«Полное собрание законов Российской империи» как источник для изучения просвещения в национальных общинах Южной Украины (XІХ — начало XX вв.)

В начале XIX в. происходил процесс формирования многонационального состава населения Южной Украины. Это было обусловлено многими факторами. В первую очередь возникли военные конфликты между тремя государствами: Речью Посполитой, Российской и Османской империями. Территория Юга Украины была стратегически важной для всех участников конфликтов. Кроме этого, важную роль в заселении края сыграло его выгодное географическое расположение в торговом и экономическом плане, что также способствовало миграционным процессам.

Потребности иностранных колонистов заставляли правительство активизировать законодательство относительно них.

Одним из важнейших показателей правового положения иностранцев было их право на получение образования на новой родине.

Основная масса законодательных документов Российской империи по регламентации правового положения иностранцев в области образования включена в Полное собрание законов Российской империи [1].

Законодательные акты создавались как механизм для проведения определенной правительственной политики. Полное собрание законов является универсальным источником, в котором наиболее полно представлено законы Российского государства начала XVIII — начала XX в. Среди них выделяются жалованные грамоты, именные императорские указы Сенату, высочайшие повеления, высочайше утвержденные решения Государственного Совета, именные императорские указы представителям местной администрации. Значительный хронологический период документов издания дает возможность проследить эволюцию законотворчества, политическую направленность деятельности правительства и особенности региональной политики. Законодательные акты российского правительства регулировали развитие образования иностранного населения Украины.

Рассмотрим самые главные из них. Главными направлениями, по которым развивалось новогреческое просвещение в Одессе, были: 1) создание школ и научных учреждений; 2) открытие типографий с греческим шрифтом 3) создание центров греческой культуры — церквей, театров [2. с. 293−300].

В 1817 г. было открыто греческую школу, курс наук которой включал коммерцию, русский, древний и современный греческие языки, религию, естественные и гуманитарные науки и итальянский язык. Вскоре она приобрела репутацию лучшей школы в Одессе. Поддерживаемая преимущественно местной греческой общиной, греческая школа (Греческое коммерческое училище) привлекала студентов из других греческих колоний.

Политика российского правительства относительно Греческого коммерческого училища в течение XIX в. была достаточно толерантной. Об этом свидетельствует, в частности, Высочайше утвержденное положение Комитета Министров «О цензуре издаваемых в Одессе Греческих и Латинских книг» [3. с. 592−594].

В «Записке» к этому документу говорится о том, что «Высочайше утвержденным в 24 день Июня 1819 г. положением Комитета Министров дозволено, составившейся в Одессе, на 10 и более лет, Типографской Компании, учредить там Типографию, для печатания книг на Греческом… языке, как для чтения, так и для образования юношества… В 18 день Генваря 1820 г. удостоена Высочайшего утверждения инструкция Цензору, при сей Компании полагаемому…» [4. с. 592]. Далее говорилось о том, что руководство Одесского Эллино-Греческого училища обратилось с просьбой о разрешении напечатать в типографии при училище некоторые учебные книги. Необходимость просить такого разрешения была обусловлена выходом «Устава о цензуре» от 10 апреля 1826 г. Из ходатайства руководства Эллино-Греческого училища следовало: «1) Что Типографическая в Одессе Компания, составившая капитал для покупки всех нужных в Типографию вещей, и для пособия при заведении оной, передала сие дело Директорам Еллино-Греческого Училища, дабы они старались довершить начатое ею; 2) Что Директоры означенного Училища намерены ныне открыть предоставленную их попечению Типографию, для печатания необходимо нужных Училищу своему, Еллино-Греческой Грамматики и других учебных и классических книг, и испрашивают на сие позволения» [5. с. 593].

Вследствие ходатайства было предоставлено разрешение печатать книги на греческом языке, в том числе учебники для Греческого училища «…по разрешению местной Цензуры, состоящей из Цензора и его помощника…» [6. с. 594].

