«Философия хозяйства» С. Н. Булгакова

Этот двойственный характер хозяйства, ото сочетание в нем необходимости и свободы, принудительности и вдохновения, пронизывают собою все хозяйственные функции; вследствие этого, все они могут восприниматься с двоякой точки зрения: как простое приспособление человека к враждебной ему природе п как очеловечивание этой природы путем возведения ее па более высокую ступень бытия. «Таким образом, открываются два пути для осуществления творческих способностей человека: путь цивилизации и путь культуры.

Цивилизация есть приспособление к условиям природной жизни. Культура — творческое отношение человека к миру и к самому себе, когда человек на свой труд в мире полагает печать своего духа. Впрочем, абсолютной культуры и абсолютной цивилизация нет, потому что человек не может быть до конца рабом, ни до конца творцом". И вот, говоря о цивилизации, о. Сергий всегда вскрывает в ней возможости стать культурой; и в этой сублимирующей тенденции, свойственной всем областям его мысли, лежит та вдохновляющая и окрыляющая душу сила, которая сопутствует всем его писаниям, говорящим и о смысле и цели человеческой жизни и деятельности. С особой силой и глубиной проявляется это в его учении об «основных хозяйственных функциях — потреблении и производстве» …

Основной формой потребления является еда. «Для естествоиспытателя вопрос о еде есть сложная проблема физиологических функций нашего организма, и учение о питании есть глава физиологии. Для экономиста в еде сосредоточивается борьба за жизнь и смерть или борьба за существование, (ибо) без еды невозможно жить…, и за нашей спиной стоит костлявая смерть и погоняет нас на поиски за едой» .

Но о. Сергий ставит этот вопрос на более широкое основание и спрашивает себя, «каким образом чуждая моему организму материя становится моею плотью, входит в мое тело… и обратно: каким образом вся плоть, живое тело, превращается в мертвую материю, целиком — после смерти, а по частям — непрерывно м в течение всей жизни?. Мы имеем здесь перед собой самое яркое проявление того космического коммунизма, о котором была речь выше.

В еде граница между живым и неживым реально снимается. Еда есть натуральное причащение — причащение плоти мира. В этом смысле еда является обнаружением нашего существенного, метафизического единства с миром. Существа, трансцендентные этому миру, всемирные, были бы неспособны к еде, а потому и неспособны к непосредственному, прямому воздействию на мир; для того, чтобы получить эту способность, им надо было бы предварительно воплотиться… Для того же, чтобы воздействовать изнутри, как сила внутримировая и перерождающая, и Бог должен был воплотиться в мир.

Экономическая теория потребления уходит, таким образом, своими корнями в глубины космологии и одновременно получает свое высшее выражение в учении с евхаристии. «В потреблении снимается грань между живым и мертвым, одушевленным и неодушевленным. В нем природа имеет удостоверение в возможности всеобщего одушевления» и это освящает функцию потребления как образ и предвосхищение царства будущего века.

Подобная же сублимация имеет место и в отношении ко второй хозяйственной функции — к производству. Для экономической науки, не задающейся вопросом о метафизической сущности и смысле производства, оно есть только «затрата человеческой анергии», «кристаллизуя человеческого труда», «создание материальных ценностей». Но для о. Сергея производство есть, первым долгом, «такое активное воздействие субъекта на объект или человека на природу, при котором хозяйствующий субъект отпечатлевает, осуществляет в предмете своего хозяйственного воздействия свою идею, объективирует цели… (Благодаря этому) с мира частично снимается лежащий па нем покров отчужденности от человека или от субъекта, объективности или вещности, и в вещи внедряются и начинают просвечивать в них идеи, дели; механизм уступает телеологии, точнее, с лею неразрывно и даже неразличимо отожествляется. Природа очеловечивается, она становится периферическим телом подчиняясь его сознанию и в нем осознавая себя. Изменяющееся отношение между субъектом и объектом, развитие «я» в природе, есть жизнь, то есть рост, движение, не статика, но динамика.

Это новое, действенное, хозяйственное «я» и должно быть исходным понятием философии". Таким образом, и понимание сущности производства коренится в системе о. Сергия в онтологических глубинах и именно в учении о жизни, в биологической реальности бытия. Что же касается его высших достижений, то нетрудно заметить, что «очеловечивание природы» «Философии хозяйства''' есть не что иное, как ее «иностасирование» позднейших произведений о. Сергия; а неизбежная связь субъекта с объектом есть хозяйственно-философское предвосхищение основной онтологической аксиомы о неразрывности ипостаси и природы в самосозвающем духе. Вся экономика в понимании о. Сергия, твердо опирается на его софиологическую установку; вся она своими ветвями и цветами тянется к небу, теряется в тайнах божественной жизни, связывающих Бога и человека в едином начале Богочеловечества. Это положение человека, как хозяина господина природы предполагает «доступность или послушность человеку природа вообще.

