Шекспировские мотивы в романе Апдайка «Гертруда и Клавдий»

Гамлет разыгрывает из себя призрака, неясное порождение слухов исключительно назло мне, поскольку народ всегда его любил, и его отсутствие из Эльсинора намеренно подрывает наше право на царствование".

Гертруда, конечно же, еще не привыкла к тому, что ее возлюбленный способен так длинно говорить и велеречиво. Когда они оставались одни, Клавдий говорил так, будто их окружали придворные и послы — живые атрибуты власти.

Прошли две недели с того дня, как ее муж погиб в яблоневом саду, совсем один, не получив отпущения грехов, будто какой-то бедняк, добывавший пропитание на морском берегу или подобно лишенной души лесной зверушке, либо птице, разодранной острыми когтями.

Уже, казалось ей, Фенгон стал дороднее, величавее. Коронуясь, он назвал себя Клавдием, Корамбис, по примеру своего господина, обратился к имперской благозвучности латыни и взял имя Полоний.

" - Я думаю, он вовсе не хочет причинить вред тебе и Дании, — без особой охоты начала она защищать своего сына.

— Дания и я, моя дорогая, теперь синонимы.

— Ну разумеется, и я считаю это чудесным! Но что до маленького Гамлета… Произошло слишком много перемен, а он, правда, обожал отца, как ни мало они имели общего в утонченности и образовании. Мальчику нужно время, а в Виттенберге он чувствует себя легко и спокойно, у него там друзья, его профессора…

— Профессора, проповедующие крамольные доктрины — гуманизм, ростовщичество, рыночные ценности, не совсем божественное происхождение власти монарха… мальчику уже тридцать, и ему пора вернуться домой к реальности.

А ты действительно, — продолжал он тиранически обвинительным тоном, который больно напоминал ей его предшественника на престоле Дании, — ты действительно полагаешь, что он в Виттенберге? Мы понятия не имеем, там он или нет. «Виттенберг» это просто его слово для «где-то еще» — где-то еще, только в Эльсиноре.

— Он избегает не тебя, а меня, — сорвалась Гертруда.

— Тебя? Родную мать? Почему?

— Он ненавидит меня за то, что я желала смерти его отцу".

Король удивился таким речам любимой и переспросил ее, желала ли она смерти мужу.

Голос женщины становился хриплым. Она постоянно плакала, так как отдалилась от своего ребенка и не находила с ним общего языка. Она хотела умереть вместе со своим мужем Гамлетом из-за многочисленных измен с королем.

Это был настоящий кошмар для женщины. Она плакала постоянно и чувствовала себя виноватой перед сыном, который уже перестал с ней общаться.

Она чувствовала, что даже мертвый, Гамлет вынуждает ее чувствовать вину из-за своего блуда с королем.

Она говорила:

" - А теперь он перешел к маленькому Гамлету — этот дар внушать мне, какая я грязная, удрученная стыдом, недостойная! Я должна признаться… Нет, даже выговорить страшно. — Она подождала, чтобы ее уговорили продолжать, а потом продолжила без уговоров: — Ну, хорошо, я скажу тебе. Я рада, что дитя не в Эльсиноре. Он бы дулся. Он бы старался внушить мне ощущение, что я пустая и глупая и порочная.

— Но разве он мог узнать… хоть что-нибудь?

«Как похоже на мужчину! — подумала Гертруда. — Они хотят, чтобы ты делала для них все, а потом из жеманства не желают назвать это вслух. Клавдий просто хочет, чтобы все шло гладко теперь, когда он король, а прошлое — за семью печатями, уже история. Но история вот так не умирает. Она живет в нас, она сделала нас тем, что мы теперь».

— Дети просто знают, и все, — сказала она. — Ведь вначале им нечего изучать, кроме нас, и уж в этом они великие специалисты. Он чувствует все; я страшно его разочаровала. Он хотел, чтобы я умерла, была бы безупречной каменной статуей вдовы, вовеки оберегающей для него святилище его отца, так как в нем запечатано и его собственное детство.