Таким образом, в первой трети XIX в. греки легитимно имели право на использование родного языка, в том числе и на получение образования на родном языке.

Упоминание об Одесском Греческом Коммерческом Училище есть в Высочайше утвержденном Положении Комитета Министров от 28 апреля 1836 г.: «…Из ежегодно раздаваемых прибылей на акции, акционеры обязаны уступать определенное число процентов в пользу Одесского Греческого Коммерческого Училища…» [7. с. 454−455].

В именном указе от 16 мая 1873 г. говорится о том, что «Статский Советник Григорий Маразли, желая почтить память умершего дяди своего, Нежинского Грека Дмитрия Феодориди, представил Попечителю Одесского учебного округа шесть закладных листов Бессарабско-Таврического земельного Банка на три тысячи триста рублей, для учреждения из процентов с этой суммы стипендии имени Феодориди при Одесском Коммерческом Училище, на условиях, изъясненных жертвователем в прошении его…» [8. с. 725].

Введение

стипендий в Одесском греческом Коммерческом Училище происходило также в 1880 — 1881 гг. [9. с. 471−472].

В 1875 г. в Одессе было открыто четырехклассное женское училище, которому дали название «Родоконакиевское Эллинское девичье училище». В именном указе по этому поводу отмечалось: «Коммерции Советник Федор Павлович Родоконаки затратил на постройку здания для открытого 5 ноября 1872 года в г. Одессе Греческим благотворительным Обществом четырехклассного женского училища 2 разряда более 40 000 руб., в следствии сего означенное Общество ходатайствовало о наименовании сего училища „Родоконакиевским Эллинским девичьим училищем“ и о постановке в актовом его зале мраморного бюста Родоконаки. Государь Император, по всеподднейшему о сем докладу Министра Народного Просвещения, в 22-й день Февраля сего года, Всемиловистейше соизволил, на приведение изложенного ходатайства в исполнение» [10. с. 199].

Отношение имперского правительства к иностранному населению зависело в первую очередь от вероисповедания его представителей.

Протестантская (лютеранская) община в Одессе была немецкой. Уже в начале XIX в., с разрешения герцога А.Э. Де-Ришелье, немецкие ремесленники объединялись в самостоятельные цеха, выбирали из своей среды старшин и их товарищей. В 1825 г. пастор Карл Беттигер основал за свой счет и под своим руководством училище святого Павла для мальчиков и девочек с двухлетним курсом обучения. Плата составляла три рубля ежемесячно, дети неимущих немцев учились за счет благотворителей. Изучали в училище закон Божий, священную историю, русский, немецкий, французский языки; арифметику, географию, составление писем, церковные песнопения; в девичьем отделении — рукоделие. В школе учились дети разных национальностей. Интересным было то, что первый час, посвященный катехизису, каждый ученик занимался согласно своего вероисповедания [11. с. 238−240].

В 1828 г., усилиями пастора К. Беттигера при немецкой одесской общине было введено учительскую семинарию, где юноши из колоний учились церковной службе, религии, духовному пению. Они должны были впоследствии обучать детей немецких колонистов в церковных школах. В 1830 г. пастором прихода становится Флетницер; под его руководством работает семинария.

С начала существования семинарии начались осложнения с Министерством народного просвещения, которое считало ее не духовным, а светским учебным заведением и, согласно этому, требовало от директора Ришельевского лицея включить ее в список учебных заведений Одесского учебного округа и обязать пастора ежегодно предоставлять планы и отчеты.

Это было связано с изданием именного указа «О подчинении Одесских учебных заведений Ришельевскому Лицею», в котором отмечалось: «Желая дать учебным заведениям г. Одессы, находившимся в ведении Харьковского Университета новое, более обстоятельствам соответствующее образование, Повелеваем подчинить оные Ришельевскому Лицею, и составить из оных в виде округа, под начальством Попечителя, особое, непосредственно от Министерства Народного Просвещения зависящее, управление» [12. с. 762]. Правительство, таким образом, пыталось контролировать лютеранское образование.

