Фразеологическая картина мира в русском и китайском языках

Паремия как элемент русской культуры

Термин «фольклор» ввел англичанин В. Томс, когда 1846 под псевдонимом А. Мертон напечатал в журнале «Атенеум» статью «ТКЭ Роикиоге». «Роик» означает народ, «иоге» — мудрость, а само понятие ученый определил как «неписаное историю, фиксирующую остатки древних верований, обычаев и подобного в современной цивилизации». Сейчас одни специалисты придерживаются широкого, или универсального, понимания фольклора, вторые — узкого, чисто литературоведческого.

В широком смысле фольклор — это народное творчество в целом, от возведения дома до шитья полотенца. В таком случае его должна изучать этнография, а в школьном курсе такой предмет, как народоведение. Но если уже существует наука этнография, зачем было придумывать еще одну тождественную ей — фольклористику? На самом деле объекты изучения фольклора и этнографии совпадают лишь частично: занимаясь каждый собственными направлениями, и фольклорист и этнограф вместе изучают народные обряды и персонажей народной демонологии. Надо иметь в виду, что народная культура как традиция во многих аспектах функционирует бессознательно, а науки, которые изучают его, что принимают эти особенности.

В узком смысле фольклор определяют как «словесное искусство» или «устное литературу». Тем самым фольклор сужается к сумме лишь словесных художественных текстов — и это неправомерно хотя бы потому, что народная песня не существует без мелодии, а песня обрядовая — еще и вне ритуала, во время которого выполняется. Иначе говоря, сужать содержание фольклора только к «устной литературы» не следует — очевидна синтетичность его реального бытования — в звуках языковых и музыкальных, мимике и жестах исполнителей и участников ритуала, в их костюмах, «реквизите» и «декорациях» (в частности природных, ландшафтных), вызывающие разнообразные зрительные впечатления и у самих участников выполнения произведения или ритуала, и у пассивными его наблюдателей.

Эту синтетичность фольклора довольно часто спутывают с его синкретизмом. Этот термин означает унаследованную фольклором от первобытной культуры человечества нерасчлененность или слияния архаичных соответствий с такими теперь самостоятельными формами духовной культуры как местячковость, религия, философия, история, юриспруденция, педагогика и тому подобное.

Категориями культуры служат разного рода стереотипы, присущие отдельным социальным группам, символы и эталоны этнической и общечеловеческой культуры, культивируемой в определенном языке. Стереотипные, миросозерцательные воззрения каждого отдельного человека являются началом создания культурных предпочтений целого народа. Коннотация объединяет и определяет языковые единицы и культурные концепты и в тоже время играет не последнюю роль в детальном рассмотрении их взаимоотношения и взаимовлияния друг на друга.

Эти исследования находят свое отражение в лексическом и фразеологическом аспектах языка. Заметим, что динамика развития коннотации остается неизменной, более того, она способствует языку в проведении изменений в среде культурно маркированных значений социума. Представляется, что коннотация складывается под влиянием тех или иных социальных перестановок в обществе.

Культурный концепт, как правило, создается лишь на основе тех понятий, которые отражают культурно-значимые положения в обществе, которые являются наиболее ценными и важными для языковой картины мира. С «культурной коннотацией» связано распределение видов культурной информации и её пути проявления в языковых единицах, при этом демонстрируется их многообразие. Культура развивается внутри них, прибегая к образным восприятиям через определенные стереотипы этнической и общечеловеческой культуры. Любой фразеологический фонд языка и устойчивые лексемы составляют тот пласт в языковой природе, который отражает духовные, общественные и материальные виды культуры.

Культурная коннотация определяется некоторыми характеристиками. Она представлена семиотическими особенностями. Согласно этому, культурная коннотация связывает язык и культуру.

Посредством коннотации культура выражается через язык и, в свою очередь, передается из поколения в поколение, что дает возможность говорить о двух системах диахронного и синхронного характеров. Культурная коннотация обладает своей особенностью проявления в языковой системе, создавая лексический и фразеологический уровни. Коннотация играет определенную роль в создании образом.

В связи с этим культурная коннотация может выступать в качестве знаковой категории. Более того, она проявляет себя как операциональная единица. Эта сторона изучения коннотации была определена В. Н. Телией как культурно-языковая.

Образование культурно-языковой компетенции базируется на представлении носителя того или иного языка и культуры посредством вербального выражения мифов, сказаний, преданий и невербального — через обычаи, традиции, архитектуру, живопись. Культурно-языковая компетенция проявляет умение определять лексемы и фразеологизмы, содержащие культурно-значимое влияние, как часть определенных групповых языковых положений.

Существует огромное количество лексем и фразеологизмов, которые используются в особых ситуациях и проявлениях дискурса. Например, «манна небесная», «козел отпущения», «явление Христа народу» — в религиозном, «идеал мужчины», «любовь всей жизни», «первая любовь" — в литературном, «правосубъектность физических лиц», «муниципальная единица», «федеративное устройство государства» — в юридическом дискурсе.

Представленные словосочетания являются устойчивыми и выступают в качестве маркеров.

Их можно назвать стереотипами дискурса, в который входит общее лингвокультурное восприятие. Более того, помимо фразеологизмов и лексем, не последнюю роль играют клише, в которых содержится определенная оценка и представление, выраженных в обыденной речи, например, «золотые руки», «светлая голова», «больное место», «большое сердце», «на голову выше», «на каждом шагу», «наломать дров», «наматывать себе на ус», «заговаривать зубы», «крутить хвостом» и т. д.

Из приведенных примеров можно заключить, что они используются в определенных ситуациях или обстоятельствах для выражения восторга, внимания, осуждения поступков других, странного поведения окружающих и т. д. Подводя итог сказанному, можно добавить, что определение языковых единиц в дискурс выделяет устойчивые, идиоматичные словосочетания, тем самым, выделяя их из группы свободных словосочетаний.

Как уже отмечалось, лингвокультурология исследует взаимоотношения языка и культуры, главным образом, обращая внимание на фразеологический фонд. Думается, что феномен «образа», передающегося посредством языка фокусирует на себе внимание и является наиболее интересным для культурной информации.

Ученые определили три основополагающие тенденции анализа, в каждом из которых культурная коннотация занимает особое место наряду с метафорой, фразеологией, идиоматикой (как специфичный раздел фразеологии). Основа отличительных черт этих трех компонентов заложена в их языковой специфике и в методах проявления культуры в данных языковых формах. Метафоры отражают мироощущения и поэтому ее культурная значимость базируется на отношении ее образного воплощения со стереотипами, эталонами культуры.

Метафора постоянно находится в связи с культурной коннотацией, когда выступает как самостоятельная языковая единица и когда она связывает, создает устойчивое словосочетание.

Каждый язык обладает своим набором метафор, вносящих дополнительные оттенки через выражения позиционирования человека и животного, образ которого представлен в том или ином языке и культуре поразному. Например, для русского сознания «свинья» предстает как эталон неряшливости и плохого воспитания («грязный как свинья», «вести себя как свинья»), в то время, как в китайском и немецком сознании «свинья» — символ богатства, успеха, прибыли;

Ассоциативно-парадигматические отношения, которые впервые рассмотрены В. Н. Телия, показывают на то, что изначальная образная причинность находится во взаимоотношении с отдельными словами и, таким образом, связывает концепты одного идеографического значения. Ассоциативно-парадигматические отношения выражаются через коннотации, создавая концепт.