Обожание отца для него — это род самообожания. Оба они — одного поля ягода: слишком уж хороши для этого грешного мира. В нашу брачную ночь Галет даже не взглянул на меня нагую. Слишком перепил. А ты, Бог тебя благослови, ты смотрел не отрываясь.

Его волчьи зубы открылись в улыбке посреди черного руна бороды — белый проблеск, как его белоснежная прядь.

— Ни один мужчина не удержался бы, любовь моя. Ты была… ты и сейчас совершенство в каждой своей части.

— Я толстая, избалованная, сорокасемилетняя и все-таки словно бы стою, чтобы меня называли совершенством. Ну, как если бы мы играли. Гамлет, большой Гамлет, никогда не умел играть.

— Он играл только, чтобы выиграть".

Гертруда не сказала новому мужу, что он в своем новообретенном величии тоже очень склонен выигрывать. Она знала, что проигрыш для королей означает потерю жизни.

Высокое положение всегда означало падение.

Вскоре сын Гертруды Гамлет женился на Офелии. Женщина стала читать мораль девушке, так как та до брака постоянно грешила с ее сыном и снизила себе цену.

«В ощущениях Гертруды король Гамлет почти обрел реальность и дразнил все ее чувства, кроме зрения: ее уши будто слышали шорох одежды, шаги, подавленный стон; нервы и волоски ее шестого чувства пульсировали и вставали дыбом, словно от невидимого легкого прикосновения, хотя в коридоре не было ни сквознячка; и никакая только что задутая свеча или только что разведенный огонь не могли быть причиной вдруг возникавшего запаха горения, дыма, палености, обугливания.

И на все это накладывалось ощущение боли".

И на все накладывалось ощущение боли. Гертруда при таких чувствах ощущала себя великой грешницей.

«Казалось, он — менее, чем призрак, но более, чем просто пустота, — выкрикивает ее имя в агонии — ГЕРУТА, как она звалась в незапамятные времена. Ее томил тревожный ужас, и она часто оставалась одна, потому что Герда была уже почти на сносях и из-за возраста беременность переносила тяжело.

А Гертруда не желала, чтобы случайная спутница, какая-нибудь глупая девчонка, присланная каким-нибудь провинциальным правительством шпионить, сопровождала ее в блужданиях по Эльсинору. И потому не было рядом с ней никого, кто подтвердил бы игру ее воображения, когда она остановилась почти задушенная раскаленной, хотя и ледяной рукой, которая легла ей на лицо.

Что нужно от нее мертвому Гамлету? Всевидящий из-за могилы, он теперь знает ее грехи, каждое упоенное бесстыдство, каждый любовный крик".

Гамлет был во всем послушен. Даже Клавдий воспринимал его как родного сына.

Они с Гертрудой его заполучили. Теперь он их. Воображение короля, забегая вперед, уже рисовало беседы мудрых наставлений и остроумной пикировки, которыми он будет наслаждаться в обществе своего эрзац-сына, единственного, кто равен ему умом в замке, не говоря уж о том, какие прочные позиции завоюет ему такая семейная идиллия в сердце матери мальчика, вновь обретшей любовь к нему.

Далее автор пишет:

«Занимается эра Клавдия, она воссияет в анналах Дании. Он, если умерит свои плотские эксцессы, просидит на престоле еще лет десять. Гамлет, когда корона перейдет к нему, как раз достигнет сорока лет, идеального возраста. Они с Офелией уже обзаведутся наследниками, будто цепочкой утят. Гертруда будет мягко исчезать из памяти народной как его благочестивая седовласая вдова.

В упоении этих предчувствий король, встав, чтобы удалиться, громовым голосом возвестил, что в согласье принца вольном и радушном — улыбка его сердцу, в знак чего на всякий ковш, что он осушит нынче, большая пушка грянет в облака. И его королева встала вместе с ним, сияющая в своей розовой прелести, с лицом, озаренным гордостью за него".

Клавдий взял послушную руку Гертруды в свою, другой сжимал скипетр. Он сумел добиться своего.

