Введение. 
Террористическая тенденция в революционном движении России 60-80-е года XIX века

Тема терроризма в России не нова. Наша страна знакома с данной проблемой более 150 лет. Первые террористы появились в России в XIX веке. Люди, состоявшие в террористических организациях, считали, что устранением отдельных одиозных политиков или общественных деятелей они смогут либо изменить общественный строй, либо политику действующего правительства. Как правило, подобные надежды были иллюзорными, а жертвы террористических актов бессмысленными. Так, одним из самых значительных террористических актов в дореволюционной России был взрыв на Аптекарском острове при покушении на Столыпина П. А. Притом, что основная задача террористического акта не была достигнута, пострадали около 100 человек, многие из которых погибли. Пострадали несколько детей, в том числе дети Столыпина.

Актуальность данной проблемы для Российской Федерации очень высока. В наши дни, время глобальной борьбы с международными террористическими синдикатами нам очень важно принимать такие меры, которые позволили бы воспрепятствовать проникновению террористической идеологии в наше общество. Для того чтобы этого достичь недостаточно принять оперативные меры по пресечению терроризма, но и необходимо осмыслить исторический опыт, который есть у нашей страны. Понимание сущности, истоков российского терроризма еще в XIX веке позволит повлиять или изменить мотивацию и настроение людей, склонных к насилию ради достижения своих целей, не считающихся с жертвами. Тем более, что некоторые современные исследователи связывают современный терроризм в России с революционным терроризмом XIX века Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало ХХ века). М., 2000. С. 10−11 и др.

Источниковедческой базой исследования являются различные документы, фиксировавшие террористические акты, как в центральных архивах Российской Федерации, так и в местных архивах революционных организаций. Наиболее важные сведения содержатся в материалах низшего звена государственного делопроизводства и в публикациях периодической печати того времени, а также в воспоминаниях участников революционной борьбы, зачастую неизвестными или отвлеченными интересом к воспоминаниям руководителей революционно-террористических организаций.

Обобщив все источники по проблеме революционного терроризма их можно разделить на четыре основные группы:

• 1. делопроизводственные документы различных государственных ведомств, таких как министерство внутренних дел, судебных органов, а также других ведомств.
• 2. документы различных революционных организаций и революционная печать.
• 3. общественная периодическая печать Российской империи.
• 4. Эпистолярные источники, выражающиеся в дневниках, письмах, записках, воспоминаниях участников событий.

Большая масса документов, касающаяся революционного терроризма находится папках III отделения С.Е.И.В. и департаментов МВД, собранные в Государственном историческом архиве (РГИА) и Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Важная информация содержится в документах судебного ведомства. Часть этих документов была опубликована в качестве стенографических отчетов, речей обвиняемых, адвокатов и прокуроров ГАРФ. Ф. 124. Департамент Министерства Юстиции; Там же. Ф. 112. Особое присутствие правительствующего Сената для суждения дел о гос. преступлениях; РГИА (СПб.). Ф. 1405. Министерство Юстиции.

Процесс социалистов Валериана Осинского, Софии Лешерн-фон-Герцфельд и Варфоломия Волошенко. [Женева], 1879; Суд над преступниками 1-го марта 1881 г. Заседание Особого присутствия правительствующего Сената для суждения дел о государственных преступлениях. Дело о совершенном 1-го марта 1881 года злодеянии, жертвою коего пал в Бозе почивший Государь Император: Полный отчет в официальной редакции. М., 1881; Процесс 21-го. Женева, 1888; Суд над Карповичем и Лаговским. Женева, 1901; Материалы и документы по делу об убийстве Сипягина. [Б.м.], [1902]; Карпович и Балмашев перед судом. Берлин, 1902; Приговор по делу Ергина // Революционная Россия. 1902. Октябрь. № 12. С.26; Государственные престу-пления в России в XIX в.: Сборник из официальных изданий правительственных сообщений / Под ред. В. Базилевского. Т. 1. (1825−1876). Штутгарт, 1903;.

