Природа в романе Л. Н. Толстого «Воскресение»

Далее Нехлюдова поражают, как будто он видит это впервые в жизни «сытые кучера с огромными задами и пуговицами на спине, такие же швейцары в фуражках, обшитых галунами, такие же горничные в кудряшках и в особенности лихачи-извозчики с подбритыми затылками, сидевшие, развалясь в своих пролетках, презрительно и развратно рассматривая

прохожих" [ 2, c. 240]. В то же в контрасте с ними Нехлюдов видит «худых, бледных растрепанных прачек, худыми оголенными руками гладившие перед открытыми окнами, из которых валил мыльный пар. Такие же были два красильщика в фартуках и опорках на босу ногу, все от головы до пяток измазанные краской. В засученных выше локтя загорелых жилистых слабых руках они несли ведро краски и, не переставая, бранились. Лица были измученные и сердитые».

Точно такие же лица Нехлюдов видит и дальше и не может понять, зачем они все тут собрались. После умиротворения деревни, где он видел радостные пейзажи в природе, в городе Нехлюдова встречает «холодный ветер» и «везде распространенный запах прогорклого масла свежей краски». Как сразу неприятен этот запах города по сравнению с едким, но не неприятным запахом навоза деревни!

Когда же Нехлюдов приезжает в Петербург, то его еще больше поражает та жизнь, которую ведут здесь богатые господа — чиновники, министры, прокуроры, от которых зависит жизнь простых людей. В описании убеждений отставного министра Чарского, к которому приходит Л. Н. Толстой использует иронию: «Убеждения графа Ивана Михайловича с молодых лет состояли в том, что как птице свойственно питаться червяками, быть одетой перьями и пухом и летать по воздуху, так и ему свойственно питаться дорогими кушаньями, приготовленными дорогими поварами, быть одетым в самую покойную и дорогую одежду, ездить на самых покойных и быстрых лошадях, и что поэтому это все должно быть для него готово» [2, c. 257].

Из сказанного выше можно сделать вывод о том, настолько бездуховный человек представлен на суд читателя, раз автор сравнивает его с птицей, наряженной в перья. Неудивительно, что, находясь в Петербурге, в насквозь пропитанном ложью и фальшью мире знати, Нехлюдову самому приходиться вести себя также, как и они. И на душе у него снова становится гадко, он забывается тяжелыми снами и не видит ничего прекрасного вокруг. Выйдя на набережную Невы, Нехлюдов «ясно видел дворцы, часовых, крепость, реку, лодки, биржу. И как не было успокаивающей, дающей отдых темноты на земле в эту ночь, а был неясный, невеселый, неестественный свет без своего источника, так и в душе Нехлюдова не было больше дающей отдых темноты незнания. Все было ясно. Ясно было, что все то, что считается важным и хорошим, все это ничтожно и гадко, и что весь этот блеск, вся эта роскошь прикрывают преступления старые, всем привычные, не только не наказуемые, но торжествующие и изукрашенные всею тою прелестью, которую только могут придумать люди» [2, c. 311].

Поэтому не представляется удивительным, что, вернувшись в Москву, Нехлюдов думает о том «что единственное приличествующее место честному человеку в России в теперешнее время есть тюрьма» [2, c. 315].

Маслову должны были отправить на каторгу в Сибирь. Поэтому дальнейшие события в романе развиваются преимущественно среди арестантов, где как до этого сделал вывод Нехлюдов и есть только честные люди.

Погода, однако, с самого начала не благоволила к конвоируемым арестантам: «Стояли тяжелые июльские жары. Не остывшие после душной ночи камни улиц, домов и железо крыш отдавали свое тепло в жаркий, неподвижный воздух. Ветра не было, а если он поднимался, то приносил насыщенный пылью и вонью масляной краски вонючий и жаркий воздух» [2, c. 335].

