Прежде всего, я хотел бы указать на то, что «востребованные» авторы, анализирующие смену общественного строя, в идеологических целях нанесли сокрушительный удар по историческому подходу. В теоретической, исторической, экономической и политологической литературе, посвящённой истории и последствиям смены общественного строя, идёт эксплицитная или имплицитная борьба между различными школами («дискурсами», «нарративами») за понятия, применяемые при анализе, за подходы, позволяющие установить причины и следствия изучаемого явления. Правящие политики и обслуживающие их «специалисты» «дискредитировали» и методично вытеснили из области интерпретации истории, в том числе — применительно к смене общественного строя, марксову теорию общественных формаций как якобы недоказуемую «теорию всего». Однако, подобно тому, как преждевременными оказались похороны марксовой теории кризисов, неразумен и отказ от его теории общественных формаций. «Провал» этой теории был непосредственно связан с тем, что идеи Маркса уже в 1980;е гг. стали изображаться как основа порочной идеологии прогнившего социалистического государства. Ведь нужно было убедить людей в том, что отношения собственности не играют ключевой роли в смене общественного строя — а между тем эти отношения, в которые непосредственно включены и властные структуры, имели важнейшее значение в процессе возникновения новых национальных государств.
Для господствующего ныне подхода характерно «бинарное» мышление. Смена общественного строя упрощённо рассматривается в рамках оппозиций «демократия — диктатура» и «рыночная экономика — государственная экономика». Родственной этому манихейскому делению является и третья парадигма: смены общественного строя вообще не было, произошла лишь «смена элит». Эффективная критика господствующей интерпретации перехода от социализма к транснациональному капитализму невозможна без реабилитации исторического подхода и теории общественных формаций.
легитимация политический собственность.