При этом экспликация, культурной информации должна связывать словосочетание с группой фразеологизмов, пословиц и идиом. Ассоциативно-парадигматические отношения выделяют устойчивые словосочетания как группу, фразеологизмов, распознают единство представлений различных культурных стереотипов в языковой картине мира. Регулярными становятся группы «индивидуальных» фразеологизмов, идиом, пословиц, поговорок.

Языковая картина мира рассчитана лишь на позиционирование национальной культуры народа. Она имеет свою систему, свой уклад, определяя коммуникативные отношения, отображая осмысления внешнего и внутреннего мира человека. Процессы глобализации в настоящий момент порождают большие проблемы, связанные, с одной стороны, со стремлением сохранить представления своего народа, с другой же стороны, с попытками сопоставить эти представления с представлениями другого народа.

Социальный опыт складывался на протяжении многих столетий, и народы, живущие в разных исторических условиях, естественно, обладают разным социальным опытом, который находит свое отражение в языке. Именно поэтому обучение подобной лексики представляет огромную важность при ознакомлении с иностранным языком — можно знать язык, но понимать его, не вовлекаясь в его информационную среду не представляется возможным.

Стоит помнить о том, что национальную специфику отражает вся система языка в единстве всех его компонентов. В этом реализуется кумулятивная функция языка. В этой функции язык выступает связующим звеном между поколениями, хранилищем и средством передачи внеязыкового коллективного опыта, т.к. язык не только отражает современную культуру, но и фиксирует ее предшествующее состояние.

Кумулятивная функция свойственна всем языковым единицам, однако наиболее ярко она проявляется в области лексики — в словах, фразеологизмах, афоризмах. «Лексика, будучи непосредственно связана с предметами и явлениями материального мира и с историей общества, служит не только потребностям языкового общения, но является также своеобразной формой закрепления и передачи общественно-познавательного опыта от поколения к поколению. Поэтому лексическая система, прежде всего и больше всего обусловлена категориями материального мира и социальными факторами». Лексика содержит универсалии в специфическом национальном преломлении и собственно реалии.

Обращение к проблемам языка и культур одновременно не случайно, так как подобный подход позволяет, сочетая элементы страноведения с языком, представить характеристику культуры, которая выступает не только как средство коммуникации, но и как способ знакомства с новой действительностью.

Они способствуют определению единой основной метафоры, если в одной из частей словосочетаний концепта данная метафора развивается путем логических операций, образующих сложные высказывания из двух высказываний посредством логической связи, соответствующей союзу «если…, то…».

Постоянно находясь в обществе, человек развивает свою систему концептов во многом благодаря языку, в котором остается социально-исторический след. Различают общечеловеческий и национальный опыт, последний из которых выявляет самобытные признаки языка во всех его слоях. Таким образом, мы можем говорить о своеобразии отдельных языков, которое впоследствии выливается в образование самобытных языковых картин мира целых отдельных народов.

Выделяют также и индивидуальные картины мира, которые имеют различия у разных людей. Картина мира выражается в повествовательном аспекте этноса, ее изучение позволяет понять, в чем состоит различие этнической культуры. Таким образом, люди, будучи носителями разных языков, обладают абсолютно разными представлениями об окружающей действительности. И причина такого положения связана с языком.

Но, без сомнений можно сказать, что языковая картина мира соотносится с концептуальной системой и языком. Картина мира, запечатленная в человеческом сознании, несёт функции вторичного * отражения мира и заключенная в вербальную форму — язык. Таким образом, один и тот же язык создает у своих носителей одинаковые языковые картины мира.

Многообразие языков добавляет определенные критерии в национальный колорит, создавая тем самым широкую палитру традиций и обычаев народов. Языковая картина мира рассчитана лишь на позиционирование национальной культуры народа. Она имеет свою систему, свой уклад, определяя коммуникативные отношения, отображая осмысления внешнего и внутреннего мира человека.

Таким образом, необходимо обладать комплексом знаний о современных научных понятиях, где ярко показаны проблемы категоризации, вербализации, ментальности, концепта, картины мира, концептосферы для дальнейшего проведения исследований концептуализации мира.

Возвращаясь к широкому и узкому пониманию фольклора, отметим, что авторитетные ученые (как бельгиец А. ван Геннеп или русский В. Гусев) рядом со словесными текстами привлекают к фольклору также музыку, а другие абсолютно эмпирически относят к фольклору и некоторые народные промыслы, но при условии их выразительной эстетической функции.

Одним из основных признаков фольклора является его устность, а если точнее сказать, то использование в традиционной культуре чисто биологических способов для его передачи, восприятия и сохранения в памяти человека.

В настоящем фольклоре царит традиционность, она определяет и создание, и восприятие, и оценку устного произведения. Когда в литературе или «высокой музыке» ценится своеобразие, оригинальность произведения, то в фольклоре — его сходство с уже существующего образца или даже тождество с уже когда-то услышанным. В восприятии фольклорного произведения, как и в современной массовой культуре, главное место занимает эстетический эффект узнавания, когда прекрасным считается уже знакомо.

Принципиальная традиционность в фольклоре опирается на словесную и музыкальную форму. В новейшей литературе, как известно, выраженияштампы и избитые словесные блоки (например «Дети окружили учительницу тесным кругом») считаются невыносимыми, они еще, к сожалению, остаются в арсенале глухих к слову журналистов. Между тем в фольклоре их соответствия, так называемые формулы (например «жили-были дед и баба»), наоборот, принимаются постоянно, они даже непременным элементом повествования.

Кроме словесных, это и «формулы» музыкальные, драматургические, пантомимы, танцевальные и тому подобное.

С традиционностью связан и еще один признак фольклора. Если в литературе и «высокой» музыке природа творчества принципиально индивидуально, то фольклорное творчество является, как известно, коллективным. Однако сегодня мы подвергаем сомнению и известный тезис немецкого представителя «мифологической школы» XIX в. о «творческом духе народа», которая еще до сих пор звучит в утверждениях типа «народ поет о.» или «народ говорит.».

На самом деле песни и думы создавали талантливые люди из народа. Хотя мы никогда не узнаем, кто составил то или иное произведение не услышим ее первоначального исполнения, однако считать, что этого поэтапевца и первоначального текста его произведения никогда не существовало (или — что равнозначно — вроде это произведение существовало всегда), неправомерно. Здесь следует помнить, что такое народность, анонимный поэт, который творил в гораздо большей зависимости от коллектива (сельской общины), чем его литературный собрат — поэт-профессионал, и судьба его произведения реализовывалась в этом коллективе иначе.

Неосознанности, стихийности фольклорного творчества справедливо противопоставляют творчество ярко осознанную, такую, постоянно тяготеет к теоретическому самопознания в литературе и «высокой» музыке.