Шествие арестантов вызывает у нас тяжелое чувство, еще более нагнетаемое тяжелыми погодными условиями: «Стало очень жарко. Ветру не было, и поднимаемая тысячью ног пыль стояла все время над арестантами, двигавшимися по середине улицы. Арестанты шли скорым шагом, и нерысистая извозчичья лошадка, на которой ехал Нехлюдов, только медленно обгоняла их. Ряды за рядами шли незнакомые странного и страшного вида существа, двигавшиеся тысячами одинаково обутых и одетых ног и в такт шагов махавшие, как бы бодря себя, свободными руками. Их было так много, так они были однообразны и в такие странные особенные условия они были поставлены, что Нехлюдову казалось, что это не люди, а какие-то особенные, страшные существа» [2, c. 337].

Нехлюдов продолжает «знакомство» со столь чуждым для него прежде миром. На станции он разговорился с несколькими рабочими, которые возвращались с честным заработком домой с торфяных болот. При этом он испытывал «чувство радости путешественника, открывшего новый, неизвестный и прекрасный мир… „Да, совсем новый, другой мир“, — думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их серьезными интересами, радостями и страданиями настоящей трудовой и человеческой жизни» [2, c. 369].

Образы рабочих с торфяных болот также симпатичны автору, как и крестьянские образы, в то же время он с антипатией описывал городских кучеров, лакеев, прачек, не понимая, зачем они этим занимаются. Для Л. Н. Толстого, прежде всего, уважаем, образ труженика, который работает на земле и очень близок, поэтому к природе, как образы крестьян и рабочих, а не тех, кто зарабатывает себе на жизнь тем, что прислуживает господам.

Отношение же к революционерам сложилось у Нехлюдова такое, что одних он уважал, как Крыльцова, к другим испытывал презрение, как к Новодворову, но в то же время не находил особого упоения от того, что они делали. В его душе по-прежнему

наблюдаются какие-то сомнения. Катюше он уже не нужен: она нашла любовь революционера Симонсона, готового стать ее мужем и покровителем. Нехлюдов не знает, что же делать дальше, он вроде бы почти свободен от своих обязательств по отношению к Катюше, но в то же время ему грустно, так как он не знает где же искать себя дальше.

Как раз в этот момент в жизни Нехлюдова снова появляется река, он снова должен сделать выбор: «Нехлюдов стоял у края парома, глядя на широкую быструю реку. В воображении его, сменяясь, восставали два образа: вздрагивающая от толчков голова в озлоблении умирающего Крыльцова и фигура Катюши, бодро шедшей по краю дороги с Симонсоном. Одно впечатление — умирающего и не готовящегося к смерти Крыльцова — было тяжелое и грустное. Другое же впечатление — бодрой Катюши, нашедшей любовь такого человека, как Симонсон, и ставшей теперь на твердый и верный путь добра, — должно было бы быть радостно, но Нехлюдову было тоже тяжело, и он не мог преодолеть этой тяжести» [2, c. 427].

За свой трудный путь Нехлюдов к очищению души Нехлюдов увидел много зла и «это зло торжествовало и царствовало, и не виделось никакой возможности не только победить его, но даже понять, как победить его» [2, c. 450].

Устав ходить и думать, Нехлюдов открывает Евангелие: «Ответ, который он не мог найти, был тот самый, который дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда, всех, бесконечное число раз прощать, потому что нет таких людей, которые бы сами не были виновны и потому могли бы наказывать или исправлять… Нехлюдов понял теперь, что общество и порядок вообще существуют не потому, что есть эти узаконенные преступники, а потому, что, несмотря на такое развращение, люди все-таки жалеют и любят друг друга» [2, c. 453].

То, что вытекало из всего учения, было выражено в притче о виноградарях: «Виноградари вообразили себе, что сад, в который они были посланы для работы на хозяина, был их собственностью; что все, что было в саду, сделано для них и что их дело только в том, чтобы наслаждаться в этом саду своею жизнью, забыв о хозяине и убивая тех, которые напоминали им о хозяине и об их обязанностях к нему» [2, c. 454].

