Организация самоуправления в Войске Донском с XVIII в. по 1860 г

Организация самоуправления в войске Донском с XVIII в. по 1860 г.

1. Политическое устройство у казаков Дона

2. Местные самоуправления на Дону

3. Центральное донское управление с 1800 по 1860 гг Список использованных источников и литературы

1. Политическое устройство у казаков Дона дон казак самоуправление Система казачьего самоуправления стала складываться на Дону к середине XVI века. Вольность и свобода составляли важнейшую особенность уклада казаков по сравнению с жизнью в российских городах и уездах. Именно такие условия существования привлекали в ряды донцов русских и украинцев, выходцев из других соседних земель и содействовали тем самым пополнению казачьих рядов.

Свободная жизнь казацкой вольности имела глубокие исторические корни. Прежде всего, это — русские вечевые традиции, существовавшие в Новгороде и Пскове, когда народное собрание созывалось для решения всех общественных дел. По мере укрепления московской великокняжеской власти они были прерваны, но тяга русского народа к вольности оставалась. Проявлением этого стало возрождение демократического строя на Русской земле, что и произошло, и в первую очередь на Дону в XVI — XVII веках. В этом регионе имелись те же предпосылки для складывания системы самоуправления, что и в более раннее время на русском Севере. Прежде всего — любовь к свободе, которую казаки ценили превыше всего, чтобы быть недосягаемыми для деспотического и крепостнического государства. Они селились в непосредственной близости от противника, что нашло отражение в поговорке того времени: «Руби меня, турецкая (татарская) сабля, но не тронь меня, боярская плеть!» Кроме того, имело значение сходство черт характера людей. Русский северянин, обычно житель немноголюдных городов и поселений, во многом зависел от катаклизмов природы, и тем самым у него проявлялись такие качества, как стойкость в перенесении тягот, умение постоять за себя, патриархальная строгость нравов и склонность к вечевому устройству, к общинному мирскому самоуправлению. Суровые условия военного времени на Дону породили сходные черты характера у казаков и стремление их к демократическим порядкам. Все это способствовало сплочению казаков и выдвижению в качестве боевых предводителей — атаманов наиболее достойных людей, пользовавшихся авторитетом среди войскового товарищества. И, наконец, этническая пестрота, столь характерная как для русского Севера, так и для Дона, формировала необходимые для демократического устройства стороны общественного сознания: терпимость, умение уважать интересы соседа, принадлежавшего к иному этносу и иной культуре, и уживаться с ним. Историческими предпосылками складывания системы казачьего самоуправления в эпоху позднего средневековья выступили также демократические порядки, существовавшие в татарских станицах и отрядах, которые в середине XVI века «ходили» по донской земле и с которыми «смешивалось» коренное население. Отряды казаков — татар состояли из низших слоев населения Азова и татарских кочевий, убежавших от произвола господ и отличавшихся свободолюбивым духом.

Таким образом, демократическое устройство внутренней жизни казачества в XVI—XVII вв.еках — это завоевание наиболее смелых, решительных, предприимчивых и активных выходцев из народа, не имевшее аналогов в России того времени, задавленной деспотизмом и крепостничеством. Оно означало: всеобщее вооружение народа; наличие народного собрания как высшего органа власти в Войске и кругов в городах, станицах, во время походов, то есть высшего органа власти и для этих поселений, и для участников походов; выборность всех властей и их сменяемость по воле народа; безусловное право всех казаков бывать на кругах, высказывать на них свое мнение и подавать свой голос.

Войсковой круг, первое упоминание о котором в исторических актах относится к 1554 году, когда донские казаки, узнав, что царь Иоанн Грозный задумал покорить Астраханское царство, «приговорили в кругу своем вспомоществовать ему». Созывался он в главном городе войска Черкасске на площади перед собором. На нем решались важнейшие дела, касавшиеся всего Войска. Это, прежде всего, объявление войны и заключение мира; переговоры с послами или отправление посольств к соседним народам; согласованный дележ «государева жалованья» и добычи; обсуждение вопросов командирования своих отрядов в помощь царским войскам; принятие законов; судебные дела казаков. На кругу избирали всех должностных лиц Войска, определяли состав зимовых и легких станиц, решали дела о приеме новых казаков и устройстве городков, обсуждали церковные вопросы. Особо торжественно проходили собрания, посвященные встрече послов с царским жалованием: на круг выносилось войсковое знамя, зачитывалась царская грамота и далее шла передача денег Войску, затем следовало угощение посланника. Казаки придавали подобной церемонии большое значение, поскольку она должна была продемонстрировать роль войскового круга как высшего органа власти на Дону и, следовательно, суверенность самого Войска.

В этих собраниях принимали участие все казаки. Поэтому при возникновении важных дел представители Войска ездили по станицам, призывая казаков приехать в Черкасск, были случаи, когда дело ограничивалось сбором донцов из ближайших городков и посылкой своих представителей «для совета» с остальными казаками. Постепенно на основе традиций и постановлений круга сложилось особое «казацкое войсковое право», которое распространялось на всю донскую землю51. Писанных законов на Дону не было, поэтому, возникала необходимость в людях, знающих обычаи, которые становились бы советниками при атамане. Такая роль отводилась бывшим главам Войска, получавшим звание старшины. На местах эти функции передавались простым казакам, которых не понаслышке знали донские традиции.

Значимость войскового круга как высшего органа власти на Дону особенно проявлялась тогда, когда происходили выборы главы исполнительной власти казачьей политической организации — войскового атамана. Это подчеркивало демократический характер и ставило атаманскую власть в определенную зависимость от воли народа. На первых порах рычаги управления, находившиеся в руках руководителя донцов, были незначительными, особенно в мирное время, когда ему отводилась роль в подготовке и проведении войскового круга, а также точном выполнении его воли. Во время войны, когда требовалось принятие быстрых решений, роль руководителя и ближайших его помощников — войскового есаула и двух войсковых дьяков значительно возрастала. Но во всех случаях, если круг выражал недовольство действиями атамана, он должен был сложить свои обязанности. Так было в 1645 году, когда Войско не пожелало строить городов на казачьем ерике и на Каланчинской протоке. Попытка атамана заставить круг дать положительный ответ привела к свержению Корнилы Яковлева. А желание государя запугать Дон экономической блокадой и прекращением субсидий, никакой роли не сыграло, Войско осталось непреклонно.