Теперь им предстояла прекрасная жизнь и счастливая судьба сына Гамлета. Все стало хорошо.

Далее естественно следовало действие трагедии Шекспира. За всеми действиями и поступками героев стоит авторская оценка. Он осуждает в какой-то мере связь Гертруды и Клавдия до смерти ее мужа. Для него это грех и безнравственность и постоянно заставляет героиню испытывать муки совести.

Заключение

Книги Апдайка по праву воспринимаются как принадлежащие не только США, но и мировой культуре в целом. Тем не менее они всегда оставались узнаваемо американскими.

Дело в том, что Америка — это совершенно особая страна, со своим тяжким историческим жребием, своими психологическими комплексами и травмами, своими несбыточными иллюзиями, укоренившимися поверьями и предрассудками.

Но нельзя читать произведения писателя и просто как художественную хронику американской нации. Ведь Апдайк, не покидавший своего «клочка земли», выразил те драмы и надежды, которые выпало испытать всему человеческому сообществу.

Каждый раз перед читателем возникают характерно американские обстоятельства и конфликты — и каждый раз за этой специфичностью мы чувствуем что-то такое, что касается нас всех.

Вот, может быть, самое притягательное свойство американской литературы XX столетия.

Автор написал свой роман «Гертруда и Клавдий» под впечатлением от просмотренного фильма «Гамлет» Кеннета Брана, вышедшего на экраны в 1996 году, а также образам таких персонажей за сценой, как Йорик и король Гамлет.

Намек на воинскую службу Клавдия за границей можно найти в действии IV, сцене VII, строки 83 — 84.

Клавдий кажется хорошим королем, Гертруда — благородная королева, Офелия — клад нежной прелести, Полоний — занудный, но вовсе не плохой советник, Лаэрт — типичный юноша.

Гамлет их всех обрекает на смерть. Он дает обрести героям душевный покой.

Писатель пишет не только подражая Шекспиру, он пишет читателю о нравственности души и тела и говорит, что чистота души — это самое главное в жизни каждого человека.

№ 1. Апдайк Д. Гертруда и Клавдий: Роман / Пер. с англ. И.

Г. Гуровой. — М.: Изд-во АСТ, 2001. — 256 с. — (Мастера.

Современная проза).

№ 2. Апдайк Д. Кентавр: Роман / Пер. с англ. В.

Хинкиса. — М.: НФ «Пушкинская библиотека»; Изд-во АСТ, 2003. — 654 с. — (

Зол. Фонд мировой классики).

№ 3. Попович И. С. Комедии / Пер. с сербского. — Л.-М.: Иск-во, 1960. — 444 с.

№ 4. Сенковский О. И. Сочинения Барона Брамбеуса Т. 1. /

Сост., вступ. ст. и примеч. В. А. Кошелева и А. Е. Новикова. -

М.: Сов. Россия, 1989. — 496 с.

№ 5. Шекспировские чтения / Научный совет РАН. — М.: Наука, 2006. — 372 с.

Апдайк Д. Кентавр: Роман / Пер. с англ. В.

Хинкиса. — М.: НФ «Пушкинская библиотека»; Изд-во АСТ, 2003. — С. 5−6.

Там же. С. 8.

Там же. С. 12.

Сенковский О. И. Полное собрание сочинений в 10 т. Т. 1. — .

СПб. — 1859. — С. 29.

Сенковский О. И. Сочинения Барона Брамбеуса. М. — М.: Наука, 1989. — С. 6.

Библиотека для чтения: Ежемес. ж. — СПб. — 1843. -

Т. 61. — Отдел I. — С. — 191.

Попович С. И. Комедии / Пер. с сербского. — Л.-М.: Иск-во, 1960. — С. 9.

Там же. С. 10.

Там же. С. 11.

Апдайк Д. Гертруда и Клавдий: Роман / Пер. с англ. И. Г. Гуровой. — М.: Изд-во АСТ, 2001. -С. 195.

Там же. С. 196.

Там же. С. 197−198.

Там же. С. 231−232.

Там же. С. 232.

Там же. С. 251.