Введение. 
Биполярность детских образов в романах Ф.К. Сологуба

Тема детства является классической темой для русской литературы, к ней обращались С. Т. Аксаков, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов, В. Г. Короленко и другие, поэтому для XX века обращение к проблеме «детскости» является во многом продолжением традиции, хотя именно этот период истории назван «Веком ребенка», так определила его впервые Эллен Кей, шведский педагог (Кей, 1905). Подобному взгляду на столетие следует Арзамасцева в своей работе «» Век ребенка" и русская литература 1900;1930 годов", отмечая необычайно развитие в XX века педагогической и психологической наук, с точки зрения раскрытия мира ребенка и составления нового представления о нем. Это не могло не способствовать более глубокому осмыслению темы детства и в литературе, хотя разумеется она не является «ни его продолжением, ни его зеркальным тождеством». М. Эпштейн и Е. Юкина в статье «Образы детства» прослеживают историю литературы о детях в рамках взрослой литературы, которая берет свое начало в творчестве романтиков, выявивших самоценность детства (в отличие о просветителей имеющих скорее назидательные причины обращения к образу ребенку), начиная, таким образом, с Лермонтова и заканчивая Казаковым. Вывод их работы звучит так: «мы с уверенностью можем заключить, что эта тема не изолированная и не периферийная — в ней сталкиваются глобальные исторические и психологические концепции человека, в ней запечатлены существенные черты художественных исканий двух последних столетий». И именно такой тема детства была для Федора Кузьмича Сологуба, поэтому мы в нашей работе обратились к его творчеству.

Неслучаен и выбор произведений именно Ф. К. Сологуба для подробного рассмотрения темы детства в XX веке. Его точка зрения на данную проблему интересна не только потому, что он крупный писатель рубежа XIX — XX веков, но и потому, что во многом его взгляд продиктован профессией.

Н.А. Дворяшина пишет: «Можно, пожалуй, указать еще одну причину, по которой мир детства не отпускал от себя Федора Сологуба, — отсутствие собственных детей», нет свидетельств того, как именно переносил своё положение писатель, и почему именно у него не было своих детей, но утверждение, что это так или иначе повлияло на его видение детства, не вызывает сомнений. Также справедливым будет и то, что в первую очередь в отношении к ребенку Сологуб — учитель. Его стаж в двадцать пять лет работы с учениками, множество публикаций на педагогическую тему в издании «Новости и Биржевая газета» и, разумеется, творчество, поэзия или проза, обязательно убедят читателя насколько важной была тема детства для писателя.

М.М. Бахтин в своих лекциях о русской литературе скажет: «Сологуб останется одиноким», потому что каждый, кто попробует писать как он, обречен создать лишь пародию. В. Шкловский скажет о писателе как о «человеке-направлении», не нашедшем соратников. Слова о поэзии конгениального героя Триродова: «Надо было иметь особый строй души, чтобы любить эту простую с виду, но столь необычную поэзию», — также справедливы и для автора. Все эти высказывания свидетельствуют о необходимости особенного подхода к особенному творчеству, иной же подход становится причиной противоречивых оценок творчества Сологуба, в том числе и в отношении его решения проблемы детства. Тем более запутывает читателя то, что Сологуб периодически специально сообщал выдуманные биографические сведения, которые не могли не вызвать у современников отрицательного отношения к личности писателя. «Знали ли мы, молодые поэтики, перед чем сидим и с кем пьем чай?» — спрашивает Андрей Белый и этим утверждает мысль, что очень противоречив и неоднозначен образ Сологуба. Довольно легко, не учитывая этого, впасть в заблуждение, что «Передонов — это Федор Сологуб, с болезненной страстностью и силой изображенный обличителем того порочного и злого, что он чувствовал в себе». У них есть сродные черты, Сологуб тоже был учителем и тоже порол учеников, но это лишь дань прошлой традиции обучения, которую позже (ко времени публикации первых романов) Сологуб активно осуждал на страницах издания «Новости и Биржевая газета». Б. М. Парамонов в работе «Новый путеводитель по Сологубу» припишет автору садомазохистский комплекс: «мы встречаемся с классическим примером патологического развития психики — когда человек испытывает склонность к истязательству детей, будучи сам истязуемым». И действительно, писатель подвергался телесным наказаниям в детстве и уже когда сам стал учителем, и, как мы отметили выше, не была чуждой для него роль наказывающего, но это еще не служит поводом делать столь глобальный вывод. Ведь, с другой стороны, есть иные оценки деятельности писателя. В. И. Ильин писал, например, что где-то в глубине, недосягаемой для обывателя «Федор Сологуб был и оставался ребенком, как это и подобает гению», он был «адвокатом детства» на станицах своих произведений и статей, отмечает Н. А. Дворяшина. Нам же кажется, что и та, и другая точки зрения обязательно найдут опору в статьях или в произведениях писателя, но руководствоваться мы будем, прежде всего, мыслью В. Ф. Ходасевича.: «Ничто у него ничем не вытеснялось, противоречия в нем уживались мирно, потому что самая наличность их была частью его мировоззрения». Таким образом, целью нашей работы является определение этих противоречий и реконструкция художественного образа детства у Сологуба, в виде некой системы взглядов, а также мы проследим, каким образом теоретические воззрения на воспитание отразились в романах, и как пора детства сказывается на дальнейшей судьбе человека в смысле становления его личности, по мнению писателя, выделим основные мотивы, связанные с детскими годами. Для наиболее полного понимания художественной стратегии автора в создании детских образов нам потребовалось обращение к его педагогическим идеям и биографии, литературной (Ф.М. Достоевский и С.Я. Надсон) и философской (Ф. Ницше, А. Шопенгауэр, К. Юнг, В.В. Розанов) преемственности, что обусловлено спецификой самого писателя, являющегося и педагогом, и общественным деятелем, и теоретиком искусства. Подобная междисциплинарность исследования позволяет максимально широко взглянуть на литературное творчество Сологуба и раскрыть глобальный замысел писателя по преображению действительности искусством, а именно литературой.