Подобным образом было организовано управление и в казачьих станицах. Там тоже созывались круги, во главе которых стоял выбранный им на один год атаман и есаул. Во внутреннем управлении данной общины они не играли никакой заметной роли, а лишь были исполнителями решений общего собрания станичников. На этих собраниях казаки разбирали дела, которые могли решить сами, без войска: тяжбы по личным оскорблениям, обиды, захват чужой собственности, жалобы на несоблюдение постов, брачные отношения и т. п. Виновным круг присуждал определенные наказания. В основном все дела решались миром. Старики заставляли обидчика идти к обиженному и просить прощение. Были случаи, когда враждующие стороны, недовольные решением станичного сбора, ехали на суд в Черкасск, но дорогой мирились и возвращались домой друзьями.

Таким образом, отличительной особенностью организации власти и управления в войске Донском в рассматриваемый период, являлась автономия в области суда, управления, внешних сношений, а также установившиеся демократические порядки во внутренних делах. Об этих особенностях общественно-политической жизни на Дону во второй половине XIX века писал подьячий Посольского приказа (в ведении которого находились донские дела) Г. Котошихин: «дана им на Дону жить воля своя, и начальных людей лишь себя атаманов и иных избирают, и судятся во всяких делах по своей воле, а не по царскому указу. А кого лучитца им казнити за воровство, или за иные дела и не за крепкую службу, и тех людей, посадя на площади или на поле, из луков или из пищалей расстреляют сами; так же будучи на Москве или в полках, кто что сворует, царского наказания и казней не бывает, а чинят они меж собою сами ж». Такому положению дел способствовала удаленность донских земель от центра и слабость вооруженных сил России, которые не имели возможности вмешиваться во внутренние дела донцов. Желая скрасить сложившееся положение дел, правительство неоднократно заявляло, что «на Дону живут из наших российских государств воры, беглые люди и казаки вольные, которые бегают из наших государств, заворовав от татьбы и от разбою и от всяких смертных вин, боясь от нас смертные казни и тут на Дону живучи воруют». Тем самым власть давала понять, что она все знает, но сейчас у нее есть более важные дела, нежели донские проблемы. Однако в отношениях с Войском оно признавало особое казачье устройство. Доказательством этому служит тот факт, когда в 1646 году правительство распорядилось сформировать отряд из 3 тысяч человек «вольных охочия людей и отправить их на Дон, а атаманам и казакам и нашим вольным людям велели быть к себе и учинить круг и сказали, чтобы вольные люди были у атаманов и у казаков в послушанье».

Встречаются документы, в которых центральная власть признает и особое казачье право. Так, в грамоте из Посольского приказа от 22 марта 1667 года, отправленной на Дон, в связи с появлением «воровских казаков», атаману К. Яковлеву «повелевалось виновным учинить наказанье по нашему великого государя указу и по войсковому праву».

Начиная со второй половины XVII века, позиция московского правительства на Дону значительно укрепилась. Этому способствовала экономическая зависимость донцов от центра. После воссоединения Украины с Россией и постройкой Белгородской укрепленной линии, они оказались в окружении русских владений, а так как казаки в этот период времени не могли обходиться без привозного хлеба, то им и приходилось обращаться за помощью в Москву. Таким положением дел воспользовалось правительство. Уместно в связи с этим вспомнить экономическую блокаду Донской земли во время крестьянской войны под предводительством С. Разина, когда непрерывно шли царские указы с требованием: «торговые б люди ни с какими товары и с хлебными и с съестными… на Дон нихто не ездил, а если торговые люди учнут с какими товары и з запасы ездить… казнить смертью безо всякие пощады». Такие меры экономического воздействия применялись не раз.

Усилившаяся военная зависимость Войска от центра, в связи с появлением на Белгородской укрепленной линии российских вооруженных сил, агрессивное поведение Турции после Азовской осады 1642 года, воссоединение Украины с Россией заставило донцов обратиться за помощью к правительству. Последнее, в свою очередь, не заставило себя долго ждать. В 1646 году 3205 человек под командованием Ждана Кондырера, а в 1648 году еще 1000 солдат под руководством А. Лазарева были переброшены на Дон. С этого времени правительственные войска находились там непрерывно, что вызывало негодование у казаков: «Им такого утеснения… никогда не бывало», — заявляли они. Однако центральная власть не собиралась уступать донцам в этом вопросе, считая себя достаточно сильной. Экономическая неразвитость, военная зависимость от Москвы приводила к политической слабости донцов. Постепенно они втягиваются во все войны, которые вела Россия, высылали отряды по требованию царя, служили под русскими знаменами. А со второй половины XVII века свои дипломатические отношения с Турцией, Крымским ханством, кочевыми народами Придонья и Каспия, казаки вынуждены были подчинять внешнеполитической линии царского правительства.

Таким образом, усилившаяся в эти годы военная, экономическая и политическая зависимость Дона от Москвы, привела их к постепенной потере своей былой автономии.

