бесединой, развитие взглядов О. Есперсена проявилось у Р. Бойерле при выделении следующих временных параметров: время высказывания (time of speaking), наблюдаемое время (the observed time) (часто с использованием темпоральных наречий), время действия (time of action) (время описываемого события), Їчастичный интервал? наблюдаемого времени. В этом случае грамматические времена устанавливают взаимосвязь времени высказывания с актуальным наблюдаемым временем, а наречия частотности связывают наблюдаемое время с временем действия.

Указание на время происходит в разных языках по-разному, но большинство языков обладают следующими возможностями:

• — грамматические времена;
• — глагольные формы;
• — словосочетания с предлогами, указывающими на время;
• — наречия, указывающие на время;
• — именные словосочетания, указывающие на время;
• — глаголы, указывающие на время;
• — предложения, в которых происходит указание на время.

Все указанные группы принадлежат двум группам: 1) темпоральные наречия или глаголы; 2) темпоральные предложения и темпоральные предложные словосочетания, представляющие собой лексически комплексные выражения [Бондарева 2012, с.38]. Такой взгляд на языковое представление временных отношений предлагает рассматривать систему темпорально маркированных языковых элементов.

По мнению Е. В. Погодиной [Погодина 2002, c.7−8], работы современных исследований по тематике выражения времени в языке можно условно разделить на две группы:

• — работы, рассматривающие только лексический материал в виде темпорально-лексического поля и его частей или определенные лексемы времени, так называемую темпоральную лексику;
• — исследование функционально-семантического поля времени с позиций лексики, грамматики и семантики.

Первая точка зрения отражает традиционную теорию лексикограмматических полей Е. В. Гулыги и Е. И. Шендельс, которая широко известна и сводится к выделению поля времени, состоящего из ядра и периферии. Факультативными временными показателями, в отличие от ядра поля, являются, например, темпоральные имена прилагательные, имена существительные, союзы в придаточных предложениях времени.

Время (ЇTime?) — линейно, по горизонтали оно делится на настоящее (present), прошедшее (past) и будущее (future), но по вертикали в парадигме языка оно многослойно и включает в себя следующие средства:

• — морфологические (временные глагольные формы);
• — морфолого-синтаксические (именные формы глагола);
• -лексико-синтаксические (союзы и корреляты в сложном предложении);
• — лексические (прилагательные, существительные, наречия).

В этой связи важным является утверждение Е. В. Бекишевой [Бекишева 2004, c.52], которая утверждает, что грамматические глагольные и неграмматические показатели времени семантически устроены одинаково: они ориентируют действие, события или обладание свойством во времени относительно Їточки отсчета? Їpoint-of-reference?. Таким образом, грамматическая категория времени проявляется как категория реляционная, так как глагольные времена служат для ориентации во времени. Вместе с тем, грамматическое время в глаголе является и субъективным временем, где временной нулевой точкой служит ЇСейчас? (ЇNow?) в восприятии говорящего и слушающего. Времена находятся на Їоси субъективности? (axis of subjectivity), где актуально присутствуют сиюминутные переживания и их переход в прошлое.

В свою очередь, темпоральная лексика, которая находится на периферии временного поля, так же как и грамматическое время имеет большой семантический потенциал. Наречия, в зависимости от контекста, могут быть конкретизаторами или модификаторами семантики глагола в каждом конкретном случае. Ср., например, [Шуваева 2005, с. 6].

Можно согласиться с категоричным утверждением [Медведева 2002, с. 9], что каждый лексико-грамматический класс слов привносит темпоральность в высказывание. Наибольшая точность достигается существительными, значение которых может передавать датировку и точное измерение во времени, называя:

• — шкалы природных явлений (evening, winter, midday);
• — возрастную шкалу (senility, youth);
• — календарь (day, year);
• — исторические события (war, peace);
• — события, важные для отдельного человека (birth, marriage).

С.Л. Михеева, в свою очередь, отмечает, что временное значение в русском языке часто выражается не отдельными словами, а реализуется предложно-падежными формами, за исключением темпоральных значений в следующих группах русских существительных:

• — в существительных, обозначающих временные периоды, календарное время (лето summer, месяц month);
• — в событийных существительных (революция revolution, жатва harvest), в Їноминализованных конструкциях? (Н.Д. Арутюнова), образованных от прилагательных (молодость youth) и глаголов (окончание the ending, начинание the begining) [Михеева 2005, с.10].

