Институционализация КСО в России

Актуальный вопрос, который сейчас возникает у общественности — нужно ли социальной деятельности бизнеса государственное регулирование. Попытки к внедрению норм ответственного бизнеса были неоднократно предприняты государством. Так, к ответственности в своих Посланиях к Федеральному Собранию компании призывал Президент РФ В. В. Путин, что проявилось, например, в ряде поручений о проведении координационной работы по созданию общероссийского центра социальной ответственности бизнеса. Батаева Б. С. Корпоративная социальная ответственность в зеркале общественных ожиданий // Вестник Финансовой Академии. — 2007. — № 1. — С. 92. Однако ни центр, ни отлаженная политика в отношении КСО на данный момент пока не сформировались.

Несмотря на то, что главным принципом КСО является добровольность, государство в этой сфере может принимать некоторые меры. Если обратиться к опыту развитых стран, то здесь часто используются налоговых инструменты. Так, «в США до 10% налогооблагаемого дохода фирм освобождается от налога, если фирма направляет средства на благотворительность. Для частных лиц освобождается до 50% совокупного дохода, или до 30% стоимости даров, или до 20% суммы благотворительных взносов. В Японии частные лица могут вычитать из налогооблагаемых сумм до 25% годового дохода. В Германии освобождаются от налогообложения юридические лица в размере 10%, частные лица — менее 10% дохода». Батаева Б. С. Корпоративная социальная ответственность в зеркале общественных ожиданий // Вестник Финансовой Академии. — 2007. — № 1. — С. 93.

В истории России также существовали определенные методы поощрения ответственного бизнеса. Это, например, медаль, учрежденная Екатериной II «За полезные обществу труды», или награды и привилегии для благотворителей, имевшие место в конце 1880-х годов. Благотворители, «проявившие пожертвования и усердие», награждались орденами Станислава 2-й и 3-й степени, Анны 2-й степени, Владимира 4-й степени. В наше время подобные награды могли бы стать определенным стимулом для российских предпринимателей.

Однако стоит вспомнить, что история отношений бизнеса и государства в последние десятилетий имеет несколько особых характеристик. Прежде всего, речь идет о таком понятии, как «благотворительный рэкет», под которым понимают давление со стороны местных или федеральных властей в целях принуждения компании к пожертвованиям. Своего пика это явление достигло в конце 1990;х годов, но оно не редко встречается и сегодня. После приватизации сложилось определенного рода мнение, что частная собственность продолжает принадлежать государству и может быть отобрана в любое время, в результате чего возникает обязательное требование к местному бизнесу спонсировать все проекты местной администрации, если он не желает иметь врага в лице властей. Отсюда, руководители предприятий сами делают первый шаг к благотворительности, создавая местные фонды, выделяя пожертвования или продвигая своих сотрудников на места мэра или губернатора. Алексеева О. Корпоративная социальная ответственность в России. Взросление в неблагоприятном окружении, 2004.

Тем не менее, в России можно выделить некоторые показатели постепенной институционализации КСО. Во-первых, юридические рамки для КСО были первоначально заданы распоряжением Правительства РФ N 1054-р от 30 июля 2009 года, основной целью которого являлось введение в действие «Концепции содействия развитию благотворительной деятельности и добровольчества в Российской Федерации». Среди поставленных в Концепции задач есть напрямую связанные с поощрением КСО, они предполагают формирование условий для расширения объемов благотворительных пожертвований организаций и для эффективного использования потенциала благотворительной и добровольческой деятельности на этапах планирования и реализации социальных программ государства и бизнеса. Практические предложения Концепции включают в себя, например, расширение налоговых стимулов для участия в благотворительной деятельности. Предприятиям, сделавшим пожертвования, предоставляется право на вычеты по налогу на прибыль, если деньги пошли на цели формирования и пополнения целевого капитала некоммерческих организаций или в пользу государственных и муниципальных учреждений, негосударственных некоммерческих организаций, ведущих уставную деятельность в приоритетных общественно-значимых направлениях. В целом, нельзя сказать, что данный документ сформировал достаточные условия для распространения социальной деятельности среди российских компаний. Однако важным моментом, который он несет в себе, является то, что в нем выражено сформировавшееся осознание со стороны государства важной роли благотворительности и добровольчества как источников значительных ресурсов для экономического и социального роста страны.