В 1848 г. немецкая одесская община открывает светское среднее учебное заведение с шестилетним курсом обучения. Учредители поставили перед собой цель предоставить детям немецких колонистов и городских немцев-бюргеров образование, соответственно их состояния. Учебное заведение в начале своего существования не имело помещения, арендовало частные строения. В 1858 г. указанное учебное заведение было преобразовано в Немецкое реальное училище имени Св. Павла; для него построено помещение у Кирхи. Отдельно построено помещение для девушек. Содержались эти заведения благодаря пожертвованиям, поставкам продуктов питания из колоний.

Целью реального училища было образование и подготовка юношей к коммерческой и ремесленной деятельности, а девушек — к домашнему хозяйству. Училище состояло из двух отделений: реального и специального. В реальном изучали закон Божий согласно вероисповедания, немецкий, русский, французский, историю, искусство, географию, пение. После окончания реального курса юноши могли продолжить обучение в специальном отделении, где были отдельные классы для ремесленников и купцов. Ремесленники изучали три уже названные языка и английский, физику, технологию, механику и бухгалтерию, из искусств — изготовление моделей. Купцы изучали пять языков (немецкий, русский, французский, английский, итальянский), коммерческую корреспонденцию (на всех языках), арифметику, географию, историю, коммерцию, бухгалтерию, физику, искусства: каллиграфию, стенографию, рисование, черчение, пение. Преподавание происходило на немецком языке. Училище находилось под управлением церковного совета, который назначал директора.

В 1863 г. один из членов совета министра народного просвещения отмечал, что в указанном училище «дети православных родителей пользуются особыми уроками по закону Божию» [13. с. 250].

Немецкое училище было лишено прав, которые предоставлялись правительственным учебным заведениям. Для того, чтобы их получить, необходимо было привести программу и устав в соответствие с уставом о реальных училищах, который был принят в Российской империи в 1872 г., и отказаться полностью от немецкого языка преподавания.

Немецкая община, хотя и стремилась сохранить свою культуру, вынуждена была приспосабливаться к обстоятельствам: 1876 г. церковный совет ходатайствовал перед Министерством народного образования о преобразовании училища в шестиклассное реальное с основным отделением на основе устава 1872 г. и с предоставлением прав правительственных учебных заведений. Министерство дало разрешение при следующих условиях: 1) должностные лица в училище должны утверждаться правительством; 2) все расходы на его содержание возьмет на себя евангельско-лютеранский приход.

Таким образом, учебные заведения при лютеранской немецкой общине сломали национальную и конфессиональную замкнутость: они вынуждены были принимать учеников без учета вероисповедания и национального происхождения.

В конце XIX — начале ХХ в. немецкое образование в Одессе продолжало существовать. Так, в 1884 г. было открыто мужское училище Генриха Файга, в 1892 г. оно было преобразовано в коммерческое, в 1905 г. — гимназия О. В. Юнгмейстера. 1906 г. в Одессе было основано Южнорусское немецкое общество, которое открыло Женское коммерческое училище. Главной его задачей было: «попечение и защита родного языка для сохранения национальности». Хотя в училище принимались девушки всех сословий и вероисповеданий, предпочтение отдавалось членам общества, которое существовало до 1915 г.

