Религиозные концепции тайных обществ Китая

Сейчас перед автором стоит цель: показать, насколько важную роль сыграли роль философские, религиозные и мистические доктрины в восстаниях в Китае XIX—XX вв.еке; показать, как эти события повлияли на формирование тайных союзов, обрисовать «стратегию и политические выгоды» от событий, которые происходили.

Причины, приведшие к народному восстанию, сила которого поставила под угрозу не только правление, но и существование цинской династии, являлись сложным переплетением факторов, которые, с одной стороны, имели традиционную канву, но, с другой стороны, на этой канве был вышит узор, создаваемый европейскими державами, которые на тот момент вторглись в Китай. Помимо этого, Цинь переживала династический кризис, и его течение усугубило интенсивное вовлечение китайского общества в мировые хозяйственные и культурные связи.

Как мы знаем, на тот момент Китай переживал не только «открытие» западными державами, но и опиумные войны, которые были более жестоки по отношению к мирному населению, чем любые кровопролитные сражение. В то же время появляется несколько тайных обществ, которые противостояли употреблению алкоголя, привезённого европейцами и курению опиума. Например, общество Li Jiao, которое противостояло не только наркомании среди населения, но и христианскому учению.

Мы не будем углубляться в изучение тех экономических проблем, с которыми столкнулся Китай во второй половине XIX в., т. к. это не является целью нашего исследования. Скажем лишь то, что «открытие» страны очень пагубно отразилось на её хозяйственной и производственной жизни. Стали появляться контрабандисты (например, «Зелёная банда»), которые зарабатывали поставкой опия.

Таким образом, «новые факторы, связанные с воздействием мирового рынка и капитализма, стали как бы частью традиционного механизма, действие которого приводило к обострению династического кризиса и вспышке народного сопротивления».

Речь, несомненно, идёт о восстании тайпинов под предводительством Хун Сюцюаня. Это было наиболее мощное народное движение за всю историю Китая, которое объединило в себе разных людей, разные религии и разные представления о будущем страны. Более того, это движение привело к созданию «государства в государстве», что не могло бы появиться без идеологии христианского учения, смешанной с китайской традицией.

Хун Сюцуань, чьи родители были крестьянами, работал сельским учителем и, находясь под сильным влиянием христианства, он именовал себя младшим братом Иисуса Христа. Его мечты были сродни мечтам первых христиан: равенство, создание «мира великого спокойствия» и справедливости. Однако методы, с помощью которых он хотел осуществить свои идеи, были далеки от завета «полюби ближнего своего как самого себя». Хун Сюцуань считал, что государство благоденствия можно достичь, лишь истребив Цинскую династию, а также всех маньчжур, вплоть до крестьян и простолюдинов.

В 1851 г. Хун Сюцюань был провозглашен императором Тайпин тяньго (Небесного государства великого благоденствия). Он и его сподвижники пытались на практике осуществить идею всеобщего равенства. Принятый ими «Земельный закон» провозглашал совместную обработку земли и «уравнительное распределение материальных благ».

Помимо сторонников Хун Сюцюаня, в восстании участвовали ещё три тайных общества — «Общество малых мечей», «Партия зелёных тюрбанов» и ещё одно, о котором известно лишь то, что его символом служили расположенные определённым образом монеты. Объединившись, 7 сентября 1853 года они провели «идеальный», по их мнению, переворот: за время восстания был убит только один из охранников правителя города. Наверное, это было одно из немногих бескровных восстаний в истории мира.

Но, несмотря на это, сторонники Хун Сюцюаня не пытались отказаться от своей идеи истребить маньчжуров. Тайпинское восстание — этот социальный взрыв огромной силы — стало главной угрозой устоям империи Цинов. В то же время оно поставило и перед иностранными державами проблему возможной переориентации их политики в Китае. Лидеры тайпинов благодаря «более гибкой политики в отношении иностранцев могли бы повлиять на действия иностранных держав и сложившееся соотношения сил не в пользу цинских правителей». Помимо этого, следует также учитывать религиозный фактор, который являлся связующим между ханьцами и европейцами.

