Догматическое богословие — основополагающая теологическая дисциплина

ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ — ОCНОВОПОЛАГАЮЩАЯ ТЕОЛОГИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА Мистический опыт и догматы у «среднестатистического религиеведа» (опыт — объединяет, догматы — разъединяют; первый — глубинное, вторые — работа «теологов»; первый — область сущего, вторые — область слов). Иная оценка тех, кто причастен действительному мистическому опыту. Догматы и то, что они обозначают: карта и ландшафт, границы и объем, икона и первообраз. Догматическое богословие — богословская дисциплина, предмет которой системные, канонические и исторические измерения догматов и объем их реализации в полноте христианской жизни.

Платон: «Софист» 265 с («убеждения» большинства) и «Законы» 644d («установления» государства). Два семантических поля термина dоgma:

• 1) указ, предписание, государственное постановление общеобязательного характера (Ксенофонт, Полибий, Дион),
• 2) аксиомы, постулаты, основоположения той или иной философской школы (Эпикур, Страбон, Эпиктет, Филон). Цицерон в «Первой Академике»: dоgmata = decreta — «постановления» мудрости и рациональности, с нарушением которых должны пасть также нравственный и общественный порядки (II.9.27). христианский догмат православный литургический

Многозначность термина в текстах Нового Завета: dоgmata как 1) государственные, монархические повеления (Лука 2:1, Деяния 17:7 и др., ср. 2 Макк 10:8, 15: 36), как 2) все учения Иисуса Христа (к Ефесянам 2:15, К Колоссянам 2:14), как 3) «определения» первого, Апостольского собора, «угодные Святому Духу и нам» (Деяния 16: 4, ср. 15: 28).

Мужи апостольские (I — II вв.): церковь должна держаться «догматов Господа и апостолов» (св. Игнатий Антиохийский. К Магнезийцам 13:1); «божественные догматы» как условие христианского существования в надежде, праведности и любви (св. Варнава. Послание 1: 6). Авторы II—III вв.: христианские догматы как имеющие не человеческое, но божественное происхождение и отличные, поэтому от «человеческих догматов» (типа учений гностиков), «разумные воззрения» (соответствие познания познаваемому), вся целостность христианского мировоззрения; по Оригену Здесь и далее мы указываются даты жизни и творчества авторов, указанные в [Лекции 2.2]. «божественные догматы» = «учения церковные» (Послание к Диогнету 5:3, Климент. Строматы 8.4.6, Ориген. Толкование к Евангелию от Матфея 12:23 и др.). Евсевий Кесарийский в «Церковной истории»: «церковные догматы» как решения соборов по литургическим и дисциплинарным вопросам (5.23.2, 6.43.2), но также как собственно богословские учения о бессмертии души и воскресении мертвых (3.26.4).

Святоотеческая письменность. Свт. Кирилл Иерусалимский: «догматы благочестия» как одна из двух составляющих истинной религии наряду с «добрыми делами», обе из которых, предполагающие друг друга, необходимы для богоугождения (Огласительное слово 4: 2). Свт. Василий Великий: различение dоgma как устного предания (литургического преимущественно), предназначенного оставаться до времени внутрицерковной тайной, и khrugma (проповедь), предназначенной для «опубликования», а также для обращения внешних — проповедь завоевывает вселенную, будучи транслятором «непреложных» догматов (О Св. Духе 27. 91, Гомилия к Псалму 44.3). Свт. Григорий Нисский: христианское учение как единство догматического и нравственного (Гомилия к Евангелию от Матфея 28: 19—20); Иоанн Златоуст (344/5 — 407): различение в одинаковой мере необходимых «догматов православия» и благочестивой деятельности, обе из которых необходимы (Гомилия к Евангелию от Иоанна 3: 17). Свт. Исидор Пелусиотский (+ 436 / 440): догматы веры не только отличны от уставов благочестивой жизни, но настолько же выше них, как небо — земли, а душа — тела Творения святого Исидора Пелусиота. Ч.2. М., 1860, С. 106. Трансцендентность догматов как фактор, требующий аскетического преобразования реципиента даже для их «керигматического» раскрытия «Оскверненному не надлежит отверзать уст не только для рассуждений о догматах, но даже и о чем-нибудь другом, пока не очистит себя искренним покаянием. Ибо если грешнику говорит Бог: Что ты проповедуешь уставы Мои? (Пс. 49: 16), тем более заградил Он уста тому, кто, находясь в таком состоянии, пытается входить в исследование догматов». — Там же. Ср. у Иоанна Лествичника (+ 649) в слове 27.10: «Глубина догматов неисследима; и уму безмолвника не безбедно в нее пускаться.» — Преподобного Отца нашего Иоанна Лествичника Лествица. СПб., 1995, С. 221. Сравнительно позднее освоение термина dogma в латинской патристике. Regula fidei как каноны истины, ограждающие церковную истину от ересей. Викентий Леринский, автор «Первого предостережения или трактата в защиту древней и вселенской кафолической веры» (434): невозможность появления в Церкви «новых догматов» (которые не были бы еретическими), не противоречащая, однако, возможности углубления нашего постижения того, во что мы веруем (novum dogma как антипод dogma divinum, caeleste, ecclesiasticum («догмат божественный, небесный, церковный») или dogma catholicum — «догмат вселенский»).

