В судебном заседании осужденный А. вину в незаконном получении денег признал.
В кассационном представлении государственный обвинитель Уразбаев указывает, что А. в силу своих служебных полномочий мог совершить действия или бездействие в пользу взяткодателя, поэтому он является субъектом преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ. Суд необоснованно переквалифицировал его действия со ст. 290 ч. 4 п.
п. «а», «в» на ст. ст. 30 ч. 3 и 159 ч. 3 УК РФ.
Просит приговор суда отменить и дело направить на новое судебное разбирательство.
Проверив материалы дела, и обсудив доводы кассационного представления, Судебная коллегия находит, что вывод суда о виновности осужденного А. в совершенном преступлении соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на всесторонне исследованных в судебном заседании доказательствах, полно и правильно изложенных в приговоре. Доказанность вины осужденного в совершенном преступлении не оспаривается и в кассационном представлении.
Что же касается доводов кассационного представления о том, что А. является субъектом преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, и суд необоснованно переквалифицировал его действия на ст. ст. 30 ч. 3 и 159 ч. 3 УК РФ, то с ними нельзя согласиться по следующим основаниям.
По смыслу закона получение должностным лицом денег, ценных бумаг и других материальных ценностей якобы за совершение действия (бездействия), которое он не может осуществить из-за отсутствия служебных полномочий или невозможности использовать свое служебное положение, следует квалифицировать при наличии умысла на приобретение указанных ценностей как мошенничество по ст. 159 УК РФ.
Исходя из показаний осужденного А. о том, что он, хотя и являлся представителем власти, и владея информацией по возбужденному уголовному делу о сбыте наркотических средств, в то же время не обладая полномочиями по самостоятельному принятию решения о привлечении А.А. к уголовной ответственности, не намеревался передавать кому-либо деньги, от кого зависело принятие решения по уголовному делу, и решил воспользоваться данной ситуацией для получения денег от А.А., а также из исследованных в судебном заседании других доказательств по делу, суд обоснованно пришел к выводу о том, что А. покушался на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, совершенное лицом с использованием своего служебного положения.
В кассационном представлении не оспаривается ни одно из доказательств, положенных в основу обвинительного приговора. Поэтому Судебная коллегия не может согласиться с доводами кассационного представления о том, что суд необоснованно переквалифицировал действия осужденного А. со ст. 290 УК РФ на ст. 30 ч. 3 и 159 ч. 3 УК РФ…" [4.5].
Крупным размером (ч. 3 ст. 159 УК РФ) в статьях гл. 21 согласно примечанию 4 к ст. 158 УК РФ признается стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб.
Как хищение в крупных размерах должно квалифицироваться и совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает 250 тыс. руб., если они совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупных размерах. При квалификации хищения, совершенного несколькими лицами, следует исходить из стоимости похищенного всеми участниками группы [3.3; с.7].
Определяя размер похищенного имущества, необходимо учитывать его фактическую стоимость на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене стоимость похищенного имущества может быть установлена на основании заключения экспертов [2.18; с.192].
Стоит отметить, что в научной литературе обращается внимание на несопоставимость понятий «значительный ущерб гражданину» и «крупный размер хищения», которая приводит на практике к коллизиям. Иногда, с учетом высокого уровня благосостояния потерпевшего, суд не может признать причиненный кражей ущерб значительным для него, хотя стоимость похищенной вещи превышает 250 тыс. руб. В таких случаях содеянное следует квалифицировать по более тяжкому признаку — по ч. 3 ст. 159 УК РФ [2.10; с.435]. Если же мошенничество в крупном размере признается одновременно причинившими значительный ущерб гражданину, то содеянное также квалифицируется по ч. 3 ст. 159 УК РФ, но в описательной части приговора должен быть указан и упомянутый признак.
Согласно п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», решая вопрос о квалификации действий лиц, совершивших хищение чужого имущества в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы, по признаку «причинение значительного ущерба гражданину» либо по признаку «в крупном размере», следует исходить из общей стоимости похищенного всеми участниками преступной группы.
На определение размера хищения не влияет полное или частичное возмещение вреда после совершения преступления.
При неконкретизированном умысле (относительно размера) содеянное квалифицируется в зависимости от стоимости фактически похищенного:
«…Вывод суда о том, что умысел осужденного был направлен на завладение денежными средствами в сумме 260 000 руб., основан на оглашенных и исследованных судом показаниях потерпевшей П. (л.д. 90), а также показаниях свидетеля Л., данных им в ходе предварительного следствия (л.д. 84 — 85).