Англия и Франция внимательно следили за развитием гражданской войны в Китае и решили использовать разногласия между «верхами» и «низами» для проникновения в глубь страны. Цинское правительство попыталось противостоять этому. Тогда Англия и Франция перешли к открытой агрессии и начали вторую «опиумную» война (1856—1860). На этот раз, европейцы вошли в Пекин, который вероломно оставили император и его вельможи, ограбили город и истребили мирное население. Помимо этого, был уничтожен Летний дворец, великий архитектурный памятник того времени, была разорена столица, но маньчжурская династия не спешила спасать Пекин. Цинское правительство, «занятое борьбой с тайпинами, отказалось от продолжения войны с иностранцами. Оно капитулировало, пойдя на новые уступки».

Теперь обратимся вновь к Тайпинскому восстанию, которое в отечественной историографии принято разделять на несколько этапов.

Во время первого этапа (1850—1853 гг) восставшие создавали вооруженные отряды, в дальнейшем превратившиеся в армии, и продвигались на север. Не всё население встречало их с радостью, ведь религиозное учение, которому они следовали, было далеко от традиционного китайского. Тем не менее, тайпины захватили Нанкин, который был превращен тайпинами в столицу своего государства.

Наивысший подъем, или второй этап (1853—1856 гг.) охарактеризовался созданием вполне стабильного государственного образования на территории нескольких приморских провинций нижнего течения Янцзы.

События, «связанные с кровавой междоусобной борьбой в тайпинском руководстве осенью 1856 г., делят историю восстания на восходящий период и время, когда восставшие безуспешно пытались удержать завоеванное в тяжелой борьбе».

1856—1864 гг. — последний этап в истории Тайпин тяньго, который завершился падением Нанкина и гибелью участников восстания.

Целью же тайпинского восстания явилось разрешение земельного вопроса. В 1853 г. они издали закон, в котором говорилось: «Вся земля делится по числу едоков, независимо от пола»; «Все поля Поднебесной 1 обрабатываются всеми в Поднебесной» (т.е. утверждалось право каждого получить землю); «Если есть земля, ее обрабатывают совместно; если есть пища, ее совместно едят; есть питье — его совместно пьют; есть деньги — их совместно расходуют. Повсюду должно быть равенство и не должно быть человека, который не был бы сыт и в тепле». Основное в законе — это конфискация земли у помещиков и раздел ее между крестьянами. Осуществить же всеобщее равенство тайпинам не удалось.

В феодальном Китае положение женщин было тяжелым. Впервые в истории Китая тайпины провозгласили, что женщины и мужчины равны. Женщинам давали при разделе земли такой же участок, как мужчинам. В армии организовали воинские части, состоявшие только из женщин. Женщинам разрешали занимать должности в государственном аппарате. В Китае раньше невесту покупали за деньги, не видя ее. После этого ее доставляли в закрытых носилках в дом жениха, которого она тоже никогда не видела. Тайпины запретили куплю-продажу невест.

В среде господствующих классов существовал варварский обычай: девочкам бинтовали ноги так, что пальцы подворачивались к ступне. Изуродованная таким образом нога более не росла. Девочкам из богатых семейств калечили ноги, чтобы показать, что богатые могут не работать. Тайпины, провозгласив труд обязанностью каждого, отменили этот обычай и запретили под страхом наказания уродование ног девочек. Тайпины отменили пытки и ввели открытый суд.

С богатых купцов тайпины взимали контрибуции. Многие богачи становились в очередь, чтобы поскорее уплатить контрибуцию и наклеить на двери квитанцию об уплате. Мебель красного дерева тайпины вытаскивали из домов богачей и сжигали на улице, приговаривая: «Этими вещами богатые люди гордились друг перед другом, и поэтому мы их уничтожаем».

Тайпины провели различные мероприятия в интересах народа и поэтому получили поддержку широких крестьянских масс и городской бедноты. Однако, начав в 1852 г. поход на Север, тайпины сделали большую ошибку: они не пошли дальше на Север, на Пекин, столицу феодального государства, центр сил маньчжуров, и дали муньчжурскому правительству собраться с силами.

Тайпины остановились в средней части Китая и главные свои усилия направили на взятие древней столицы Китая — Нанкина. В 1853 г. они взяли Нанкин. После этого движение достигло наибольшего подъема. Затем начался его упадок. Тайпины были сильны в борьбе против колонизаторов и феодалов, но плохо понимали, как им надо организоваться. Они учредили новую монархию, «избрав императором одного из своих руководителей — сельского учителя Хун Сюцюаня».

