Статистический сборник как источник по истории российских университетов 1990-х годов

Уже одно название данной главы приводит к появлению нескольких вопросов. Первый касается того, в каком виде доступна статистика высшего образования мне в данный момент, а именно, в опубликованном виде только в статистических сборниках. Вкупе с отсутствием в специальной литературе пояснений о том, каким образом статистика собиралась и редактировалась (сводилась в единые таблицы, принималось решение о том, какие показатели публиковать, а какие нет) это создает условия для недоверия этому источнику (статистическим сборникам). Единственное пояснение, которое удалось найти, касается того, какая форма рассылается в университеты для заполнения, чтобы выявить основные показатели развития образования. Исходя из этого, была сформулирована первая проблема, рассмотренная в данной главе: можно ли доверять существующей статистике; и если нет, то, что с этим делать.

Второй вопрос касается того, почему в заглавие фактически приводится только один сборник и что можно узнать из опубликованной информации. Как я пояснил во введении, после процедуры проверки стало ясно, что данные во всех статистических сборниках полностью идентичны. Поэтому и рассматривать каждый из них в отдельности второй год подряд бессмысленно (эта процедура была мною проведена в курсовой работе 3 курса). А вот, как именно работают с этой информацией из «Российского статистического ежегодника», какие у имеющихся подходов есть трудности и как их преодолеть — это вторая проблема, которая будет рассмотрена в данной главе.

Начать хотелось бы с двух конкретных кейсов, отлично иллюстрирующих описанную выше проблематику. Первый надо начать с цитаты из «Белой книги»: «Негосударственные вузы, инициатива создания которых зачастую принадлежит государственным университетам, начинают создаваться в 1993/1994 гг."Белая книга Российского образования. Ч.I. — М.: МЭСИ, 2000. — 344 с. — [электронный ресурс] - Электрон. дан. — Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/text/19 153 933/ Дата обращения: 15.02.2016. В данном случае ученые открыли «Ежегодник», увидели соответствующее значение и констатировали в языковом выражении. Для того чтобы понять, что в этой фразе не так и почему это важно, я обращусь к истории публикации ежегодника ГоскомстатаРоссийский статистический ежегодник. 1994. Статистический сборник / Госкомстат России. — М., 1994. — 799 с.

До издания 1997 года в сборнике не проводились разграничения между частным и государственным сектором высшего образования: давалось общее число университетов, общее число студентов, общее число приема, выпуска и так далее. С 1997 года у сборника поменялась команда редакторов, внешнее оформление и стиль, и вместе с этим изменились показатели по высшему образованию. И до издания 2000 года они уже не менялись, команда была та же, оформление то же, и дальше между сборниками за эти годы (1997;2000) все совпадает. Что же появилось нового в публикации 1997 года? Обращаясь к количеству вузов в РФ в первой половине 1990;х годов, я обратил внимание на то, что изменились значения.

Из сборников до 1997 году мы узнаем, что в 1992;93 учебному году в России было 535 вузов и 2 638 000 студентов, в 1993;94 — 548 и 2 542 900, 1994;95 — 553 и 2 534 000, 1995;96 — 569 и 2 655 200. Если мы посмотрим на сборники с 1997 года издания, то мы увидим иные значения за эти же годы (с 1993) заметно больше, а именно: в 1993;94 учебному году было 626 вузов и 2 612 800 студентов, в 1994;95 — 710 и 2 644 500, в 1995;96 — 762 и 2 790 700.

Фактически в изданиях разного года за одни и те же учебные годы приводится разное количество университетов и студентов. Объяснить это различие я смог благодаря тому, что обратился к статистике количества негосударственных и государственных высших учебных заведений. И выясняется, что по годам количество государственных вузов в сборниках после 1997 года совпадает с общим количеством вузов в сборниках до этого года. С учетом того, что разграничения между этими секторами образования до 1997 года не проводились можно заключить, что команда редакторов в первой половине 1990;х годов вообще не учитывала частный сектор высшего образования при публикации ежегодника. В таком случае, если мы хотим судить о каких-то тенденциях высшего образования с учетом негосударственных учреждений, то использовать сборники ранее 1997 года издания нельзя. А с учетом того, что в период с 1997 по 2000 в сборниках значения за предыдущие годы не отличаются, то фактически достаточно пользоваться ежегодником 2000 года издания, потому что в нем отражена динамика за все десятилетие. Именно его в дальнейшем я и использовал.

