Сравнительная характеристика вещного и обязательственного права Франции, Германии, России в конце XX — нач. XI века

Например, привычной всегда была триада правомочий собственника (владение, пользование, распоряжение), с содержанием которой и связывалось понятие права собственности. При разработке нового Гражданского кодекса его авторам было понятно, что нельзя определять право собственности через триаду. Однако оказалась также сильной приверженность к устоявшейся традиции правопонимания, некоему стереотипу. Вот почему п. 1 ст. 209 закрепляет положение, что собственнику принадлежат правомочия владения, пользования и распоряжения своим имуществом, а уже п. 2 ст. 209 раскрывает само понятие права собственности.

Другим примером может служить ст. 212 ГК. Привычным стереотипом являются формы собственности, традиционно выделяемые в законодательстве Российской Федерации. О формах собственности говорит и ныне действующая Конституция России. Разработчикам Гражданского кодекса было понятно, что формы собственности есть категория не юридическая, а экономическая. Следовательно, она не должна закрепляться Гражданским законом.

Но традиция есть традиция, стереотип сложился. Вот почему п. 1 ст. 212 ГК говорит о признании частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности в Российской Федерации, а уже затем п. 2 дает юридическую оценку данной конструкции. В нем речь идет о субъектах права собственности. Совсем не случайным является и само название ст.

212 «Субъекты права собственности». Так, сохранив привычный подход, законодатель выразил одновременно и новое, гражданско-правовое, понимание вопроса.

В ГК РФ присутствует целый ряд вещных прав на земельные участки (право пожизненного наследуемого владения земельным участком, право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, сервитуты), а также права юридических лиц на хозяйствование с имуществом собственника (право хозяйственного ведения и право оперативного управления). (5, ст. 216). В главах 14 и 15 присутствуют формулировки статей о приобретении и прекращении права собственности.

Отдельная норма в главе 18 ГК РФ, с точки зрения многих юристов, может быть посвящена вещному праву проживания, возникающему из договора пожизненного содержания с иждивением. В нормах ГК о договоре пожизненного содержания с иждивением есть «намек» на вещно-правовой характер права получателя ренты на жилище, предоставленного по данному договору. Однако ныне действующим нормам о договоре пожизненного содержания с иждивением не хватает четкости. Ст. 602 ГК говорит о возможности включения в договор «обеспечения потребностей в жилище».

Отсюда следует вывод, что от текста самого договора зависит предоставление или непредоставление права проживания, а также конкретизация объекта — самого жилого помещения. Думается, что в регулировании отношений пожизненного содержания с иждивением не надо бояться императивных норм, защищающих права лица, передающего в собственность договорному контрагенту свое жилище. Все прочие компоненты содержания (питание, одежда, уход, ритуальные услуги) никак не могут заменить главного — крыши над головой в виде конкретного жилища. Сохранение права проживания за получателем ренты — гражданином в отчуждаемом жилом доме (квартире) должно быть обязательным элементом конструкции самого договора.

Для этого потребуются некоторые редакционные уточнения ст. 601 ГК, в п. 1 которой возможно добавление: «при этом за получателем ренты сохраняется право пожизненного проживания в переданном им доме, квартире». Предоставление или непредоставление жилища, его выбор не должны быть отданы на откуп усмотрения сторон при заключении договора. Не надо забывать, что конструкцией договора пожизненного содержания с иждивением пользуется определенный контингент людей — слабых, нуждающихся, не имеющих возможности обеспечить себе старость, не имеющих близких. Сохранение права проживания в отчужденном доме явится важной гарантией прав получателя ренты. Гражданин сохраняет кров, пусть в виде отдельной комнаты в доме или квартире, когда-то ему принадлежавшей, что обеспечивает ему стабильность, сохранение привычного образа жизни. Вещное право проживания получателя ренты, по нормам главы 18 ГК, должно быть охарактеризовано как пожизненное.

Получателю ренты как субъекту права проживания не должно быть законом отказано в возможности вселения членов семьи. Что касается распорядительных полномочий, то они в конструкции предполагаемой нормы должны отсутствовать.

ГК РФ определяет круг вещных прав, основания их возникновения, границы, соотношение разновидностей вещных прав друг с другом и с правом обязательственным, порядок осуществления вещных прав, а также пределы возможного публично-правового вмешательства.

