Критика генетического детерминизма

Одна из ключевых проблем, связанных с генно-центрическим подходом, состоит в решении вопроса о том, является ли ДНК активной и основной причиной, которая обуславливает процессы в организме и направляет процесс эволюции, или ДНК всего лишь вспомогательный механизм, наподобие инструкции, которая помогает организовывать процесс, но сама его не создает. С. Ояма, П. Гриффитс и Р. Грей считают причиной существования данной проблемы неправильное понимание детерминации и нехватку системного подхода в исследованиях биологических систем [50].

Связано это с тем, что генетический детерминизм во многом олицетворяет собой реализацию парадигмы механистического детерминизма и линейной модели детерминации, где одно явление описывается активной причинной, а другое — его закономерным следствием, не определяющим и не меняющим действие этой причины. Например, изменение в генах рассматривается как естественная причина, новые фенотипические признаки — как следствие [27, с.105−106]. Но исследования сложных систем показывают нелинейность многих процессов детерминации, условность установления определяющей причины и наличие взаимной корреляции и инверсии следствия и причины. Р. Ч. Левонтин демонстрирует это на примере конструирования экологических ниш, которые как непрерывно преобразовываются действиями живых существ, так и преобразуют эти деятельность, причем, ускорение процессов адаптации приводит к ускорению изменения среды [44, с. 54−59, 126−127]. Поэтому, как говорит Р. Ч. Левонтин, не организм меняется, потому что меняется среда, а среда меняется, потому что изменяется жизнедеятельность организмов [44, с. 58].

Важно также отметить, что в живых и социальных системах причиной и следствием являются скорее не самостоятельные предметы или явления, а системы взаимокоррелирующих процессов или деятельности. Например, нельзя сказать, что шум листвы или падающей ветки сами по себе меняют поведение животного, являясь «прямой» причиной его изменения. Определяющим и опосредующим звеном действий является та информация, которая связана с возможным присутствием или приближением неизвестного объекта и теми задачами, которые стоят перед субъектом информации [1, 37]. Следовательно, информация и детерминация являются релятивными и предполагают динамическое единство и неравновесие субъекта и объекта детерминации, а изменение внутренних и внешних процессов опосредовано целями, задачами, смыслами, которые несут явления или процессы для той или иной системы [12]. Поэтому необходимо изучать различные биологические и социальные системы и подсистемы (информацию, наследование, развитие, язык) скорее как процессы, чем как вещи или явления, что требует не аналитического, но в большей мере синтетического и процессуально-деятельностного подхода [10, 18].

Это означает, что генетическую информацию и биологическое наследование (биологическую память) нельзя сводить только к ДНК [57], подобно тому, как язык нельзя сводить к системе условных символов (кодов) или динамику социальной памяти — к застывшим материальным памятникам культуры [29, 41]. ДНК, как и другие знаковые системы и информационные процессы, участвующие в воспроизведении различных системных процессов, является гетерономной структурой, входящей в состав других систем. Давно известны исследования влияния культуры питания на изменение работы генов человека, например, появление лактозного оперона, расщепляющего молочный сахар — лактозу — у народов, использующих молочное животноводство [51, с.191−192]. Исследована также роль культуры и «культуры питания» на сохранение природных объектов и изменение направления биологической эволюции [10, 38].

Таким образом, нельзя сказать, что за индивидуальными или системными характеристиками не стоят определенные определяющие их гены, но нельзя сказать, что гены — это и есть то единственное, что определяет существование и содержание биологических и социальных систем. Более того, исследования показывают, что сама ДНК является довольно пластичным и полисемантичным информационным носителем. Она подобна высказыванию «Да конечно!», которое в зависимости от изменения интонации и контекста ее использования меняет значение, даже не меняя составляющих ее слов. Примером этого являются эпигенетическая регуляция экспрессии генов, обусловленная, например, изменениями структуры хроматина [5], и явление «альтернативного сплайсинга», при котором один и тот же участок цепи ДНК кодирует разные белки [15, 45].

Вот что пишет об этом П. Э. Гриффитс:

«Одна и та же последовательность ДНК потенциально способна формировать большое количество различных генетических продуктов и потребность в редком продукте требует сборки новых последовательностей мРНК. Следовательно, информация для продукта не просто кодируется в последовательности ДНК, но требует прочтения в ту последовательность механизмами, находящимися за пределами непосредственно этой последовательности. Определенные кодирующие последовательности, плюс регулирующие и интронные последовательности обслуживаются транскрипционными, стыкующими и редактирующими факторами (протеинов и функциональных РНК), в свою очередь вызванными специфическими сигналами, исходящими из среды» [2].

Данные исследования показывают, что ДНК во многом подобна поваренной книге, которая содержит множество рецептов, но при этом она сама не создает и не определяет, что, как и когда из списка будет «приготовлено», и лишь находясь в общей системе деятельности становится и субъектом, и объектом детерминации процессов «производства» различного уровня.