Творчество американских писателей второй половины 20ого века на примере Стивена Кинга

В середине восьмидесятых Стивен Кинг уже самый богатый писатель в мире, его романы входят в число самых популярных произведений десятилетия. В 1989;м Стивен Кинг подписывает контракт с издательством «Викинг», по которому он получает 35 миллионов долларов за свои следующие четыре книги, в 1997;м Кинг расторгает свой контракт с «Викингом», так как намеревается получить 17 миллионов долларов за новую книгу «Мешок с костями». Вскоре он заключает сделку с известным издательством «Саймон энд Шустер», которое заплатило ему 8 миллионов авансом вдобавок к 50 процентам доходов от продаж данной книги, а также от продаж готовящихся сборника рассказов и книги о писательском мастерстве.

Кино в жизни и творчестве Кинга Как это ни парадоксально, но все же восход короля ужасов на вершину славы свершился во многом благодаря экранизации его первого романа «Керри», когда режиссер Брайан Де Пальма снял фильм, выпущенный в широкий прокат компанией «Юнайтед Артистс». Картина пользовалась огромным успехом и получила две оскаровские номинации, а издательство «Нью Эмерикен Лайбрэри», почуяв запах наживы, тут же купило у «Даблдей» права на издание и продало аж два с половиной миллиона экземпляров, Но Кинг не всегда соглашался с трактовкой режиссеров. Ярким примером расхождения мнений является экранизация романа «Сияние» в 1980 году режиссером Стенли Кубриком с Джеком Николсоном в главной роли. Фильм получил высокие оценки критиков, однако Кингу не понравилась трактовка событий романа Кубриком, позже, в 1997 году, он сам напишет сценарий и добьется постановки сериала по «Сиянию». Сериал получится очень скучным и пройдет почти незамеченным…

После неудачного, по мнению Кинга, сотрудничества с Кубриком, в 1982;м за картину «Шоу уродов» взялся классик «хоррора» Джордж Ромеро, Кинг не только собственноручно написал сценарий, но даже снялся в эпизоде.

Дальше экранизации пошли одна за другой, практически по каждому последующему произведению снимался фильм. Среди многочисленных постановок много было и удачных, и неудачных, и даже очень удачных, таких как «Дети кукурузы» (1984) Фрица Кирша, «Кладбище домашних животных» (1989) Мэри Лэмберта, «Газонокосильщик» (1992) Бретта Леонарда, «Побег из Шоушенка» (1994) и «Зеленая миля» (1999) Френка Дарабонта, «Сердца в Атлантиде» (2001) Скотта Хикса и т. д. и т. д.

Стивен Кинг сегодня Несмотря на всемирную известность и огромное состояние, Стивен Кинг в повседневной жизни ничем не отличается от рядового американца. В одежде он весьма демократичен — носит джинсы и простую рубашку. Жить предпочитает все в том же Портланде провинциального штата Мэн. Кинг обожает рок-музыку и довольно хорошо играет на гитаре, даже выступает в составе любительской группы «Рок Боттом Ремайндерс», состоящей из писателей и литературных критиков.

3.

2.Творчество Кинга В определенный момент начинает казаться, что Стивен Кинг убил в себе хорошего беллетриста. Что еще немного — и получился бы кто-то вроде Ирвина Шоу или других вполне добротных и надлежаще «прогрессивных» американских писателей, которых щедро печатал журнал «Иностранная литература». Стивен Кинг,, очищенный от странностей «круто закрученного сюжета», предстает просто неплохим беллетристом. У него неплохие диалоги, подробности взаимоотношений персонажей «Вампиров Салема», «Томминокеров», «Необходимых вещей», «Тумана». Интересно про людей. Как они устроили свою жизнь, какими глазами смотрят на себя, на окружающих. Нехитрый мир маленького американского городка где-то в Новой Англии, с потаенными трагедиями, скрытым до поры благородством, неожиданным мужеством казалось бы пропащих людей, вполне закономерной подловатостью «добропорядочных граждан» и неизменным бессилием здравомыслящего шерифа.

.Хороши у Кинга описания всех этих драгстори, где сидит какой-нибудь всепонимающий старик, где персонажи ведут длинные диалоги, куда забегает соседская девочка. Весь этот неспешный провинциальный американский быт, с деталями, с вниманием к мелочам.

Однако рассматривать Кинга без «страшков» невозможно, поэтому придется рассматривать его вкупе со страшками (а именно они и дают этот самый грязноватый осадок после того, как книга прочитана).

