Заключение. 
Эволюция англо-русского противостояния в Иране в XIX

В начале XIX века усиливается военно-политический и экономический нажим европейских держав на Иран, который вынужден был вырабатывать новые принципы своей внешней и внутренней политики для сохранения политической независимости. Геополитическое положение Ирана, расположенного на подступах к Средней Азии, Кавказу, Афганистану и Индии, определи его место в острой политической борьбе европейских держав за влияние и господство в этом регионе. Соперничество Англии и России в Иране занимает одно из центральных мест в общей проблеме их отношений этого периода. Россия активно продвигалась на юг — в Закавказье и Среднюю Азию. Англия не менее упорно стремилась подчинить своему политическому влиянию государства Среднего Востока.

Россия была одним из первых государств, с которым Каджары установили дипломатические контакты. По Каспийскому морю, несмотря на периодическую нестабильность, шла оживленная торговля и осуществлялись политические и экономические связи. Кроме того, Каджары были заинтересованы в поддержке России для признания их правителями Ирана.

Российская политика в Иране во второй четверти XIX в. отличалась рядом важных черт, позволяющих выделить соответствующий период в самостоятельный этап развития российско-иранских отношений.

В основании российской политической линии в период, последовавший за заключением Туркманчайского мирного договора 1828 г. лег весь предшествующий опыт российских взаимоотношений с Иранским государством. В то же время Иран в XVIII столетии переживал политический кризис, в силу чего уже к началу XIX века сложилась ситуация, определявшая развитие российско-иранских отношений вплоть до 1917 года. А именно: Россия, обладавшая значительным военно-политическим потенциалом, играла в российско-иранских отношениях главенствующую роль.

Впрочем, нужно отметить, Россия не посягала на суверенитет Ирана: все необходимые дипломатические формальности всегда соблюдались, и Иран не был объектом прямого вмешательства как, например, ханства Средней Азии во второй половине XIX века. Это было связано с двумя причинами. С одной стороны — противостоянием с Англией, которая не могла позволить России прямое вмешательство в дела Ирана, с другой стороны — приверженностью Николая I принципам легитимизма, что не позволяло покушаться на древнюю государственность Эраншахра.

Основной целью Российской политики в Иране в XIX веке была торговля с этой страной, а также транзитная торговля через иранские земли. Все остальные цели российского правительства, в том числе и политические, были, в конечном счете, подчинены этой главной цели. Россия воспринимала Иран как перспективный рынок сбыта своей промышленной продукции, в силу чего мы наблюдаем отчетливое стремление российского правительства обеспечить торговые интересы России, что выразилось, в частности, во включении в Туркманчайский трактат особого Акта о торговле. Правительство империи искало различные пути развития торговли, как прямо предусмотренные Туркманчайским трактатом (учреждение консульств), так и альтернативные (учреждение Астрабадского торгового дома, покровительство российскому купечеству).

Реализация означенной концепции предполагала использование значительного арсенала собственно политических приемов, которыми правительство Империи пользовалось в зависимости от текущей политической конъюнктуры. Последняя, после окончания русско-иранской войны 1826−1828 гг. складывалась для России весьма благоприятно.

Осознание Каджарами бесперспективности дальнейшего противостояния с империей приводит к сближению России и Ирана. Кроме того, после заключения Туркманчайского договора появляется новое направление российскоиранского сотрудничества, а именно — сотрудничество в военной сфере. Оно выразилось в том, что Россия поддерживала Иран в его военных акциях, либо же самостоятельно использовала военную силу для обеспечения российских и иранских интересов. Важной формой российско-иранского сотрудничества в 30−40-е гг. XIX века становится направление в Иран военных инструкторов.

Своего пика это направление российско-иранского военного сотрудничества достигло во время Гератского кризиса 1837−1838 гг. Таким образом, Россия стремилась лишить Англию ее монополии на подготовку иранских войск. Интенсификация российско-иранского военного сотрудничества была связана еще и с тем, что основные политические интересы России и Ирана в рассматриваемый период на большинстве направлений совпадали, в то время, как между Ираном и Англией, напротив, существовали противоречия.

К концу XIX века Иран утратил не только экономическую, но и отчасти политическую самостоятельность. В начале XX в. территория этого государства была поделена на сферы влияния между Англией и Россией.

Вместе с тем необходимо отметить, что в XIX веке практически все страны Востока попали в ту или иную форму зависимости от наиболее сильных европейских государств, превратившись в колонии или полуколонии. Для этих держав колонии являлись источником сырья, финансовых средств, рабочей силы, а также рынками сбыта.

При этом Иран формально никогда не теряла своей независимости, по классификации отечественных историков она оставалась «полуколонией» .

