Влияние процессов централизации на современные практики формирования этнического баланса в республиканских политических элитах

Первым значимым фактором, оказавшим влияние на складывание современных практик формирования этнических балансов в республиках, является, начавшаяся с начала 2000;х гг., постепенная институционализация новых «правил игры» между Центром и регионами, в рамках которых происходило преобразование основных политических институтов и изменение конфигурации региональных акторов. Что это значит?

Возвращаясь к началу формирования современной России, задачи, которые стояли на тот момент перед федеральной властью (обеспечение политической стабильности, сохранение единства государства и т. д.), реализовывались только благодаря регионам (в случае данной работы республиками), где на тот момент уже сложились разнообразные, автономные от Центра, региональные политические режимы с сильными руководителями и высокой степенью консолидации элиты, но в тоже время, нередко демонстрирующие «просвещенный» этнократизм. В этих условиях стратегия Центра в региональной политике могла заключаться лишь в небольшой координации действий региональной властной элиты, несмотря на возникшие проблемы в межэтнической сфере, которые выливались в ущемление и выдавливание русского населения из жизни многих республик.

Однако, начиная с 2001;2002 гг. стратегия «согласия» заменяется новой стратегией федеральной власти, которая теперь была направлена на сведение разнообразия региональных моделей к минимуму и ослабление тех самых региональных элит, которые «выросли на „параде суверенитетов“ и слабости центральной власти в начале 1990;х годов» Туровский Р. Ф. Путинская пятилетка в региональной политике, или бег по кругу// Демократия.ру. — Режим доступа: http://www.democracy.ru/article.php?id=1061 (дата обращения: 01.02.2016). Делалось это с помощью инкорпорирования в верхний слой республиканских элит «ставленников» Кремля (данная практика особенно получила развитие после отмены прямых губернаторских выборов в конце 2004 г.).

Действительно, с уходом авторитарных региональных «баронов» в республиках стали назначаться главы регионов, лояльные федеральной власти. Но очень важно, что Центр, стараясь избежать дестабилизации и конфликтных издержек, при выборе кандидата на пост главы региона не пошел на отказ от практики этнической принадлежности, даже там, где местные элиты были не очень сильны. Исключениями являются республика Саха (Якутия), где с 2002 по 2010 гг. главой являлся русский В. А. Штыров, и республика Мордовия, где в 2012 году Главой Республики был назначен русский В. Д. Волков (правда, и преемник бывшего Главы Республики).

Сохраняя значимость фактора этнической принадлежности, федеральный Центр при выборе кандидатов на должность Главы Республики тем не менее руководствовался еще определенным набором критериев и отдавал предпочтения тем, кто, например, сделал карьеру или имел опыт за пределами своей республики (желательно в федеральных структурах), кто не был замешан в местных скандалах и лоббировании интересов отдельных кланов, а также тем, кто имел хорошую репутацию и потенциал для решения сложных проблем. Межэтнические и конфессиональные отношения в Северо-Кавказском федеральном округе. Экспертный доклад / под ред. В. А. Тишкова, В. В. Степанова. — М.: ИЭА РАН, Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2013. — 98 с.

Но и такой подход нередко приводил к дестабилизации и потере политической управляемости. Это связано с тем, что в большинстве российских республик (особенно на Северном Кавказе) огромное значение имеет не просто этническая принадлежность, а принадлежность к субэтническим группам, кланам, тейпам и т. д. Это значит, что не имеющий мощной группы влияния на региональном уровне глава республики сопоставим с «варягом», приход которого приводит к кардинальному изменению отношений между сложившимися группами влияния и формированию новой расстановки политических сил в регионе, а это является серьезным риском для сохранения стабильности положения Кремль и Северный Кавказ: новые политические решения и новые вызовы федеральной власти. Аналитический доклад Центра Политических Технологий. — М., 2009. — 31 с. .

Так, например, в 2002 году впервые была предпринята попытка инкорпорирования федеральным Центром на пост Главы Республики Ингушетия «варяга» при сохранении титульной этнической принадлежности. Не являясь представителем какого-либо влиятельного местного клана, влияние М. М. Зязикова определялось только поддержкой Центра, которая с ростом террористических актов со стороны боевиков в отношении органов власти начала постепенно падать. Сам М. М. Зязиков не сумел обрести весомый авторитет внутри республики, что и предопределило его отставку в 2008 году. Становая Т. Кризис в республиках Северного Кавказа? // Politcom.ru. — Режим доступа: http://politcom.ru/433.html (дата обращения: 14.04.2016.).

Тем не менее, уже последующий глава республики Ингушетия Ю. Б. Евкуров, также являющийся «варягом» и протеже федерального Центра, но в тоже время ингушом по этнической принадлежности, сумел заручиться общественной поддержкой внутри республики, что позволяет ему сохранять данный пост и на сегодняшний день.