С другой стороны также были оценки террористической деятельности. В документах партийного революционного делопроизводства отражена позиция партийного руководства революционных организаций к совершенным актам и государственным чиновникам, террористической борьбе. Особенно это относится к народовольческому периоду, который нам наиболее интересен Литература партии «Народная воля». М., 1930; «Народная воля» в документах и воспоминаниях. М., 1930; «Народная воля» перед царским судом. М., 1930;1931. Вып. 1−2; Народовольцы: Сб. 1−3. М., 1929;1931; Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932; Революционное народничество 70-х гг. XIX в.: сборник документов и материалов. М.; Л., 1964;1965; Т. 1. 1870−1875. Т. 2. 1876−1879; Революционный радикализм в России: век девятнадцатый: Документальная публицистика. М., 1997.

Большой объем информации несет в себе партийная печать, которая кроме большого количества фактического материала несет в себе разъяснительные статьи положений партийной программы, статьи объясняющие действия террористов широкой общественности. За годы революционной борьбы сформировался комплекс листовок и прокламаций, выходивших вслед террористическим актам.

Определенный пласт информации несет в себе общественная печать. Журналисты стремились отразить самые злободневные факты и меры в стране, а в газетах заводились специальные рубрики посвященные убийствам и покушениям. В печати смаковались подробности отдельных покушений, а также статистические сводки, взятые в разных департаментах МВД. Кроме того, не зная полного комплекса информации, на страницах печати завязывались дискуссии, формирующие общественное мнение и оценивающие те, или иные поступки.

Еще одним крупным пластом являются документы личного характера: дневники, воспоминания, мемуары, письма участников событий. Ряд воспоминаний носит субъективный характер, но, тем не менее, это не отменяет существенной их значимости. Первые воспоминания народовольцев начали публиковаться еще в царский период, многие вышли в советский период Журнал «Былое» (СПб. январь 1906 — октябрь 1907 г., 22 номера), «Русское богатство», «Голос минувшего». Гершуни Г. Из недавнего прошлого. Париж, 1908; Нестроев Г. А. Из дневника максималиста. Париж, 1910. Воспоминания Б. В. Савинкова начали выходить отдельными очерками под названием «Революционные силуэты» с 1908 г. «Воспоминания террориста» Савинкова неоднократно публиковались в нашей стране. Следует упомянуть, что наибольшее значение имеют воспоминания, опубликованные в первые, послевоенные десятилетия, поскольку в этот период были живы участники событий, живы впечатления и детали революционных событий. Кроме того, в это время тотальный контроль цензуры был еще не столь силен.

Источники личного характера публиковались заграницей после 1917 года. Многие революционеры, оказавшиеся на западе публиковали не только свои воспоминания, но и переписку, относящуюся к интересующему нас периоду.

На западе вышли ряд воспоминаний бывших сотрудников правоохранительных органов: Белецкого С. П., Валуева П. А., Лопухина А. А. и многих других. Меньщиков Л. П. Охрана и революция. К истории тайных политических организаций в России. По материалам Департамента полиции и Московского Охранного отделения. В 3 т. М., 1925;1932.

Обобщая весь комплекс источников по теме революционного терроризма можно сделать следующие выводы:

• — весь материал по данной теме носит очень разнообразный характер, и содержится в многочисленных архивах, периодических изданиях и воспоминаниях участников событий.
• — статистика официальных государственных органов как правило не велась, она малочисленна и противоречива.
• — чтобы понимать масштаб террористической деятельности необходимо привлекать значительное количество документов провинциального и местного характера.
• — в процессе работы над дипломной работой сложилось мнение о необходимости публикации ряда материалов, чтобы дополнить картину управленческого механизма Российской империи, а также внутреннего устройства революционных боевых организаций.

