Филосовские открытия 17в. (Ф. Бэкон, Р. Декарт)

Прежде чем довериться данным органам чувств или мнению «авторитетов», надо исследовать творческие возможности интеллекта: «ничто не может быть познано прежде самого интеллекта, ибо познание всех прочих вещей зависит от интеллекта, а не наоборот». В центр внимания выдвигаются проблемы человеческого познания.

Итак, начинает Декарт, как и Бэкон, с критики догматизма, являющегося препятствием на пути науки к истине. Но если Бэкон в своем знаменитом учении об «идолах» стремится к очищению человеческого сознания от заблуждений разного рода, то Декарт акцент делает не на заблуждениях, а на том, что наука может приходить к достоверным истинам, и доказывает это, исходя из «принципа сомнения». Можно, говорит он, сомневаться во всем, но несомненен сам факт моего сомнения, а оно — деятельность моей мысли. Это первая абсолютно достоверная истина, из которой Декарт выводит все остальные. Если я мыслю, полагает он, значит я существую, значит существует и мое тело, физический мир вообще. Как видим, и источник наших знаний, и критерий их истинности усматривается не во внешнем мире, а в субъекте, в его способности ясно и отчетливо мыслить некие исходные фундаментальные истины бытия и познания. Постигаются эти истины с помощью интеллектуальной интуиции, т. е. непосредственных, или самоочевидных созерцаний ума, вне посредничества чувственного опыта и логических доказательств, а уже затем из этих общих самоочевидных истин выводятся, по правилам дедукции, частные истины.

Эталон — математика, в частности, геометрия (Декарт, как известно, был одним из творцов аналитической геометрии), которая как раз и строится на дедуктивном методе. Его-то он и стремился универсализировать, по-своему отвечая на запросы современного ему естествознания.

Но откуда сам разум берет эти исходные самоочевидные, абсолютно достоверные истины? Ответ дается, исходя из декартовской дуалистической философии: создав физический мир и бессмертную человеческую душу, Бог их создал такими, чтобы человек мог адекватно постигать этот мир с помощью своего разума; указанные же истины являются врожденными нашему уму и подлежащими лишь извлечению из его глубин, вне и до вмешательства опыта. Этот элемент априоризма получит дальнейшее развитие у Канта. Декарт, как и другие ведущие философы рассматриваемого периода, был убежден в разумности мира и человека. Человек тем и отличается, что одарен разумной душой. Совершенствование человека достигается не развитием способностей отдельных людей, а изобретением такого метода, который бы давал возможность решать все необходимые проблемы.

Задача же философов сводится к поиску таких методов, которые бы составили основу «органона» — системы универсальных методов, помогающих решать любые задачи. Согласно Декарту, «метод необходим для отыскания истины». Поиски истины без метода Декарт сравнивает с поведением человека, который, желая найти драгоценность, вечно «блуждает по дорогам в надежде на то, что ее может обронить какой-нибудь прохожий». И хотя такое бывает, но это не результат умения, а результат везения, счастья. Поэтому «лучше совсем не помышлять об отыскании истин, чем делать это без всякого метода», поскольку «подобные беспорядочные занятия и темные мудрствования помрачают собственный свет и ослепляют ум».

Под методом Декарт понимает «точные и простые правила, строгое соблюдение которых препятствует принятию ложного за истинное и, без лишней траты умственных сил, но постепенно и непрерывно, увеличивая знания, способствует тому, что ум достигает истинного познания того, что ему недоступно» Без метода нет науки, ибо наука всегда системна и есть отражение целого. Метод выступает организующим началом, помогающим видеть за единичным целое, за отдельным — общее. Метод придает непрерывность поиску истины, придает ему характер алгоритма. Не случайно работа Декарта носит название «Правила для руководства ума». Он был уверен, что исследователь, используя сформулированные им правила, может получать необходимые истины как бы алгоритмически. Своим методологическим рекомендациям Декарт придал универсально-всеобщий характер и рассматривал их как основу любого конкретно-научного исследования. Подобно тому, как система Бэкона была и определенной методологией, так и система Декарта — не только философия бытия, но и определенный органон познания.