Итак, Л. Н. Толстой приводит своего героя к вере в бога: «Ищите царства божия и правды его, а остальное приложится вам. А мы ищем остального и, очевидно, не находим его» [2, c. 455].

Словесные средства художественной выразительности в романе Следует отметить то, что природа в романе описана Л. Н. Толстым с использованием словесных средств художественной выразительности — эпитетов, метафор, сравнений, олицетворений, символов:

эпитеты («ущербный месяц», «убегающая туча»).

метафоры («живительный свежий воздух», «ярко вспыхнул весь воздух» [во время грозы], ««черемуха и тополя расправляли свои длинные пахучие листья»)

сравнения («ущербный месяц как что-то черное и страшное»). Людей Л. Н. Толстой сравнивает с пчелами («с людьми нельзя обращаться без любви, так же как нельзя обращаться с пчелами без осторожности»). Другое сравнение о людях, наделенных властью: «Они застрахованы от жалости, как эти камни от растительности».

олицетворения. Река в момент соблазнения Нехлюдовым Катюши описана как живая: «на реке, в тумане, шла какая-то неустанная, медленная работа, и то сопело что-то, то трещало, то обсыпалось, то звенели, как стекло, тонкие льдины». В момент когда рушатся представления Катюши о добре и зле ветер «оживает»: «Ветер набросился на нее».

символов. Сад как символ новой жизни в романе встречается несколько раз и каждый раз в тот период, когда в душе Нехлюдова живет или просыпается «духовный человек».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, картины природы приобретают значение в раскрытии образов главных героев романа, в особенности же Дмитрия Нехлюдова, в образ которого Л. Н. Толстой вложил собственные размышления. Окружающая природа помогает лучше раскрыть нравственный облик Нехлюдова, его внутренние переживания, душевные искания.

В юности, когда в Нехлюдове живет духовный человек, он переживает особенное единение с природой. Символом начала новой счастливой жизни выступает «река в утреннем тумане», сад, в котором часто засыпает Нехлюдов, переполненный мыслями о будущем. И отношения с Катюшей у него как будто бы освещались солнцем, настолько чиста была его любовь к ней и помыслы.

Спустя три года Нехлюдов сильно изменяется — «он перестал верить себе, а стал верить другим людям». Как пишет Л. Н. Толстой «это прежнему Нехлюдову нужно было и важно общение с природой и чувствовавшими людьми, а теперь ему стали важны человеческие учреждения и общение с товарищами». К Катюше Нехлюдов теперь испытывает чувственную страсть. В ночь соблазнения Нехлюдовым Катюши в природе происходят изменения: «на реке треск и звон и сопенье льдин… и из-за стены тумана выплыл ущербный месяц, мрачно освещая что-то черное и страшное». Это черное и страшное сделал с Катюшей Нехлюдов, бросив ее, и на прощание, дав ей сторублевую бумажку.

Проходит 10 лет и вдруг в зале суда Нехлюдов снова видит Катюшу и вновь вспоминает ту страшную ночь с ломавшимся льдом на реке и ущербным месяцем. Этот ущербный месяц как символ загубленной Нехлюдовым Катюшиной жизни.

Суд над Катюшей Масловой приводит к новым изменениям в Нехлюдове: начинается «очистка души», пробуждение «духовного человека», спавшего в нем так много лет.

В результате происшедших в душе Нехлюдова перемен, он перестает бывать в насквозь фальшивом «свете», отказывается от планов женитьбы, понимая их неискренность. Общение с этими людьми начинает вызывать в нем гадкое чувство. И в тот момент, когда он понимает, что и сам жил также фальшиво, как и все прочие представители «света», он вновь, как в юности видит «освещенный луной сад» и вдыхает «живительный свежий воздух». Так начинается пробуждение души Нехлюдова, он снова способен чувствовать весну.