Историографию вопроса революционного терроризма 60−80-х годов XIX века можно разделить на три периода: дореволюционная историография проблемы, советский период историографии и современный период историографии данной проблемы.

В дореволюционный период времени первыми обобщающими работами были аналитические работы сотрудников МВД. В первую очередь следует выделить работы Мальшинского А. П. «Обзор социальнореволюционного движения в России» (Спб, 1880) и Голицына Н. Н. «Хроника социалистического движения в России 1878−1887 г. г.: Официальный отчет» (СПб 1890). Как логично предположить, работы такого характера носили охранительную тенденцию, защищающую официальную власть и демонизирующую революционное движение.

К работам, стремящемся к объективному анализу, можно отнести труд профессора Базельского университета Туна А. Тун А. История революционного движения в России / Под ред. и с примеч. Л. Э. Шишко. СПб., 1903. и историков находящихся на нейтральной позиции Богучарского В. Я Богучарский В. Я. Активное народничество семидесятых годов. М., 1912; и другие его работы. и Берриве Л. Е Барриве Л. Е. (Гальперин). Общественное движение в царствование Александра II. Исторический очерк. М., 1909. В своих выводах они зачастую сходились в выводах с революционерами. Все три автора пришли к выводу, что появление боевых организаций были реакцией «отчаявшейся молодежи» на репрессивные действия государственной власти против народовольцев. Также они отметили широкую поддержку революционеров со стороны демократической молодежи и земской оппозиции, как материальную, так и моральную. При этом они анализировали аргументы, как сторонников, так и противников революционного терроризма. В начале XX века начали появляться работы, отмечающие социальную основу революционного терроризма. В работе профессора Малиновского И. А. сделан вывод о том, что рост революционного терроризма напрямую зависел от роста насилия со стороны официальных государственных учреждений по отношению к обществу. Он отмечал психологическо — мстительную причину со стороны молодежи по отношению к государству. Подобной точки зрения придерживались многие общественные деятели дореволюционного периода.

В целом, представители интеллигенции начала XX века уделяли наибольшее внимание народовольческому терроризму, осуждая обе противостоящие стороны. «Народовольцев» они осуждали за «красный террор», а правительство за неадекватные действия, необоснованно жестокие в отношении романтической молодежи.

Критиковали «народовольческий терроризм» классики революционного движения Плеханов Г. В., Засулич В. Н. и Ленин В. И. писавший в частности «…террор был местью отдельным лицам. Террор был заговором интеллигентских групп. Террор, был совершенно не связан ни с каким настроением масс. Террор не подготовлял никаких боевых руководителей масс. Террор был результатом, — а также симптомом и спутником — неверия в восстание, отсутствия условий для восстания» Ленин В. И. Современное положение и тактика рабочей партии // Партийные известия. 7 февраля 1906 г Особое место в дореволюционной историографии принадлежит работе генерала полиции Спиридовича А. И. Он был одним из руководителей русской полиции и имел возможность получать максимум информации о революционном движении. Его работа стала первой аналитической работой деятельности революционных партий в России Спиридович А. И. Революционное движение в России. Вып. I. Российская социал-демократическая рабочая партия. СПб. 1914; Он же. Революционное движение в России. Вып. II. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. Пг., 1916.

Характеризуя период дореволюционной историографии революционного терроризма можно отметить формирование трех традиций в анализе терроризма: первой — консервативно-охранительной, второйреволюционной, третьей — общественно-либеральной. Для первой традиции присущи обвинения революционеров в кровавой жестокости; для второй характерно стремление оправдать революционеров и равномерно распределить ответственность между всеми участниками политического процесса; для третьей традиции характерно допущение терроризма как одной из форм революционной борьбы с одновременной дискуссией о возможности ее применения в конкретных обстоятельствах.