С проявлением системного кризиса в Иране на рубеже XIX — XX в., завершился процесс межгосударственного диалога в связи с реализацией стратегических планов Российской империи в отношении Ирана и азиатских ханств.

Кроме того, для русских предпринимателей Персия была привлекательна по трем причинам.

Во-первых, близость Персии к российским границам. Русским предпринимателям было удобнее инвестировать свои капиталы в персидские дела, чем где-либо ещё.

Во-вторых, Северная Персия была наиболее благоприятным регионом в стране, богатым не только минеральными, но и сельскохозяйственными ресурсами.

В-третьих, царское правительство поддерживало переселение русских в Северную Персию, для того чтобы предотвратить заселение этих территорий представителями других национальностей. В начале ХХ в. в северной Персии проживало от 20 до 30 тыс. русских переселенцев. Среди них было несколько генералов, которым русское правительство помогло приобрести землю.

Еще одной причиной обострения соперничества Великобритании и России за влияние в регионе также можно назвать открытие крупных нефтяных месторождений на территории Персии в начале ХХ века. Началась острая конкурентная борьба за концессии.

Причем, еще в конце XIX века у Великобритании не было прямого доступа к нефти, и в этом отношении она полностью зависела от поставок из США, России и Мексики. Такое положение было неприемлемым для англичан, которым был необходим контроль над «своими» нефтяными месторождениями. Поэтому с тех пор, как в начале XX века Великобритания перешла с угля на нефть, «нефтяной фактор» стал определяющим в ее внешней политике.

Главной задачей политики Великобритании на Ближнем Востоке провозглашалось установление прочного контроля как над уже разведанными, так и над перспективными месторождениями нефти в Иране и Месопотамии.

Также можно говорить и о том, что межгосударственные контакты стран-участниц политических и экономических отношений в АзиатскоКаспийском субрегионе в течение XIX ХХ вв. прошли большой и неоднозначный путь.

Активизация политической и коммерческой деятельности государств в бассейне Каспийского моря была вызвана новыми историческими условиями развития Европы и Российской империи, сложившимися к началу ХХ в. Интерес России подогревался необходимостью модернизации страны, и усилением интереса к сырьевым источникам Ирана и азиатских ханств в европейских державах.

И Великобритания, и Россия старались продолжать политику политического и экономического проникновения в Иран. Однако былая конфронтация сменилась согласованными действиями.

Итак, цели России и Великобритании в Иране были различны. Россия хотела распространить свое влияние в Иране и тем самым приблизиться к водам Персидского залива. Великобритания пыталась помешать России. Наилучшим способом помешать русским планам английские руководители и стратеги считали сохранение Ирана как независимого буферного государства.

Такой баланс сил предотвращал полное его подчинение какой-либо из двух великих держав. Тем самым, Иран мог оставаться буфером между ними и таким образом сохранить свой национальный суверенитет, хотя бы формально.

Англо-русское соперничество разделило иранское общество на разные лагеря: прорусский, проанглийский, антирусский и антианглийский. Это соперничество великих держав не позволило унифицировать систему управления, а также воспрепятствовало созданию единой системы защиты правопорядка (постоянная конфронтация между русской казачьей бригадой и жандармерией).

Другим результатом англо-русского соперничества было отсутствие стабильно работавшего правительства. Позиция правительства была всегда крайне сложной, так как оно должно было сверять свою политику не только с желаниями меджлиса, но и с желаниями России и Великобритании. Так как меджлис, Россия и Великобритания имели взаимоисключающие интересы, позиция правительства была неустойчива. Если правительство следовало политике меджлиса, то Россия и Великобритания считали его ксенофобским и националистическим. Если правительство было дружественным Великобритании, то Россия считала правительство враждебным своим интересам.

Необходимо также отметить, что проблемы англо-русских отношений в Персии в период до начала Первой мировой войны 1914 годы дополняет и вносит новые фактические данные в круг проблем, связанных с истоками и причинами ее возникновения. На примере взаимодействия Великобритании и России в Иране можно проследить, как складывались отношения внутри Антанты, а также, с Германией, которая на протяжении исследуемого периода оставалась значимым фактором иранской политики обеих держав.

В силу объективных причин обе державы столкнулись с необходимостью сотрудничества в рамках антигерманской коалиции. При этом следует отметить, что не случайно реальное оформление этого сотрудничества началось именно с улаживания азиатских проблем, и в том числе иранской. Тем самым, взаимодействие Великобритании и России в Иране отчасти, обусловило создание Антанты и отношения, возникшие в рамках данного союза, с противоборствующей им Германией, остававшейся в свою очередь, значимым вектором в иранской политике обеих держав.