Согласно существующим положениям, в учительские семинарии Министерства Просвещения принимались только лица православного вероисповедания. Министр Народного Просвещения граф Д. А. Толстой в 1878 году докладывал по этому поводу: «Начальник Херсонской губернии представил мне ходатайство тамошнего Губернского Земского Собрания о разрешении принимать в названные Семинарии лиц всех христианских исповеданий. С подобными же ходатайствами обратились Предводитель дворянства Александровского и Мариупольского уездов в Екатерининской губернии и Бердянское уездное Земское Собрание в Таврической губернии. Ходатайства эти вызваны тем обстоятельством, что в южных губерниях Империи есть очень много поселян-собственников (бывших колонистов) немецкого происхождения, водворенных на казенных землях, школы коих терпят крайнюю нужду в учителях, за неимением там таких Учительских Семинарий, которые готовили бы учителей собственно для колонистских школ, и при том учителей, знающих Русский язык. В желании оказать в сем деле помощь названным поселенцам, не встречая с своей стороны препятствия к допущению в Учительские Семинарии Министерства Народного Просвещения воспитанников из поселенцев и имея в виду, что большинство поселенцев живет в местностях, входящих в состав Одесского учебного округа, я полагал бы разрешить такое допущение только в Учительские Семинарии сего округа, предоставив ближайшему усмотрению Попечителя оного как выбор для сего самых Семинарий, так и определение условий, с соблюдением коих воспитанники их поселенцев могут быть принимаемы в Семинарии, но с тем, чтобы разрешаемый прием в Семинарии воспитанников из поселенцев был ограничен лицами Христианского исповедания, и чтобы содержание таковых воспитанников в Семинариях относилось на счет самих поселенских обществ, а не на суммы Семинарий…» [14. с. 137].

Указанный документ является весьма показательным. Ограничения относительно нехристианских конфессий, необходимость учиться только за счет поселенческих обществ, — все это демонстрирует настоящую политику Российского правительства в отношении представителей неправославного и нерусского населения.

В целом следует отметить, что немецкое образование в начале XIX в. отличалось своей религиозно-лютеранской направленностью. Правительство Российской империи не возражало открыто против его существования, однако употребляло все возможные меры для того, чтобы контролировать это образование. Это проявлялось в требовании руководством Ришельевского лицея сведений и другой документации от религиозного учебного заведения. Относительно германских образовательных заведений светского характера, которые возникают в середине XIX в., следует отметить, что они были лишены тех прав, которые предоставлялись государственным учебным заведениям. Слишком показательным является то, что с целью получения этих прав необходимо было прежде всего, отказаться от немецкого языка обучения и перейти на русский. Когда это было сделано, правительство согласилось на существование немецкого реального училища только при условии, что содержание возьмет на себя евангельско-лютеранский приход.

Правовое положение евреев в области образования также определялось законодательством Российской империи. Долгое время центром традиционализма была сравнительно независимая от любого постороннего вмешательства национальная еврейская школа — хедер. В официальных отчетах отмечалось: «Хедеры — неорганизованные, временные школы, определенной программы не имеют и все обучение в них ограничено изучением еврейского языка и религии». Учредить хедер было нетрудно. В правилах было записано, что «Меламедом (учитель) может быть любой еврей, который имеет право на проживание в данной местности, независимо от того, будет ли эта местность в черте оседлости евреев или нет» [15. с. 132]. Необходимо было лишь подать прошение о выдаче меламедского свидетельства на имя директора или инспектора народных училищ и оплатить гербовый налог в размере трех рублей.

В хедере получали традиционное образование от одного до нескольких десятков мальчиков. В правилах было указано, что «любое лицо, получившее меламедское свидетельство, может преподавать только лично, то есть не может держать в своем хедере никаких помощников, а также не имеет права учить в хедере девушек. Последние могут учить закон своей веры только у евреек, которые имеют звание не ниже учительницы начальных училищ» [16. с. 133].

Высочайше утвержденное положение «Об устройстве евреев» 1804 г. определяло, что «…1) все дети Евреев могут быть принимаемы, безо всякого различия от других детей, во всех Российских народных Училищах, Гимназиях и университетах; 2) никто из детей еврейских, быв в Училище, во время его воспитания, не должен быть… отвлекаем от своей религии, ни принуждаем учиться тому, что ей противно…» [17. с. 733].