Так, из показаний свидетеля Р., данных в ходе судебного заседания, следует, что потерпевшая П. и осужденный Ш. договорились на сумму 100 000 рублей (л.д. 199).
Из показаний свидетеля Л., данных в ходе судебного заседания, также следует, что сначала Ш. требовал от потерпевшей П. денежные средства в сумме 260 000 рублей, но потом решил, что сумма будет 100 000 рублей.
То обстоятельство, что изначально речь шла о 260 000 руб. (на что имеются ссылки в приговоре и кассационном определении), само по себе не может рассматриваться как обстоятельство, безусловно исключающее отказ виновного от завладения именно такой суммой, если он изменил в процессе совершения преступления свои требования, поскольку, в отличие от вымогательства, мошенничество считается оконченным не с момента предъявления требования о передаче той или иной денежной суммы, а с момента перехода чужого имущества во владение виновного.
При таких обстоятельствах следует признать, что бесспорных доказательств наличия у Ш. умысла на завладение именно 260 000 руб. (то есть имуществом в крупном размере), а не 100 000 руб., по делу не добыто…" [4.13].
В ч. 4 ст. 159 УК РФ установлена ответственность за мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере.
Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч.3 ст. 35 УК РФ).
В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. При этом «об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей)» [1.5; п.15].
При признании преступлений совершенными организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ.
Иногда суд, признав совершение мошенничества в составе организованной группы, необоснованно указывает в описательной части приговора на наличие в действиях подсудимых предварительного сговора, что является излишним:
«…Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационного представления, а также возражений на него, судебная коллегия считает необходимым изменить приговор по следующим основаниям.
В описательно-мотивировочной части приговора суд указал на то, что подсудимые одновременно действовали по предварительному сговору между собой в составе организованной группы. Судом установлено, что было создано преступное сообщество для совершения квалифицированного мошенничества.
Поэтому из приговора необходимо исключить указание суда на то, что подсудимые действовали по предварительному сговору между собой…" [4.1].
Итак, особенность организованной группы (в отличие от группы лиц с предварительным сговором) состоит в том, что некоторые ее члены могут не только выполнять элементы объективной стороны кражи, но и создавать условия для совершения хищения, например подыскивать будущие жертвы, принимать и реализовывать похищенное, оказывать транспортные услуги или осуществлять иное обеспечение преступной деятельности группы. При наличии устойчивых связей с другими членами организованной группы действия ее участника квалифицируются по ч. 4 ст. 159 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ, даже если эти действия по своим объективным признакам не выходят за рамки пособничества.
Особо крупным размером мошенничества признается стоимость имущества, превышающая 1 млн руб. (примечание 4 к ст. 158 УК РФ).
3.2 Отграничение мошенничества от смежных составов преступлений
От правильной квалификации совершенного общественно опасного деяния зависит адекватное отражение фактических обстоятельств конкретного события преступления и соответственно обоснованное обвинение в совершении данного преступного деяния, а также — определение виновному соответствующего совершенному преступлению вида и размера наказания. Любое из предусмотренных уголовным законом преступлений имеет ряд общих признаков с другими посягательствами. «По сути дела, весь процесс квалификации состоит в последовательном отграничении каждого признака совершенного деяния от признаков других смежных преступлений» [2.8; с.126].
В современной России факты обмана и злоупотребления доверием стали распространенным явлением. Способы их совершения весьма разнообразны. Во многих случаях это затрудняет квалификацию содеянного ими. В связи с этим в судебной практике возникают вопросы отграничения мошенничества от смежных составов преступлений.
К ним могут быть отнесены следующие: лжепредпринимательство (ст. 173 УК РФ), незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ), изготовление или сбыт поддельных, кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов (ст. 187 УК РФ), неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ), преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ), фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ), обман потребителей (ст. 200 УК РФ) и ряд других.
Как уже упоминалось выше, в отличие от иных способов хищения (например, кражи или грабежа) завладение чужим имуществом путем обмана или злоупотребления доверием может совершаться не только путем действия, но и путем бездействия, выражающегося в умолчании виновного о каких-то известных ему фактах, которые вывели бы потерпевшего из заблуждения и позволили ему сохранить его имущество или право на имущество. В полной мере это относится и к преступному завладению банковскими кредитами. Однако в большинстве случаев получатель кредита, имея умысел на безвозмездное завладение банковскими деньгами, сообщает банку заведомо ложные сведения о якобы имеющемся у него желании и возможностях своевременно погасить кредиторскую задолженность. Так, в начале и середине 90-х годов прошлого века многомиллиардные мошеннические хищения из банков России были совершены с использованием фиктивных платежных документов (авизо, чеков «Россия» и т. п.). По этим фактам было возбуждено более тысячи уголовных дел, в которых фигурировало 5000 фиктивных авизо и других документов на сумму 598 млрд руб. [ 3.17; с.42].