Конечно, республика Ингушетия не является единственным примером, но в данной работе мы делаем акцент не на клановости, а именно на этнической принадлежности.

В этом случае более интересными являются должности Председателя Правительства и Председателя Законодательного Собрания, где федеральному Центру действительно удалось повлиять на этническую составляющую и проводить более инициативную кадровую политику с интеграцией «инородных» элементов, правда и не всегда удачно.

Стоит отметить один из самых ярких примеров неудачного кадрового решения — это случай Карачаево-Черкесской республики, когда на должность Председателя Правительства в 2008 году был назначен этнический грек В. Г. Кайшев. Новый Глава Республики, «проводник интересов федерального Центра» и «варяг» — бывший судья Конституционного суда РФ Б. С. Эбзеев в соответствии с пожеланиями Центра провозгласил отказ от негласного принципа кадровой политики, согласно которому Главой Республики неизменно назначался карачаевец, Председателем Народного собрания (парламента) избирался русский, а Председателем Правительства становился черкес.

Это привело к дестабилизации обстановки в республике. Снова актуализировался «черкесский вопрос», который к 2008 году находился в «спящем состоянии». И даже избрание спикером Народного собрания черкеса (З.Х. Докшоков), что выглядело как своеобразная уступка, не привело к урегулированию ситуации. Более того, ущемленной группой без «портфеля» вообще оказались русские. Седлак А. Национальные уступки // Эксперт-online. — Режим доступа: http://expert.ru/2008/10/28/kchrpolit/ (дата обращения: 18.04.2016.); Влияние этнического фактора на региональный политический процесс и политическую стабильность в республиках Северного Кавказа // Eurasian news. — Режим доступа: http://www.eurasia-allnews.ru/nauchnye-stati/item/575-vliyanie-etnicheskogo-faktora-na-regionalnyj-politicheskij-protsess-i-politicheskuyu-stabilnost-v-respublikakh-severnogo-kavkaza.html (дата обращения: 18.04.2016.).

Конечно, это вызвало недовольство и федерального Центра, который в результате выступил за обеспечение стабильности, а значит и за сохранение этнократических принципов при распределении ключевых постов. Подтверждением здесь служат выступления полпреда СКФО А. Хлопонина, который затем «публично давал рекомендации, как и на каких основаниях надо формировать правительство в КЧР» Солянская К. Эбзеев больше не желает // Газета.ru. — Режим доступа: http://www.gazeta.ru/politics/2011/02/26_a_3 539 145.shtml (дата обращения: 18.04.2016.).

В итоге ситуация с Председателем Правительства была исправлена к 2010 году (что также прошло не без осложнений), а репутация Б. С. Эбзеева как Главы Республики была сильно испорчена.

Тем не менее, исключая этот случай, Карачаево-Черкесская республика, в целом, является хорошим примером, где при распределении ключевых постов учитывается русское население. Также к удачным примерам можно отнести такие республики как Адыгея, Калмыкия, Кабардино-Балкарскую республику, республики Мордовия, Саха (Якутия), Северная Осетия — Алания и Чувашия.

В этих республиках постепенно с начала 2000;х в Правительство и Парламент происходило кооптирование русского населения с дальнейшей рокировкой на должностях, в результате которых в этнической структуре политических элит республик снова появились русские.

Конечно, это тоже не всегда проходило гладко. Так, например, в республике Адыгея с назначением в 2007 году Главой Республики А. К. Тхакушинова в регионе начала проводиться «политика балансировки политических интересов крупных этносов» Казенин К. «Тихие» конфликты на Северном Кавказе: Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия. — М.: Regnum, 2009. — С. 44. Поэтому Премьер-министром республики был назначен русский В. М. Саможенков. Но в 2008 году произошла рокировка, в результате которой представитель русского населения вместо должности Премьер-министра получал пост Председателя Государственного Совета — Хасэ.

Однако при избрании Спикера открыто проявился этнический конфликт. Единой Россией были выдвинуты три русских кандидата, против которых сразу высказался глава республиканской общественной организации «Адыгэ Хасэ» и часть депутатов от Единой России, заявив, что главой республиканского Парламента должен быть адыгеец. В итоге, после двух неудачных попыток кандидатура русского А. Г. Иванова была все-таки утверждена, но в качестве компромисса главой регионального отделения партии «Единая Россия» стал адыгеец Аслан Агиров. Там же. — С. 51.

Подобная история повторилась и в 2013 году, когда, поддерживаемый А. К. Тхакушиновым кандидат русского происхождения В. И. Нарожный дважды не мог набрать необходимого числа голосов, но, в итоге, он был также избран. Межэтнические и конфессиональные отношения в Северо-Кавказском федеральном округе. Экспертный доклад / под ред. В. А. Тишкова, В. В. Степанова. — М.: ИЭА РАН, Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2013. — 98 с.