Л. Н. Толстой постепенно приводит своего героя к «воскресению» его души — обретению бога. В один из важных моментов романа, в те минуты, когда он размышляет о смысле бытия человека и сущности бога на земле, Нехлюдов наблюдает грозу в природе. Сомнения в душе героя — гроза в природе. Когда же Нехлюдов приходит в своих размышлениях к тому, что «вся жизнь человека не в его власти, а в божьей, он любуется на «убегающую тучку» и на «открывшийся опять месяц».

В продолжение нескольких месяцев, в тот период, когда Нехлюдов хлопочет о судьбе осужденной Масловой, он убеждается в несправедливом устройстве мира людей: в тюрьмах часто сидят невинные люди, чиновники, прокуроры продажны, правды нет нигде: «Люди эти [прокуроры, чиновники] признают законом то, что не есть закон, и не признают законом то, что есть вечный, неизменный, неотложный закон, самим богом написанный в сердцах людей».

Нехлюдов приходит к выводу, что исцелить человека в этом мире может только любовь — взаимная любовь между людьми есть основной закон жизни человеческой. И Нехлюдов стал любить и жалеть людей, прежде всего, стараясь помочь Катюше. И такая его всечеловеческая любовь и жалость помогает исцелить окаменевшую, не верующую в добро душу Катюши, которая перестала верить во все хорошее в жизни на той злополучной станции, где на нее так безжалостно «набросился ветер», а Нехлюдов в это время сидел и развлекался в тепле в вагоне первого класса.

Следует отметить, что в романе «Воскресение» только одухотворенные люди способны чувствовать то, что происходит в природе. Автор противопоставляет красоту природы («весеннее утро, красота мира Божия») миру людей, который «они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом». Своего героя Нехлюдова автор одухотворяет, позволяя ему увидеть всю красоту природы и в то же время низость и фальшивость мира людей.

В романе мы все же находим и людей, красоту жизни которых воспевает автор — это не господа, а простые труженики полей — крестьяне, рабочие, которые работают на земле, в природе, но ни в коем случае не прислуживают другим господам. Именно в описаниях деревенской природы мы находим так много упоительных строк!

На душе Нехлюдова сразу становится легко, когда он отдает безвозмездно крестьянам землю в Паново: он вдыхает «наполнивший воздух крепкий запах молодого березового листа», слышит соловьев и вновь чувствует себя таким, каким он был в дни одухотворенных юношеских исканий.

Следует отметить, что еще один очень важный определяющий всю дальнейшую жизнь вывод сделал Нехлюдов у реки. Именно здесь он, уже свободный от обязательств

перед Катюшей [она выходит замуж за Симонсона] и не знающий, что же ему делать дальше, начинает размышлять о своем будущем. Он все еще не знает, как предотвратить то огромное зло, которое было и есть на земле. И только при помощи Евангелия происходит «воскресение» Нехлюдова: «Ищите царства божия, и правды его, а остальное приложится вам».

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Лев Николаевич Толстой: биография [Электронный ресурс]. — Режим доступа:

http://clck.yandex.ru/redir/AiuY0DBWFJ4ePaEse6rgeAjgs2pI3DW99KUdgowt9Xs7e_DEZHQ5W95_yvpQttK3JpYYmqoakdwVbYOEmOVSpY-ejzTbSWlScOHDHXCEx7c2n5EqSKDFFloOTvZb7fks?data=UlNrNmk5WktYejR0eWJFYk1Ldmtxal93THI4LW1lWnQ0LV9jdTNRODBfS0x1ZVFxSjltXzRwbEZvbFlNWnRrNlo0LUlfNmltcDJCS2RUMVRXdHlJQ2xCZVNfR2hkX1pLaWt6STl1SDBYUTBzN2N6ZzdDVFJDV1VNVTRMV2t4a1c&b64e=2&sign=d9e4e1f1e3ac92b1b2c3d13561f336f9&keyno=0

Толстой Л. Н. Воскресение: Роман.

М.: Правда, 1978. 456 с.