В современном обществе существует авторское право. Писатель, например, может дать, а может и не дать разрешение на распространение, исполнение или экранизацию своего произведения, может передать (издательству, определенной организации, лицу и т. д.) это свое право на определенный срок или навсегда, бесплатно или за вознаграждение (гонорар) и т. д. Фольклор знает лишь вознаграждение за выполнение (иногда за предоставление возможности перенять текст), и она не зависит от того, речь идет о собственном произведение исполнителя или нет.

Когда в литературе созданный писателем текст должен оставаться принципиально неприкосновенным, неизменным, то в фольклоре подобная «канонизация» авторского текста невозможна. Более того, исполнитель текста имеет право на творческую доработку этого общего достояния, по его варьирования. Вообще варьирования является своеобразным законом существования народной традиционной культуры, в рамках которой варьируют все ее элементы, даже стереотипность формул не мешает варьированию, отличие лишь в степени его интенсивности и амплитуде.

Стабильность можно рассматривать как одну из реализаций традиционности фольклора, и это качество текстов, веками не знали другой фиксации, кроме как в памяти человека и в его речи (пении), иногда просто поражает. Так, былины, большинство которых создано в русском языке именно народом, до недавнего времени — преимущественно на русском Севере.

Факторы стабильности текста в фольклоре не одинаковы для всех жанров. В народе существует убеждение, например, что заговоры теряют свою магическую силу, когда не повторяется каждый раз дословно. Однако это объяснение явно не срабатывает относительно такого интересного явления, как сохранение кобзарями и лирниками исполнении непонятных им слов, и даже тропов.

Таким образом, фольклорная традиция реализуется как неизменное, устное и стабильное произведение народного искусства, которое сохраняется от корней и передается из поколения в поколение.

С 50−60-х годов вопросы фразеологии русского языка получают широкое освещение в ряде книг, в большом количестве статей, опубликованных в журналах по языкознанию. Всё это способствует расширению понятий по фразеологии: сама наука заняла своё место в языкознании. Большое значение имеют исследования по истории литературного языка и языка писателей, но тем не менее эта наука ещё до конца не изучена. Установлены определённые категориальные признаки, которые позволяют выделить фразеологизмы как самостоятельные единицы языка и отграничить их от других единиц языка: это устойчивость, воспроизводимость, целостность значения, расчленённость состава.

Устойчивость — это степень семантической слитности и неразложимости компонентов.

Семантическая слитность мотивирует значение фразеологизма и служит формой проявления идиоматичности. Воспроизводимость — это регулярная повторяемость в речи языковых единиц.

Целостное значение — это единое значение фразеологизма, которое нельзя вывести из значения образующих его слов. Такие фразеологизмы можно объяснить только при помощи специального словаря, например, с гулькин нос (очень мало), медведь на ухо наступил (нет музыкального слуха), не стоит развешивать уши (слушать с доверчивостью) и т. п.

Важным признаком фразеологизма является его расчлененное строение, «сверхсловность». Например, фразеологизм плясать под чужую дудку и свободное словосочетание плясать под быструю музыку построены по одному образцу — «гл. + прилаг. и сущ. в вин. п.», являются раздельнооформленными единицами и не различаются по своим внешним признакам. Однако первое выражение является фразеологизмом и обозначает — «подчиняться кому-либо, следовать чужой воле», второе выражение можно разбить на два словосочетания — плясать под музыку, быструю музыку. Такие словосочетания не имеют перечисленных признаков, а, следовательно, не могут быть фразеологизмами.

В настоящей работе мы используем термин «фразеологическая единица». Вслед за учёными — В. В. Виноградовым, В. Л. Архангельским, Н. М. Шанским, В. М. Мокиенко, О. С. Ахмановой, С. Г. Гавриным, Ю. А. Гвоздарёвым, М. М. Копыленко, Д. Н. Шмелёвым — мы придерживаемся «широкого» понимания фразеологии, и фразеологической единицей (ФЕ) считаем и фразеологизмы, и пословицы, поговорки. Термин «фразеологическая единица» (как и «фразеологический оборот») часто используется в качестве родового понятия по отношению к устойчивым словесным комплексам различной структуры. Учёные, придерживающиеся «широкого подхода» к определению границ фразеологии, основными признаками единицы фразеологического уровня называют её устойчивость в языке и воспроизводимость в речи.

Пословица — устойчивое в речевом обиходе, ритмически и грамматически организованное изречение, в котором зафиксированы практический опыт народа и его оценка определённых жизненных явлений. Выступает в речи, в отличие от поговорки как самостоятельное суждение. Пословица — краткие народные изречения законченного синтаксического типа, имеющие одновременно Разграничение пословицы с близкими ей образованиями проводится по двум направлениям — структурному и семантическому. Основную проблему представляет разделение пословицы и поговорки, тогда как определение границы между пословицей и загадкой, пословицей и афоризмом, пословицей и веллеризмом или прочими паремиологическими единицами, достаточно регламентировано структурными, семантическими, генетическими и функциональными характеристиками единиц, между которыми эта граница проводится.

Например, афоризм отличается от пословицы тем, что его авторство прослеживается, если же оно забывается, то афоризм, при условии его широкого распространения, превращается в пословицу. Веллеризм имеет четко выраженную структуру: ремарка + прямая речь. Самым неопределенным статусом в группе паремиологических единиц обладает, повидимому, поговорка, что и порождает расхождение в ее трактовке разными исследователями, а следовательно, приводит к расширению или сужению пословичного фонда языка.

Г. Л. Пермяков использует для разграничения пословицы и поговорки формальный, структурный критерий. По его мнению, пословица — это замкнутая, целиком клишированная структура (Мал золотник, да дорог.), поговорка — незамкнутая структура, изменяемая или дополняемая в речи (Стреляет из путки по воробьям. — (Он/Она/Петр) стреляет из путки по воробьям.). Другим важным параметром в характеристике пословиц и поговорок является противопоставление частное/обобщенное. Однако оно не служит основой для классификации, а лишь дает дополнительную характеристику разграниченным по структурному принципу единицам. Так, к частным высказываниям относятся все поговорки и некоторые пословицы, обобщенные высказывания представлены только пословицами.

Точке зрения Г. Л. Пермякова близка классификация пословиц Ю. И. Левина, точнее, не классификация, а одна из важных функциональных характеристик входящих в провербиальное пространство единиц.

Так, например, пословицы: Игра не стоит свеч. Нашла коса на камень — приложимы только к конкретным, частным ситуациям и не обладают функцией обобщения. В этом отношении они отличаются от поговорок — Изза деревьев леса не видит; Сидит между двух стульев — только в синтаксическом плане. Обобщенные пословицы констатируют некий общий закон, для них характерен квантор общности или обычности, который может быть не всегда выражен, но всегда подразумевается. Например, Новая метла чисто метет означает «Всякая новая метла чисто метет», или «Обычно новая метла чисто метет» (Левин 1984. Цит. по Иванове 2002: 29).

Итак, для обоих исследователей определяющим критерием для разграничения пословицы и поговорки является структурный критерий, а семантические характеристики выступают как важные, но не классифицирующие черты рассматриваемых единиц (Иванова 2002: 29).