Суть обмана при завладении банковским кредитом с корыстной целью в составе мошенничества состоит в том, что лицо, обращаясь с заявлением на получение кредита без цели его возвращения, представляет заведомо искаженные документы (расчеты прибыли и убытков создаваемого, созданного или несуществующего предприятия, отчеты об имуществе и собственном финансовом состоянии), которые выгодно характеризуют его как претендента на получение кредита, играя решающую роль в положительном решении этого вопроса.
Мошенничество, прежде всего, схоже с лжепредпринимательством, определяемым в диспозиции ст. 173 УК РФ как «создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющее целью получение кредитов, освобождение от налогов, извлечение иной имущественной выгоды или прикрытие запрещенной деятельности, причинившее крупный ущерб гражданам, организациям или государству».
Отграничение мошенничества от лжепредпринимательства связано главным образом с установлением тех форм лжепредпринимательства, которые тесно соприкасаются с мошенничеством. Эти формы имеют целью, во-первых, получение кредитов, которые всегда представляют собой имущество, и, во-вторых, извлечение иной имущественной выгоды. Причем в обоих случаях для оконченного лжепредпринимательства необходимо наступление последствий в виде причинения крупного ущерба правоохраняемым интересам граждан, организаций, государства. При отсутствии таких последствий лжепредпринимательство в указанных формах представляет собой, как правильно сказано в цитируемой работе, оконченное мошенничество, если виновный завладел чужим имуществом или приобрел право на него, либо приготовление или покушение на это преступление, если виновному не удалось достичь такого результата [3.18; с.40].
Н.А. Лопашенко придерживается иного мнения, полагая, что при создании лжепредпринимательской организации с целью хищения кредитов имеются признаки двух самостоятельных преступлений, так как сам факт создания фиктивной коммерческой организации остается за пределами состава мошенничества. По ее мнению, изъятие имущества и обращение его в пользу виновного или других лиц, совершенное в рамках фиктивной организации, лжепредпринимательством не является. Последнее посягает на принципы осуществления хозяйственной деятельности и не затрагивает собственность [2.11; с.244−245].
Однако лжепредпринимательство затрагивает не только порядок хозяйственной деятельности, но и посягает на собственность как на дополнительный объект. Если ущербом считать завладение кредитом с корыстной целью путем создания ложного предприятия, то по предложенному варианту квалификации один и тот же ущерб будет включен в два состава — лжепредпринимательства и мошенничества, что противоречит принципам уголовного права.
Наиболее предпочтительной нам представляется по данному вопросу позиция Л. Д. Гаухмана и С. В. Максимова, которые считают, что лжепредпринимательство с целью корыстного завладения банковским кредитом должно поглощаться ч. 2 или 3 ст. 159 УК РФ, так как является способом этого более тяжкого преступления. И только в случаях совершения мошенничества, предусмотренного ч. 1 ст. 159 УК РФ, авторы предлагают квалифицировать содеянное дополнительно по ст. 173 УК РФ [2.4; с.153].
Однако совокупность ч. 1 ст. 159 УК РФ со ст. 173 УК РФ невозможна, так как лжепредпринимательство является преступлением только при условии, если причиняет ущерб не ниже крупного. Следовательно, мошенничество с целью преступного завладения кредитом на сумму менее 250 тыс. руб. должно квалифицироваться только по ч. 1 ст. 159 УК РФ без дополнительной квалификации по ст. 173 УК РФ.
Обман при получении кредита далеко не всегда выступает лишь в качестве способа мошенничества. Чаще всего предприниматель обманывает представителей банка подложными документами или внесением заведомо ложных сведений в эти документы о хозяйственном положении либо о своем финансовом состоянии без цели завладеть кредитом безвозмездно, а лишь с целью получить его или льготные условия кредитования. Предприниматель рассчитывает в будущем выйти из положения и погасить долг банку. Если ему погасить этот долг полностью не удается, говорить о мошенничестве нет оснований. Здесь может идти речь лишь о незаконном получении кредита при условии, если это деяние причинило крупный ущерб в размере свыше 250 тыс. руб. (ст. 176 УК РФ).