В названиях действующих глав раздела 2 ГК РФ получили самостоятельное звучание только такие вещные права, как право хозяйственного ведения и право оперативного управления (5, глава 19). Другие вещные права таким крупным планом не представлены, они до сих пор оказываются оттесненными на задний план правом собственности. Вслед за общими положениями о правах вещных могли бы следовать специальные главы, посвященные конкретным разновидностям вещных прав.

Итак, институт вещного права имеет колоссальные перспективы развития и совершенствования. Это касается как его структуры, так и конкретного материально-правового содержания. Развитие нормативно-правового регулирования вещно-правовых отношений позволит в недалеком будущем оформить его структуру, в которой получат четкое выражение все составляющие, превратившись тем самым в самостоятельные институты, что, в конечном итоге, позволит с полным основанием назвать вещное право подотраслью права гражданского.

Заключение

Наиболее тесно наше гражданское законодательство связано с континентальными правовыми системами, поскольку они имеют общие корни в римском праве, которое достаточно много внимания уделяло классификации на движимые и недвижимые вещи. Это одна из причин, почему в современных развитых континентальных странах нет такой гражданской кодификации, которая не включала бы хотя бы одну статью, посвященную понятию «недвижимость».

В ГК Германии единство объекта недвижимости базируется на понятии главенства, как и в законодательстве России (5, ст.135).

Континентальные правовые системы характеризуются четким пониманием категории «недвижимое имущество». Причем, как отмечает С. А. Бабкин, существуют два подхода к его определению: множественности видов недвижимости и земельного участка. (1, с.326). Российское право придерживается первой из названных концепций. Но при этом понятие недвижимости в иностранном законодательстве является более широким по сравнению с тем, как трактует эту категорию наш Гражданский кодекс, поскольку сюда включаются не только вещи, но и вещные права на недвижимость (сервитут, узуфрукт т.д.). И потому название «недвижимое имущество» совершенно точно отражает суть явления.

Когда же ГК РФ использует понятие «недвижимое имущество», то возникает ощущение, что это просто дань традициям континентального права. Ведь наш законодатель ничего, кроме конкретных материальных вещей, не имеет виду.

Общим для всех правовых систем, в том числе и для российской, является признание основным объектом недвижимости земельного участка. Однако, ст. 261 ГК РФ, закрепляет узкое понимание этого объекта, ограничивая его лишь поверхностным (почвенным слоем) и находящимися на нем замкнутыми водоемами, лесами и растениями. При этом, однако, п. 3 ст.261 ГК РФ предоставляет собственнику земельного участка право по своему усмотрению использовать все, что находится над и под поверхностью этого участка, если нет ограничений, установленных законодательством.

К специфическим особенностям российского понимания «недвижимости» следует также отнести включение в перечень недвижимого имущества морских и воздушных судов, судов внутреннего плавания и космических объектов («движимая недвижимость»). Подобного нет ни в одной рассматриваемой иностранной правовой системе. Действительно, указанные объекты существенным образом отличаются от иных объектов недвижимости и, прежде всего, своими физическими свойствами и характеристиками, что предполагает необходимость специального правового регулирования отношений, возникающих по их поводу. Поэтому нет ничего удивительного, что законодатель не смог для них установить общий с иной недвижимостью правовой режим. На сегодняшний день, даже процедура регистрации не распространяется на эту «движимую недвижимость» (7, п. 1 ст.4).

Все это свидетельствует о чисто декларативном характере отнесения названных транспортных средств к объектам недвижимости, что, в свою очередь требует пересмотра указанных положений.

В ГК Германии в отличие от французского ГК выделена Общая часть, которая образует книгу первую (4, § 1−240). В ней сформулированы институты и нормы, общезначимые для всего гражданского права. По мнению исследователей, в разделах, посвященных праву собственности, и прежде всего в книге третьей, в большей степени сказалось влияние германского общего права, а в разделе об обязательствах — влияние римского права.

Бабкин С. А. Понятие «недвижимость» в зарубежном и отечественном законодательстве// Нотариус. 2001. № 5;

Баглай М. В. Конституционное право зарубежных стран — М., изд: НОРМА, 2008;

Беригефт Фр. Гражданское уложение Германской империи в процессе его образования-СПб., изд: Питер, 2000;

Гражданский кодекс Германии — Г., 1896 г;

Гражданский кодекс РФ — М., 1994 г.;

Гражданский кодекс Франции — Ф., 1804 г;

ФЗ «О государственной регистрации прав…» от 21 июля 1997 г.;

Шкатулла В. И. Правоведение — М., изд. Академия, 2007;

Щенникова Л. В. Вещное право — Пермь, 2001;

Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства, — М., 1999 — с. 187.