В.П. Жуков выбирает семантический критерий в качестве классифицирующего. С его точки зрения, и пословицы и поговорки представляют собой законченные предложения, в основе которых лежат суждения. Пословицы — это устойчивые народные изречения, имеющие только переносный смысл или буквальный и переносный смысл (Горбатого могила исправит. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.). Поговорки — это краткие народные изречения, имеющие только буквальный смысл (Деньги дело наживное. Коса — девичья краса.).

Между ними находятся переходные единицы — пословичнопоговорочные изречения, — сочетающие в себе признаки пословиц и поговорок. В них часть слов использована в прямом, а часть — в переносном смысле (Пьяному море по колено. На сердитых воду возят.). Все три типа единиц могут передавать как частные, так и общие суждения. Единицы с открытой структурой (незамкнутые структуры) типа «глаза на лоб лезут (у кого-либо)», «медведь на ухо наступил (кому-либо)» В. П. Жуков относит к фразеологизмам.

Таким образом, класс пословиц у В. П. Жукова сужается до единиц, имеющих переносное значение, а класс фразеологических единиц пополняется поговорками по классификации Г. Л. Пермякова и Ю. И. Левина. Структурный признак — цельнооформленное предложение — лежит в основе разграничения паремиологических и фразеологических единиц, но не в основе разграничения пословиц и поговорок.

З. К. Тарланов считает пословицей краткое изречение назидательного характера в форме предложения, обязательно имеющее переносное значение и обобщающую функцию. Поговорка также может иметь форму предложения, но в отличие от пословицы поговорка поддается идентификации при помощи синонимов, свободно включает слова конкретно-указательной семантики, допускает использование глагольных сказуемых в форме прошедшего времени.

Незавуалированные предложения-нравоучения, выражающие мораль непосредственно и не имеющие переносного значения, З. К. Тарланов относит к книжным афоризмам.

С.Г. Гаврин считает, что «поговорка — это средство обобщения предметов и явлений действительности», то есть тоже выражает обобщенное значение, отличаясь от пословицы степенью обобщения. На обобщенный характер «малых фольклорных жанров» указывают и паремиологи. Они выделяют возможность разделения всех пословично-поговорочных выражений на два класса также «по степени обобщенности». В конце XX в. ряд филологов высказывает мнение, что поговорки «обладают определенной, хотя и ситуативно ограниченной, обобщенностью значения…».

О.Широкова (1931), В. П. Жуков (1991) в качестве главного отличительного признака народных речений указывают на наличие у пословицы прямого и переносного значения, а у поговорки — только прямого. В. П. Жуков подчеркивает только «буквальный план» поговорки. При этом автор выделяет дополнительно к пословицам и поговоркам обширный тип — «пословично-поговорочные выражения, которые сочетают в себе признаки пословиц и поговорок».

Существует еще одна точка зрения. В. И. Даль указывал в своем определении на иносказательность поговорки — «простое иносказание». На ее иносказательность и образность обращает внимание В. П. Аникин, на «переносное значение и метафоричность поговорок» — Л. А. Морозова, на возможность воспринимать пословицы и поговорки «как в прямом, так и в переносном смысле» — Э. Я. Кокаре.

Ряд исследователей в качестве главного дифференцирующего признака народных речений выделяет структурно-грамматический. «Пословица есть законченное словесно-художественное произведение, состоящее из одного предложения, простого или сложного. К поговоркам относят не являющиеся предложением сочетания». Исследуя народные речения, М. А. Рыбникова также делает вывод о структурной незавершенности поговорки. В. П. Фелицина, Л. А. Морозова считают, что поговорки не являются целыми предложениями.

Некоторые ученые, напротив, полагают, что «…поговорки могут представлять собой, также как и пословицы, предложение…». С. Г. Гаврин подчеркивает, что «все поговорки распадаются на два типа: поговоркипредложения и поговорки-словосочетания». Точки зрения, что пословицы и поговорки являются предложениями, придерживаются многие ученые (Г.Л. Пермяков, 1970; В. П. Жуков, 1991; З. К. Тарланов, 1999 и др.).

Противоречивость мнений ученых не позволяет принять переносный смысл и структуру паремий в качестве основных отличительных признаков малых фольклорных жанров. Неоднозначность мнений исследователей во многом объясняется близостью понятий «пословица» и «поговорка», возможностью их трансформаций, наличием переходных явлений, а также неразработанностью методики их разграничения, поэтому нередко в публикуемых сборниках народных речений пословицы и поговорки приводятся вместе.

Анализируя все приведенные ранее высказывания, выделим общие и отличные характеристики пословиц и поговорок. Общими чертами является то, что:

• 1) Пословицы и поговорки — особая разновидность фольклора, как хорошо показал Г. Л. Пермяков, протологические суждения, показывающие возможность классификации отношений объектов и отдельных свойств объектов.
• 2) Пословицы и поговорки — единицы с высокой прагматической нагрузкой — эмоционально-экспрессивное средство.
• 3) Дидактический характер пословиц и поговорок заставляет задуматься об их особых свойствах с точки зрения теории перформативов.
• 4) Пословицы и поговорки соотносимы как единицы языка с предложением, они предикативны.
• 5) С другой стороны, с учетом их фольклорного происхождения, их можно рассматривать как мини-тексты — клише, заключенные в пределы предложения и, следовательно, в этих пределах вырабатывающие дополнительные сигналы, показывающие их текстовую автономность и самодостаточность.

Отличительные черты пословиц и поговорок состоят в:

• 1) характере передаваемого сообщения: поговорка, как правило, характеризует предмет сообщения, действие, дает им оценку, это как бы «своеобразное присловье к случаю». Ср.: Врет и глазом не мигнет.;
• 2) характере обобщенности пословицы и поговорки. Обобщенность значения — характерный признак пословицы. Поговорка обобщает только окказионально, по функции в речи;
• 3) пословичные предложения могут быть повествовательными и побудительными. Вопросительных и восклицательных предложений среди пословиц не встречается.

Следует отметить отличительные черты и с позиции синтаксиса. Поговорочные предложения могут быть повествовательными, вопросительными и восклицательными. Например, Держи карман шире! Их водой не разольешь, За семь верст киселя хлебать. Поговорки легко обращаются в релятивы разговорной речи.

Выявленные общие и отличительные черты позволяют сделать вывод о том, что основное разграничение русских пословиц и поговорок, с нашей точки зрения, должно проводиться прежде всего в структурном плане. Вопервых, неустойчивость и неопределенность семантических критериев, их способность дробиться на субкритерии отмечались в лингвистике еще на рубеже веков. Собственно, русская лингвистика всегда тяготела к формализации (Ф.Ф.Фортунатов, А. И. Бодуэн де Куртене, А. М. Пешковский и др.). Во-вторых, любые формальные отличия являются, по представлениям того же А. И. Бодуэна де Куртене, отражением сильно выраженных семантических различий.

Таким образом, подмеченная синтаксическая полнота или неполнота пословиц и поговорок соответственно несомненно отражает определенные функционально-семантические различия между двумя группами сходных паремий. Возможно, понимание разницы между пословицами и поговорками связано с представлениями о различной функции и коммуникативной нагрузке полных и неполных предложений.