При этом я все еще не указал, что же неправильного было в цитате из «Белой книги» про то, что негосударственные вузы появляются только в 1993;94 учебному году. Этот вывод ученые сделали на следующем основании: в сборниках за период 1997;2000 г. г. статистика негосударственного сектора образования начинается только с 1993;94 учебного года. За первые два годы существования РФ везде ставятся прочерки, а точнее сказать, нули, что означает, что, например, в 1992;93 учебному году частных университетов в России не было. Но я убедительно показал в курсовой работе предыдущего года, что нормативно-правовые условия для появления частного сектора высшего образования были еще даже в 1991 году, и как показывают другие ученые (ссылки на них также есть в курсовой работе прошлого года) формироваться он начал тогда жеВ качестве примера можно привести первый негосударственный университет РФ — Международный университет в Москве, который был основан в 1991 году. Информация взята с официального сайта: http://www.interun.ru/about/; Другой пример — Московский институт экономики, политики и права, который появился в 1992 году. Информация взята с официального сайта: http://www.miepl.ru/about-us.html; На законодательном уровне предпосылки для становления негосударственных структур в сфере образования начали формироваться после выхода в январе 1991 года закона РФ «О предприятиях и предпринимательской деятельности» и закона РФ «Об образовании» 1992 года, который признал возможность существования в России негосударственных вузов. .

Из этого следует, что причину отсутствия счета частного сектора высшего образования в статистических сборниках до 1993/94 учебного годов надо искать не в том, что его просто не было до этого года, а в чем-то другом. Установить это еще предстоит в будущем.

Второй кейс иллюстрирует, почему я вынужден констатировать недоверие к существующей статистики и одновременно с этим методологические просчеты предшествующей историографии. Во всех сборниках и книгах ученых по истории высшей школы в 1990;е годы обязательно присутствует значение совокупного количества университетов в стране (которую я уже приводил выше в виде диагрммы). В конце 1990;х и начале 2000;х ссылка на это значение в историографии давалась по ежегоднику Госкомстата (в том числе, в «Белой книге», в работе Асмус, в монографии Татур), потом появился сборник «Россия сегодня» (аналог, заменивший «Ежегодник), а во второй половине 2000;х годов у Росстата появился собственный сайт, на котором публикуются все эти же данные в открытом доступе.

Именно на него в дальнейшем и начали ссылаться ученые из второй группы историографии, описанной во введении. Из раза в раз дается значение примерно в 1000 вузов на рубеже XX—XXI вв.еков. Однако, проведя ревизию существующих статистических сборников, я обнаружил, что это значение вообще не учитывает систему филиалов, которых даже по официальному подсчету уже в 2002 году было почти в два раза больше чем головных вузов. Только дело в том, что авторы предшествующей историографии не обращают никакого внимания на этот важный момент. Сразу логично спросить, а как так получилось? Это крайне интересный сюжет.

Существует еще один сборник, содержащий информацию о развитии образования в Российской ФедерацииОбразование в России — 2003. Статистический бюллетень. — М.: МГУПИ, 2003. — 550 с. — [электронный ресурс] - Электрон. дан. — Режим доступа: http://www.gks.ru/bgd/regl/b03₃₃/Main.htm Дата обращения: 20.04.2016. Статистический сборник содержит информацию о высшей школе в период с 1991 по 2003 гг. в РФ. При подготовке сборника использованы данные, получаемые органами государственной статистики от юридических лиц и населения путем проведения федерального государственного статистического наблюдения, выборочных обследований и других форм статистического наблюдения, данные министерств и ведомств Российской Федерации (Министерства образования, Министерства труда и социального развития, Министерства финансов, Министерства здравоохранения и др.). В сборнике публикуются сведения, характеризующие различные аспекты состояния образования за период 1990;2002 гг. Фактически редакторы сборника также опирались на аналогичные первичные данные, которые использовали редакторы других сборников.

Из этого сборника я почерпнул, возможно, главный статистический показатель для работы. Там есть, как и везде, число высших учебных заведений. Как обычно, к осени 2000 года их чуть более 950, но под соответствующей таблицей дается примечание о том, что статистика не учитывает филиалы, значение которых озвучено отдельно, а именно: «В 2002/03 учебном году в Российской Федерации действовал 1371 филиал государственных вузов и 326 — негосударственных"Там же. К сожалению, за другие годы количество филиалов не дается, но можно с уверенностью предположить, что тенденция развития у них была с нуля в 1991 до оной в 2002. Крайне сомнительно, что больше полутора тысяч вузов появилось за 2 года в начале XXI века. Это проясняет все споры на тему «количества высшего образования» в России, которое далеко не ограничивается тысячей университетов к концу 1990;х годов.