В советский период исследование революционного терроризма началось достаточно поздно. Это было вызвано следующими причинами:

• — советская идеологическая машина считала терроризм 60−80-х годов XIX века мелкобуржуазным
• — принижение роли всех революционных партий, не связанных с большевиками, в революционном процессе
• — нежелание провоцировать террористические тенденции в советском обществе в случае сопротивления советской власти.
• — по существу схожие методы борьбы большевиков и остальных революционных партий.

В 20−30-е годы в советской историографии закрепилась точка зрения о том, что революционный терроризм второй половины XIX века являлся мелкобуржуазным. Основным идеологом данной позиции стал сам Ленин В. И. С одной стороны личное мужество революционеровтеррористов, боровшихся с царизмом, достойно воспевалось, а с другой стороны терроризм, как способ борьбы осуждался. Главным достижением историографии 20−30-х годов является большой накопленный документальный материал, посвященный народовольческому терроризму и начавшийся критический анализ революционного терроризма.

В зарубежной историографии того же периода преобладали совершенно другие позиции рассмотрения революционного терроризма. Такие исследователи как Спиридович А. И., Николаевский Б. И., Карпович М. М., Сватиков С. Г., Бурцев С. Л. изучали вопросы противостояния революционных дружин и официальных органов власти, собирали документальный материал противников советской власти. Они увидели преемственность между народническим терроризмом и более поздними методами борьбы революционных партий, и определить их как последовательную политическую стратегию. Ф. Вентури связал террористическую борьбу с интеллигентскими корнями Venturi F. Roots of Revolution: A History of the Populist and Socialist Movement in Nineteenth Century Russia. N.- Y., 1970. Первое издание: Venturi F. Roots of Revolution. London, 1957. Английский исследователь Рональд Сет отмечал единый взаимосвязанный процесс революционного терроризма, прошедшего большую эволюцию Seth R. The Russian Terrorists: the study of the Narodniki. London, [1966]. .

Политические изменения 50-х годов позволили вновь поднять вопрос о возобновлении исследований терроризма. Козьмин Б. П. сделал вывод о том, что народовольцы разочаровались в возможности поднять массовые волнения перешли к терроризму Козьмин Б. П. Народничество на буржуазно-демократическом этапе освободительного движения в России // Исторические записки. Т. 65. М., 1959. С.236−238.В это время началась дискуссия между исследователями: с одной стороны Волк С. С. в своем фундаментальном труде считал, что переход к терроризму народовольцев был политической ошибкой; с другой стороны Седов М. С. и Троицкий Н. А. исходили из неизбежности под давлением обстоятельств народовольческого террора. Многие исследователи по-разному оценивали влияние народовольческого террора на государственные органы власти. Позиция дифференцировалась от влияния на усиление «кризиса верхов» Хейфец М. И. Вторая революционная ситуация в России. Конец 70-х — начало 80-х гг. XIX в.: кризис правительственной политики. М., 1963. С. 51. и причин реформаторства правительства конца 70-х 20 21 годов XIX века и растерянности правительства до «бесплодности» усилий народовольцев.

В 60−80-е годы произошел всплеск политического экстремизма, что вновь обратило взоры на революционный экстремизм. Следствием этого, в рамках либеральной традиции стало формирование единого подхода о том, что терроризм стал реакцией интеллигенции на незавершенность реформ 60-х годов. Эту точку зрения обобщил и представил Норманн Неймарк, разработав одновременно этапность революционного терроризма в России.

За прошедшие двадцать лет в нашей стране вышло большое количество исследований, посвященных революционному терроризму. Современные исследователи стали больше внимания уделять персоналиям известных террористов, провокаторству, источникам финансирования революционной борьбы. Исторический анализ терроризма в эволюционном процессе предложили Одесский М. П. и Фельдман Д. М. В 90-е годы прошел ряд дискуссий на тему истоков российского терроризма. Истоками русского терроризма интересовались ряд исследователей Исаева Т. Б. История политического терроризма в России (вторая половина XIX — начало XX в.). Методическое пособие. Саратов, 1996; Нечипоренко О. М. Истоки и специфика российского политического терроризма // Актуальные проблемы Европы. 1997. № 4. С.165−172; Варфоломеев Ю. В. «Русский способ»: Феномен революционного терроризма в России начала ХХ в. // Российский исторический журнал. 2008. № 2. С.3−51; Ибатуллин Р. У. Интеллигенция и терроризм в России в начале ХХ в. // Исторический вестник. М., 2012. Т. 2 (149). С.48−65.