Пословицы и поговорки имеют огромную эстетическую и воспитательную ценность для народа. Она состоит в познавательном, идейно-воспитательном и эстетическом значении, в богатом жизненном содержании, глубоком идейном смысле, больших художественных достоинствах и национальном своеобразии.

Познавательная ценность раскрывается через призму сведений, которые сообщаются о жизни народа, заключают в себе ментальность нации и передаются из поколения в поколение. Именно пословицы и поговорки реализуют широкую картину русской жизни. Они отражают многовековое мировоззрение народа на все окружающие его реалии.

Познавательная, или информативная функция пословиц и поговорок заключается в том, что они типизируют черты жизни народа, выделяя некую квинтэссенцию всей народной мудрости. Типизация проявляется в создании образов крестьянина, ремесленника, рабочего, попа, барина, судьи. Она показывает быт каждого сословия, что позволяет сделать выводы по определенным семантическим группам, таким как бедность/богатство, ум/глупость, деятельность/безделье и многие другие.

Значение пословиц недооценить невозможно — это всегда квинтэссенция мнения народных масс. На основании этого можно сделать вывод о том, что пословицы выполняют и социальную функцию. При помощи них человек приобщается к своей культуре и своему родному языку. А, знакомясь с пословицами другого народа, он приобретает знания о другой культуре, получает возможность вхождения в нее.

Одной из важных целей пословиц и поговорок служит стремление привить людям оценку явлений действительности. Они дают ясные положительные и отрицательные черты жизни, утверждая или критикуя, восхваляя или осмеивая. Ясная оценка служит идейным оружием пословиц и поговорок в борьбе за народные идеалы, делает их средством социальной борьбы. Следует сказать сразу, что русские пословицы и поговорки глубоко духовны — они восхваляют такие качества, как дружбу, трудолюбие, смелость и многие другие.

Эстетическая функция пословиц и поговорок также чрезвычайно высока. Они воплощают в себе мнение русского народа, являя меткую, но очень емкую семантически фразу, которая передает отношение к реалиям действительности. Пословицы изобилуют различными тропами, истоки которых видятся в фольклоре.

Мы регулярно используем фразеологические обороты в своей повседневной жизни, заполняя, таким образом, лакуны в лексической системе языка, которая не имеет возможности снабдить до конца наименованиями познанных людьми сторон реальности. Как правило, фразеологические единицы — это единственные обозначения явлений, объектов, свойств, состояний и пр. то есть во фразеологических оборотах заложена большая часть нашей реальной и ирреальной жизни — фразеологические обороты отражают всё то, что происходит, происходило либо будет происходить с ним в течение жизни.

Многие исследователи отмечают, что «само наименование — это не только процесс обозначения денотата, но и процесс познания"1. В каждой прослойке населения существуют свои обусловленные фразеологизмы, которыми активно пользуются в настоящем кругу в качестве ослабления противоречий между потребностями мышления и ограниченными ресурсами языка. Это «зеркало» истории нации, особенности ее культуры, традиций и быта. Фразеологические обороты бывают популярными на мировом уровне, так и входят в обиход какого-то узкого круга людей. К примеру, в каждой семье наверняка существуют какие-то свои фразеологизмы или интересные высказывания, которые были придуманы именно в этой семье и понятны лишь им — наличие таких фразеологизмов, полагаем, может говорить о ей сплочённости и дружественности.

Крылатые выражения и цитаты великих людей, именитая песня, высказывания исторических личностей, знаменитые литературные произведения наоборот, выходят на международный уровень — то есть знамениты на весь мир — и становятся интернациональными. Из чего следует, что в каждой стране существует свой определенный фонд фразеологизмов, которая является сложной группой исконных и заимствованных фразеологических единиц, с преимуществом первых.

Подавляющее большинство фразеологических единиц связано с человеком и его различными сферами деятельности, а также с использованием всевозможных компонентов во фразообразовании. Человек склонен наделять своими качествами объекты окружающей среды, а также животных, растения и неодушевленные предметы — что ведет к языковому антропоморфизму (наделению животных психическими свойствами и способностями), соматизму (частому использованию во фразеологических оборотах различных частей человеческого тела, к примеру: «рука об руку», «сердце — не камень» и т. д.), и прочим явлениям.

В подтверждение наших слов приведем цитату В. Г. Гака, который отметил, что: «Поскольку в центре внимания человека находится он сам, то отсюда его постоянное стремление описывать окружающий мир по образу и подобию своему. Языковой антропоморфизм является не пережитком первобытного мышления, как это утверждают некоторые философы, но общим законом развития средств номинации в языке"2.

Можно сделать вывод, что фразеологизмы тесно связаны с нашей жизнью. И это касается не только лингвистов, языковедов или преподавателей русского языка и литературы. Данные единицы языкознания встречаются в речи любого из нас. Причем, для каждого характерны какие-то определённые выражения, помогающие, в случае необходимости, дать психологический портрет тому или иному человеку. Исходя из анализа характерных фразеологизмов той или иной страны, можно дать общий психологический портрет народу, проживающему на территории определенного государства, узнать его историю, традиции, быт, привычки, опасения, приметы и т. д.

В данной работе мы сделаем попытку провести исследование китайских фразеологизмов, проанализируем сложности их перевода на русский язык, выделим отличительные особенности китайских фразеологизмов от русских, опишем психологический портрет (каким мы его увидели сквозь призму китайских фразеологизмов) китайского народа.

Однако для начала определимся с терминами. Существует несколько определений данной единице языкознания, несколько мнений по поводу того, как называть группу этих единиц, а главное, ученые до сих пор не могут прийти к единому выводу, что именно в себя включает понятие «фразеологизм» или «фразеологическая единица».

Фразеология (греч. phrбsis, р.п. phrбseфs «выражение») — это раздел языкознания, изучающий фразеологическую систему языка в ее современном состоянии и историческом развитии (изучающий устойчивые сочетания в языке)3.

Фразеологией называется также совокупность устойчивых сочетаний в языке в целом, в языке того или иного писателя, отдельного художественного произведения и т. д.

Объектом фразеологии являются устойчивые (несвободные) словосочетания слов, воспроизводимые в речи в качестве готовых и целостных единиц. Данные устойчивые сочетания слов называют фразеологическими единицами (ФЕ), фразеологическими оборотами, фразеологизмами, фраземами, идиомами (греч. idioma «особе свойство»).

Специалисты выделяют в качестве предмета фразеологии как раздела языкознания:

• 1. Исследование природы фразеологизмов и их категориальных признаков,
• 2. Выявление закономерностей их функционирования в речи4.

Фразеология — одна из языковых универсалий, влияющих на успешность коммуникации, ввиду того, что она является высокой информативной единицей языка. Китайская фразеология имеет многовековую историю и богатый фразеологический запас. При изучении иностранного языка и, в дальнейшем, его успешном использовании на практике, адресат должен заботиться о знании точного перевода слов, грамотного построения фраз, максимально приближая свою речь к натуральной речи (в нашем случае) китайца. Этому способствует знание фразеологии с лексикологической, грамматической, стилистической, фонетической, философской, исторической, логической и страноведческой точек зрения. Это очень важные аспекты, потому что китайский менталитет, их привычки и традиции, отражающиеся во фразеологизмах, очень отличаются и от европейского, и от русского сторон жизни человека.