Если в середине XVII века правительство не имело достаточно сил для решительного наступления на «вольности» Дона, то к концу века для этого были созданы широкие возможности, так как стало происходить некоторое смещение авторитета власти. Все большую силу приобретал атаман, звание старшины превращалось в чин. Наиболее влиятельные люди в Войске, хотя и сами были избираемы, постепенно стали теснить войсковой круг, присваивать себе его функции. Многие обстоятельства благоприятствовали этому: подчинив себе донцов, царское правительство постоянно требовало казачьи отряды на службу в отдаленные уголки государства, так что значительная их часть, постоянно была на какой — либо службе и на круг попасть не могла. Запрет центральной власти самовольно ходить в морские набеги (что было одной из причин возмущения Степана Разина) подтолкнуло к развитию новых отраслей хозяйства, и хотя за распашку земли по-прежнему грозила смертная казнь, земельные, лесные и рыбные угодья на Дону приобрели гораздо более высокую ценность, появилось и стало стремительно увеличиваться имущественное неравенство. Разбогатевшая верхушка цепко держалась за власть, при первой же возможности используя ее для дальнейшего обогащения. В лице старшины, выделившейся к этому времени из общей массы казачества, правительство имело социальную опору на Дону. Крестьянская война под предводительством С. Разина показала, как сильно разошлись интересы старшин и казачьих низов, которые угрожали уничтожить не только дворянство и самодержавную власть в России, но и верхушку казачества. Поняв это, войсковые чиновники решительно стали на сторону правительства. В декабре 1670 года они раскрыли заговор сторонников С. Разина против Корнилы Яковлева; организатора заговора — Якова Гаврилова — убили. На созванном вслед за этим собрании было вынесено решение — сохранять верность центральной власти. В начале 1671 года они обратились к царю за военной помощью. 14 апреля 1671 года, взяв С. Разина в плен, выдали его в Москву. Это было прямым нарушением традиции «С Дона выдачи нет!».

Жестокое подавление восстания, ослабление донского Войска и нежелание старшин ссориться с правительством, привели к тому, что 24 августа 1671 года на Дон царский прибыл посланник полковник Г. Косагов с большим отрядом рейтар и драгун. Объявив казакам «царскую милость» и выдав большее, чем прежде, жалование, потребовал от них присяги царю. Такое требование со стороны центральной власти предъявлялось не впервые. Уместно в связи с этим вспомнить 1632 год, когда после убийства донцами московского посла Карамышева, правительство стало склонять их присягнуть на верность России, официально признать ее главенство. Однако казаки, ссылаясь «на старину», решительно отказывались «целовать крест», хотя в переписке именовали себя «царскими холопами». В 1671 году центральные власти тоже сначала натолкнулись на сопротивление донцов. Четыре дня с 25 по 28 августа шли войсковые круги, но казаки упорно сопротивлялись принятию присяги. Они говорили, что «великому государю служить рады верно и без крестного целования, а креста де им в том целовать не для чего». Однако окрепшая старшина и присутствующие в большой части на круге зажиточные донцы приняли решение присягнуть на верность царю. С этого времени они давали присягу каждому новому государю. Клятва донцов обязывала их раскрывать тайные заговоры, в том числе среди бедных казаков, зачинщиков отправлять в Москву, остальных «казнить смертью», с соседями жить мирно, «никого не грабить и не убивать», но «с королями Польши, других европейских государств, с Крымом, помимо Москвы, дел не иметь; и на земных государей на царство Московское не призывать». Правда, имея запрет в области внешних сношений, в 1685 году Дон прекратил перемирие с турками и Крымом. Царь писал по этому поводу, что «не только чинить, но и мыслить о том не годилось». Атаман Фрол Минаев мог лишь по секрету от казаков сообщить царскому посланцу, что «он со слезами донских казаков унимал, чтоб перемирья с турским салтаном и с крымским ханом не разрушали, только де они его не послушали, потому что много голыдьбы и наброду, и присланное к ним жалованье многим не достается, и для того унять их не возможно…». Таким образом, в нарушение присяги 1671 года Войско проявляло самостоятельность в отношениях с некоторыми государствами, в частности с Польшей, Азовом и Крымом. Видя эти беспорядки, своей грамотой от 6 мая 1703 года Петр I запрещал казакам отправлять послов к соседним народам без ведома Азовского губернатора. Примерно в это же время по требованию Москвы были прекращены дипломатические отношения между Войском и Польшей. В марте и ноябре 1673 года на Дон последовали новые указы о неприеме беглых крестьян, солдат и матросов. Войско еще некоторое время не подчинялось этому указу. Однако правительство твердо стояло на своем, и уже в восьмидесятых годах XVII века попытки укрыть беглых рассматривались им как нарушение закона и подлежали наказанию.

Дальнейшие успехи самодержавия в укреплении власти на Дону были связаны с усилением феодально-абсолютистского государства в конце XVII — первой четверти XVIII веков, благодаря чему России удалось продвинуться в Подонье и Приазовье, создавая там опорные пункты в виде государственных крепостей. Казаки долго сопротивлялись такой политике центральной власти, чему имеется масса примеров. Между тем уже в середине XVII века донскую землю опоясывала оборонительная линия от Тамбова через крепость Керенск, Верхний и Нижний Ломов, Инсар, Саранск, Корсунь на Симбирск, а в 80-х годах XVII века от Нижнего Ломова линия была выдвинута на юг через Пензу, а оттуда на восток к Сызрани. Находясь в непосредственной близости от земель Войска, она значительно усиливала позиции самодержавия в этом регионе, в особенно после взятия Азова в 1696 году, которое создало большую возможность в дальнейшем овладеть берегами Азовского и Черного морей. Поэтому Москва сразу же приступила к созданию мощных укреплений в Азове и строительству гавани и крепости в Таганроге. Эти опорные пункты были важны русскому правительству еще и для утверждения своей власти над казачеством, так как располагались они в непосредственной близости от земель Войска. В 1698 году на реке Медведице была построена крепость Петровск, а вслед за ней на реке Хопре крепость Павловск. В начале XVIII века изюмский полковник Ф. В. Шидловский сделал попытку отнять у казаков Бахмутский городок со всей прилегавшей к нему территорией и выстроить там опорный пункт для защиты от «самовольных жителей». Это вызвало сильный протест донцов и послужило одним из поводов к Булавинскому восстанию. После разгрома народного движения 1707−1708 годов были построены Бахмутская, а в 1716 году и Новохоперская крепости. В 1706 году азовский губернатор предложил выстроить городок в устье реки Айдара для приема хлеба, предназначавшегося гарнизонам Азова и Таганрога, а заодно и наблюдения за тем, чтобы донцы не расширяли своих земельных владений. Это встретило упорное сопротивление со стороны казачества. В 1711 году по Прутскому миру к Турции перешел Азов, и на земле Войска, вблизи города Черкасска правительство выстроило крепость Транжамент, она была нужна не только для обороны от турецких набегов, но, как указывал Петр I, быть «посредником между царской властью и донскими казаками». Определенную помощь правительству в решении дел войска Донского должны были оказывать коменданты правительственных крепостей. Их роль особенно усилилась после ликвидации в 1711 году Азовской губернии. К ним донские казаки должны были обращаться за разрешением на походы против турок и татар, для улаживания спорных вопросов с калмыками и ногайцами, а также «ссор и несогласий» между казаками и старшинами77. Коменданту основанной в 1749 году Ростовской крепости были даны такие широкие полномочия, что население Войска часто не знало, куда обращаться за разрешением спорных вопросов в войсковую канцелярию или к нему. Таким образом, уже с самого начала XVIII века между войском Донским и царским правительством возникали промежуточные звенья, которые власть широко использовала для укрепления самодержавия на Дону. А окружение земли Войска сетью крепостей дало возможность Москве иметь своих наблюдателей в регионе и исполнителей ее воли в непосредственной близости или даже на территории, где проживали казаки.