Во-вторых, институционализация КСО в России происходит также на неправительственном уровне. Участники гражданского общества и сам бизнес в отсутствии достаточного формального регулирования разрабатывают и распространяют выработанные самостоятельно нормы в этой области. Например, уже в 2004 году Съездом Российского союза промышленников и предпринимателей была принята Социальная хартия российского бизнеса, которая была призвана установить принципы ответственной деловой практики и взаимоотношений между стейкхолдерами. За ней последовал выпуск рекомендаций «Базовые индикаторы результативности» по использованию в практике корпоративной нефинансовой отчетности. С 2000 года и по настоящее время эта же организация занимается сбором и анализом нефинансовой отчетности российских компаний для повышения качества социальной деятельности бизнеса и прогнозирования состояния КСО в стране. Также, в 2008 году некоммерческое партнерство благотворительных организаций «Форум Доноров», международная аудиторско-консалтинговая сеть фирм PwC и газета «Ведомости» организовали совместный проект «Лидеры корпоративной благотворительности», направленный на выявление лучших образцов благотворительных программ и распространение информации о корпоративной благотворительности в бизнес-среде и в обществе в целом. Наконец, Ассоциация менеджеров России в 2006 году представила Меморандум «О принципах корпоративной социальной ответственности», служащий своего рода этическим кодексом российских компаний.

Возвращаясь к роли государства в данном процессе, надо сказать, что основой в развитии института КСО должно быть не давление, а егочетко выраженная позиция, предполагающая совершенствование работы государственных органов. Первоочередными мерами в этой области должны стать борьба с коррупцией, а также обеспечение прозрачности работы госорганов, повышение информированности населения об их работе и принимаемых решениях. Также вмешательство государства в эту область должно быть очень деликатным, использующим действенные меры поощрения и мотивирования бизнеса к социальной ответственности, начиная от налоговых послаблений и заканчивая мерами моральной поддержки, которые в глазах общества иногда даже более значимы Батаева Б. С. Корпоративная социальная ответственность в зеркале общественных ожиданий // Вестник Финансовой Академии. — 2007. — № 1. — С. 96.

В российской системе КСО в настоящее время можно выделить три формирующихся института: этико-правовой, мониторинга и благотворительности Илларионова Н. А. Институциональные основы российской системы корпоративной социальной ответственности // УПРАВЛЕНЕЦ. — 2011. — № 5−6. — С. 32−34. К первому относят этические кодексы и кодексы корпоративного поведения, на международном уровне это представлено Стратегией социальной ответственности корпораций (CorporateSocial Responsibility), одобренной 2 июля 2002 г. Европейской комиссией ЕС. Институты мониторинга обычно представлены нефинансовыми социальными отчетами, которые сегодня основываются преимущественно на западных стандартах отчетности (Accountаbility AA 1000, GRI, ISO 26 000, SA 8000). Примером этого института опять же является Национальный регистр корпоративных нефинансовых отчетов РСПП, в который на настоящий момент внесены отчеты 132 крупных компаний.

Наконец, укоренению КСО также способствует контроль за поведением бизнеса со стороны НКО, как показывает опыт западных стран, где именно активная позиция гражданских организаций исторически повлияла на расширение поля ответственности бизнеса. В России же, по результатам опроса Ассоциации менеджеров России 2004 года, участие организаций третьего сектора в контроле оценивается как крайне низкое. Так, роль благотворительных фондов получила значение 0,9 (использовалась градация по 3-балльной шкале, где 3 — значительная степень влияния, 1 — незначительная), рядовых работников — 0,8, а церкви — 0,6 Корпоративная социальная ответственность: общественные ожидания (потребители, менеджеры, СМИ и чиновники оценивают социальную роль бизнеса в России)" / Авторы: М. Ф. Черныш, Е. А. Иванова / Под ред. С. Е. Литовченко. — М.: Ассоциация менеджеров, 2004. Таким образом, общественный контроль не стал той силой, которая мотивирует и контролирует бизнес в развитых странах.