По усилении мятежа правительственные войска и администрация много, заботилась, «об истреблении всех мятежников». Тем временем в среде самих тайпинов начались раздоры. Купцы и помещики, примкнувшие первоначально к восстанию, испугались грозного размаха народного движения и выступили против крестьянских масс. Особенно недовольны были они конфискацией земли у помещиков и богатеев. Руководитель революционной части тайпинов, их главнокомандующий, сын угольщика, поденный рабочий Ян Сюцин был убит вместе с несколькими тысячами своих сторонников.

Государство тайпинов распалось на ряд враждующих областей. Тайпинская верхушка, состоявшая теперь из помещиков, стала посылать карательные отряды против крестьян, захватывавших земли. Тогда крестьянские отряды начали самостоятельную борьбу против помещиков и иностранных интервентов. Выдающийся их предводитель крестьянин-бедняк Ли Сю-чен был захвачен маньчжурскими феодалами и обезглавлен, а его тело разрублено на куски.

Иностранцы вероломно нарушили обещание о невмешательстве, они помогли маньчжурской династии и китайским феодалам подавить восстание. Кровавая интервенция англичан и французов ускорила падение тайпйнов.

Американцы, не объявляя войны Китаю, приняли участие в интервенции. Вырвав у китайского императора ряд привилегий для себя, интервенты объединились с ним и китайскими феодалами для того, чтобы в 1864 г. жесточайшим образом подавить восстание тайпйнов. Во взятых городах интервенты вырезали всех мужчин, а женщин и детей продали в рабство.

После 1864 г. мелкие тайпинские отряды рассеиваются по стране и принимают участие в разрозненных крестьянских движениях.

Закабаление Китая капиталистическими странами продолжалось и после поражения тайпинского восстания. Во время восстания тайпинов в Китае не было ни революционной буржуазии, ни пролетариата. Эти классы еще не сложились. Между тем крестьянство не может освободиться от феодального гнета самостоятельно, «без руководства революционной буржуазии или пролетариата».

«Крестьянская война тайпинов была самым продолжительным восстанием в истории Китая. Погибли многие миллионы людей. Значительная часть страны была опустошена и разрушена. Гражданская война предельно ослабила Китай и правящую цинскую династию».

Имели ли тайпины шансы одержать победу в борьбе и если да, то как могла «повлиять их победа на дальнейший ход китайской истории? Думается, что такой шанс у них был, достаточно сослаться на пример, связанный с историей прихода к власти минской династии. И сами факты истории тайпинского государства убеждают, что в 1856 г. правление цинской династии едва удерживало власть. С другой стороны, некоторые обстоятельства заставляют усомниться в том, что в случае прихода к власти тайпинам удалось бы удержать ее надолго. Слишком радикальным был вызов, брошенный ими устоям китайской государственности и культуры, что сделало их врагами и шэньши, недовольных правлением маньчжурской династии, и простых крестьян, которые не хотели отказываться от привычных верований предков.

«Победа тайпинского дела означала бы не что иное, как восстановление, правда, в иной форме, но все-таки традиционной китайской деспотии», — считают исследователи.

На рубеже XIX—XX вв. цинская династия столкнулась и с другой формой оппозиции, представленной массовым народным движением, что наиболее ярко проявилось в ходе восстания под руководством тайного общества «Ихэтуань» (Отряды справедливости и мира). Участники этого выступления, принявшего форму народной анти-иностранной борьбы, переросшей в итоге в восстание против правящей династии, вдохновлялись патриотическими чувствами.

Однако в отличие от реформаторов и революционеров, стремившихся объединить патриотизм с идеей модернизации, ихэтуани исповедовали ксенофобию, отвергая все пришедшее в Китай с Запада. Их идеалом было возвращение к устоям традиционной китайской жизни, а важнейшим лозунгом, особенно на начальном этапе восстания, — призыв к уничтожению и изгнанию иностранцев из Китая.