Усиление самодержавно-крепостнического гнета в России и жестокие меры, которыми сопровождалось наступление помещичьего государства на Дон, привело к возникновению одного из крупнейших народных движений Булавинскому восстанию, остановить которое стало возможным только с помощью многочисленных правительственных войск. Хотя восстание показало насколько сильны казаки, центральная власть не сочла необходимым ликвидировать войско Донское, а приступила к проведению реформы областного управления. По указу от 18 декабря 1708 года земли казаков были включены в состав Азовской губернии. Этим актом не была нарушена военно-административная целостность Войска, так как оно попрежнему находилось в ведении Посольского приказа. После Прутского мира, по условиям которого Азов, как сказано, переходил к Турции, губернским центром стал Воронеж. С 1716 года дела донцов были переданы в ведение Сената. Царский указ от 3 марта 1721 года подчинил Войско Военной коллегии. Этим актом завершилась ликвидация суверенных прав казаков.

Таким образом, на протяжении XVI—XVII вв.еков в силу особых исторических условий на Дону возникла своеобразная военная организация, пользовавшаяся до конца XVII века полной автономией в области суда, внутреннего управления и внешней политики. Эта казачья община несла в себе демократические начала, выразившиеся в существовании народного собрания (круга) как высшего органа власти. На местах созывались станичные сходы, где разбирались дела, решить которые можно было без ведома Войска: тяжбы по личным оскорблениям, захват чужой собственности, жалобы на несоблюдение постов, брачные отношения и т. д. Там же избирались атаман и есаул, власть которых не выходила за пределы точного исполнения воли всех казаков станицы.

По мере укрепления центральной власти на Дону, усиления старшинской верхушки, сословного и имущественного расслоения внутри Войска, правительство начало проводить политику, направленную на ограничение «свободы» казаков. После разгрома крестьянской войны 1670−1671 годов донцы были приведены к присяге, а вслед затем лишены прав внешних сношений и приема на Дон «беглых» людей.

К концу XVII века атаманы превратились в послушных чиновников самодержавного государства. Наряду с ними большие властные полномочия получили коменданты государственных крепостей, которые со всех сторон окружали земли казаков. Но система самоуправления, сложившаяся на Донской земле в XVI—XVII вв.еках, продолжала существовать на уровне хуторов и станиц вплоть до известных событий начала XX века.

Развернутые в начале XVIII века Петром I гигантские преобразования в России потребовали не только максимальной концентрации ее материальных ресурсов, но и предельной управленческой централизации, быстрейшего преодоления еще дававших себя знать местных автономий, питавших сепаратизм и подрывавших изнутри тенденцию образования единого и мощного государства, а также разделения страны на губернии и провинции.

Эти глубочайшие изменения не могли не сказаться на положении Дона, все более втягивавшегося в российскую политику. Для укрепления центральной власти в этом регионе необходимо было наличие социальной опоры. Она была найдена в лице старшины, в свою очередь нуждавшейся в поддержке правительства, без которой та не могла сохранять лидирующее положение над трудовой массой казачества. Союз этих двух сил привел к ослаблению роли высшего органа власти — войскового круга. Но, претерпев существенные изменения, он продолжал действовать в рамках ограниченной правовой основы весь XVIII век. На круг собирались жители 11 станиц Черкасского городка, атаманы и старики ближайших к нему населенных пунктов, а для придания ему массовости приглашались бесправные малолетки (достигшие 17 лет) и выростки (совершеннолетние). Формальное многолюдье создавало обманчивое представление у заезжих людей о сложившейся практике управления: республиканизме, общенародности правления и т. д., что является сильным преувеличением. В компетенцию собрания входило: выслушивание царских указов; получение и распределение жалованья; разбирательство важнейших судебных дел, особенно межевых, среди станичников. Кроме того, на кругу избирали должностных лиц. Однако в 1709 году, когда Петр I прибыл в Черкасск, выяснилось, что предавший К. Булавина войсковой атаман И. Г. Зерщиков тоже был замешан в восстании, тогда по указу царя он был казнен. После этого Петр I запретил Войску выбирать себе атамана и собственной волей назначил П. Е. Рамазанова атаманом «по смерть его». Но казаки все еще надеялись сохранить за собой право выбора своего главы. Поэтому после смерти П. Рамазанова в 1715 году комендант Транжамента доносил, что «после погребения Петра Емельяновича, по их обыкновению, был войсковой круг для избрания атамана. Собрались все станицы и большая часть приговорила быть атаманом из старшин Василию Фролову; меньшая же часть за старшину Максима Кумшацкого; однако-ж решено было у них быть войсковым атаманом Кумшацкому и насеку ему вручили впредь до указу…"83. Петр I не утвердил эту кандидатуру. Тогда Войско в 1716 году избрало своим атаманом «с общего войскового согласия» Максима Фролова. В ноябре 1716 года новоизбранный атаман обратился к князю А. Меньшикову с письменной просьбой о заступничестве перед императором, «дабы мне быть в Войске Донском атаманом по вся годы без перемен за мою службу…"84, но и он не был утвержден. После избрания в 1717 году Василия Фролова, Войско снова просило «подтверждения того себе указу, понеже им без войскового атамана пробыть невозможно», и только в 1718 году на Дон была прислана царская грамота, в которой говорилось: «указали мы, Великий государь, на Дону у вас войсковым атаманом быть тебе, Василью Фролову, по выбору всего Войска, …впредь…до нашего указу беспременно…"85. Василий Фролов был последним войсковым атаманом, назначенным на эту должность по «выбору». После его смерти в 1723 году круг избрал Ивана Краснощекова, который участвовал в Персидском походе, но Петр I его не утвердил, «в атаманах быть, впредь до нашего указа повелел из старшин Андрею Лопатину"86, который правил до 1735 года.

