Введение. 
Морфологическая принадлежность, структура и семантика эпитетов в письмах М.М. Пришвина

М. М. Пришвин, большую часть жизни страдая от непонимания его творчества, все свои произведения писал для будущего читателя-друга: «Мне казалось, будто я весь собрался в одну смолистую почку и хочу раскрыться навстречу единственному неведомому другу, такому прекрасному, что при одном только ожидании его все преграды движению моему рассыпаются ничтожною пылью» [Пришвин. Фацелия. Т. 5: 29]. «…Для друга надо писать хорошо, во весь дух» [Пришвин. Дневники. 1948;1949: 182]. Язык Пришвина прост, но одновременно с этим и живописен. «Мое настоящее искусство — живопись, но я не могу рисовать, и то, что должно быть изображено линиями и красками, я стараюсь делать словами, подбирая из слов цветистое, из фраз то прямое, как стены древних христианских храмов, то гибкое, как в завитках рококо» [Пришвин. Дневники. 1926;1927: 31]. Весь творческий путь этого писателя был дорогой «из одиночества к людям» [Пришвин. Глаза земли. Т. 7: 83]. Он хотел, чтобы его читали и изучали. Изучали, в частности, в школе. Между тем и сегодня Пришвин остаётся самым непрочитанным и неизвестным русским писателем. Особенно это касается эпистолярного наследия М. М. Пришвина.

Письма содержат важную информацию о жизни человека и его эпохе, иногда одно-два письма могут сказать о писателе больше, чем сотни его биографий. Частные письма — это наблюдения, размышления о себе, об окружающих людях, о времени; это эмоциональные признания. А если это письма творческого человека, художника слова, то в них много размышлений о смысле, значении творчества, в частности, писательства.

Дар писателя лежит и на его эпистолярном наследии. В письмах Пришвина сплав личного и общественного, автобиографические сведения, анализ поступков людей и ситуаций, самоанализ, борьба объективного с субъективным, полемичность, внутренний драматизм и противоречивость. В них мы видим «живую творческую личность» [Пришвин. Дневники. 1936;1937: 239].

Письма М. М. Пришвина не менее познавательны, чем его литературные произведения. Они хорошие и правдивые (это наивысшие оценки, которые давал сам Пришвин письмам, полученным им; таковы и его письма, особенно написанные друзьям) и привлекают именно своей непосредственностью, искренностью, эмоциональностью, меткими жизненными наблюдениями. Им присуще то «родственное внимание» [Пришвин. Дневники. 1938;1939: 104] к человеку и окружающему миру, которое так ценил писатель, народная хитринка, своеобразный юмор: «К сожалению, я абсолютно не могу писать без юмора, может быть, даже чуть-чуть без юродства, вытекающего из моей чисто великорусской природы» [Пришвин. Дневники. 1938;1939: 456].

Официальные письма Пришвина — это борьба писателя за свои произведения, за то, чтобы они нашли выход к читателю. Михаил Пришвин очень радовался своим читателям: «Вот, я слышу, две молодые девушки говорят между собой: — Прочитай, милуша, тут есть и для нас» [Пришвин. Дневники. 1932;1935: 421−422]. Так и в его письмах многое есть для нас.

Объект изучения данной дипломной работы — язык писем М. М. Пришвина, писателя, являющегося носителем образцовой языковой культуры, наиболее полно и творчески владеющего всеми красками русского языка.

Предметом изучения данной дипломной работы является эпитет как художественное средство языка писем М. М. Пришвина, его морфологические, структурные, семантические признаки, функциональные особенности. Эпитет является уникальным средством передачи отношения человека к людям и объектам окружающей действительности. Подмечая у людей характерные для них черты, а у предметов окружающего мира те или иные свойства, человек демонстрирует своё небезразличие к этим качествам и свойствам.

Цель дипломной работы состоит в многоаспектном рассмотрении эпитета, как одного из основных средств, создающих своеобразие пришвиновских писем.