Обобщая историографический обзор можно сделать вывод о том, что лишь в современный период началось исследование революционного терроризма как социального феномена. На данный момент произошло обобщение фактического материала отечественного и зарубежного происхождения. В процессе исследований выявлены факторы революционного терроризма, его генезис, идеология, тактика и стратегия.

Центральной проблемой также является исследование влияния революционного терроризма 60−80-х годов на политический процесс в России. По многим причинам революционному терроризму, несмотря на многочисленность исследований, уделялось гораздо меньше внимания, чем другим видам революционной борьбы, массовым выступлениям и коллективным организованным формам борьбы. Как показывают многие исследования последних лет, революционный терроризм имел важное значение в политическом процессе второй половины XIX века.

Целью данного исследования является выявление и анализ террористической тенденции в Российской империи в 60−80-х годах XIX века. Рассмотрение истоков русского революционного терроризма и его дальнейшую эволюцию, а также выявления закономерности развития террористической деятельности в заданный период.

Достигнуть данной цели можно разрешив несколько задач:

• — рассмотрение истоков революционного терроризма в Российской империи
• — определение понятия, признаков и видов революционного терроризма в России второй половины XIX века.
• — изучение вопроса идеологии терроризма и его пропаганды среди широких социальных слоев населения.
• — анализ технических и финансовых возможностей российских террористических организаций XIX века.
• — анализ методов, тактики и стратегии революционного терроризма
• — выяснить степень влияния терроризма, как на революционный, так и на политический процесс в Российской империи.
• — выяснить мотивацию революционеров-террористов
• — определить зависимость террористической деятельности от характера государственной власти, действий государственной власти, социальной среды и других конкретных обстоятельств в тех исторических условиях.
• — изучение сущности и значения революционного терроризма в народническом движении 60−80-х годов XIX века, а также в структуре других движений этого периода.

Хронологические рамки исследования ограничены второй половиной XIX века. В это время происходило ментальное изменение сознания российского общества, связанное с отменой крепостного права в 1861 году, начавшимися после его отмены государственными реформами, а впоследствии с общественным разочарованием результатами данных реформ. Во многом, одним из результатов данного разочарования стал поиск новых методов воздействия на ситуацию в стране, одним из новых возникших методов был революционный терроризм. В России наблюдалось две волны революционного терроризма. Первая случилась в 70−80-х годах XIX века и носила ярко выраженный политический характер, вторая была после революции 1905 года, и в ней кроме политических уже имелись социально-экономические причины. Каждая из этих волн имеет свои причины и специфику. Нас интересует первый период революционного терроризма в России.

Объектом исследования является революционный терроризм как сложная феноменальная конструкция, являющаяся следствием переплетения многих элементов политического процесса, ментальных изменений в обществе после 1861 года и западноевропейского влияния на российское общество. Границы понятия «терроризм» при этом размыты вследствие динамично развивающихся социально-политических обстоятельств и политической конъюнктуры. У большинства исследователей под термином «террор» понимается направленность политики ориентированная на насильственное решение каких-либо проблем. При этом диапазон данного явления может дифференцироваться от одиночных террористических актов до массовых репрессий на уровне государства.