Таким образом, с 9 июля 1723 года все войсковые атаманы назначались только верховной властью и ни в какой мере не зависели от войскового круга. Значительный период времени они даже именовались не войсковыми, а наказными атаманами. 4 марта 1738 года вышел указ, в котором говорилось, что «понеже мы за благо и потребно рассуждаем, при Донском войске особливого дня нынешнего военного случая, вместо наказного атамана, которым до ныне войсковые дела управляемы были, определить войскового атамана…» .

Значительным сужением компетенции войскового круга был запрет с 1732 года избирать походных атаманов, а с 1754 года — войсковых старшин. Сравнительно долго избирались на кругу зимовью станицы90. До конца XVIII века за кругом оставалось право перевыборов других должностных лиц: есаулов, дьяков и т. п. Однако свобода выборов их была ограничена указом от 31 декабря 1765 года, по которому: «во всякие чины выбирать достойных, заслуженных и неподозрительных людей по порядку из десятников в сотники, из сотников в есаулы, из есаулов в старшины, из старшин в войсковые старшины по общему приговору…». Кроме «старшины в прочие чины производить атаману с прочею старшиною по учиненным приговорам, а о старшинах представлять и резолюции ожидать от Военной коллегии, а собою отнюдь не производить…"91.

Потеря войсковым кругом былого значения выразилось в том, что со второй четверти XVIII в. отдельных лиц стали зачислять в казаки по распоряжению правительства92. Примерно с того же времени центральная власть стала издавать распоряжения и об исключении людей из числа донских казаков по тем или иным причинам93.

После разгрома Крестьянской войны 1773−1775годов почти за все время существования на Дону Войскового гражданского правительства о деятельности войскового круга в источниках ничего не говорится. Вполне возможно, что он не созывался вообще или решения, которые на нем принимались, не играли какой бы то заметной роли в жизни казачества.

Лишь после смерти Екатерины II, Павел I манифестом от 6 июля 1797 года пообещал восстановить все прежние бывшие постановления Войска Донского «сохранить их в целости для продолжения того правления, коим Войско Донское было всегда на пользу государства и Отечества…"94' Высочайшее повеление было торжественно объявлено на Войсковом кругу и на станичных сборах. Некоторое время после этого круг собирался регулярно шесть раз в году. Однако он не имел никакой власти, и все сводилось к торжественному чтению царских указов и войсковым парадам.

Но если в мирное время войсковой круг в XVIII веке не играл никакой роли в жизни донцов, то в периоды народных движений волей рядовой казачьей массы возрождалось его былое значение. В самом начале Булавинского восстания, после сражения на Айдаре, в Черкасске происходило собрание, где решался вопрос об отношении казаков к вспыхнувшему народному движению. По всем станицам были разосланы письма, «чтоб из всякой станицы съезжались лучших людей по 20-ти человек из станицы в Пристанский городок на совет"95. По сообщению азовского губернатора И. А. Толстого, на кругу выбирали «старшин и полковников, есаулов и знаменщиков», а также «послали по Хопру и по Медведице и по Бузулуку и по Дону вверх и вниз по станицам письма, чтоб изо всех станиц по половине с ним Кондрашкою или на вниз до Паншина и в Паншине де съехався пойдут на Черкасский остров"96.

После взятия восставшими Черкасска, круг превратился в высший орган власти на Дону. По его решению 6 мая 1708 года были казнены войсковой атаман Л. Максимов и его ближайшие помощники. Когда К. Булавину 8 мая стало известно о приходе на Дон царских войск, снова был созван круг, где было принято решение о борьбе с ними. А на собрании 9 мая К. Булавин был избран войсковым атаманом97.

В этот период круг был органом подлинно народной власти, сила его была столь большой, что атаман по многим вопросам не смел ничего решать без санкции круга. Например, в мае 1708 года Булавин настаивал на походе против Азова, но казаки заявили, что они еще не готовы, т. к. ждали подмоги и попросились отпустить их на сенокос. Атаман вынужден был отступить, и отложил поход до начала июля 1708 года98.

Разгромив Булавинское восстание, правительство нанесло сильный удар по органу народной власти. В дальнейшем, в течение всего XVIII века продолжалась ликвидация остатков влияния войскового круга на жизнь донского казачества. Но до конца века сделать это полностью так и не удалось, так как рядовая масса казачества оставалась еще силой, с которой приходилось считаться господствующему классу. Правда, объединенными действиями самодержавной власти и донских старшин, она была в значительной степени подорвана, те не менее давала о себе знать до конца XVIII века.

В 1792—1794 годах происходили волнения донцов. Начинались они с того, что находившиеся на Кубани казаки созывали круг и, выбрав на нем своих атаманов и старшин, двигались дальше на Дон. Так, 30 мая 1792 года, оказавшись в Черкасске, они требовали от войскового атамана А. И. Иловайского созыва народного собрания". В условиях начавшихся волнений чиновники вынуждены были считаться с народной волей, и не препятствовали созыву круга. После подавления первого этапа восстания наказанию (тюремному заключению в Ростовской крепости) подверглось шесть зачинщиков, а остальных, «чтобы не ожесточать пуще чернь, которая завсегда и обыкновенно бывает в предубеждениях своих упорна, и старинных обыкновений и обрядов держится до исступления», было приказано «по обыкновению казачьему наказать в кругу публичном плетьми"100.