Истоки теории фразеологии пришли к нам из Швейцарии. Один из выдающихся лингвистов Ш. Балли впервые систематизировал словосочетания, объединив их в своём труде «Очерки стилистики» (1905) и «Французская стилистика» (1909). В данные книги была включена глава о фразеологии. Ученый выделил четыре группы словосочетаний: свободные (лишённые устойчивости), привычные (допускающие некоторые видоизменения), фразеологические ряды (допускают перегруппировку компонентов) и фразеологические единства (слова утратили своё первостепенное значение и выражают единое неразложимое понятие).

Отметим, что вопросы фразеологии трактуются, как правило, в научной литературе по семантике и грамматике, в том числе, в предисловиях к фразеологическим словарям. Больше внимания уделено паремиологии — учению о пословицах. Полагаем, это произошло в результате того, что большинство фразеологических оборотов, как в русском, так и в китайском языках — именно пословицы.

Родоначальником фразеологии как лингвистической дисциплины в русском языке является выдающийся советский лингвист профессор Е. Д. Поливанов.

В.В. Виноградов поспособствовал дальнейшему развитию этой науки и появлению множества трудов по фразеологии разных языков. Такое количество работ стало предпосылкой к созданию фразеологии как лингвистической дисциплины. Научные работы в этой области лингвистики продолжил Б. А. Ларин: «Выделение такой дисциплины нам уже необходимо, ибо всем ясна дилетантская беспомощность, разнобой и безуспешность попутного, случайного разбора этого материала в лексикографии, стилистике, синтаксисе"5. Вследствие чего, приоритет в выделении фразеологии как отдельной лингвистической дисциплины принадлежит советскому языкознанию.

Фразеологический оборот (ФО) — это «устойчивое по составу и структуре, лексически неделимое и целостное по значению словосочетание или предложение, выполняющее функцию отдельной лексемы (словарной единицы)». 6 Следует отметить, что фразему необходимо употреблять в таком виде, в котором она закрепилась в языке, не разделяя ее на отдельные составляющие и не перестанавливая слова внутри предложения (словосочетания), иначе ФО теряет свой смысл и «устойчивость». Фразеологизмы, как правило, актуальны там, где они появились — можно сказать, что у ФО есть своя ментальность. С другой стороны, некоторые фразеологические обороты всё же узнаваемы в языке, даже если их разделили на части и сказали только одну из частей. Такую закономерность можно наблюдать, на наш взгляд, как в русском, так и в китайском языке. Тем не менее, часть фразеологизма будет узнаваемая при разговоре только в том случае, если адресат ее знает. Как правило — это фразеологизмы, которые очень широко известны. Например: «не суйся в воду…» — далее для русского человека очевидно, что будет продолжение: «не зная броду». Но для неосведомленного человека, к примеру, для иностранца, данный фразеологизм понятен не будет.

Еще бывает, когда в речи укрепилась только часть фразеологизма, а о второй ее части многие даже не подозревают. Например, хорошо известный фразеологизм: «Кто старое помянет — тому глаз вон…». Но многие не знают, что у него в принципе есть какое-то продолжение и будут удивлены, что у него существует вторая часть: «…а кто забудет — тому два (глаза)».

И.Р. Гальперин подразумевает под термином «фразеологические единицы» (ФЕ) «словосочетания, где значение целого превалирует над значением его составных частей или, то есть, значение целого сочетания не совсем точно, а порой и вовсе не выводимо из суммы составляющих это сочетание частей"7.

А.В. Кунин причисляет к разряду ФЕ «раздельнооформленные единицы языка с полным или частичным переосмысленным значением"8.

Виды фразеологических единиц: как мы уже упоминали выше, у исследователей до сих пор нет единой точки зрения, что такое фразеологическая единица, нет, следственно, единого взгляда на состав этих единиц в языкознании. Понятие фразеология разграничивают в широком и узком смысле.

Многие исследователи имеют неоднозначный подход к классификации ФЕ, до настоящего момента решается вопрос об отнесении к ФЕ: пословиц, поговорок и крылатых слов, так как они имеют структуру предложения и не являются семантическими эквивалентами слов; предложно-именных форм; устойчивых сочетаний терминологического характера; номенклатурных сочетаний; речевых штампов; формул речевого этикета и т. д. Определимся с терминологией:

1. Идиомы — т. е. неразложимое словосочетание — а именно, фразеологическое сращение (ФС). Как правило, идиомы практически во всех языках принято учеными относить к фразеологическим оборотам. Т. е. в каждом языке идиомы ученые той или иной страны практически не разделяют понятия «идиома» и «фразеологизм», а считают их одним и тем же.

Итак, идиомы — это немотивированные единицы, выступающие в качестве эквивалентов слов. «Значение идиомы не определяется значением входящих в его состав слов"9. Зачастую, идиомы — это преобразование, т. е. изменение архаизмов, которые давно утратили свое реальное значение в современном языке, но их активно используют в речи, употребляя в другом уже значении. Также отличительная черта идиом — это их «монолитность» — они всегда выступают в качестве единого члена предложения. Приведем пример, всем известный фразеологизм: «бить баклуши». Во-первых, данный пример наглядно показывает, что единица немотивированна — потому, что «бить баклуши» — не означает, что человек колет дрова, а означает, что он бездельничает. Так же «бить баклуши» — это архаизм, ранее означавший: «раскалывать паленья на заготовку для выделки какого-то бытового деревянного предмета». В качестве сравнения приведем пример китайского фразеологизма подобного плана: ЌЏ ЏM ‹Ѓ ЅЈ (kи zhфu qiъ jiаn) «Сделать зарубку на лодке, чтобы найти оброненный меч». На наш взгляд этот фразеологизм также можно отнести к архаизмам, т.к. в современном мире уже никто практически не ходит с мечом. Отнести к идиомам этот чэнъюй можно, на наш взгляд, так как реальное значение данного чэнъюня — не делать зарубки где-либо, а «сделать глупое дело». Подробнее об истории данного чэнъюня мы опишем в нашей практической части.

2. На втором месте по популярности использования при разговоре и в литературе различных жанров выделяют фразеологические единства (ФЕ) — «мотивированные единицы с единым целостным значением, появляющимся в результате слияния значений лексических компонентов"10. Некоторые лингвисты относят ФЕ, как и фразеологические сращения, к идиоматическим (косвенно-номинативным) единицам языка. Другие исследователи разграничивают эти два понятия.

Первый признак ФЕ — слитное фразеологические значение, которое является совокупностью явлений действительности, значение которых определяется входящими в ФЕ словами. ФЕ подобного плана являются тропами с метафорическим значением. Но, в отличие от идиом, в ФЕ нет слов, непонятных с точки зрения современного языка. При попытке преобразования слова в ФЕ на синоним или изменения экспрессивного смысла, метафора разрушается.