Давно доказано, что лучшие страшки породил фольклор, причем именно тех стран, которые одно время были странами социалистического содружества и СССР. Состязаться с «Вием» или «Дракулой» — дерзкая задача.

У страха непременно должны быть далеко идущие назад корни. Страх должен взывать к седой древности, к детству: к личному детству каждого человека и к детству человечества. То есть, к рассказкам-пугалкам, коими всякого человека потчевали старшие братья или молодые дядья, или же к фольклору.

В Америке фольклор либо индейский, либо негритянский. (Англосаксонский в конкуренты «Дракуле» не годится.)

Именно этим арсеналом и пользуется Стивен Кинг. Можно выделить преимущественно «детские» произведения: «Вампиры Салема», «Томминокеры», «Лангольеры», «Полицейский из библиотеки». «Игра Джеральда» — и «индейские»: «Кладбище домашних животных», «Дети кукурузы», «Безнадега».

Отдельно можно рассматривать «писательские» ужасы — такие романы как «Мизери» Есть несколько произведений о людях с паранормальными способностями («Воспламеняющая взглядом», «Мертвая зона»), но они тяжелы, скорее, психологически. Наиболее удачная вещь на эту тему — «Мертвая зона» — раскрывает внутренний мир человека, которому приходится до конца нести эту нежеланную ношу непохожести на остальных. Возможно, это лучший роман Кинга и едва ли не единственный, который не оставляет никакого осадка.

«Однако вернемся к самому мощному пласту его творчества — к ужасам. Зло вырастает откуда-то „из глубин“, где оно таилось и ждало своего часа. Из глубин времен, тьмы, легенд, космоса, человеческого греха — неважно. Один из лучших романов из этого ряда — „Вампиры Салема“. Псевдоидиллический городок, но на холме стоит заколоченный Марстеновский дом. Он как будто ждет чего-то. Он как будто наблюдает за городком. А городок старательно его не замечает.» [2,21]

Впрочем, из поколения в поколение этот дом притягивает к себе детей. Когда-то этим домом владел некий Марстен. Старожилы, возможно, помнят, что он убил свою жену и повесился сам. Да, они помнят, но старательно забыли об этом. А дети забираются в этот дом, чтобы доказать друг другу и самим себе собственную храбрость.

И видят… как на балке висит Марстен. А потом повешенный открывает глаза.

Зло спит. Зло ждет.

Первая жертва Зла, как правило, — любопытный. Затем оно выползает на волю и начинает вербовать себе сторонников. Зло само по себе может очень немногое. Ему нужны щупальца в этом городке, агенты. И они, разумеется, с готовностью вербуются. Как правило, это в первую очередь именно те, кого принято считать приличными, добропорядочными людьми. Именно у них Зло обнаруживает необходимые для себя пороки: зависть, ханжество, жадность — далее по списку.

И они покупаются, все эти члены магистрата, домохозяйки, налогоплательщики, коммивояжеры, владельцы магазинов. Любая из милых покупательниц в супермаркете почитывает книжки типа «Мизери» — и, следовательно, потенциально опасна. Ибо воскресни Зло, позови ее надлежащим образом — и она встанет под его знамена. (Отсутствие привычки думать, отсутствие умения сильно, ярко чувствовать: все притуплено анальгином — если заболело, воспитанием — если хочется вдруг встать и сказать, страхом — если нужно совершить поступок, не задумываясь о последствиях).

В более ранних произведениях Кинга — «Вампирах», «Керри», «Тумане», «Мертвой зоне» — совершенно однозначно отношение писателя к баптистам, самой распространенной протестантской секте в Новой Англии. Главный герой тоже часто формально является баптистом (родители — баптисты), но лично ему это никогда не служило опорой. Зато обыватели-баптисты показаны как люди узколобые, фанатичные, прямо-таки вцепившиеся в «добродетель», как они это понимают, всегда готовые ненавидеть. Эти исступленные ханжи — отличный питательный бульончик для Зла.

Кто же, в таком случае, выходит на бой со Злом? Как правило, это молодой человек, интеллигентный, мягкий, с открытым умом — готовый поверить в любое чудо, доброе или злое, готовый встать и сказать, готовый совершить поступок. Чаще всего — учитель, писатель или врач. Второй борец — ребенок или старик, существо, еще не отравленное социумом или уже свободное от него. Иногда это вообще асоциальная личность (писатель-пьяница в «Томминокерах» или священник-пьяница в «Вампирах Салема»).