«В отличие от Тайпинского восстания, охватившего провинции Южного Китая, движение ихэтуаней развивалось на Севере, начавшись осенью 1898 г. в провинции Шаньдун. Это связано с тем, что именно провинции Северного Китая, прежде всего Шаньдун и столичная провинция Чжили, оказались вовлеченными в события японо-китайской войны. На Севере в конце XIX в. особенно активно действовали миссионеры, строились церкви, железные дороги, на территориях концессий размещались гарнизоны иностранных войск».

В 1898—1899 гг. в северных провинциях Китая действовали множество стихийно сформировавшихся отрядов с различными названиями: «Ихэтуань» (Отряды справедливости и мира), «Иминьхуэй» (Союз справедливых), «Мэйхуацюань» («Кулак в форме цветка слива»), «Хунцюань» («Красный кулак»), «Шень чжу ихэцюань» (Ихэцюани, которым покровительствуют духи"), «Дадаохуэй» («Союз больший мечей»), «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия»), «Цзиньчжунчжао» («Покрышка подобно золотому колоколу») и др. В 1900 г., когда борьба против иностранцев достигла большого накала борьбы против иностранцев достигла большого накала и перекинулась из Шаньдун и Чжили на северо-восточные провинции и Шаньси наиболее распространенными названиями отрядов повстанцев «Ихэцюань» и «Ихэтуань», которые, по сути дела, «отождествлялись».

Из-за того, что во многих тайных обществах использовалось слово «кулак» англичане стали называть этих деятелей «боксерами» и это именование распространилось в Западном мире. Реально идеология этих «боксеров» имела мистически-религиозный характер. Приверженцы сект «кулака» и «ножа» верили, что в результате магических заклинаний они «обретали сверхъестественные способности, в том числе неуязвимость от холодного и огнестрельного оружия».

Основной идеей восстания была чрезвычайная ненависть к иностранцам и ко всему иностранному, в том числе и к технологическим нововведениям, которые принесли западные державы на территорию Китая. Все это смешивалось с чрезвычайным мистицизмом и оккультными традициями, традиционно присущими народным верованиям. Сами же иностранцы считались воплощением злых духов-гуй, что «разрушают души китайцев».

В восприятии представителей самых различных социальных групп именно иностранцы были повинны в тяготах, с которыми пришлось столкнуться населению Северного Китая. Крестьяне страдали от увеличения налоговых сборов, что было результатом выплаты контрибуции Японии. Особенно ухудшилось положение тех слоев населения, которые обслуживали пути, связывавшие север Китая с центрально-южными провинциями. Массы лодочников и транспортных рабочих потеряли источники существования из-за появления новых видов транспорта — железных дорог и пароходов, находившихся главным образом в руках иностранцев. Между тем именно эти группы были наиболее восприимчивы к призывам принять участие в самых радикальных действиях, включая вооруженную борьбу. Властям всегда было трудно удерживать в повиновении именно эту часть населения, менее всего связанную со стабилизирующей ролью общинно-клановых структур. В результате вторжения на китайский рынок иностранной фабричной продукции усугубилось положение городского ремесленного населения, все больше сталкивавшегося с конкуренцией со стороны иностранных товаров. Шэныши в массе своей также были далеки от симпатий к нараставшему религиозному и культурному проникновению с Запада. Проповедь миссионеров воспринималась как угроза китайской традиции, освящавшей их господствующее положение в обществе. К перечисленному надо добавить неурожаи и стихийные бедствия, поразившие в это время ряд районов Северного Китая.

Первоначально цинский двор отнесся к ихэтуаням как к откровенным бунтовщикам. По мнению двора, это были всего лишь бандиты, организованные тайными обществами, использовавшими традиционные приемы для привлечения новых сторонников в свои ряды. В частности, особую роль в пропаганде и деятельности сторонников ихэтуаней играло военное искусство — ушу. Руководители ихэтуаней обучали своих последователей искусству рукопашного боя, что воспринималось иностранцами — свидетелями происходящего как изучение приемов бокса. По этой причине европейцы называли ихэтуаней «боксерами», а само восстание — «боксерским».