26 мая 1793 года Екатерина II подписала Жалованную грамоту Войску. Для ее получения в Петербург была отправлена делегация, выбранная кругом. По возвращению послов в Черкасск был созван войсковой круг для приема жалованной грамоты. В ходе волнений 1792−1794 годов народное собрание действовало постоянно.

Таким образом, в течение всего XVIII века лишь временная активность казаков в период восстаний приводила к созыву народного собрания. А в мирное время его значение падало, даже, несмотря на формальное восстановление его былого значения Павлом I.

В месте с тем росло влияние на власть войскового атамана и старшин. Используя свое привилегированное положение, они нередко оказывали давление на решения войскового круга. 21 февраля 1706 года казачьи чиновники удостоились царской милости за то, что во время Астраханского восстания, устранив круг, самостоятельно приняли решение о борьбе с восстанием101.

Источники неоднократно свидетельствуют о таком самоуправстве верхушки казачества. В послании К. Булавина центральным властям в мае 1708 года говорилось о несправедливом поведении старшин, действия которых совершались без ведома круга, «…годовое денежное и хлебное жалованье они старшины в дуван ничего не давали… с Руси людей многое число принимали и о заимке юртов без нашего войскового ведома письма, многие давали, и за те письма многие к себе взятки брали"102. В донесении от 1718 года отмечалось, что «войсковые атаманы принимают в Черкасском и в других городках беглых драгун и солдат и всяких чинов пришлых людей, и в которых местах вновь городков строить не велено, построили и поселили теми пришлыми людьми"103.

Если в первой половине XVIII века старшины решали войсковые дела неофициально, то после перехода донского казачества в 1721 году в ведение Военной коллегии положение стало меняться104. Она не признавала войсковой круг органом управления, поэтому все дела велись с войсковым атаманом, верным исполнителем воли самодержавной власти. В составе центральной Военной коллегии делами казаков занимались специально для этого созданные «повытья» (отделения), впоследствии переименованные в «казачью экспедицию». Почти сто лет, с 1721 по 1812 годы эти органы усердно и строго пересчитывали казаков и в соответствии с результатом, отсчитывали им жалованье. В самом же Войске резко увеличилась бюрократическая переписка. Тогда при войсковом атамане была создана канцелярия. На первых порах это было неофициальное учреждение, созданное для ведения текущих дел. Точно установить, с какого времени существовал такой орган официально, мы не имеем возможности. Но нам известно, что с начала 30-х годов Войсковая канцелярия принимала жалобы от казаков и готовила по ним проекты решений, которые принимались на войсковом кругу, а в 40-х годах она уже действовала непрерывно °. В ее состав входили старейшины от всех казачьих станиц и старшины города Черкасска. На заседаниях канцелярии, проходивших под председательством войскового атамана, обсуждались все вопросы, касающиеся жизни на Дону. В 1754 году этот властный орган был структурирован по сферам деятельности на: гражданскую, уголовную, военную части10 .

Создание канцелярии войсковых дел положило начало не только экономическому и политическому господству донской верхушки, но и ее произволу по отношению к рядовой массе казачества. Подтасовка документов, взятки, воровство, обман — вот неполный список приемов, которым руководствовалась местная власть. В делах Государственного архива Ростовской области (ГАРО) можно найти множество примеров подтверждающих выше сказанное .

В 1752 году правительство направило на Дон грамоту по поводу произвола со стороны войскового атамана Данилы Ефремова, его сына Степана и других старшин108. Но последние, как мы увидим из следующего документа, не собирались менять тактику.

Так, в 1753 году в Петербург был отправлен донос старшины Себрякова: «Войско Донское пришло в наибеднейшее состояние и крайнего разорения от наглости и нестерпимого насилия Данилы Ефремова». Его люди в верховьях Дона, во всех станицах, писалось далее в документе, «делают великие притеснения, станичных атаманов и казаков немилосердно бьют понапрасну и берут большие деньги, которые делят с атаманом, отчего почти все станицы сильно задолжали, бедные казаки принуждены» свои земли, сенокосы и прочие угодья «заложить у старшины с большими процентами и горько все плачут, не имея ниоткуда защиты, старшины не только имения, но и законных жен у бедных казаков отнимают». Ежегодное государево жалование для войска Донского — 7000 рублей, 7000 четвертей хлеба и др. -атаман раздавал наполовину, а 65 станицам вообще ничего не давал. У казаков были отняты территории для рыбной ловли, лавки с продуктами, продажей ведали сами чиновники, «какой ценой хотят». Лес, предназначенный для укрепления Черкасского городка, «употребляет … на свои постройки». Степан Ефремов своевольно посадил в тюрьму терского атамана, «войсковых старшин … на цепь сажает и морит безвинно, и старшинство отнимает, а других… бьет смертельно» .

Донская земля на своем веку видела всякое, но подобное — никогда. Да в сущности такого не было и в последующем, когда ужесточился контроль сверху. Неподчинение кругу, полная зависимость от монаршей воли, абсолютная бесконтрольность — характерные черты атаманства той поры. Как царские чиновники и слуги, атаманы шагу не могли ступить без предварительного согласия с Военной коллегией. Малейшее отступление вызывало у последнего гнев и угрозы — «вы, атаманы, истязаны будете жестоко». Вместе с тем, центр не вмешивался во внутренние порядки Войска, целиком отдавая их на откуп атаманам, которых он назначал и которым беспредельно доверял. При полнейшей бесконтрольности сверху, донская верхушка «подмяла» под себя казачий круг — хранителя традиций, носителя новых идей. В пору господства Данилы и Степана Ефремовых образовался беспредел двоевластия: одна рука не ведала, что творит другая. Хотя им удалось устранить круг от управления Войском и установить свое безраздельное господство, это не повлекло за собой ликвидации противоречий, возникших между ними за землю, зависимых людей, власть и влияние в Войске. Борьба между отцом и сыном достигла такой силы, что для разбора дел между ними была послана следственная комиссия. Однако ее работа не дала никаких результатов, так как весь собранный материал сгорел. Только перед самой смертью Д. Ефремов подал прошение о передаче своих обязанностей сыну110. Указом от 21 августа 1753 года Степан Ефремов был назначен войсковым атаманом111. Долгое время правительственные чиновники, доверяя ему, не вмешивались в дела донцов. Однако после получения ряда доносов в 1764 году на Дон была послана следственная комиссия, во главе которой стоял комендант Ростовской крепости Сомов. Она установила, что атаман и приближенные к нему старшины, не только использовали свою власть для личного обогащения, но и совершали действия, недопустимые с точки зрения правительства: вели самостоятельные сношения с кубанскими татарами, препятствовали строительству Ростовской крепости и т. д.