Более того, ведь сразу возникают и новые вопросы относительно существующей статистики. А при подсчете количества студентов учитывались филиалы? А при подсчете приема и выпуска? А при подсчете количества аспирантов и докторантов? А экономика филиалов при составлении статистики входила в головной университет или считалась отдельно? А во всех ли филиалах только бюджетное обучение? А как в этом случае поменяется соотношение частного и государственного секторов высшего образования? Эти вопросы для меня пока остаются без ответа, потому что, в будущем, надо будет найти доступ к первичным данным, который собираются непосредственно с вузов. Именно после работы с этим источником, возможно, прояснятся многие моменты. Однако основополагающий вопрос касается методики сбора информации с вузов, а именно, каким образом считалась филиальная система (и соответственно число студентов в филиалах, и другие подобные показатели).

Эта проблема имеет принципиальное значение, потому что параметр в 950 университетов в конце 1990;х годов присутствует везде, особенно, в книгах авторов «второй группы», ибо для всех из них опора исследования — статистика. Например, в данной книгеВысшее образование в России: правила и реальность / Авт. коллектив: А. С. Заборовская, Т. Л. Клячко, И. Б. Королев, В. А. Чернец, А. Е. Чирикова, Л. С. Шилова, С. В, Шишкин (отв. ред). — М.: Независимый институт социальной политики, 2004. — [электронный ресурс] - Электрон. дан. — Режим доступа: http://www.socpol.ru/publications/pdf/he.pdf Дата обращения: 17.04.2016 основной упор, конечно, делается на исследовании доступности образования в середине 2000;х годов и перспективе развития ЕГЭ и ГИФОГИФО — государственные именные финансовые обязательства. Оформлялись по результатам ЕГЭ и гарантировали полное или частичное погашение государством стоимости обучения абитуриента в определенном государственном вузе. Эксперимент по введению ГИФО проводился до 2003 года более узко, чем эксперимент по введению ЕГЭ (в 3х регионах из 47) и дальнейшего развития не получил. Однако в этой книге немало места уделено во вступительной части теме тенденций развития высшего образования «накануне», то есть в конце 90-х — начале 2000;х годов. И там вновь встречаем ссылку на сборник «Россия в цифрах» и ежегодник Госкомстата, на основе которой дается значение в 950 университетов на рубеже веков. И вновь отсутствует примечание на тему того, что эта статистика не учитывает филиалы. Суть в том, что разница между 1000 университетов и более чем 2500 (в результате сложения с филиалами) — это принципиальная разница во всех отношениях. И именно последнее значение, видимо, является совокупным количеством вузов в стране. Ведь разве от того, что вуз является филиалом, он перестал выдавать дипломы? Перестал учить своих студентов? Перестал брать с них деньги? Нет. При этом, никто из ученых кроме Ю. Г. Татура, ссылаясь на эту статистику, не делает соответствующих пояснений.

И это значение кочует из одной работы в другую, и никто даже не задумывался проверить его. Именно этот пример лучше всего иллюстрирует — нежелательно так обращаться со статистикой: просто брать показатели за разные годы и описывать тенденции, которые по ним видно. Они сами по себе ничего не значат.

Какие выводы можно сделать исходя из описанных кейсов? И как преодолеть возникшие трудности? Первый шаг на пути преодоления проблемы недоверия существующей статистики является простом пересчете первичных данных. Возможно, по тем или иным причинам, редакторы специально не указывали какие-то показатели в сборниках. Тогда все просто: достаточно пересчитать первичные данные и опубликовать исправленную статистику. Однако даже этот шаг на данный момент неосуществим. Данная информация находится в текущих архивах Министерства образования, куда пускают только действующих чиновников.

В тоже время простое соотнесение первичных данных и опубликованной статистики ничего не даст для понимания ее качества и возможностей ее источниковедческого использования для изучения тенденций развития высшего образования в 1990;е годы. Фактически это будет только работа по археографии. А источниковедческая работа предполагает выяснение качества статистики, начиная с программы обследования, установления шкалы показателей, качества сбора информации, способов ее агрегации, заложенной на уровне программы и т. д. Именно этот путь предполагает мое дальнейшее исследование.