Как и идиомы, ФЕ лексически неделимы, но между словами ФЕ можно вставлять другие лексемы. Тем не менее, грамматическая форма и синтаксический строй ФЕ строго определены. Приведем пример: «держать камень за пазухой» — т. е. держать на человека злобу. Это мотивированная единица, так как «держать камень за пазухой» — обозначает угрозу, как в реальном значении, так и при обозначении накалившейся ситуации, негативного отношения одного человека к другому. На наш взгляд, аналогию можно провести с примером китайского фразеологизма:™ Г" (выбраться моментально как заяц) — потому как заяц в китайской фразеологии — это ловкий шустрый зверь. Из данных примеров мы ясно видим, что обе единицы мотивированы, с метафорическим значением, они лексически неделимы, и ни один из компонентов фразеологизмов менять нельзя, так как утратится весь смысл.

3. Фразеологические сочетания (ФС) — обороты, в которых «лишь один из компонентов ФС имеет фразеологически связанное значение, появляющееся только со строго определенным кругом понятий и их словесных обозначений"11. Допускается производить синонимическую подстановку или заменять отдельные слова. При такой трансформации один из членов ФС имеет постоянный член с фразеологически связанным значением. Например: «щекотливый вопрос» — «щекотливое дело» — «щекотливое положение» — в данных примерах мы видим постоянное слово «щекотливы», остальную часть фразеологизма если заменить, то он всё равно будет узнаваем и понятен.

Однако далеко не все слова можно использовать в качестве переменного члена сочетания, только определенный круг лексем, имеющий семантическое отношение внутри языковой системы.

Критические замечания вызывает у исследователей широкий и разнообразный состав категории ФЕ, включающий технические и научные термины, пословицы, поговорки, крылатые слова и выражения, афоризмы, каламбуры, присловья, литературные цитаты.

• 4. Пословицы — «сжатые по своему содержанию, общеупотребительное выражение/фраза, живущая в народной речи"12. Некоторые лингвисты относят к фразеологическим оборотам пословицы, другие полагают, что ФО схожи с пословицами, но отличаются от них тем, что не являются законченными предложениями. На наш взгляд пословицы являются самыми близкими по основным характеристикам к китайским фразеологизмам. Во-первых, большинство китайских фразеологизмов — это фразы из народной речи, которые сохраняются в китайской культуре из века в век, в русской речи наши пословицы сохраняются также многие десятки лет. Так же у них примерно одинаковое семантическое строение: законченные полные фразы. Как китайские, так и русские фразеологизмы в принципе несут в себе опыт народа, народную мудрость, отражение чего мы чаще всего наблюдаем именно в пословицах. Например: «Всякая сосна своему бору шумит» или «Каждый кулик своё болото хвалит» — эти две пословицы о том, что каждый человек хвалит что-то свое: работу, страну, дом, то, что он уже знает и с чем сталкивался. Или «Счастье — вольная пташка. Где захотела, там и села» — то есть никто не может контролировать, куда, когда и к кому-то придет, то или иное счастье. Китайский фразеологизм: (Yо rм sвn xiаo bщyтng chо yаo) — «В день три раза посмеяться, не надо принимать лекарство» — то есть, позитивные мысли и смех формирует в человеке здоровый дух и тело, с положительными эмоциями человека не возьмёт никакая болезнь.
• 5. К фразеологическим единствам также относятся поговорки — «устойчивые словосочетания, обороты речи, отображающие какое-то явление из жизни, которые относятся к малому жанру фольклора"13. Поговорки, на наш взгляд, так же можно отнести к категории важным и наиболее емким по накоплению народного опыта единицам, как и пословицы. С нашими русскими поговорками, на наш взгляд, можно сравнить народные китайские речения (описание данного термина в пункте 2.1. «Понятие «фразеологизм» в китайском языке»). Например: «Режет без ножа» (рус.) — причинять кому-то душевные страдания, боль. «Бабушка надвое сказала» — то есть не факт, что чье-то высказывание имеет тот или иной смысл, может быть несколько вариантов трактовки того или иного ответа/новости/факта и т. д. Знаменитая китайская поговорка: (Huу dаo lao, xuй dаo lao) — «Век живи — век учись» — сколько бы человек не прожил, всё равно всегда найдется какая-то информация или умение, чего он не знает, и всегда будет к чему можно стремиться, в котором направлении можно развиваться. И в китайских, и в русских поговорках мы наблюдаем одинаковый принцип построения предложения, а главное, одинаковый подход к смысловому наполнению фразы — в коротком предложения сконцентрирована большая, полезная, емкая информация — мудрое замечание или наблюдение.
• 6. Крылатые слова и выражения — »популярныеметкие слова, образные выражения, высказывания знаменитых людей и литературных героев, ставшие нарицательными"14. Крылатые слова и выражения существуют абсолютно во всех языках. К ним можно отнести и высказывания знаменитых современных людей: политиков, звезд, писателей, и слова и выражения древних исторических личностей. Наверняка такие крылатые слова и выражения присутствуют в китайском языке. Дело в том, что в Китае городская молодежь все больше впитывает западную культуру, поэтому, соответственно, современный китайский язык насыщен крылатыми выражениями не только китайских, но и западных кумиров. В глубинках по прежнему пытаются сохранить традиционный уклад жизни и мировоззрения — в этих местах превалируют наверняка также крылатые фразы, но уже, в большей степени, исторических личностей и религиозных деятелей.
• 7. Афоризмы — «краткие по своему содержанию изречения, выражающие какую-то обобщенную законченную назидательную мысль"15. В нашем отечественном языке можно встретить большое количество афоризмов современного происхождения ввиду стремительно развивающегося технического прогресса — сейчас практически каждому доступен компьютер и интернет, где он может почитать или посмотреть новости на абсолютно любую тематику, кинофильмы, клипы и т. д. — что является кладезем афоризмов. В Китае, ввиду традиционной субординации, а также уважению к старшим и их мудрости, полагаем, также есть место большому количеству афоризмов, особенно обращенных от старшего поколения к младшему.
• 8. Библеизмы — к данным фразеологическим единствам относятся фразеологические «сочетания и афоризмы библейской тематики"16. Русская речь очень насыщенна библеизмами. Однако они уже настолько крепко вошли в нашу жизнь, что многие, произнося тот или иной фразеологизм, понятия не имеют, что он пришел к нам из Библии или какого-то Святого Писания. Например: Приведем всеми известные нам примеры фразеологизмов: «Дареному коню в зубы не смотрят» — то есть, если человеку что-то подарили, то он должен это ценить, потому как он не предпринял для этого никаких усилий, а получил бесплатно, поэтому не стоит осуждать тот или иной подарок. Или «Бедность не порок» — то есть бедность — это не нравственный или духовный недостаток, человек в ней невиновен, и поэтому не стоит его сторониться только оттого, что у него мало денег и т. д. С русскими библеизмами можно сравнить изречения Конфуция: «Если тебе плюют в спину, значит ты впереди» — то есть, не стоит огорчаться из-за того, что кто-то стоит за спиной козни — этому человеку итак хуже, чем тебе из-за того, что он унизился до таких действий. Или «Перед тем как мстить, вырой две могилы» — то есть месть ни к чему хорошему не приводит ни того, кому мстят, ни тому, кто мстит.
• 9. В отдельную категорию мы выделили фразеологические единства, не имеющие идентификаторов в иностранном языке — это фразеологические кальки — «тип заимствования иностранных фразеологических единств"17. В русском языке очень много калек с китайского языка, в основном из учений Конфуция и из литературных произведений знаменитых китайских писателей: «Тот, кто дожив до сорока лет, вызывает лишь неприязнь, — конченный человек» (Конфуций), «Если слышишь как после свадьбы называют жену «своей судьбой», — значит, жена уродлива» (Цзацзуань), «Где слишком много полицейских — нет свободы. Где много солдат — нет мира. Где слишком много адвокатов — нет справедливости» (Линь Юйтан).