Общее системное определение догматов в формате христианского традиционализма. Догматы как:

• 1) богооткровенные и сверхразумные истины мировоззренческого порядка, открываемые Св. Духом Церкви и имеющие непосредственную значимость для спасения (отличие от философских доктрин и от истин научных);
• 2) ноуменальные «онтологические ориентации» Церкви Данная формулировка представлена в книге: Диакон Андрей Кураев. Традиция, догмат, обряд. Апологетические очерки. М., 1995, С. 120., постепенно раскрывающиеся керигматически в соответствии с ее внутренней жизнью и внешними обстоятельствами (отличие от предметов нравственно-социальной проповеди);
• 3) сформулированные правила веры (отличие от правил нравственных и богослужебных Данная закономерность употребления термина «догмат», правда, неоднократно нарушалась вплоть до позднего средневековья, но подтверждается самими этими нарушениями, так как в них отражалось стремление возвысить правила благочестия до статуса догматов.);
• 4) определения церковных соборов и установлений, обязательные для всех членов Церкви (отличие от частных и «нейтральных» мнений);
• 5) границы христианского мировоззренческого пространства (за которыми располагается мир «догматов» языческих и еретических).

Многообразие догматических документов Православной Церкви. Основные документы, выражающие ее соборную природу: символы веры, каноны Поместных и Вселенских соборов, исповедания веры, катехизисы, канонические послания Отцов Церкви, некоторые богослужебные тексты. Истолковательные документы: разъяснения основных документов (огласительные слова и др.), богословские трактаты Отцов Церкви. Исторический и систематический способы трактовки догматов в догматическом богословии. Три основных периода становления нынешней системы догматов: предшествовавший Вселенским соборам (до 325 г.), период семи Вселенских соборов (325—787), последовавший за эпохой Вселенских соборов (после 787 г.) Следуем трактовке Вселенских Соборов в православной церкви. Католики признают вселенскими еще 14 соборов после седьмого — начиная с четвертого Константинопольского (869−870) и завершая II Ватиканским (1962;1965) и «опуская» в качестве такового первостепенно важный Халкидонский собор 451 г. Основная последовательность в соборном раскрытии догматических истин: догматические определения в Никео-Константинопольском символе веры первого и второго Вселенских Соборов (325 и 381 гг.), христологические определения четвертого Халкидонского (451 г.) и шестого Трулльского (691 г.) соборов, определение об иконопочитании седьмого Никейского (783—787 гг.), о нетварных божественных энергиях поместных константинопольских (1341 и 1351 гг.) соборах.

Схема догматов в последовательности «теономной хронологии». «Формулы» догматических истин о Божестве-в-себе (теология в узком смысле), о творческой, промыслительной и спасительной Божественной деятельности-в-мире (христология, сотериология, пневматология), о Церкви (экклезиология) и ее таинствах (мистагогия), о посмертном существовании человека и «трех последних» (эсхатология).

Догмат о Божестве-в-себе — догмат о Св. Троице и его сущность в различении Божественных Лиц и Божественной Природы (троичность Лиц в единстве Божественной Природы). Единство божественных свойств всех Трех Ипостасей («несозданность, безначальность, бессмертие, бесконечность, вечность; бестелесность, благость, вседеятельность, праведность, просветительность, неизменность, бесстрастие, неописуемость…» Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1992, С. 27 (I.14).) за исключением cвойств ипостасных — «нерожденность» (у Бога-Отца), «безначальнорожденность» (у Бога-Сына) и «исхождение» (у Бога-Св.Духа) и отдельных «акцентов» Их участия в общем «домостроительстве» творения, хранения и спасения мира. Догмат о Св. Троице как основание всех прочих. Его принципиальная сверхразумность: гипостазирование каждым Лицом всей полноты Божества, не разделяемой на три начала, при полном сохранении Монады, не распадающейся в «триаду».