Наряду с именами существительными (nouns) язык располагает особым классом имен прилагательных (adjectives), которые передают временной признак предмета (young, old). Прилагательные, которые не обладают темпоральностью, употребляются с другими лексикограмматическими классами, снимая временную нейтральность, что представлено, например, в сочетаниях: Їпредлог-прилагательное — существительное? (for a long time, in the best of times).

В свою очередь, Н. Б. Ушакова [Ушакова 2002, 9−10 с.], предлагает выделять и отдельно систематизировать темпоральные прилагательные группы Їпрошлое? Їpast?, различая линейность и цикличность времени в английском языке. При линейной модели времени, относящейся к христианскому представлению о времени, прошлое уходит безвозвратно (old times, early), а при циклической модели времени, относящейся к дохристианским представлениям о времени в виде хронотопа, прошлое рассматривается как нечто повторяющееся (те же самые лексемы old times, early). Циклическая модель также связана с понятием сменности (my old job). Союзы conjunctions, в рассмотрении О. Ю. Медведевой [Медведева 2002, с.9], являются важной частью темпоральности temporality. В сложном предложении они могут указывать на одновременность simaltaneity или разновременность действий, обозначая временной интервал на границе действий и между этими действиями. Наречия adverbs в этой связи определяются как особые средства выражения темпоральности, уточняющие временную ориентацию и выражающие измерение времени, краткость или долготу действий (редко seldom, опять again, всегда always). Наречия adverbs можно считать ядром микрополя временной протяженности и кратности действий, а также периферийным средством микрополей разновременности / одновременности и прошлого — настоящего — будущего, если глагольное время является ядром поля темпоральности. В русском языке, согласно исследованию Е. С. Скобликовой, представлены следующие обстоятельства времени:

• 1) датировки (завтра tomorrow, до заката);
• 2) меры времени (продолжительность состояний или действий)(на час for an hour, быстро quickly) [Бондарева 2012, с. 42].

Следует также отметить, что предлог (preposition) в ряду неграмматических средств выражения темпоральности является мощным средством временных обозначений на базе изначальных пространственных обозначений.

А.В. Бондарко, в свою очередь, предложил характеризовать категорию темпоральности, как функционально-семантическое поле (ФСП). Этот подход определяет темпоральность как объединение таких средств языка, как лексических, грамматических и лексико-грамматических, используемых для выражения различных вариантов определенной семантической категории.

[Бондарко 1990, с. 5]. Для того, чтобы выделить центр поля (the сenter of the field), необходимо использовать следующие критерии:

• 1. Наличие самого большого количества семантических признаков;
• 2. Большое количество слов с противоположным значением;
• 3. Частотность употребления слов [Бондарко 1990, с. 5].

Ядром ФСП темпоральности является система временных форм действительного залога изъявительного наклонения. В этой системе находятся следующие времена:

• — настоящее время The Present Simple;
• — прошедшее времемя The Past Indefinite;
• — будущее время The Future Indefinite [Бондарко 2002, с. 485].

А.В. Бондарко далее пишет, что зона ядра ФСП темпоральности включает в себя дальнюю и ближнюю перефирии [Бондарко 1990, с. 43]. К ближней периферии (ближайшему окружению ядра ФСП темпоральности) относятся такие формы как:

• 1. Причастно-страдательные аналитические формы (был рассмотрен was discussed — рассмотрен is discussed — будет рассмотрен will be discussed);
• 2. формы полных причастий настоящего и прошедшего времени;
• 3. образования со значением Їдавнего обыкновения? (пивал used to drink, видал used to see, живал used to live, хаживал used to go);
• 4. безглагольные синтаксические конструкции со значением настоящего времени, соотносящиеся с конструкциями, содержащими формы, например, будет, был, (дождь rain; жара heat; холодно cold и др.) [Бондарко 2002, с. 486].

Основными типами языковых средств, которые участвуют в определении темпоральности, являются:

• 1. деепричастия, являющиеся частью деепричастных форм;
• 2. формы со значением модальности, связывающим временной аспект происходящего с будущем (Уйдите! Go away! Отдохнуть бы! I wish I had some rest! Помочь тебе? Can I help you? и т. д.);
• 3. лексические обстоятельственные показатели (завтра tomorrow, через неделю in a week, вчера yesterday, два года назад two years ago, сейчас now и т. д.);
• 4. синтаксические конструкции с временными союзами (в то время как while, когда when, как только as soon, пока и т. д.);
• 5. темпоральные формы, которые не имеют однородной и определенной структурной характеристики (в своих мечтах in my dreams, тогдашний then, вспоминается it reminds me и т. д. [Бондарко 1990, с. 48].