Наиболее часто с целью скрыть заранее возникший умысел на безвозмездное завладение кредитом преступник прибегает к приему начального погашения положенных сумм долга, что, как правило, в последующем также исключает квалификацию деяния как хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием. В данном случае остается возможность привлечения этого лица к ответственности только по ст. 177 УК РФ «Злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности» при условии истечения сроков его погашения, в том числе срока, установленного вступившим в законную силу соответствующим судебным актом.
В части 4 ст. 159 УК РФ предусматривается в качестве особо квалифицирующего признака мошенничества при завладении кредитом путем обмана совершение этого преступления организованной группой. Такая группа создается, как правило, для совершения серии хищений кредитных средств. Она может включать в себя работников банка вплоть до главного бухгалтера.
Мошенническое завладение кредитами с участием самого руководителя банка осуществляется лишь в особых случаях, когда сам банкир становится на преступный путь, прибегая к банкротству банка в корыстных целях. В этих случаях лица, завладевшие банковскими средствами, являются подставными или вымышленными, действующими с целью обмана добросовестных вкладчиков банка и, по сути, — члены преступной организованной группы [3.17; с.44]. Эти действия могут иметь дополнительную квалификацию по ст. 195 УК РФ «Неправомерные действия при банкротстве», по ст. 196 УК «Преднамеренное банкротство», по ст. 197 УК «Фиктивное банкротство» и по другим статьям Особенной части УК РФ.
Условием привлечения виновного к уголовной ответственности за мошенничество в сфере банковского кредитования являются последствия его действия в виде причиненного банку материального ущерба. Исходя из содержания ст. 159 УК РФ такое мошенничество практически никогда не может быть квалифицировано по ч. 1 данной статьи, так как кредит, как правило, не выдается ниже 2,5 тыс.
руб. Если же преступные действия направлены на завладение большей суммой, то появляется основание квалифицировать мошенничество по ч. 2 ст. 159 УК, так как п. 2 примечания к ст. 158 УК РФ в этом случае позволяет признать ущерб значительным.
Учитывая, что понятие значительного ущерба является оценочным, думается, что «в данном случае прежде всего сам банк должен определить, какая похищенная сумма будет для него существенной. Однако не исключено, что для этого потребуется и судебно-бухгалтерская экспертиза. Тогда нужно решить вопрос и о том, должен ли банк учесть и упущенную выгоду, как если бы деньги находились в банке и приносили ему процентную прибыль» [3.17; с.46].
Как представляется, в ущерб применительно к преступлениям экономического характера может входить только имущественный вред [3.9; с.25]. Также в него целесообразно включать и упущенную материальную выгоду, например связанную с банковскими процентами.
Спорным является в настоящее время вопрос о разграничении присвоения и растраты от мошенничества.
При мошенничестве потерпевший передает имущество под влиянием обмана или злоупотребления доверием, тогда как при присвоении оно передается виновному на законных основаниях, вытекающих из его служебного положения, договора и пр. Это означает, что при мошенничестве передача только внешне кажется законной, оставаясь противоправной по существу, поскольку сделка, оформляющая указанную передачу, является ничтожной по причине того, что она страдает пороком воли, тогда как при присвоении передача имущества (а стало быть, и само владение им) носит законный характер не только по форме, но и по содержанию [2.13; с.155].
Интересным в этой связи представляется следующее дело.
Бабуева, путем обмана, представившись Баймураковой, скрыв свои настоящие данные, а также адрес проживания, не намереваясь исполнять обязанности продавца, имея умысел похитить деньги и уйти из торгового павильона «Продукты», принадлежащего частному предпринимателю Абазалиеву, работая продавцом в данном павильоне, 23 ноября 2007 г. около 17 часов похитила денежные средства в размере 7445 рублей и скрылась. Потерпевшему Абазалиеву был причинен значительный материальный ущерб.
Эти действия осужденной были квалифицированы по ч. 2 ст. 159 УК РФ.
Органами предварительного следствия Бабуева обвинялась в том, что, работая продавцом в торговом павильоне «Продукты», принадлежащем частному предпринимателю Абазалиеву, расположенном в г. Черкесск, и осознавая, что она является материально ответственным лицом, согласно устной договоренности, 23 ноября 2008 г. около 17 часов похитила путем присвоения вверенные ей денежные средства, в размере 7445 рублей, вырученные ею от реализации товарно-материальных ценностей, и самовольно ушла из вышеуказанного павильона. Указанной суммой она распорядилась самостоятельно, причинив потерпевшему Абазалиеву значительный материальный ущерб.
Таким образом, обвинение, предъявленное Бабуевой органами предварительного следствия, существенно отличается по фактическим обстоятельствам от тех действий, в которых она была признана по приговору суда — как по форме вины, так и по способу завладения деньгами.