Не без оснований подозревая местное чиновничество в сочувствии инсургентам, цинский двор назначил на пост губернатора провинции Шаньдун генерала Юань Шикая, известного своей близостью к иностранцам. Перед ним была поставлена задача: любыми средствами прекратить нападения на иностранных миссионеров, расправы с китайцами — последователями христианского учения, уничтожение христианских храмов, железных дорог, телеграфных линий. Именно против этих примет присутствия Запада и было главным образом направлено негодование ихэтуаней, вскоре показавших себя жестокими и безжалостными гонителями всего иностранного.

Действия, предпринятые Юань Шикаем, были весьма эффективными.

Войска, пользуясь преимуществом в организации и вооружении, быстро нанесли ряд поражений отрядам восставших, что вынудило их отступить на территорию столичной провинции Чжили. Это создало непосредственную угрозу столице и другим крупнейшим городам Северного Китая. Однако решимость цинского двора покончить с бунтовщиками была поколеблена действиями иностранцев. В ответ на угрозу со стороны повстанческих отрядов они захватили порт Дагу, начав войну с Китаем.

В создавшейся обстановке императрица Цыси приняла решение использовать в борьбе с иностранным вторжением народное движение. Принятие этого решения облегчалось тем, что в призывах повстанцев не было лозунгов, направленных против правящей династии. 20 июня 1900 г. пекинское правительство объявило войну державам, в столицу и Тяньцзинь вошли отряды ихэтуаней, начавшие совместно с цинскими войсками осаду иностранных миссий и концессий. Сначала казалось, что бесстрашие ихэтуаней, бросавшихся с холодным оружием в бой против иностранных войск, могло привести их к победе. Отряд английского адмирала Сеймура, посланный в Пекин снять блокаду иностранного квартала, был разгромлен. Однако, как показали дальнейшие события, восставшие были бессильны перед мощью современных войск.

Собрав 40-тысячную армию из подразделений, представленных восемью державами (Англия, Франция, Германия, Италия, Австро-Венгрия, Россия, США, Япония), иностранцы преодолели мужественное сопротивление ихэтуаней и в августе 1900 г. заняли Пекин. По приказанию Цыси двор оставил столицу, переместившись сначала в г. Тайюань, а затем в Сиань. Гуансюй, продолжавший находиться под домашним арестом, был вынужден сопровождать свою царственную тетку, приказавшую перед бегством из императорского дворца умертвить любимую наложницу императора. Вести переговоры о мире с державами было поручено Ли Хунчжану.

Переговоры, растянувшиеся более чем на год, проходили в обстановке продолжавшейся иностранной интервенции. В Северный Китай был переброшен дополнительный отряд германской армии под командованием фельдмаршала Вальдерзее, насчитывавший более 20 тыс. человек.

Иностранные армии последовательно подавляли оставшиеся очаги сопротивления. По масштабам вовлечения иностранных войск «интервенция восьми держав» была беспрецедентным военным столкновением между китайской империей и западным миром. Его результатом вновь стало сокрушительное поражение Китая, зафиксированное в Заключительном протоколе, завершившем переговоры между державами и Китаем. В соответствии с этим документом цинское правительство было обязано выплатить в течение 39 лет огромную сумму в 450 млн юаней. Китай должен был вывести войска из столичного округа, ему было запрещено покупать за границей современное оружие. Управление посольским кварталом Пекина полностью переходило в руки иностранцев, опиравшихся на гарнизоны иностранных войск. Кроме того, цинское правительство брало на себя обязательство содействовать иностранной торговле и судоходству в Китае. Лишь в январе 1902 г. правительство и двор возвратились в Пекин.

Ксенофобия, а также достигнутое на некоторое время единство действий между правительством и ихэтуанями объясняют настороженность и даже враждебное отношение к ихэтуаням со стороны основных групп оппозиции. Либералы в эмиграции во главе с Кан Ювэем и революционеры во главе с Сунь Ятсеном не могли поддержать «такое выступление».

Результатом подавления выступления ихэтуаней было «закрепление полуколониального статуса китайской державы, формально сохранившейся как суверенное государство, однако, в сущности, полностью зависимой от западных держав».