Но известны и совершенно неудачные примеры попыток изменения этнических балансов, которые приводили к возникновению конфликтов с региональными элитами и последующим возвращением к моноэтнизации ключевых постов.

Так, в 2001 году в Чечне после назначения Главой Республики А. Кадырова была предпринята попытка инкорпорировать в республику русского с целью изменения этнического баланса: председателем Правительства Чечни был назначен С. В. Ильясов. Но, в итоге, ни С. В. Ильясов, ни его преемники М. Б. Бабич и А. А. Попов не смогли прижиться в республике и были «вытеснены» из республиканской системы власти. Становая Т. Кризис в республиках Северного Кавказа? // Politcom.ru. — Режим доступа: http://politcom.ru/433.html (дата обращения: 14.04.2016.).

Еще один неудачный пример связан с республикой Тыва, где с 2009 по 2010 год Председателем Законодательной палаты Великого Хурала (парламента) был избран представитель русского населения В. Г. Вальков, что вызвало волну возмущения среди тувинцев. Но проработал В. Г. Вальков недолго. Через 7 месяцев после своего избрания он был отправлен в отставку. Через суд был восстановлен в должности, после чего деятельность Законодательной палаты была фактически парализована. Все закончилось тем, что в апреле 2010 года двухпалатный Великий Хурал был преобразован в однопалатный Верховный Хурал, где Председателем был избран тувинец Кан-оол Даваа. Великий Хурал парализовало от избытка спикеров // Коммерсант.ru. — Режим доступа: http://www.kommersant.ru/doc/1 341 872 (дата обращения: 17.04.2016.).

Таким образом, можно сделать вывод, что стратегия федерального Центра 2000;х с инкорпорацией не просто своих ставленников, а ставленников с русской этничностью, в целом, сработала для ключевых постов в Правительстве и в Законодательном Собрании, но совершенно не сработала для должности Главы Республики. Опасаясь дестабилизации межнациональных отношений, федеральный Центр пошел по пути сохранения этнической принадлежности доминирующего этноса в республике, но в тоже время активно поддерживая своих желаемых кандидатов с определенным набором «профессиональных» качеств.

Однако следует заметить, что такая стратегия Центра по инкорпорации «варягов» или людей, не являющихся «преемниками» прежних региональных руководителей, очень быстро перестала использоваться в чистом виде. В ряде случаев в целях сохранения баланса интересов и предотвращения конфликтов с уходящими, как правило, очень влиятельными лидерами стали назначаться, если и не совсем «преемники», то люди, связанные с местной элитой и правящим кланом. В этих условиях, например, в республике Саха (Якутия) вместо русского В. А. Штырова на должность Главы Республики в 2010 году снова был назначен якут Е. А. Борисов Штыров лично передаст власть Борисову // Клуб регионов. — Режим доступа: http://club-rf.ru/14/news/12 781 (дата обращения: 18.04.2016.).

Тем не менее, подводя итог, касающийся влияния централизации, на сегодняшний день (ноябрь 2015 года) можно говорить о том, что современные практики формирования этнического баланса в республиках во многом являются результатом апробированных в 2000;х годах новых способов взаимодействия федерального Центра с регионами (таблица 3).

Мы можем заметить, что есть модели, в которых происходит нормальное отражение этнической структуры населения республики на распределение ключевых должностей, и модели, в которых есть те или иные отклонения в распределении власти от соответствующей этнической структуры республики. Именно второй вариант (в таблице выделен жирным шрифтом) может служить основанием для оценки влияния процессов централизации.

Релевантным примером служит группа с преобладанием единственного титульного этноса и кооптированием во власть русского населения (республики Калмыкия, Северная Осетия-Алания, Чувашия), что свидетельствует о том, что та практика инкорпорирования федеральным Центром русских элементов на ключевые посты, которая была апробирована в 2000;х, прижилась в данных республиках и активно используется ими до сих пор уже в качестве демонстрации своей лояльности.

Менее однозначной является группа с сопоставимой долей титульного и русского населения и доминированием во власти либо титульного этноса (Татарстан) либо русского населения (Марий Эл, Мордовия), где в обоих случаях федеральный Центр не оказал определяющего влияния на этническую принадлежность кандидатов, участвующих в распределении ключевых постов.

Наконец, случай группы с доминированием русского населения и кооптированием на ключевые позиции русского населения (Адыгея) или титульного этноса (республики Алтай, Бурятия, Хакасия) может, напротив, свидетельствовать о значимой роли федерального Центра: в первом случае как реализация стратегии инкорпорирования русского элемента во власть; во втором случае как сохранение «русскости» региона и его текущего статус-кво.