В нашем исследовании мы понимаем под термином терроризм способ социально-политической борьбы, включающий в себя решение проблем с помощью насилия даже на микроуровне. В данном понимании терроризма мы акцентируем внимание уровне агрессии, характерной для всех видов террористической деятельности, и систематичности, то есть упорядоченности террористических актов для введения в государственную политику большого количества субъективных факторов: изменений в кадровом составе административного аппарата, формировании атмосферы общественного страха и паники для влияния на политические решения в стране.

Следует разделить понятия «террор» и «терроризм». Террор — это государственная политика массовых репрессий, а терроризм — это оппозиционная негосударственная деятельность в меньших масштабах, но с более персонифицированным характером. Такое разделение «террора» и «терроризма» характерно для большинства современных исследователей Комиссаров В. С., Емельянов В. П. Террор, терроризм, «государственный терроризм»: понятие и соотношение // Вестник МГУ. Серия 11: Право. 1999. № 5. С.40; Жаринов К. В. Терроризм и террористы. Исторический справочник. Минск, 1999. С.23; Кожушко Е. П. Современный терроризм. Анализ основных направлений. Минск, 2000. С.9−10,448; Новикова Г. В. Сильная стратегия слабых. Террор в конце ХХ в. // Полис. 2000. № 1. С.171; Ильинский И. М. О терроре и терроризме. М., 2001. С. 23,27−28,37,39; Будницкий О. В. Терроризм глазами историка. Идеология терроризма // Вопросы философии. 2004. № 5. С.6; Свистильников А. Б., Шарутенко В. Н. К вопросу о разграничении понятий «терроризм» и «террористический акт» // Вестник Санкт-Петербургского ун-та МВД России. 2010. № 4. С.7; Кузина С. И. Террор и терроризм: общее и особенное // Философия права. 2010. № 4. С.36−40; Ефанова Е. В. Практики политического насилия в российском измерении // Вестник Волгоградского гос. ун-та. Сер. 4. История. 2012. № 2 (22). С.126−131 и др.

Предметом исследования является террористическая деятельность как комплекс организационных, технических и управленческих мер для реализации партийных программ через упорядоченное насилие.

Научно-теоретической значимостью работы является организационная структура революционно-террористических организаций второй половины XIX века, исследованием различных факторов и причин распространения терроризма. Это расширяет понимание происходивших в Российской империи социальноэкономических процессов.

Практическая значимость работы заключается в определении тенденции развития революционного терроризма 60−80-х годов XIX века, внутренних законах развития терроризма и тактико-стратегических закономерностях применения террора. Данный анализ всего комплекса проблем, связанного с революционным терроризмом может помочь в разработке мер по противодействию терроризму и социальной профилактики экстремизма в нашей стране.

Методология нашего исследования основана на трех базовых принципах: принципе историзма, принципе объективности и социальном подходе. Принцип историзма отражает мировое развитие как изменяющееся во времени и пространстве в своей обусловленности. Принцип объективности требует всестороннее и полное изучение событий для того, чтобы сделать объективные выводы и сформировать свое непредвзятое мнение. В рамках этих принципов следует различать современное восприятие терроризма и восприятие терроризма столетней давности.

В рамках диплома были применены несколько подходов:

• — историко-системный подход позволяет понять детерминацию терроризма, внутренние и внешние связи, механизмы функционирования присущие терроризму.
• — системный подход позволяет проанализировать процессы террористической деятельности, исследовать причинность и факторность. Данный подход позволяет проанализировать как личностные, так и социальные процессы, выявить закономерности развития и сделать необходимые обобщения.
• — историко-сравнительный метод. Этот метод обладает широкими познавательными возможностями. Во-первых, он позволяет раскрыть сущность исследуемых явлений в случаях, когда связь между ними не очевидна. Во-вторых, позволяет делать широкие исторические обобщения. В-третьих, он допускает применение остальных исторических методов.
• — историко-генетический метод. Он позволяет показать причинноследственные связи при закономерности исторического развития.

По моему мнению, системный подход может дать объективную оценку развития революционного терроризма в России.76