Более того, органами предварительного следствия Бабуева обвинялась в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 160 УК РФ, а осуждена она по ч. 2 ст. 159 УК РФ, в то время как санкция данной статьи является более тяжкой [4.3].
А.И. Бойцов верно обращает внимание на то, что при мошенничестве имущество может передаваться и в собственность, а при присвоении передача права собственности на имущество материально ответственному лицу в принципе невозможна, коль скоро вверение имущества предполагает его передачу исключительно для оперативного управления, доставки, хранения и т. п. [2.13; с.157].
При мошенничестве умысел на завладение чужим имуществом возникает до его передачи, а при присвоении — после того, как имущество передано на законных основаниях.
Таким образом, «мошенник — это лицо, которое заранее знало, что обратит полученное имущество в свою пользу, не выполнив принятых обязательств, подтверждением чему служит их заведомая необоснованность. Присвоение же предполагает, что умысел на хищение возникает у виновного на стадии фактического распоряжения полученным имуществом, т. е. после того, как ему были вверены материальные ценности и он хотя бы некоторое время владел ими на законном основании, не имея намерения распорядиться ими противозаконным образом» [3.4; с.16].
В правоприменительной деятельности нередко возникают вопросы уголовно-правовой квалификации действий, связанных с оборотом поддельных денег.
Следует отметить, что непосредственным объектом преступления, связанного с изготовлением в целях сбыта или сбытом поддельных денег, является денежное обращение. Таким образом, преступные посягательства, направленные на подделку денег, в результате которых эти денежные знаки какое-то время могут находиться в обращении, следует квалифицировать как фальшивомонетничество. В этой связи нельзя не учитывать в рамках рассматриваемого объективного критерия значимость поддельных денег для денежного обращения в государстве (в частности, это касается случаев, когда осуществляется изготовление поддельных денег, изъятых из оборота). По данному поводу Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 28.
04.1994 г. № 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг» [1.6] разъясняет, что изготовление с целью сбыта и сбыт денежных знаков, изъятых из обращения (монеты старой чеканки, советские деньги, отмененные денежными реформами, и тому подобное) и имеющих лишь коллекционную ценность, не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 186 УК РФ, и должны, при наличии к тому оснований, квалифицироваться как мошенничество.
Сказанное означает, что изготовление или сбыт поддельных денег (например, царских золотых червонцев), не имеющих хождения на момент совершения данного деяния, не охватывается составом фальшивомонетничества, поскольку указанными действиями не причиняется вред денежному обращению и соответственно не нарушаются общественные отношения, поставленные законом под защиту. Вместе с тем, «если предметом подделки являются денежные знаки, вышедшие из обращения, например „золотые“ монеты дореволюционной чеканки, то в данном случае объектом преступления будут отношения собственности, и указанные действия неспособны подорвать экономику страны, так как поддельные „золотые“ не участвуют в денежном обращении современного российского государства» [3.23; с.21].
Правильно сказал О. Ю. Ясинов, что при отграничении фальшивомонетничества от других видов преступления следует исходить из того, что субъект данного преступного деяния воздействует на материальный объект (денежный знак), причем перечень предметов преступления исчерпывающе определен в самом тексте закона [2.20; с.20]. Поэтому нельзя не отметить, что действительно важной особенностью состава преступления, связанного с изготовлением с целью сбыта или сбытом поддельных денег, является законодательное определение перечня предметов анализируемого общественно опасного деяния. Эти предметы для того, чтобы быть предметом фальшивомонетничества, должны одновременно обладать тремя признаками: 1) подделываться могут только находящиеся в обращении деньги или же изъятые или изымаемые из обращения, но подлежащие обязательному обмену на деньги, находящиеся в обращении (например, 100-долларовые купюры старого образца); 2) деньги должны быть поддельными, т. е. фальшивыми, ненастоящими; 3) уровень подделки должен быть достаточно высок [ 3.23; с.22].
Таким образом, указанные признаки служат основаниями разграничения между двумя рассматриваемыми составами преступлений — ст. 159 и ст. 186 УК РФ. Так, предметом состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, являются поддельные денежные знаки: низкого качества, рассчитанные на грубый обман ограниченного числа лиц, причем качество таких подделок можно выявить визуально без особых трудностей. В свою очередь, поддельные деньги, которые имеют существенное сходство с находящимися в обращении подлинными денежными знаками, и определение их подлинности представляет значительные трудности, следует рассматривать как фальшивомонетничество.