Для достижения этой цели в работе решаются следующие задачи: анализ существующих в современной лингвистике определений эпитета и классификаций эпитетов; описание эпитетов, встречающихся в письмах Пришвина, с разных сторон на основании существующих классификаций; демонстрация возможностей применения материалов дипломной работы в практике преподавания русского языка и литературы в школе.

Источниками материала исследования послужили 155 писем М. М. Пришвина, из них 32 письма, хранящихся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки, 28 писем, адресованных А. М. Ремизову, вышедших в журнале «Русская литература» № 3 за 1995 год, 33 письма к А. М. Горькому, изданных в сборнике «М. Горький: материалы и исследования» Институтом мировой лит. им. А. М. Горького в 1994 году, и 62 письма, опубликованных в 14 томах дневников М. М. Пришвина.

Материалом исследования являются прилагательные, наречия, причастия, имена существительные, как лексические единицы, выступающие в функции эпитета, выявленные в текстах писем М. М. Пришвина. Всего выявлено и проанализировано 1690 эпифраз (определяемое слово + эпитет).

Методы исследования: в работе использованы метод классификации эпитетов в определённые группы, описательный метод, метод морфологического и структурно-семантического анализа эпитетов.

Актуальность данной работы обусловлена тем, что эпистолярные тексты Пришвина не изучены ни в русле лингвистики, ни в частности в русле стилистики. Некоторые из них даже до сих пор не опубликованы, а ведь письма Пришвина являются частью его творчества, необходимым звеном в изучении его таланта, пазлом, без которого не сложится целая картина его художественного мира. Письма Пришвина перекликаются и отражаются в его дневниковых записях, дневниковые заметки перерастают в его произведения, сами произведения находят отголоски в его письмах — здесь всё взаимосвязано, неотделимо одно от другого, пропитано духом творчества. И чтобы понять и оценить талант Пришвина, надо изучать все составляющие его жизни, в том числе и письма, ведь, как говорил сам писатель, «…я свой маленький талант обернул и на свою жизнь. Я не разделен: талант мой — это я» [Пришвин. Дневники. 1926;1927: 183]. И в то же время сами письма являются как бы маленькими законченными художественными рассказами. Пришвин писал об одном из своих писем: «После переработки получилось отличнейшее письмо, настоящее художественное произведение, столь совершенное, что не осталось никакой тревоги после его отправления. А ведь и всякое письмо как отношение одной личности к другой должно быть непременно художественным, иначе же ведь и невозможно посредством одних голых слов объясниться» [Пришвин. Дневники. 1932;1935: 601]. Вот, например, кусочек одного письма, чем не отрывок из лирической миниатюры:

«Мои разные думы обыкновенно скопляются перед засыпанием, и напор их иногда бывает велик, что вдруг как бы что-то порвется в голове, и мысли рассыплются множеством чередой проплывающих световых картин с невозможно безобразными пугающими рожами. Тогда я знаю, что надо спешить каким-нибудь способом убить в себе мысль и заснуть. Я придумал себе на такие разы заниматься арифметикой, и любимейший мой лес, где получаю столько всевозможных впечатлений, превращаю в предмет исчисления. Беру я какой-нибудь хорошо знакомый участок, измеряю деревья, считаю, помножаю и во время вычисления древесной массы засыпаю.

На этот лад в свои так называемые чисто деловые дни посредством счета и меры, мне кажется, я убиваю в себе напирающую изнутри потребность к чему-то безмерному и для жизни обыкновенной очень опасному. Но рано или поздно после длинного ряда деловых дней начинает забираться в душу тоска, и опять перед засыпанием хочется отведать сладкого яду — побыть наедине с самим собой. И на эти случаи у меня есть искусственный способ возбуждения мысли и явления картин. Чтобы не заснуть скоро, я опять воображаю себе тот самый лес, который для засыпания я вычислял, и начинаю через этот огромный русский хаотический лес путешествие пешком на свою родину к тому небольшому хутору, куда постоянно возвращался раньше в жизни, совершая по свету большие круги" [Пришвин. Дневники. 1926;1927: 102].

Дипломная работа включает в себя введение, три главы, заключение и список использованной литературы.