Что в них главное? Это люди, свободные от предрассудков. Вообще — свободные. Они полны слабостей и недостатков, но Злу почти не остается места в их душах. Они не обыватели, не «мещане», как называлось это в советские времена.

Любопытно, что в тех случаях, когда требуется противопоставить нечто равное сатанинским силам, персонажи Кинга ищут именно католика. Пусть отец Каллаган пьяница и во многих отношениях человек недостойный — он, как всякий настоящий священник, обладает благодатью.

Любопытны размышления Каллагана о природе Зла. Частицу Мирового Зла он видит в безответственной матери, которая зачем-то родила от первого встречного — и теперь не любит своего ребенка. В толстухе, которая постоянно жует какие-то сладости. В братьях, которые ненавидят друг друга. В учителе, который домогается ученицы. В мелочах, крошечных росточках зла, рассеянных повсюду. Они такие маленькие, что их не выполоть. От этого священник-ирландец приходит в отчаяние — и пьет…

Представляется, что именно этот, абсолютно верный взгляд на Зло и его природу, и помогает персонажам Кинга побеждать, а самому Кингу — создавать убедительные произведения на эту сложнейшую тему.

Но затем в творчестве Стивена Кинга наступает странный перелом. Даже не верится, что новой идеологией проникся тот самый писатель, который так трезво смотрел на природу Зла и на баптизм со всеми его специфическими «выхлопами», для Зла абсолютно безопасными (например, образ матери Джонни в «Мертвой зоне», показанный с пониманием, сочувствием — и все-таки с ужасом).

Роман Стивена Книга «Безнадега» — если не ошибаюсь, именно там появляется образ «молящегося мальчика». «. Куда пропал всегда ясный, трезвый взгляд Кинга на людей, взгляд писателя, умевшего увидеть за личиной неудачника светлую душу, разглядеть гнилое нутро вылощенного господина, пустоту — в обличии ханжи? Что случилось с этим человеком? В аварию, может быть, попал? Хорошо бы выяснить.

Господь в поздних произведениях Кинга дает персонажам именно такие предельно конкретные указания: «Отодвинь бочку, за ней — подземный ход» и т. д. А чего стоят маленькие «доктора», призванные оборвать нить жизни? Их видит герой. Тайна «докторов» проста: одни люди отходят мирно, и «доктора» тоже к ним приходят мирные, а другие гибнут внезапно, и «докторишки» прибегают гаденькие.

. Человек в его последних вещах не может ничего. Он должен быть ханжой и «надеяться на Господа — включать зажигание». Ему не следует искать в себе искры Добра — те самые искры, которые делают его сильнее всякого беса, всякого Зла. (Ведь известно, что человек может вынести присутствие Бога, а дьявол — не может!) Нет, теперь эти персонажи исключительно добродетельны и постоянно донимают Бога то неисправным зажиганием, то пиццерией. И писатель хочет нас убедить, что это может сработать! Отсюда — полный творческий провал.

«Из книг Стивена Кинга исчез человек — его способность любить, бороться, быть свободным. И вкупе с этим исчезло то, что делало Кинга писателем, внимательным к деталям беллетристом — помимо и вне «страшков». Oт неприятия буржуазной морали, со всем ее занудством, Стивен Кинг пришел к тому, что все-таки рухнул в нее и сделался апологетом «религии жевательной резинки». Победа над Злом, которую одерживают герои «нового» Кинга, выглядит совершенно неубедительной, потому что она базируется не на свободном союзе человека и Бога, а на убогом сотрудничестве «молящегося мальчика» с его скучным «боженькой"-бухгалтером: на два кило добродетели он отмеряет ровно два кило божественной помощи. Но вот в эту-то «справедливость» совершенно не верится!» [10,35]

Вот и еще один пример мертвечинности, всеубивающей скуки и тупой ограниченности псевдохристианского сектантства. Впрочем, для мещан, тем более американских, — сойдет…

Но кто знает — может лучшее произведение Стивена Кинга еще впереди.

Заключение

Итак, мы рассмотрели процесс развития американской литературы в последней трети 20 века и в первом десятилетие 21 века. В развитие литературного процесса как в капле воды отразился весь путь развития американской культуры. Подводя итоги можно сказать слудующее.

Среди многочисленных определений понятия «популярная культура» в работах западных англоязычных авторов одним из наиболее распространенных является понимание данного феномена как американского типа культуры.