Догматы о Божественной деятельности в мире. Догматы о творении духовного и материального мира, об особом творении человека по образу и подобию Божьему (единство человеческой природы, гипостазируемое множеством ипостасей), о грехопадении человека (его всечеловеческие последствия по причине единства человеческой природы). Догматы о Божественном воплощении: полное вочеловечение Второй Ипостаси (принятие человеческого духа, души и тела), наличие Божественной и человеческой природ, деятельностей и воль в Иисусе Христе при их гипостазировании одной Божественной Личностью Богочеловека. Догматы об онтологических условиях спасения человеческого рода: избавление Богочеловеком Иисусом Христом всего рода человеческого (как «возглавившим» единую человеческую природу) от разделения (догмат о Боговоплощении), от греха (догмат об Искуплении) и от смерти (домат о Воскресении). Догматы о преимущественных «экономиях» Третьей Ипостаси: о боговдохновенности Св. Писания и возможности стяжания человеком благодати Св. Духа. Догмат о Церкви как «единой, святой, соборной и апостольской» (многоиспостасное единство онтологически обновленной человеческой природы, возглавляемой Иисусом Христом и управляемой Св. Духом) и ее Таинствах (как объективных условиях спасения и обожения Церковь признает семь Таинств (которые следует отличать от обрядов): Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Брак, Еленосвящение, Священство.). Догматы эсхатологические — о частном посмертном суде, о всеобщем воскресении, общем суде и «жизни будущего века». Догматы, следующие из других: о почитании икон наряду с «изображением честнаго и животворящего Креста» («ибо честь, воздаваемая образу, преходит к первообразному» Формулировка догмата 367 отцов седьмого Вселенского Cобора об иконопочитании.) и «о непричастности, равно как и о причастности» к Божественной Природе в обожении человека Формулировка свт. Григория Паламы, вынесенная в сам подзаголовок его диалога «Феофан» (1342 г.). .

Общие характеристики христианских догматов. Сверхразумность всех догматов «по образу и подобию» догмата о Три-единстве В тринитарном монотеизме христианства осуществляется «снятие» основного различения «естественного разума», непреодолимого для «рациональной теологии» cм. [Лекция 4.2] — различения единства и множества. (сверхразумность в творении из «ничего», в «участии» всего рода человеческого в грехопадении первых людей, в «приснодевстве» Богоматери, в «возглавлении» Иисусом Христом обновленного человеческого рода, в характере «искупления» Им человечества, в сверхлогичности отношений части и целого в природе Церкви, в пресуществлении св. даров в Тело и Кровь Христовы и др.). Сочетаемость «симметричности» в Боговоплощении (две природы, две энергии, две воли) и «ассиметрии» (единое Лицо Богочеловека, а не два). Основоположный апофатизм в отрицательных определениях Божественной Природы на «пути восхождения» Ср. «определения» в «Таинственном богословии» (гл. 5) Псевдо-Дионисия (ок. V в.): «Поднимемся еще выше и скажем, что она („Причина всего, сущая превыше всего“ — В.Ш.) не есть ни душа, ни ум и не обладает ни представлением, ни мнением, ни разумением, ни мыслью и сама не есть ни разумение, ни мысль. Она неизреченна и непомыслима; она не есть ни число, ни устроение, ни величина, ни малость, ни равенство, ни неравенство, ни подобие, ни неподобие. Она не недвижна, и не двигается, и не пребывает в состоянии покоя; не обладает силой и сама не есть ни сила, ни свет; не обладает жизнью и сама не есть жизнь. Она также не есть ни сущность, ни вечность, ни время. Потому до нее невозможно коснуться мыслью.» (пер. С.С. Аверницева) // Антология мировой философии в четырех томах. Т.1.Ч.2. М., 1969, С. 609. Ср. «определения» Халкидонского собора: две природы Иисуса Христа как соединенные «неслитно, нераздельно, неизменно, неразлучно». и отсутствие его абсолютизации («положительные» имена как сверхразумное претворение «отрицательных») «Итак, обобщающими именами, принадлежащими целому божеству… суть: сверхблаго, сверхбожество, сверхсущность, сверхжизнь, сверхмудрость…» // Там же, С. 612.. Различительный признак христианского апофатизма: фиксация ложных воззрений (ересей) при «открытости» глубинных измерений истины. Органическая связанность: «логическая» укорененность в тринитарном догмате антропологического (человечество как единая многоипостасная природа) и экклезиологического (Церковь как «превосхождение» единства и множественности Как подчеркивал выдающийся русский богослов ХХ в. прот. Николай Афанасьев, «в экклезиологии мы можем спокойно складывать местные Церкви; но мы постоянно будем иметь сумму, которая не больше, чем одно слагаемое. Действительно, в экклезиологии единица плюс единица дает всегда единицу. Каждая местная Церковь манифестирует всю полноту Церкви Божией; ибо она и есть Церковь Божия, а не всего лишь часть этой последней». — Цит. по: Фельми К. Х.