О каких же методологических правилах идет речь? Их у Декарта четыре. Первое правило призывает считать истинным лишь то, что очевидно, ясно и не вызывает никаких сомнений. Второе правило исходит из необходимости разделять рассматриваемые проблемы на части для лучшего их решения. Третье правило предлагает мыслить по порядку, начиная с самых простых и легко познаваемых предметов и, как по ступеням, восходить к наиболее сложным и трудно познаваемым. Четвертое правило исходит из необходимости учета уже сделанного, составляя обзоры настолько полные, чтобы быть уверенным, что ничего не пропустил.

Таким образом, рационалистическая методология предполагает расчленение мира на составляющие его элементы. Декарт, как ранее Бэкон, предлагает свести сложное к простому, а затем ступень за ступенью познавать многообразный сложный мир. Дедукция как движение от общего к частному не может идти из бесконечности, нужные исходные положения, которые ниоткуда невыводимы, являются врожденными. Эти положения формулируются на основании интуиции, которая у Декарта не носит чувственный иррациональный характер, а выступает как предел рациональности, ее высшее воплощение, своего рода интеллектуальный свет.

Интуиция, порожденная «естественным светом разума», благодаря своей простоте выступает у Декарта более достоверным орудием познания, чем дедукция. Тем самым она противостоит как абсолютистским претензиям данных органов чувств, так и иррационалистическим суждениям, дискредитирующим разум. Интуиция непосредственна, ее результаты достоверны и не требуют доказательств. Однако, чтобы быть содержательными, интуитивные предложения должны стать составной частью системы рационально формулируемых положений.

Воспев разум и показав реальные возможности своей методологии на практике — через открытия в математике, физике, физиологии, космогонии, — Декарт был осторожен в вопросах, которые могли вызвать недовольство церкви. По его мнению, ученый должен заниматься анализом того, каким образом Бог создавал те или иные вещи, но оставлять в стороне вопрос, для чего, зачем он это делает. Однако, как ни был осторожен ученый, он не смог удовлетворить отцов церкви: уже после смерти Декарта в 1663 г. его труды были внесены в Список запрещенных церковью книг.

Таков, в общем, рационалистический метод Декарта. Его детализация внесет дополнительные, весьма важные соображения. Во-первых, соотношение разума и опыта, по Декарту, не укладывается в их диаметральное противопоставление друг другу. Так, говоря о «естественном свете разума» как источнике достоверного знания, он Декарт — классический представитель рационализма (от лат. рационалис — разумный), он стоит у истоков рациональной культуры Запада.

В XVII в. этой линии в теории познания придерживались Спиноза и Лейбниц, позже деятели Просвещения, представители немецкой классической философии. Свои приверженцы были и у эмпиризма (от гр.

эмпейриа — опыт): Гоббс, Локк, Кондильяк, Беркли, Юм. Сторонниками того и другого течения были как материалисты, так и идеалисты.

Декарт заново переоткрыл конструктивные возможности мыслительной деятельности человека. И хотя, подобно путешественнику, который, открыв новые земли, не может сразу увидеть их со всеми особенностями, Декарт не смог предусмотреть все следствия своего учения, но он сделал первый шаг. Как пишет Гегель, «глаз человека стал ясным, его чувства были возбуждены, мышление стало работать и объяснять» .