Донесение комиссии было рассмотрено Военной коллегией, которая в приведенных в нем фактах увидела стремление войскового атамана вести самостоятельную политику, не отвечающую интересам самодержавного государства.

Степан Ефремов понимал всю сложность своего положения, и для смягчения ситуации, добился разрешения ехать в Петербург. Он представил Военной коллегии записку по переустройству управления на Дону. В ней он предлагал: сосредоточить всю военную и гражданскую власть в руках войскового атамана и находившейся при нем канцелярии, которая должна состоять из восьми «ученых и сведущих законы» старшин, назначаемых самим атаманом. Все Войско в количестве 20 постоянных полков, состоявших из 600 рядовых и 100 резервных казаков, выбор и распределение этих воинских формирований, равно и определение «полковников, положить на мою должность». Далее С. Ефремов предлагал сосредоточить в руках войскового атамана и канцелярии источники содержания этих полков112. Приведенные выше основные пункты проекта свидетельствуют о стремлении верхушки казаков ликвидировать в Войске остатки демократических порядков в управлении и полностью уничтожить влияние войскового круга на донские дела. Правительство, в свою очередь, не могло согласиться с данным документом, так как усматривало в нем попытки войскового атамана установить свою безраздельную власть на Дону.

После отъезда С. Ефремова из Петербурга, правительство приступило к поиску путей устранения от власти атамана и преданных ему старшин. Осуществить это было не столь уж трудно, так как на Дону существовала оппозиция действующей власти. Один из ее представителей, бывший войсковой дьяк Иван Янов предлагал свой проект реорганизации управления в этом регионе.

Он считал необходимым превратить Войсковую канцелярию в учреждение, состоящее из восьми чиновников — старшин. Они должны были назначаться на эти должности центральной властью и быть последовательными проводниками ее политики на Дону. С этой же целью, И. Янов предлагал установить государственное жалованье старшинам, работающим в канцелярии, а заодно — отделить военные дела, от гражданских113'

Его план нашел отражение в «Проекте законов о правах войск казачьих». Согласно ему во главе каждого казачьего войска находилась канцелярия под председательством президента, назначавшегося царской властью, ее члены тоже наполовину состояли из лиц, по выбору центра. Остальные избирались, но при этом на каждое место должно было быть не менее трех кандидатов. При Войсковой канцелярии предпочтительно находился назначаемый правительством прокурор, а сама она подлежала разделению на две экспедиции — гражданскую и военную114.

Осуществить эти изменения сразу не удалось, чему воспрепятствовал роспуск законодательной комиссии и начавшаяся в 1768 году война с Турцией. Затем на Дону обострились противоречия между Военной коллегией и казачьими командами, которые отказывались подчиняться ее указам.

Волнения 1772 — 1774 годов и события 1773 — 1775 годов тоже откладывали проведение реформ.

Поэтому сразу после подавления Крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева, в ходе которого обнаружилась слабость аппарата государственной власти и, прежде всего в области местного управления, правительство приступило к реформированию системы органов местной власти. С этой целью 7 ноября 1775 года было издано «Учреждение для управления губерний Российской империи"115.

Теперь особое внимание центральных властей обращалось к казачьим окраинам России, так как именно они на протяжении многих десятилетий притягивали массы беглых крестьян, становясь главными центрами борьбы против феодально-крепостнической эксплуатации.

Первым шагом по искоренению сложившейся ситуации стало нападение правительства на Яицкое войско, с территории которого началась Крестьянская война. Указом от 15 января 1775 года это Войско было лишено всех прежних прав и привилегий, река Яик переименована в Урал, а яицкое казачество — в уральское116.

В этом же году центральные власти обрушились и на Запорожское войско, так как к этому времени оно утратило прежнее значение в борьбе с турецкой и татарской афессиеи, но продолжало оставаться центром притяжения антифеодальных сил. 4 июня 1775 года вооруженные силы под командованием генерал — поручика П. Текелия окружили и разоружили казаков, а в манифесте от 3 августа 1775 года было объявлено, что «Сечь Запорожская в конец уже разрушена, с истреблением на будущее время и самого названия запорожских казаков». Не избежали жестокой расправы и волжские казаки, которые указом от 5 мая 1776 года были переведены на Кавказ и поселены по пограничной линии, проходившей по Тереку. Так перестало существовать и Волжское войско.

В этих условиях правительство сочло нецелесообразным уничтожение Донского войска, ограничившись только преобразованиями в нем. 14 февраля 1775 года Г. А. Потемкин, назначенный незадолго перед этим начальником всей легкой кавалерии и иррегулярных войск, представил Екатерине II доклад с предложением о коренных реформах в Войске. Прежде всего, он считал необходимым изменить порядок управления, краеугольным камнем которого являлось утверждение «испытанного в верности» начальника. Сменившие С. Ефремова атаманы Василий Машлыкин (1772−1773) и Семен Сулин (1773−1775) хотя и были верными сторонниками центральной власти, но не отличались необходимой в сложившихся условиях твердостью.

Выбор екатерининского фаворита пал на старшину А.И.Иловайского119, заслужившего благосклонность правительства за поимку Е. И. Пугачева. Далее Г. А. Потемкин выражал недовольство тем, что «гражданские и земские дела у них имеют течение, не соответсвенно генеральному в государстве положению и не так основано там, чтоб решения чинились правильно и именем законов безлично, но купно с делами военными подвержены неограниченной власти своего атамана"120.