Фальшивомонетничество является разновидностью уголовно наказуемого обмана. Поскольку действия при изготовлении с целью сбыта или сбыте поддельных денег выражаются именно в обмане действиями, направленными на воспроизводство денежных знаков, которые имеют существенное сходство с подлинными деньгами, тем самым эти незаконные действия разграничивают фальшивомонетничество от состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ.
Таким образом, необходимо квалифицировать как мошенничество:
— действия, направленные на увеличение номинала денежной купюры методом аппликации — наклеивания цифр на подлинную денежную купюру меньшего номинала;
— действия, состоящие в изменении номинала денежных купюр путем смывания краски с подлинной купюры меньшего номинала и последующего нанесения с помощью копировального аппарата обозначения номинала большего достоинства;
— действия, направленные на придание частям подлинной купюры вида целого и выражающиеся в монтаже из двух или нескольких денежных купюр.
Обман потребителей имеет сходство с составом мошенничества тогда, когда предметом преступления является товар. В таких ситуациях ст. 200 УК РФ представляет собой специальную норму, поскольку ею предусмотрены такие специальные признаки состава, как субъект (работник организации, осуществляющей реализацию товаров, или индивидуальный предприниматель) и место совершения преступления (организация, осуществляющая реализацию товаров, либо сфера совершения преступления — торговля). Поэтому согласно правилу квалификации преступлений при конкуренции общей и специальной норм обман потребителей квалифицируется только по одной специальной норме, т. е. ст. 200 УК РФ [3.18; с.24].
Таковы критерии отграничения состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, от некоторых смежных составов преступлений.
Заключение
Подведем итог рассмотренному в работе материалу.
Появившись в отечественном уголовном законодательстве как разновидность воровства, мошенничество постепенно сформировалось как самостоятельное имущественное посягательство.
Мошенничество стало в наше время одним из наиболее опасных социальных явлений, которое напрямую связано с причинением материального ущерба имущественным правам граждан, юридических лиц, общества и государства, благодаря разновидности способов его совершения.
«Расширение сферы жизнедеятельности общества в свете новых социально-экономических условий в России повлекло за собой появление нетрадиционных форм мошенничества, что потребовало их осмысления и совершенствования правоприменительной практики, так как часть этих преступлений ошибочно оценивается как гражданско-правовые деликты и остается за рамками уголовно-правового регулирования» [3.19; с.80].
Уголовно-правовая защита собственности — одна из конституционных гарантий права собственности. Согласно ст. 8 Конституции РФ, в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. В настоящее время преступления против собственности включают в себя 11 составов преступлений, предусмотренных соответственно ст. ст. 158 — 168 УК РФ. Посягательства на собственность — традиционные преступления в структуре уголовного закона любого государства.
В настоящее время мошенничество проникло во все сферы, в которых присутствуют имущество либо ценности имущественного характера. Эффективность охраны собственности в немалой степени зависит от правильной юридической квалификации социально опасного поведения лиц — участников имущественных правоотношений.
Итак, мошенничество, в соответствии со ст. 159 УК РФ — это хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
С объективной стороны мошенничество заключается в хищении чужого имущества или приобретении права на чужое имущество одним из двух указанных в законе способов: путем обмана или путем злоупотребления доверием.
Способом завладения чужим имуществом путем мошенничества является обман собственника или иного владельца имущества. Виновный вводит потерпевшего в заблуждение, искажая факты или умалчивая об известных ему обстоятельствах. В результате обмана потерпевший сам передает преступнику имущество. Добровольность передачи имущества при этом мнимая, так как обусловлена обманом.
Способом завладения имуществом при мошенничестве может быть злоупотребление доверием в любых формах. Это связано с тем, что виновный путем уверений или умолчаний создает у потерпевшего уверенность в правомерности или выгодности для него передачи имущества или права на него.
В последние годы широко распространились различные проявления мошенничества, не связанного с непосредственным завладением чужим имуществом, а состоящего в обманном приобретении права на него. Таким образом, предметом мошенничества может быть не только имущество, но и право на него, что реально обеспечивает в дальнейшем возможность фактического завладения, пользования и распоряжения этим имуществом.
Состав мошенничества — материальный. Преступление считается оконченным с момента незаконного перехода имущества во владение виновного и получения им возможности использовать его или распоряжаться им по своему усмотрению, а также с момента незаконного перехода к виновному права на имущество потерпевшего.
Субъект мошенничества — вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. Мошенничество может быть совершено только с прямым умыслом. Обязательным признаком субъективной стороны является корыстная цель.
