Начало смуты. 
Лжвдмитрий i

Политический кризис усугублял кризис династический, вовсе не завершенный с избранием Бориса Годунова. Представление о легитимном, законном монархе оказалось неотъемлемым от понятия власти. Выбор Бориса Годунова углублял эту проблему и в конечном итоге привел к национальному кризису. Между тем в социально неоднородном, многонациональном обществе, в геополитически неустойчивой стране лишь сильная власть была способна выступить в роли универсального, объединительного, консолидирующего начала. Но эта власть слабела и теряла рычаги управления.

Наконец, в годы царствования Ивана Грозного были расшатаны, по определению В. О. Ключевского, «духовные скрепы общества» — нравственные и религиозные чувства. Казни без суда, опалы возвели насилие и произвол в норму. Человеческая кровь проливалась с необычайной легкостью, ценилось угодничество, ловкость и беспринципность. Не случайно многие действующие лица Смуты, так или иначе, прошли школу опричнины. Даже самозванство было до известной степени порождением прежнего правления, когда царь Иван, «отрекаясь» от престола, прятался под именем Иванца. Смута лишь обильная жатва, печальный итог века, уже познавшего раскол общества и подготовившего общество к расколу новому.

Смута открылась авантюрой Лжедмитрия I. Самозванство — одно из проявлений «нормального» монархического сознания, модель поведения, созданная и отточенная в годы смутного лихолетья. Самозванство имело то преимущество, что служило внутренним оправданием для выступления против правящего государя. При сакральном восприятии царской власти поддержка истинного монарха—будь то царь, сидящий на престоле, или претендент-самозванец, доказывающий законность своих притязаний, — становилась обязательной, угодной Богу, моментом спасения. Эти особенности национального самосознания и придавали самозванству на русской почве особый размах.

Первым самозванцем был молодой галичский дворянин Григорий Отрепьев. Существуют свидетельства, что противники Годунова готовили бойкого сына боярского к роли царевича Дмитрия еще в Москве. Опала Романовых заставила его искать спасения под монашеским клобуком. Он обосновался в Чудовом монастыре. Однако непомерное честолюбие и угроза разоблачения побудили его бежать из Москвы в Речь Посполитую. Здесь Отрепьев и открыл крупным магнатам Вишневецким свою «тайну»: он — законный московский государь, чудом спасшийся царевич Дмитрий Иванович.

Ряд исследователей высказывают предположение, что сам Отрепьев искренне уверовал в свое высокое происхождение и лицедействовал с внутренней убежденностью. Но, конечно, решение поддержать самозванца польской стороной было принято исходя из собственных интересов. Король Сигизмунд III использовал его для ослабления Бориса Годунова. Прельщали и щедрые территориальные обещания, сделанные самозванцем, — Смоленск и Северская земля. Невесте Марине Мнишек, дочери сандомирского воеводы Юрия Мнишека, были обещаны доходы с Новгородской земли. Приняв тайно католичество и обещая содействие на Руси католической пропаганде, Отрепьев заручился поддержкой папы римского.

Несмотря на тайное покровительство короля и поддержку ряда влиятельных магнатов, возможности самозванца были сильно ограничены. Тем не менее человек смелый, с авантюристической жилкой, он в конце 1604 г. с небольшим отрядом, состоявшим из поляков-наемников, русских дворян-эмигрантов и присоединившихся позднее донских казаков, пересек границы Московского государства. Первоначально успех сопутствовал ему — города открывали «царевичу» ворота. Здесь же он находил много сторонников: юго-западная окраина издавна служила местом сосредоточения социально-динамичных слоев русского общества, недовольных своим положением. Даже поражение в январе 1605 г. от царских воевод под Добрыничами не привело к падению самозванца. На сторону «царя Дмитрия» перешли Тула, Курск, Рязань. В разгар противоборства 13 апреля 1605 г. неожиданно скончался Борис Годунов. После его смерти чаша весов стала быстро склоняться в пользу самозванца, в котором оппозиция увидела силу, способную свалить ненавистную династию. Сын Бориса, Федор Борисович, не имел ни опыта, ни авторитета, чтобы удержать власть. В мае на сторону Лжедмитрия перешли царские полки. Это решило исход борьбы. Федора и его мать Марию лишили жизни. В июне 1605 г. самозванец торжественно вступил в Москву.