Первые два пункта раздела «О просвещении» определяли равные права лиц иудейского вероисповедания. Однако уже в третьем пункте указанного раздела говорилось, что «дети Еврейские в школах приходских и уездных обучающиеся, могут носить платье Еврейское; но обучающиеся в Гимназиях, должны быть одеты для единообразия и благопристойности в Немецкое или Польское платье» .

Далее в том же «Положении» говорилось, что в случае нежелания евреев получать среднее образование в государственных учебных заведениях (то есть, если они хотят получать собственное еврейское образование), то «…тогда установить на счет их особенные школы, где бы дети из них были обучаемы, определив на сие, по рассмотрению правительства, нужную подать». Речь шла и о высшем образовании для евреев: «Те из евреев, кои способностями своими достигнут в Университетах известных степеней отличия в Медицине, Хирургии, Физике, Математике и других знаниях, будут в оных признаваемы и производимы в Университетские степени наравне с прочими российскими подданными» .

Одновременно имперское правительство пыталось проводить в отношении евреев политику ассимиляции, в том числе и в области образования. Так, высочайше утвержденное положение Комитета по устройству евреев, объявленное Сенату Министром Юстиции от 13 мая 1857 г. позволяет лицам иудейского вероисповедания носить мундирные фраки: «инспекторам и Надзирателям Раввинских Училищ, равно учителям всех казенных Еврейских учебных заведений из Евреев и состоящим при Министерстве Народного Просвещения и при Попечителях учебных округов учеными Евреями дозволить носить во время продолжения службы мундирные фраки и сюртуки сего Министерства» [18. с. 381].

В течение второй половины XIX в. лица иудейского вероисповедания учились и в высших учебных государственных заведениях. Об этом свидетельствуют, в частности, документы, касающиеся назначения стипендий. Так, в 1868 г. при Новороссийском университете было назначено именную стипендию доктора медицины Исаака Мазия: «Начальство Одесского учебного округа донесло, что Одесский купец Илья Мазий, в письме на имя ректора Новороссийского Университета, препроводив сем государственных 5% Банковых билетов на четыре тысячи рублей с купонами, с 1 Ноября 1867 года, выразил желание увековечить память покойного сына своего, доктора медицины Исаака Мазия, учреждением при Новороссийском Университете, на имя усопшего, стипендии при Юридическом Факультете с тем, чтобы, в случае учреждения при упомянутом Университете медицинского факультета, стипендия эта перешла к сему последнему Факультету. Государь Император, по всеподданнейшему о том докладу Управляющим Министром, Высочайше соизволить на принятие от купца Мазия пожертвованного им капитала и на учреждение из процентов оного при Новороссийском Университете стипендии на вышеизложенных основаниях, с наименованием оной: „стипендии Доктора Медицины Исаака Мазия“, причем представлено Министерству Народного Просвещения утвердить положение о сей стипендии…» [19. с. 575].

В марте 1880 г. было введено две именные стипендии Льва Рафаловича также при Новороссийском университете [20. с. 64].

Студенты получали не только стипендии именного характера. Они назначались и из других источников, в частности с «коробочного сбора»: «Одесское Еврейское население отчислило из остатков Одесского коробочного сбора 20 000 рублей и обратило оные в облигации третьего Восточного займа, в номинальный капитал в 12 000 рублей, для учреждения, на проценты с сего капитала, в память чудесного спасения жизни Его Императорского Величества 2 Апреля 1879 года, шести постоянных стипендий Имени Его Величества, для детей-Евреев, Русских подданных, а именно: одной стипендии, в 300 рублей, при Новороссийском Университете, по одной — при Ришельевской Гимназии, реальном училище и Одесском Коммерческом училище, по 180 рублей и двух — на остальную сумму процентов при сиротском отделении Общества „Труд“, с тем, чтобы назначение стипендиатов производилось на общем основании» [21. с. 351].