Квалифицированными и особо квалифицированными видами мошенничества являются: совершение мошенничества группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину, совершение мошенничества лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере, а также совершение мошенничества организованной группой либо в особо крупном размере.
В УК РФ предусмотрен ряд составов преступлений, смежных с мошенничеством. К ним могут быть отнесены следующие: присвоение и растрата (ст.160) лжепредпринимательство (ст. 173), незаконное получение кредита (ст. 176), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186), обман потребителей (ст. 200) и некоторые другие.
В заключение подчеркнем, что настоятельное требование времени — повышение качества практики применения норм об ответственности за мошенничество с учетом новых форм и тенденций этого вида преступлений и на основе принципов рыночной экономики.
Библиографический список
1. Нормативно-правовая литература
Конституция Российской Федерации. Принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 декабря (в ред. от 30.
12.2008 г.).
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.
06.1996 г. № 63-ФЗ // Российская газета. 1996. 18−20, 25 июня (в ред. от 17.
12.2009 г.).
Гражданский кодекс Российской Федерации: Часть первая от 30.
11.1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст.3301; Часть вторая от 26.
01.1996 г. № 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 5. Ст. 410 (в ред. от 17.
07.2009 г.).
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Российская газета. 2008. 12 января.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета. 2003. 18 января (в ред. от 06.
02.2007 г.).
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.
04.1994 г. № 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг» // Российская газета. 200. 25 апреля (в ред. от 06.
02.2007 г.).
Учебно-методическая литература Борзенков Г. Н. Ответственность за мошенничество. Вопросы квалификации. — М.: Юрид.
лит-ра, 1971.
Волженкин Б. В. Мошенничество. — С.-Пб.: Изд-во С.-Петербург. юрид. ин-та Генеральной прокуратуры РФ, 1998.
Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. — 3-е изд., перераб. и доп — М.: Центр ЮрИнфо
Р, 2005.
Гаухман Л.Д., Максимов С. В. Ответственность за преступления против собственности. — М.: ЮрИнфо
Р, 1997.
Григорьева Л. В. Уголовная ответственность за мошенничество в условиях становления новых экономических отношений: Автореферат дисс… канд. юрид. наук. — Саратов, 1996.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. И. Рарог. — 5-е изд., перераб. и доп. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. И. Радченко, А. С. Михлина. — СПб: Питер, 2007.
Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ, 2004.
Кузнецова Н. Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции / Науч. ред. и предисл. академика В. Н. Кудрявцева. — М.: Городец, 2007.
Курс уголовного права: уч. / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. Том 3. Особенная часть / Под ред. Г. Н. Борзенкова и В. С. Комиссарова. — М.: Зерцало-М, 2002.
Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). — М.: Волтерс Клувер, 2006.
Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций в 2 Т. — 3-е изд., перераб. и доп. — Т. 2. Особенная часть. — М.: Юрид.
лит-ра, 2004.
Полный курс уголовного права: В 5 т. Т. 3: Преступления в сфере экономики / Под ред. А. И. Коробеева. — СПб: Юридический центр Пресс, 2008.
Севрюков А. П. Мошенничество: уголовно-правовые и криминологические проблемы. — М.: Экзамен, 2006.
Семина Л.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты мошенничества. — Краснодар, 2002.
Суслина Е. В. Ответственность за мошенничество по Уголовному кодексу Российской Федерации: Автореферат дисс… канд.
юрид.наук. — Екатеринбург, 2007.
Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. проф. А. И. Рарога. — Изд-е 2-е, перераб. и доп. — М.: Юристъ, 2007.
Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. — М.: Инфра-М: Контракт, 2006.
Шейнов В. П. Психология обмана и мошенничества. — М.: ACT, 2002.
Ясинов О. Ю. Уголовная ответственность за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг: фальшивомонетничество: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2006.
Статьи в периодических изданиях Арзуманов С. Ю. К вопросу об особенностях квалификации преступлений, совершаемых на рынке жилой недвижимости // Российский следователь. 2006. № 12.
Бакрадзе А. А. Злоупотребление доверием как способ совершения мошенничества // Российский следователь. 2008. № 24.
Бакрадзе А. А. Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки мошенничества // Российский следователь. 2009. № 2.
Бакрадзе А. А. Проблемы отграничения присвоения и растраты от смежных преступлений // Российский следователь. 2009. № 11.
Безверхов А. Некоторые вопросы квалификации мошенничества // Уголовное право. 2008. № 2.
Безверхов А. Развитие понятия мошенничества в отечественном праве // Уголовное право. 2001. № 4.