Победа Отрепьева на первый взгляд кажется фантастической. Поражены были сами современники: «Яко комар льва… поразил». Но успех самозванца объясним: при остром недовольстве всех слоёв общества побеждал скорее не он, а мечта о законном добром государе. С именем царевича связывались сокровенные надежды, которые должны были осуществиться по восшествии его на прародительский престол.

Новый царь не боялся преступать многие православные традиции и открыто демонстрировал свою приверженность польским обычаям. Это насторожило, а позднее и настроило против него окружение. Но не поведение главная причина падения Отрепьева. Сесть на престол оказалось легче, чем усидеть на нем. Едва самозванец свалил Годунова, как сам стал ненужным боярству. Очень скоро был составлен заговор, во главе которого стоял В. И. Шуйский. Но заговор провалился. Лжедмитрий проявил милосердие и помиловал приговоренного к смерти Шуйского. Тем времена зарубежные покровители напомнили самозванцу о взятых обязательствах, выполнение которых, и последний хорошо это понимал, находилось за гранью возможного. Православие не было поколеблено. Лжедмитрий лишь низвел с патриаршества сторонника Годунова Иова. Не собирался он отдавать и земли, обещанные Сигизмунду III. Все это привело к обострению отношений с Речью Посполитой. С целью сгладить остроту внешних противоречий, самозванец выступил с идеей общехристианского пахода против татар и турок.

Сложным было и внутреннее положение Отрепьева. Прежняя политика обещаний и лавирования исчерпала себя. Обильные пожалования, с помощью которых «царь Дмитрий Иванович» надеялся упрочить свое положение, имели свой предел. Следовало пополнить казну, что означало ужесточение налогообложения, тогда как самозванец обещал его ослабление. Обращение же за финансовой помощью к церкви вызвало ропот духовенства, которое видело в этом посягательство на свою собственность. Обманутым чувствовало себя крестьянство, мечтавшее о восстановлении «выхода». Разочарование испытывали все слои общества. Однако само это недовольство не успело принять законченной формы. Дело решил заговор, во главе которого встал В. И. Шуйский.

В начале мая 1606 г. состоялась свадьба Лжедмитрия с Мариной Мнишек. Свадебные торжества, проведенные по польскому образцу, неправославная царица, оскорбительное поведение наехавших в Москву польских магнатов и шляхтичей вызвали взрыв возмущения. 17 мая 1606 г. вспыхнуло восстание. Заговорщики ринулись в Кремль и убили самозванца. «Царь Дмитрий Иванович» был объявлен «ростригою», «еретиком», «польским свистуном». «Московская царица» Марина Мнишек и ее гости разосланы по городам.

19 мая сторонники В. Шуйского спешно созвали Земский собор, на котором, как позднее утверждали противники нового монарха, Василий Иванович был «выкрикнут» царем. Сам Шуйский не особенно заботился о соблюдении всех тонкостей для волеизъявления «всей земли». Его более беспокоила позиция Боярской думы. Чтобы привлечь ее, новый царь пошел навстречу притязаниям аристократии, давно мечтавшей оградить себя от самодержавного произвола рядом обязательств, которые возлагал на себя монарх. Шуйский дал крестоцеловальную запись, в которой обещал соблюдать феодальную законность: не налагать ни на кого опал и не казнить без суда, не отнимать имущества у родственников осужденных, не слушать «ложных доводов», править вместе с Думой. В подобной записи многие историки Смуты видят робкий шаг к ограничению царской власти.