Следующим событием явилась Синьхайская революция 1911 г. Это время стало очень тяжелым для Китая. Синьхайская революция, произошедшая в конце года Синьхай по традиционному китайскому летоисчислению (1911 — начало 1912 г.), впервые на Востоке привела к установлению республиканского строя и стала «одним из звеньев процесса революционного „пробуждения Азии“, научное осмысление которого продолжается в настоящее время». Революция уничтожила не только иноземное (маньчжурское) владычество, но и монархо-тиранический строй, существовавший в стране со времени централизованной деспотической империи Цин (221−207 гг. до н.э.), и провозгласила буржуазную республику. В то же время в стране, с ее зависимостью от иностранных империалистических держав.

Всякая социальная революция, в широком смысле слова, представляет собой исторический процесс, включающий следующие три компонента: переворот в экономическом строе общества, ведущий к коренной перестройке существовавшей системы производственных отношений, к замене ее новым, более прогрессивным базисом переворот в общественной сознании (идеологической), когда отдельные передовые элементы, а за ними и широкие слои населения осознают необходимость коренного изменения существовавшего общественного экономического и политического строя; переворот в политической надстройке, охвативший весь сложный процесс замены старой политической надстройки (государственной машины) новой. Суть его — «в переходе в руки нового, более прогрессивного класса или классовой группировки». Свержение более чем 267-летнего ига маньчжурских завоевателей было подготовлено всем «ходом общественного развития страны».

Обратимся к следующим документам:

Донесение консула в Дайрене Лебедева Поверенному в делах в Токио С. С. Броневскому от 5/18 октября 1911 г. за № 236.

«Вооруженное возмущение китайцев на юге Китая против царствующей Маньчжурской династии в пользу национальной династии «Хуан» заслоняет собой на юге Маньчжурии в настоящее время все мировые события — особенно среди китайского населения. Телеграммы, статьи о ходе китайских событий с тревогой и интересом передаются из уст в уста среди последнего с прибавками собственного измышления, всегда выгодными восставшим.

Население Южной Маньчжурии состоит почти исключительно из ханьцев — неманьчжур — и потому вполне понятно, что все симпатии китайской массы здесь на стороне восставших, являющихся в ее глазах защитниками национальных ханьских интересов против пришельцев — маньчжур. Эти симпатии не ограничиваются только платоническими пожеланиями успеха националистам, но выражаются в более реальной форме. Китайское население в Дайрене, Киньчжоу и др. устроило негласный сбор в пользу националистов и собранную довольно значительную сумму выслало в Ханькоу на дело революции. В этом пожертвовании приняло участие не только состоятельное китайское купечество, но и бедные кули отдали свои чохи, заработанные тяжелым трудом, дабы помочь революционерам вих борьбе с антинациональной династией.

Китайские войска в Южной Маньчжурии пока оставались спокойными зрителями развертывающейся драмы на юге, но их связь с местным населением, симпатизирующим национальной партии, их частые переходы от солдата до хунхуза и наоборот делают эти войска не особенно надежными защитниками Маньчжурской династии, тем более, что националисты очень сильно работают среди них в пользу своей партии, находя себе поддержку в этом среди местного населения.

Ввиду этого, можно предполагать, что отправляемые на Юг Китая из Мукдена 19 сего Октября 2 батальона пехоты и 1 батарея не принесут плодов, ожидаемых от них Пекинским Правительством.

«Главной ударной силой революции стала революционная армия. Ее ядром были перешедшие на сторону восставших части новой «армии», в которых вели в предреволюционные годы работу члены суньятсеновского Объединенного союза и других антиманьчжурских организаций. Эти части насчитывали около 100 тыс. бойцов, к которым в первые же месяцы присоединилось почти 300 тыс. добровольцев. В революционную армию шли крестьяне, ремесленники, рабочие, члены тайных обществ.

Особенно важную роль в формировании революционной армии играла «учащаяся молодежь, быстро и горячо откликнувшаяся на призыв к восстанию». Кадровые солдаты и офицеры «новой армии» становились командирами быстро разраставшейся подлинно народной армии защиты революции".

Донесение консула в г. Куанъчэнцзы А. Зинькевича в первый департамент министерства иностранных дел от 7/20 октября 1911 г. за № 763.

«События, разыгрывающиеся в Южном Китае, не проходят бесследно в г. Куаньченцзы. Как только здесь стало известным, что революционеры захватили города Учан и Ханькоу, местная жизнь приняла совершенно другой характер.