Чтобы ликвидировать такое положение, Г. А. Потемкин считал необходимым отделить гражданские дела от военных. Для ведения земских дел он предлагал учредить Войсковое гражданское правительство, «которому вверить все хозяйственное в пределах войска Донского внутреннее распоряжение, равным образом сбор всех установленных там доходов, также все до промыслов, торговли и прочие гражданскому суду подлежащие дела производить на генеральном во всем государстве установлении, с соблюдением данному Войску привилегий"121.

Войсковое гражданское правительство должно было подчиняться лично Потемкину и состоять из войскового атамана и шести старшин, из которых четверо выбирались «по общему выбору погодно», а двое — по назначению самого Г. Потемкина. Чтобы увеличить независимость членов вышеуказанного органа от войскового атамана «повелеть всем оным производить жалование"122.

Согласно проекту, во главе управления военными делами войска стоял атаман. Но власть его по сравнению с прежним временем сильно ограничивалась.

Во-первых, она должна была находиться под личным контролем Г. А. Потемкина, а во — вторых, вестись на таком точно основании и с такою без малейшего «изъятия и дополнения силою, как весь генералитет, но посылаемым из верховного военного правительства указам"123.

Проводя такие важные преобразования на Дону, правительство понимало, что осуществление их возможно только при наличии социальной опоры в лице старшины и богатых казаков. Поэтому Г. А. Потемкин счел необходимым пойти навстречу их стремлению получить равные права с российским дворянством и просил всем войсковым старшинам, которые в походах командовали полками, присвоить штаб — офицерские чины и распространить на них правила, установленные в табели о рангах1 .

Екатерина II, ознакомившись с рапортом Г. А. Потемкина, утвердила его 15 февраля 1778 года, не внеся ни единой поправки125. Через три дня на Дон было отправлено предложение о введении в действие этого указа126. В это же время «город Черкасск и все жилища верхнего нашего войска Донского» были включены в состав вновь образованной Азовской губернии.

Создание Войскового гражданского правительства и последовавшие за тем мероприятия на Дону были направлены на резкое сокращение прав и привилегий, а также ликвидацию сохранившихся еще особенностей в области управления, так как после этого Войско было превращено в административную единицу Российской империи. Войсковой круг фактически потерял всякое значение, и народные массы лишились официального органа, через который хоть в какой — то мере могли отстаивать свои права.

Вся власть на Дону была сосредоточена в руках войскового атамана и старшинской верхушки, виднейшие представители которой составляли гражданское правительство. Но и они в своих действиях должны были руководствоваться общероссийским законодательством и подчиняться органам верховной власти. Таким образом, самодержавие уже в 70-х годах XVIII века утвердило свою власть над донцами.

Новая форма правления просуществовала на Дону более 20 лет. По утверждению В. Д. Сухорукова, она «имела тот важный недостаток, что в ней смешаны, были власти служебная и управляющая (исполнительная), равно соединены в одном присутствии дела уголовные, гражданские, казенные, хозяйственные, полицейские и прочие». Последний недостаток привел к тому, что в правительстве скопилось огромное число нерешенных дел. Однако более пагубные последствия для всего Войска имел первый «важный» недостаток, потому что вскоре после образования гражданского правительства, власть переходила то к одной, то к другой из враждовавших старшинских группировок. Так, в 1775 году Г. А. Потемкин назначил непременным членом (судьею) правительства генерал-майора Д. М. Мартынова. Бессменно занимая эту должность более 20 лет, он стал самым богатым и влиятельным человеком в крае.

В 1793 году вторым непременным членом при содействии Д. Мартынова стал его родственник полковник Иван Янов, в последующем «начали избираться в угоду Мартынову и погодные судьи». В результате в 1797 году гражданское правительство состояло исключительно из родственников последнего: свойственника И. Янова (непременный член), сына А. Мартынова и его тестя В. Манькова (погодные судьи), племянников Г. Колпакова и Турчанинова (дьяки). Д. Мартынов «усилившись» в правительстве своими родственниками, «вместо должного от него наблюдения законов и справедливости, стал действовать по единому желанию его с явным по многим делам неправосудьем, чем наносятся обиды не токмо частным людям, но и целым станицам». Так, 2 сентября 1779 года казак Нижне-Чирской станицы Илья Линючев жаловался на избиение его старшиною Грековым130. В то же время казаки Трофим Белчиков и Лазарь Клюков подали рапорт, где сообщали о расправе над ними отставного сотника Григория Сироткина131. В 1787 году целая группа казаков доносила о невыдаче им жалованья старшиной Петром Кульбаковым. Такие примеры можно продолжить133. Но, к сожалению, в этих и во многих других источниках, мы, не находим сведений о должном рассмотрении жалоб, представленных казаками в гражданское правительство. Данное обстоятельство, на наш взгляд, говорит о произволе и беззаконии на Дону, породившем полную безнаказанность его высших чиновников.

Войсковой атаман А. И. Иловайский, хорошо информированный об этих фактах, был не в состоянии умерить самовластие старшин. Стремясь удержать свой авторитет в глазах правительства, он 1 апреля 1797 года обратился с письмом к президенту Военной коллегии графу Салтыкову, в котором рассказывал о сложившейся ситуации в Войске, и предлагал изменить существовавший в нем порядок управления. К мнению А. Иловайского правительство отнеслось с большим вниманием, так как оно уже видело, что деятельность гражданского правительства малоэффективна, не пользуется популярностью в среде казаков и восстание 1792 года доказало это. В ответ на представленный 6 мая 1797 года атаманом Василием Орловым134 доклад, написанный еще при А. И. Иловайском, 6 июля 1797 года, Павел I издал манифест135, в котором говорилось, что «все прежние постановления войска Донского намерен сохранить их в целости для продолжения того правления, коим войско Донское было всегда на пользу государя и Отечества», а перемены в жизни казачества, сделанные по воле Г. Потемкина «искоренить» .Таким образом, уничтожалось Войсковое гражданское правительство и восстанавливалось «существовавшая издревле в войске Донском войсковая канцелярия» в коей присутствовать должно по древнему обычаю войсковому атаману с наличными старшинами137.