Хотя человек остается неизмеримо далек от обладания природой, но ему открыт путь к нему. Природа есть пассивное, рецептивное, женственное начало; человек — активное, мужественное, сознательное. Таким образом, природа, с господствующим в ней •слепым интеллектом пли инстинктом, только в человеке осознает себя, становится зрячей". Но где границы этого процесса? «Каковы пределы для развития производительных сил и существуют ли они? Имеет ли хозяйство не только историю, по и эсхатологию, не может ли оно себя перерасти, перейти в сверх-хозяйство, так что окончится хозяйственный эон в истории? («V

orgeschichte"К. Маркса). Быть может, человек, имея хозяйственную опору в космосе и будучи в нем демиургом, призван стать и космоургом, воскресителем умершей жпзни, блюстителем наличествующей и воспреемником грядущей? Быть может, хозяйственным трудом микрокосм-человек исторгнет из микрокосма-вселенной смерть и снимет проклятие с земли?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, первым зрелым опытом софиологии Булгакова принято считать его книгу «Философия хозяйства. Часть 1. Мир как хозяйство», защищенную в 1912 г. в

Московском университете в качестве докторской диссертации по политической экономии. Еще в 1905 г., в разгар увлечения «христианским социализмом», Булгаков замышляет создать нечто вроде краткого курса по политической экономии для православных священников.

Хозяйство для Булгакова не только общественный и родовой процесс, но и процесс религиозный, в основе своей божественный (с чем категорически не согласился Бердяев, видевший в хозяйстве тяготящую необходимость, проявление падшего состояния человека), содержанием которого является восстановление утраченной связи между природой творящей и природой сотворенной. В связи с этим в книге ставится проблема трансцендентального субъекта хозяйства, т. е. задается вопрос—кто Хозяин и кто хозяйствует? Здесь-то как раз и появляет­ся мировая душа, которая никак не отличается от Софии в духе раннего творчества Соловьева.

Множество индивидуальных, независимых друг от друга человеческих сознаний и воль, действующих в истории, метафорически уподобляется зеркалу, разбитому на множество осколков, из которых каждый по-своему и самостоятельно отражает мир. Органическая связь между ними, кажется, существует только на уровне рода. Однако Булгаков склонен видеть эту связь на более глубинном уровне, где род освещается и освящается софийным светом. «…Историческое человечество, а в нем и каждая личность, онтологически причастны Софии, и над дольним ми ром реет горняя София, просвечивая в нем как разум, как красота, как… хозяйство и культура.

Между миром как космосом и миром эмпирическим, между человечеством и Софией, существует живое общение, которое можно уподобить питанию растения из его корней"

. Хозяйство, в рамках которого мыслится Булгаковым и человеческое творчество, не содержит в себе ничего метафизически нового, это «воссоздание, воспроизведение данного, сделавшегося заданным», аналог платоновского припоминания.

Притязание на абсолютное творчество, «от себя», а не «от Творца», характеризуется философом как сатанизм. Это не могло не задеть Н. А. Бердяева, который в очерке «Возрождение православия (о. С. Булгаков)» так охарактеризовал выраженную в «Философии хозяйства» позицию Булгакова: «Он остался экономическим материалистом и перенес свой экономический материализм на небо, небо оросил трудовым потом… Булгаков чувствует мир, как хозяйство, и Бога, как Хозяина. Человек — управляющий этого Хозяина, которому поручено возделывать землю. Человек не имеет своей собственности. И он может лишь управлять, возделывать, хозяйничать на господской, хозяйской земле, но не может быть творцом, не может быть оригинальным художником жизни».

На сегодняшний рассматриваемый труд является актуальным с точки зрения философии ведения хозяйства, а так же отношения к хозяйству как к искусству. Однако, нельзя разделить взгляды о. Сергея, основанные на Софилогии, а так же (соглашаясь с Н.А.Бердяевым) отрицания собственности человека на землю, которому только поручено возделывать землю и быть только управляющим по решению Бога.

История русской философии: Учеб. для вузов / Редкол.: М. А. Маслин и др. — М.: Республика, 2001. — 639 с.

Булгаков С. Н. О т марксизма к идеализму. Сб. статей (1896—1903). Спб., 1903

Булгаков С. Н. Свет невечерний. М., 1994. С Булгаков С. Н. Сочинения, т. 1. М., 1993

Зандер Л. А. Бог и Мир. Миросозерцание отца Сергия Бугакова. Париж.:YMCA-Press, 1948

Гулыга А. В. Русская идея и ее творцы. — М: Иэд-во Эксмо, 2003. — 448 с.

Булгаков С. Н. О т марксизма к идеализму. Сб. статей (1896—1903). Спб., 1903.

Булгаков С. К Свет невечерний. М., 1994.

Булгаков С. Н. Свет невечерний. М., 1994.

Булгаков С. К Свет невечерний. М., 1994.

Булгаков С. Н Соч.: В 2 т. М.

1993. Т. 1. С.

Булгаков С. Сочинения, т. 1. М., 1993.

Булгаков С. Сочинения, т. 1. М., 1993

Булгаков С. Сочинения, т. 1. М., 1993

Булгаков С. Сочинения, т. 1. М., 1993

Булгаков С. Сочинения, т. 1. М., 1993

Булгаков С. Сочинения, т. 1. М., 1993,