Прежде всего события эти сильно отразились на местной торговле — этом барометре течения экономической и политической жизни каждой страны. С появлением первых сведений об успехах революционеров на местной бирже началась паника. Все спешили выменивать имеющиеся на руках кредитные китайские билеты на серебро, японские иены и, главным образом, на русские рубли. Цена на последние была настолько вздута, что никогда прежде она не поднималась так высоко.

В городе только и говорят про революционеров и их успешные действия, причем купечество относится безразлично как к правительственной партии, так и к партии революционеров. Оно держится взгляда, «где будет выгоднее, там и мы».

Совсем иначе смотрит на дело бедный люд. Зная, что революционеры вербуют в свои ряды солдат и платят им хорошее жалование, что они отнимают у богатых и оказывают помощь бедным, что в своих воззваниях революционеры обещают освободить народ от тяжести многочисленных налогов, толпа не скрывает своих симпатий по отношению к ним и, нет сомнения, будет на их стороне.

Вследствие того, что толпы людей, собиравшиеся на улицах города, в своих речах горячо порицали действия китайского Правительства и заражающим образом действовали на всякого приходящего. Чжифу Хэ издал указ, в силу которого всякие сборища на улице, порицания действий властей, восхваления доблести революционеров и вообще всякие разговоры на тему о национальном движении будут жестоко караться.

Но более всего, по моему мнению, заслуживает внимания отношение к революционному движению и настроение местного гарнизона, в состав которого входит почти целиком 3-я дивизия.

По полученным мною секретным сведениям, часть войск здешнего гарнизона сначала хотели двинуть на юг, но оказалось, что половина его состоит из уроженцев провинций, охваченных движением, и очень ненадежна. Три дня тому назад из частей 3 дивизии дезертировали 104 человека, уроженцев юга Китая. Говорят, что среди солдат и офицеров этой дивизии много революционеров и что, поэтому, сочли за лучшее ее не трогать с места, дабы не подлить еще больше масла в огонь".

«О событиях в Учане Сунь Ятсен узнал в США из газет 12 октября и принял решение вернуться в Китай, но не кратчайшим путем, а через Европу, надеясь получить в столицах европейских государств политическую и материальную поддержку революции.

Через Лондон и Париж Сунь Ятсен 21 декабря прибыл в Гонконг, а 25 декабря был торжественно встречен в Шанхае. На следующий день на совещании руководителей Объединенного союза Сунь Ятсен был выдвинут на пост временного президента Китайской республики.

• 29 декабря 1911 г. в Нанкине конференция представителей провинций приступила к выборам президента. На голосование были выставлены кандидатуры Сунь Ятсена, Хуан Сина и Ли Юаньхуна. За Сунь Ятсена было подано 16 голосов из 17. Такое единодушие свидетельствовало о его огромном авторитете, о стремлении представителей провинций радикально решить вопрос о форме власти. В тот же день, получив в Шанхае сообщение об итогах голосования, Сунь Ятсен телеграфирует в Нанкин, что согласен принять на себя полномочия временного президента. А в телеграмме в Пекин на имя Юань Шикая он сообщает, что принимает этот пост временно, в силу чрезвычайных обстоятельств и готов его уступить.
• 1 января 1912 г. Сунь Ятсен прибывает в Нанкин и в 10 часов вечера принимает президентскую присягу: «Я клянусь свергнуть маньчжурское самодержавное правительство, укрепить Китайскую республику, заботиться о счастье и благоденствии народа, руководствоваться общественным мнением народа. Обязуюсь быть преданным интересам нашей страны и всегда служить народу.

Когда самодержавное правительство будет свергнуто, когда внутри страны не будет больше смуты, когда Китайская республика займет подобающее ей место среди других государств и будет признана ими, тогда я сложу с себя полномочия. Торжественно клянусь в этом народу».

Таким образом, мы можем сделать следующие выводы. Ханьская элита принимала активное участие в восстании тайпинов, но всё же внутри себя разделилась на два лагеря: первый был готов сотрудничать с западными державами, второй — защищал национальные интересы. По всей видимости, из-за отсутствия единой стратегии в своей деятельности династия Мин так и не смогла восстановить свои права на престол.

подпольный союз китай патриотический.