Можно ли сделать какие-то выводы уже сейчас касательно тенденций развития высшего образования на основе статистики? В работе прошлого я описывал интерпретацию разнообразных показателей, которые не вызывают такого количества споров. Одним из самых интересных примеров является вопрос о так называемом «оттоке кадров». Далее я хотел бы проиллюстрировать, как в будущем может развиваться направление сравнительных исследований данных из статистики и интервью.

Я начну с численности профессорско-преподавательского персонала (далее — ППС) государственных вузов на начало учебного годаРоссийский статистический ежегодник. 2000. Статистический сборник / Госкомстат России. — М., 2000.

В период с 1990 по 2000 годы число ППС выросло с 219,7 тысяч человек до 255,9 тысяч человек. Оказывается, что согласно статистике массового оттока кадров из университетов не было. Но, как я и пытался показать неоднократно ранее, сами по себе значения ничего не значат. Поэтому обратимся к соотношению профессоров и доцентов в эти же годы и проследим динамику. Выясняется, что в 1990;91 учебному году было 12,9 тысяч профессоров и 73,1 тысяча доцентов, а в 1999;00 учебному году стало 25,7 тысяч профессоров и 89,3 тысячи доцентов. Если выразить то же самое в процентном соотношении, то рост количества профессоров составил почти 100%, а рост количества доцентов только 22%. Более того, если в 1990;91 учебному году профессора составляли 15% от общего числа ППС, то в 1999;00 учебному году уже 22% от общего числа ППС. Из этого можно сделать вывод о том, что был минимальный приток молодых специалистов в высшую школу и заметный отток тех же молодых специалистов, постепенно количество профессоров становилось все больше и происходило старение кадров. Если мы обратим внимание на соотношение количества докторов и кандидатов наук, то тут тоже есть несколько интересных сюжетов. Во-первых, здесь также наблюдается рост количества докторов наук почти в два раза (= почти на 100%) с 13,7 тысяч человек в 1990;91 учебному году до 25,8 тысяч человек в 1999;00 учебному году. Во-вторых, прирост числа кандидатов наук также был небольшим — только на 6% за десять лет (с 115,2 тысяч человек в 1990;91 учебному году до 122,4 тысяч человек в 1999;00 учебному году). Многие ученые в интервью подчеркивали, что отток кадров заключался именно в том, что в университет перестали приходить молодые, а те, кто там был младше 30 лет, постепенно уходили, не дописав свои кандидатские диссертации.

Интересно будет в будущем посчитать, сколько людей на протяжении 1990;х получали степень кандидата или доктора наук, и при этом оставались в науке. И тогда можно будет также посмотреть по-новому на тезис об «оттоке кадров». Возможно, станет ясно, что количество людей со степенями росло, но количество людей, именно исследователей, занимающихся наукой, все равно уменьшалось. Ведь степень могли получать по второй специальности (два высших образования), или ради престижа, или из каких-то иных личных соображений. Получается, степень есть, а научный потенциал (соответствующий статистический показатель) человек не пополнил и ушел работать в другую сферу. И это все тоже покажет, что жизнь сложная скрывается за этими значениями. И нельзя ее описать простыми однозначными формулировками.

Описанный выше кейс иллюстрирует, каким образом возможно осуществить сравнительное исследование данных из статистики и из интервью. Я продолжаю считать, что, несмотря на то, что это разные виды источников, каждый со своей спецификой, в отдельности друг от друга, сами по себе, они будут оставаться актуальными только для науки. Интервью сами по себе будет актуальны только для университетских исследований о коллективной памяти членов ученой корпорации, о том, какова их репрезентация. А статистика сама по себе будет интересовать только экономистов и социологов, чтобы дать качественную оценку развития высшего образования в РФ. Но мне кажется, что более плодотворным путем является не «оценить» было ли «плохо/хорошо» или определить было ли «мало/много», а описать и понять, почему высшее образование в 1990;е годы развивалось именно таким путем. И самое главное, а каков этот путь вообще был? Ведь даже сейчас трудно однозначно высказаться по тому или иному аспекту развития высшей школы. Нехватка доверия к статистики и недостаточная разработанность методологии ее исследований вкупе с пока еще формирующимся архивом интервью ЦУИ ИГИТИ НИУ ВШЭ не позволяет на данный момент сделать какие-то однозначные выводы. Однако, кажется, вполне можно поделиться первым исследовательским опытом, показать, какие тенденции удалось выделить, какие трудности при этом появились и как их можно преодолеть. Именно этому была посвящена моя работа и именно это я кратко резюмирую в заключении.