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что исследователи по-разному истолковывают термин «фразеологизм». Среди основных черт, отмечаемых учеными, фразеологизмы характерны устойчивостью, целостностью значения, раздельнооформленностью, возможностью структурных вариантов или новообразований, воспроизводимостью, эквивалентностью слову, а также непереводимостью на иностранные языки. Г. А. Молочко относит к фразеологизмам определенные устойчивые сочетания слов, выражающие понятие при помощи образно-описательного названия, но не прямого.

Ряд исследователей полагает, что в состав фразеологических единиц (ФЕ) следует включать все устойчивые сочетания слов, иные пытаются ограничить перечень ФЕ какой-то обусловленной группой устойчивых словосочетаний. Одни ученые относят к ФЕ пословицы, поговорки, крылатые слова, афоризмы, другие склонны к противоположному мнению.

К примеру, А. И. Молотков выделяет девять названий ФЕ:

• 1) устойчивые выражения, 2) фразеологические единицы,
• 3) фразеологические обороты речи,
• 4) устойчивые сочетания слов,
• 5) устойчивые фразы,
• 6) идиоматические словосочетания,
• 7) фразеологизмы — идиомы и пр. В нашей исследовательской работе мы придерживаемся терминов «фразеологическая единица» (ФЕ) или «фразеологизм».

Тем не менее, ФЕ не стоит относить категорично к устойчивым выражениям, ввиду того, что они склонные в некотором роде изменяться: Состав фразеологических единиц, ровным счетом, как и лексический состав, в течение определенного времени закономерно видоизменяется. Исторически модифицируется количественный состав фразеологических единиц в языке, а также соотношение некоторых единиц в нем: ввиду утери каких-либо единиц или появления неологизмов; по причине подмены одних единиц другими. Что влечет изменение состава групп и разрядов фразеологических единиц, в том числе соотношение между данными группами и разрядами. Данный процесс ученые отмечали в течение всей истории языка, вплоть до настоящего времени включительно.

Однако, невзирая на то, что нет одного определения фразеологическому обороту, и у исследователей разные мнения об объёме фразеологии, а также о характерных чертах языковых фактов, фразеологические единицы, воспринимаемые нами как устойчивые сочетания слов, соответственно, обладают всей совокупностью вышеуказанных признаков, которые их отличают от свободных словосочетаний.

Представление любого концепта в иноязычной аудитории связана, прежде всего, с установлением общего и отличного между родной и иноязычной культурой. На лексическом уровне языка максимально полно отражается национальная картина мира, заключающая в себе коллективный опыт этноса по освоению окружающего мира и построению собственного культурного пространства. Каждый народ идет своим путем в разделении предметного окружающего мира на определенные части, фрагменты, которые актуализуются в процессе познавательной деятельности носителя данного языка. Фрагменты, выделенные языковым сознанием, под воздействием классифицирующей деятельности оформляются в языковой картине мира в концепты, фреймы и сценарии. Далее происходят вербализация обобщенных концептов в слова, фразеологизмы и другие лексические единицы.

Национально-культурное содержание лексических единиц представляет собой ту особенность, которая определяет сложность работы с неродным языком.

Семантика языковой единицы, отраженная в толковых словарях, необходимо должна дополняться национально-культурным значениями этой единицы, однако часто этот компонент значения остается слабо освещенным даже в двуязычных словарях, не говоря уже об одноязычных словарях, которые, в основном, рассчитаны на носителя языковой картины данного языка.

Под культурной коннотацией А. С. Мамонтов понимает «социальную, эмоциональную и эмоционально-образную значимость языкового знака для той или иной лингвокультурной общности"18.

Структура лексического значения слова, закрепленная в сознании носителя языка, отражает сложность когнитивных процессов в рамках данного менталитета. А. С. Мамонтов считает, что «центральное место занимает проблема лексико-семантических компонентов текста, имеющих фоновую окрашенность, и в связи с этим анализируется соотношение языка и культуры в слове"19.

А.А. Потебня, создатель учения о внутренней форм слова, указывал, что мотивировка слова может и не входить прямо в его значением: «третий элемент слова, то, что мы называем представлением, с течением времени исчезает"20. Таким образом, Потебня косвенно указывает на то, что, несмотря на значимость мотивировки для полного понимания слова, эта мотивировка часто ускользает от включения в объем лексического понятия.

Непонятийные семантические доли хорошо проявляются при сопоставлении контекстной семантики слов-эквивалентов в разных языках. Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров приводят пример со словом «аптека» в русском и английском языках. В русском языке аптека — это «учреждение, в котором изготовляются и продаются лекарства» (С.И. Ожегов). При этом аптеки как учреждения продажи лекарств существуют практически во всех странах, но американская аптека существенно отличается от российского аналога: «Посетитель аптеки может по ходу дела отведать сандвичи или сосиски, вкусно именуемые там «хот дог» (горячая собака), приобрести школьную готовальню, не говоря уже о жевательных резинках"21. Тем не менее, в английском слово «аптека» мотивировано словами «лекарство» и «магазин» и находится в системе учреждений здравоохранения. Поэтому, например, фраза «Пойди в аптеку, купи сандвичей» для русского человека будет бессмыслицей, т.к. в русском представлении отсутствует семантическая доля «сандвичи продаются в аптеке», присутствующая в английском и, особенно в американском варианте английского языка.

Л.В. Щерба, рассматривая аналогичные случаи, указывал, что содержательный план слова включает в себя определенные идеологические компоненты, которые характерны для конкретной этнокультурной общности: «Идеология должна сказаться не только в составе словника, но ив переводах Совершенно очевидно, что, например, наш прокурор не то же самое, что в буржуазных странах, но, тем не менее, мы переводим его словом procureur"22.

Во французском менталитете в его сопоставлении с русским также выделяется эта особенность наличия непонятийных семантических долей. Например, русский почтальон и французский facteur объединяются основной семантической идеей «человек, который разносит корреспонденцию», но в русской языковой культуре здесь обычно предполагается женщина, а во французской — мужчина. Аналогичная ситуация со словами аптекарь и pharmacien. В русской культуре аптекарь — человек, работающий в аптеке, обладающий определенный соответствующими знаниями. Во французской культуре pharmacien — это еще обычно и владелец аптеки.

Приведенные примеры показывают, что семантика слова не исчерпывается его лексическим понятием, а дополняется определенными культурологическими непонятийными семантическими долями.

Таким образом, вопрос о представлении концепта в иноязычной аудитории сводится к установлению того объема понятий и импликаций, которые присутствуют в изучаемом языке (и изучаемой культуре), но не свойственны родному языку и родной культуре.