Введение

в современное православное богословие. М., 1999, С. 174.), в христологии — экклезиологии (двуединство природы Церкви как бого-человеческого мистического организма Именно поэтому все христологические ереси (арианство, аполлинаризм, нестрианство, монофизитство, монофилитство) нашли свое отражение и в истории учения о Церкви. См.: Лосский В. Н. Подводные камни экклезиологии. // Альфа и Омега, 1995, № 6, С. 119−126.) и мистагогии (две природы св. даров после их освящения) и другие «внутрисистемные» связи. Персонологическое измерение, определяющее всю систему догматов начиная с личностного содержания триадологического догмата (Бог как безначальное общение Трех Лиц) и завершая догматами эсхатологическими (сохранение личностных человеческих идентичностей после смерти, суда и всеобщего воскрешения). «Демаркационный» характер всех догматов, устанавливающих точную ложность вероучительных альтернатив (в каждом «пункте»), но не претендующих на раскрытие полноты «трансцендентных» истин.

Существуют ли возможности точного канонического различения догматов и недогматов среди вероучительных установлений Церкви? Общие проблемы трактовки всей системы догматов. «Рациональный» и «литургический» стили трактовки догматического предания, их ложная несовместимость и подлинная взаимодополнительность. Альтернативность методов изложения — на примере исследования догмата о Св. Троице (более традиционный путь от единства Божественной природы к различению Лиц и путь от различения Лиц к единству Божественной природы) Первый путь полностью «закреплен» в католическом богословии и был воспринят представителями классической школы русского богословия в XIX в. начиная с митрополита Макария (Булгакова). В ХХ в. по нему следовали такие крупные православные богословы, как Х. Андруцос, Д. Стинилоае. В. Н. Лосский придерживался мнения, что второй путь более соответсвует православному богопознанию. Однако он также цитирует одно из самых возвышенных речений подлинно «опытного» богословия свт. Григория Богослова (Слово 40, на Крещение), из которого следует, что Учитель Церкви мог бы одобрить оба пути: «Я еще не начал думать о Троице, как Едъница снова охватывает меня. Когда Один из Трех представляется мне, я думаю, что Это целое, до того мой взор наполнен им, а остальное ускользает от меня; ибо в моем уме, слишком ограниченном, чтобы понять одного, не имеется больше места для остального. Когда я объединяю Трех в одной и той же мысли, я вижу единый светоч, но не могу разделить или рассмотреть соединенного света». — Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991, С. 28. Альтернативность в способе подачи: системный с ссылками на исторические формулировки и системный с эксплицитным историзмом См.: Архим. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое богословие. Т. 1. СПб., 1849 и Епископ Сильвестр (Малеванский). Опыт православно-догматического богословия (с историческим изложением догматов). Т.1. Киев, 1892.. Альтернативность в способах обоснования: от рациональных обоснований к свидетельствам Св. Писания и Предания (пример — догматика архиеп. Димитрия [Муретова] и в обратной перспективе (пример — догматика митр. Макария [Булгакова]).

Возможно ли «развитие догматов»? Однозначно положительный ответ у католиков (в связи с практикой введения новых догматов) и неоднозначный у православных (полемика Т. Стоянова и А. Шостьина с В. Соловьевым и М. Кристи). Необходимость уточнения, что означает здесь «развитие». «Срединная позиция» А. В. Горского.

Дискуссии по трактовкам отдельных догматов. Догмат Искупления: католическая «юридическая» трактовка (начиная с Ансельма Кентерберийского, воспринята и русским богословием XIX в.), «нравственно-сентименталистский» (митр. Антноний [Храповицкий] и другие), сотериологический (П.В. Гнедич и другие) и онтологический (В.Н. Лосский) подходы Подробнее: Прот. Ливерий Воронов. Догматическое богословие. СПб., 1994, С. 58−76.. Догмат о Церкви: акцентировка «общества верующих» («Пространный катехизис» свт. Филарета [Дроздова]) и акцентировка «Тела Христова» (экклезиологические труды Е.П. Аквилонова).

Некоторые проблемы «неразрешимые»: каковы точные границы Церкви? допустимо ли признание «чистилища» как промежуточного посмертного существования? каковы различительные признаки «тела Воскресения»? Свт. Григорий Палама: «Какие-то вещи, касающиеся Бога, становятся известны, другие изучаются, некоторые могут быть доказаны, а иные совершенно непостижимы и неисследимы» Цит. по: Христу П. С. Учение святителя Григория Паламы о двойственном знании. // Альфа и Омега, 2001, № 29, С. 127.