Существуют также косвенные свидетельства об элементах дискриминации евреев в области образования. Например, в Указе от 17 ноября 1873 г. «Об учреждении стипендий при Новороссийском Университете» речь идет о введении стипендий только «для бедных студентов христианского исповедания» [22. с. 386].

Подытоживая, можно утверждать, что образовательная система империи была направлена на то, чтобы держать подданных в покорности престолу; реализовывалось это за счет связи образования (по крайней мере начального и среднего) с православной церковью. В программах государственных приходских училищ, в государственном гимназическом образовании и университетах отсутствовали дисциплины, которые касались бы изучения языков «инородцев» или других представителей нерусского населения.

Так, представители православных конфессий — греки — пользовались определенными льготами по сравнению с представителями неправославного населения. Они имели право на использование родного языка и на получение образования на родном языке, что отражено в законодательстве.

На уровне правительства совершались определенные препятствия немецкому (лютеране) религиозному образованию. Они не получали никакой государственной помощи; происходили постоянные задержки с выделением земельных участков для строительства школьных учреждений, от религиозных учебных заведений требовалась такая же отчетная документация как для светских учебных заведений, чем нарушались законы данной конфессии. Правительство, таким образом, постоянно пыталось тщательно контролировать неправославные учебные заведения. Следует особо подчеркнуть, что все учебные заведения представителей национальных общин содержались за свой счет — за счет, в основном, состоятельных членов общины, пожертвований, отчислений процентов от доходов страховых компаний или других коммерческих заведений.

Наиболее урезанными в правах на образование в Российской империи были представители иудейского вероисповедания, что официально подтверждалось законодательными актами.

история образование иностранец империя.

Библиографический список

• 1. Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗ). — 1-е собрание: В 45 т. — СПб., 1830; 2-е собрание: В 55 т. — СПб., 1830−1884; 3-е собрание: В 33 т. — СПб., 1881−1913.
• 2. Яценко О. Е. Политико-экономическая и культурная деятельность греков Одессы (1794 — конец ХІХ в.) // Вісник соціально-економічних досліджень. — Вип. 1. — Одеса, 1997. — С. 293 — 300.
• 3. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 2 (1827), № 1229. — С. 592−594.
• 4. Там же.
• 5. Там же.
• 6. Там же.
• 7. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 11 (1836), № 9114. — С. 454−455.
• 8. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 48 (1873), № 52 279. — С. 725.
• 9. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 46 (1871), № 49 589. — С. 471−472.
• 10. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 50 (1875), № 54 414. — С. 199.
• 11. Плесская-Зебольд Э. Г. Одесские немцы, 1803 — 1920 / Ин-т герм. и восточноевропейских исслед. (Геттінген (Германия)). — Одесса: ТЄС, 1999. — 520 с.
• 12. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 5 (1830), № 3826. — С. 762.
• 13. Плесская-Зебольд Э. Г. Одесские немцы, 1803 — 1920 / Ин-т герм. и восточноевропейских исслед. (Геттінген (Германия)). — Одесса: ТЄС, 1999. — 520 с.
• 14. ПСЗ. — 3-е собрание. — Т. 10 (1890), № 58 958-а. — С. 137.
• 15. Гончаров В. В. Єврейське населення Південно-Східної України. 1861−1917 рр. / В. В. Гончаров: Дис… канд. іст. наук. — Спец. 07.00.01. — Донецьк, 2005. — 233 с.
• 16. Там само.
• 17. ПСЗ. — 1-е собрание. — Т. 28 (1804−1805), № 21 547. — С. 731−737.
• 18. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 32 (1857), № 31 829. — С. 381.
• 19. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 43 (1868), № 45 852. — С. 575.
• 20. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 55 (15 февраля 1880 — 28 февраля 1881), № 60 643. — С. 64.
• 21. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 55 (15 февраля 1880 — 28 февраля 1881), № 61 041. — С. 351.
• 22. ПСЗ. — 2-е собрание. — Т. 48 (1873), № 52 751. — С. 386.