Заключение

Полемика эмпиризма и рационализма — центральный факт теории познания XVII—XVIII вв. Рационалисты XVII—XVIII вв. развивают и переосмысливают позиции средневековых реалистов. Они усиливают линию на примат разума в познании, опираясь на успехи механики и математики, в противовес церковной линии на примат веры и принижение разума. Но, стремясь понять, как из частных показаний чувств и опыта возникают общие понятия, отказываются от опыта и апеллируют исключительно к разуму, полагая, что понятия с их всеобщим и необходимым знанием черпаются из него самого, т. е. разум противопоставляют опыту и стоящей за ним реальности. Эмпирики, напротив, акцентируют роль чувственного опыта как единственно надежного источника знаний, разум же лишь сопоставляет и комбинирует данные опыта, оставаясь в рамках их знаменитой формулы: «Нет ничего в разуме, чего не было бы раньше в чувствах». Но, понимая, что все содержание науки их времени не свести к эмпирической сводке того, что человеку дают его чувства, и, как и рационалисты, будучи не в состоянии понять процесс познания как диалектический синтез чувств и разума, эмпирики были вынуждены отходить от своей исходной позиции, впадать в неразрешимые противоречия. Так, Локк, наряду с внешним опытом как источником ощущений и соответствующих знаний об объективном мире, говорит о внутреннем опыте как другом самостоятельном источнике знаний о мире, хотя в этом допущении содержалось и ценное, связанное с зарождением эмпирической психологии. С этим допущением связана и другая трудность эмпириков — проблема «первичных и вторичных качеств»: считалось, что первичные (протяженность, величина, фигура, движение) объективны, а вторичные (цвет, звук, вкус, запах) субъективны, что заключало в себе известный момент непоследовательности.

Эти и другие затруднения как эмпириков, так и рационалистов будут постепенно устраняться по мере накопления нового конкретно-научного материала и диалектизации теории познания.

Библиография Асмус В. Ф. Декарт. -М.:Наук, 1956

Бэкон Фр. Сочинения в 2-х тт. Т. 1. М. Мысль, 1971

Визгин В. П. Эксперимент и чудо: религиозно-теологический фактор генезиса науки Нового времени // Вопросы истории естествознания и техники. -1995.-№ 5.-с35−39.

Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии.

в 3 тт._-М.:.Наука, 2002 .

Декарт Р. Сочинения в 2-х тт. Т. 1. М. Ж Мысль, 1989

Кирсанов В. С. Научная революция XVII в.- М.: Наука, 1987

Рассел Б. История западной философии.

Р-на-Д: Феникс, 2002

Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Кн. 2. СПб., 1995

Соколов В. В. Европейская философия XV—XVII вв.еков.

М., 1996

Субботин А.Л. Ф. Бэкон.- М.: Мысль, 1974

Визгин В. П. Эксперимент и чудо: религиозно-теологический фактор генезиса науки Нового времени // Вопросы истории естествознания и техники. -1995.-№ 5.-с35

Кирсанов В. С. Научная революция XVII в.- М.: Наука, 1987.-С.34

Там же.-С.41

Там же .-С.42

Там же .-С.47

Соколов В. В. Европейская философия XV—XVII вв.еков.

М., 1996.-С.123

Там же .-С.124

Кирсанов В. С. Научная революция XVII в.- М.: Наука, 1987

Бэкон Ф. Соч. в двух томах, т. 2. — М., 1978. — С. 131

Субботин А.Л. Ф. Бэкон.- М.: Мысль, 1974.-С.49

Бэкон Ф. Соч. в двух томах, т. 2. — М., 1978. — С. 13

Там же, с. 34

Там же .-С.56−57

Там же ._С.61

Рассел Б. История западной философии.

Р-на-Д: Феникс, 2002.-С.212

Визгин В. П. Эксперимент и чудо: религиозно-теологический фактор генезиса науки Нового времени // Вопросы истории естествознания и техники. -1995.-№ 5.-С.

39.

Декарт Р. Сочинения в 2-х тт. Т. 1. М.: Мысль, 1989.-С.137

Там же .-С.141

Там же .С.156

Там же .-С.157

Там же .-С.157

Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии.

в 3 тт._-М.:.Наука, 2002 .-С.235