Данное обстоятельство объясняется многими факторами, среди которых стоит отметить и исторический аспект, поскольку в некоторых американских трактовках популярная культура выступает в качестве основного «лейтмотива» американской истории: «Популярная культура» — это основное течение современной американской истории

«Как веяние капитализма, массовая культура явилась мощной, динамической, революционной силой, которая сметала на своем пути все традиционные классовые барьеры, привычные обычаи, вкусы. Она растворяла в себе все возможные культурные разграничения. Массовая культура перемешала все типы культур и представила свой тип культуры, который можно назвать „усредненной“ культурой. Это и есть „достижение“ Америки — процесс тотального усреднения, который распространяет повсюду ровным слоем „взбитые культурные сливки“, вместо того, чтобы позволить отдельным „молочным“ крупицам всплыть самостоятельно на поверхность» Среди основополагающих факторов, отметим «процесс индустриализации», массовый наплыв эмигрантов со всех концов света, развитие средств массовой коммуникации — газет, журналов, популярных «десятицентовых» романов, радио, кинематографа, а также стремление населения Америки к самоидентификации, самовыражению" [5,73]

Америка — это страна, изначально не обладающая условиями для формирования единой культуры, что объясняется искусственной природой образования у граждан Америки «национальной идентичности», основанной на гражданстве и политических правах, но не на общностях происхождения, культуры, языка — то есть не на общности этнических корней. Итак, разнообразие культурных традиций и настоятельная необходимость поисков общего языка, способного преодолеть этническое разноречие и явились теми отличающими американский путь развития культуры факторами. что в самой американской культуре того периода начался интенсивный поиск культурных форм, способных преодолеть границы национальных и этнических традиций и создать универсальный язык коммуникации. Обобщая сказанное, отметим, что популярная культура — это культура, получившая значительную степень общественной распространенности, и по большей части, именно в Америке. В то же время поиск универсального, единого для всех языка межкультурного общения осуществлялся в Америке в условиях более острой конкуренции, чем в европейских странах. Кроме того, самих этих языковых групп, представляющих этнические общности, было гораздо больше, чем в европейских странах. Соответственно, наиболее востребованными в подобных условиях относительной языковой автономии становились те формы популярной культуры, которые опирались на зрительные способы трансляции информации. Это способствовало возникновению культуры перформанса и зрелища как наиболее адекватной социальным запросам современного населения системы.

Сегодня Американское общество — это уже сплетение религий, рас, культур, что свидетельствует о неоднородности ее культуры. Это общество предстает предельно динамичным, инновативным, рационально организованным, но и предельно конфликтным. Снятие этой напряженности, выстраивание культурного единого пространства — это одна из ведущих функций популярной культуры. Представители разных уровней общества получили возможность социальной, политической и экономической самореализации. Успех, которого добились женщины в популярной литературе, афро-американцы — в поп-музыке, представители сексуальных и различных меньшинств — в театре был бы невозможен при других условиях развития культуры. Общепризнанно, что редкие представители меньшинств достигают профессиональных вершин. Тем не менее, вклад всех членов общества в его развитие нельзя не учитывать. И популярная культура осуществляет эти процедуры Библиография Апенко Е. Любите ли вы беллетристику?//Аврора -1986; № 10. с.13−14

Ассулин П. Ужасы Стивена Кинга// Ровесник — 1990. № 12 .- с.21−22

Варустин Л. Фантастические и реальные прозрения Стивена Кинга // Звезда — 1986. № 4 .-с.62−63

Засурский Я. Н. Американская литератураXX века .- М. Изд-во Моск.

ун-та, 1984

Зверев А. Что такое массовая литература//Лики массовой литературы США.- М.: Наука, 1991 .-с.72−74

Кавелти Дж.Г. Изучение литературных формул // Новое литературное обозрение, № 22- 1996. с. 42.-49

История зарубежной литературы XX века/ под ред. Л.Г. АндрееваюМ., 1980 г.

Литературная история Соединенных Штатов Америки. Т. III/ под ред. Р. Спиллера, У. Торпа, Т. Н. Джонсона, Г. С. Кенби.

М., 1989 г.

Макдональд Дж. Предисловие//Кинг С. Ночная смена.

М., 1998

Медведев А. Писатель с двусмысленной репутацией // Искусство кино — 1996, № 2 .-с.34−37

Мулярчик А. Послевоенные американские романисты.

М.:Художественная литеатура, 1980

Олдридж Д. После потерянного поколения.

М.: Прогресс, 1981

Степанян К. Реализм как заключительная стадия постмодернизма // Знамя.- 1992. № 9 .-с.56−58