Букалерова Л.А., Борзенков Г. Н. Квалификация мошенничества, сопряженного с незаконным оборотом документов, требует переосмысления // Законы России: опыт, анализ, практика. 2009. № 3.
Быкова Н. В. Проблема определения правовой сущности «страхового мошенничества» в российском законодательстве // Социальное и пенсионное право. 2008. № 2.
Волженкин Б.В. К вопросу о совершенствовании законодательства об ответственности за преступления в сфере экономической деятельности // Налоговые и иные экономические преступления. Вып. 2 / Под ред. Л. Л. Кругликова. — Ярославль, 2000.
Вороненков Д.Н., Полищук Н. И. Мошенничество как уголовно-наказуемое деяние: история, теория, практика // Юридическая мысль. 2007. № 6.
Дмитриев Д. Б. Ответственность за мошенничество в истории России и по законодательству зарубежных стран // Юридический вестник РГЭУ. 2004.
Журавлев М., Журавлева Е. Актуальные вопросы судебной практики по уголовным делам о мошенничестве // Уголовное право. 2008. № 3.
Ильин И. В. Историческое развитие уголовно-правового понятия мошенничества в российском законодательстве // История государства и права. 2007. № 3.
Клепицкий И. Собственность и имущество в уголовном праве // Государство и право. 1997. № 5.
Ковбенко Н. Д. Причины и условия, детерминирующие мошенничество // Российская юстиция. 2008. № 3.
Константинов В. В. Обман есть, а мошенничества нет (о некоторых особенностях мошенничества) // Российский следователь. 2008. № 15.
Костюк М., Сердюк П. Вопросы квалификации мошенничества в сфере банковского кредитования // Уголовное право. 2007. № 4.
Лимонов В. Н. Отграничение мошенничества от смежных составов преступлений // Законность. 1998. № 3.
Лимонов В.Н. Уголовно-правовая оценка мошенничества // Журнал российского права. 2002. № 12.
Лопашенко Н. А. Мошенничество в сфере страхования // Закон. 2002. № 2.
Медведев С. С. Общественная опасность мошенничества в сфере высоких технологий как основание его криминализации // Общество и право. 2008. № 3.
Медведев С. С. Постановление Пленума Верховного Суда РФ не решило всех спорных моментов квалификации мошенничества // Общество и право. 2008. № 1.
Пономарева Н. С. Проблемные вопросы уголовно-правовой квалификации фальшивомонетничества // Российский следователь. 2007. № 2.
Путин В. В. Национальный проект: долгая здоровая жизнь // Российская газета. 2008. 29 февраля.
Тенчов Э. Ответственность за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием // Советская юстиция. 1984. № 20.
Успенский А. О недостатках определений некоторых форм хищения в новом УК // Законность. 1997. № 2.
Цаликова М. М. Законодательное определение мошенничества в истории российского уголовного права // «Черные дыры» в Российском Законодательстве. 2009. № 3.
Ценова Т. Л. Понятие, состав и виды коммерческого мошенничества // Российский судья. 2004. № 4.
Шагиахметов М. Оценка доказательств по делам о крупных мошенничествах // Законность. 2000. № 5.
Щепалов С. Мошенничество — это умышленное причинение имущественного ущерба // Российская юстиция. 2003. № 1.
Акты судебных органов Определение Верховного Суда РФ от 24.
06.2009 г. № 81-о09−49 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 17.
11.2008 г. № 9-Д08−27 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 08.
10.2008 г. № 30-ДП08−23 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 27.
02.2007 г. № 4-Д06−83 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 15.
11.2006 г. № 11-о06−126 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 09.
10.2006 г. № 49-Д06−113 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 21.
02.2006 г. № 9-о06−2 113 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Определение Верховного Суда РФ от 06.
12.2005 г. № 5-дп05−195 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Кассационное определение Верховного Суда РФ от 10.
04.2003 г. № 93-о03−3 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2004. № 2. С. 18 — 20.
Постановление президиума Московского городского суда от 30.
10.2009 г. по делу № 44у-349/09 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Постановление президиума Московского городского суда от 02.
10.2009 г. по делу № 44у-273/09 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Постановление президиума Московского городского суда от 21.
08.2009 г. по делу № 44у-248/09 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Постановление президиума Московского городского суда от 26.
06.2009 г. по делу № 44у-206/09 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Постановление президиума Московского городского суда от 17.
04.2009 г. по делу № 44у-121/09 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
Постановление Президиума Московского городского суда от 06.
02.2009 г. по делу № 44у-27/09 // Официально опубликовано не было («Консультант Плюс»).
