Русская история в произведениях А. С. Пушкина

Их описание полно ассоциациями с русской литературой XVIII века и её порождением — чувством долга, совести и человеческого достоинства. В образе старика Гринёва Пушкин воплощает идею гуманного отношения помещика к крепостным. Хотя автор вовсе и не идеализирует своих героев. И старик Гринёв, и молодой Гринёв способны к проявлению жестокого помещичьего самовластия: это проявляется и в сцене расправы с воспитателем молодого Гринёва и незаслуженной обиды, нанесённой Савельичу. Здесь Пушкин показывает несовместимость гуманности, благородства, честности при наличии крепостнических отношений, когда один человек находится в полной зависимости от другого.

С большой теплотой нарисована Пушкиным семья капитана Миронова. В этой семье, окружённая любовью родителей, только и могла вырасти чудесная русская девушка Маша Миронова, обладающая простым, чистым сердцем, высокими моральными требованиями к жизни и большим мужеством.

Большой удачей Пушкина было создание им образа одного из главных героев романа — Петра Андреевича Гринёва. Внешне Петруша Гринёв — личность, ничем особенным не примечательная: обыкновенный молодой офицер из провинциального дворянства. Но Пушкин так строит свой роман, что Гринёв — единственный его герой, у которого есть право свободного выбора в обстоятельствах, которые предлагает ход исторических событий. Пугачёв, в чьих руках огромная власть вершить судьбами людей, не свободен от той стихии, которую сам же привёл в движение. Не свободен от своей осторожности генерал, который отказался послать Гринёва на бой за Белогорскую крепость. Швабрин не свободен от своего страха и своей душевной подлости. Гринёв же свободен до конца и во всём, ибо действует только по велению собственного сердца, которое подчинено только законам дворянской чести, чувству долга и любви. И эти законы неизменны.

Антагонистом Гринёва в романе предстает Алексей Иванович Швабрин — дворянин, офицер, совершенно лишённый представления о чести — дворянской, офицерской, человеческой, что определяет и социальную измену Швабрина. Как только крепость пала, он сам переходит на сторону бунтовщиков, становится одним из командиров Пугачёва. Кроме этого, он пытается силой склонить к союзу Машу, живущую под видом племянницы у попадьи. Кульминационный момент для Швабрина — когда в крепости появляется разгневанный Пугачёв, узнавший от Гринёва о том, что тот насильно удерживает девушку: дворянин валяется в ногах у беглого казака. Так подлость заканчивается позором.

Кончает Швабрин тем, что, попав в руки правительственных войск, называет Гринёва пугачёвцем-измеником.

Швабрин до того низок, что на допросе только боязнь того, что Марья Ивановна может свидетельствовать в пользу Гринёва, мешает ему выдать девушку.

Закономерность пугачевского восстания заключена уже в том, что как только герои романа соприкасаются с оправданными государственной системой, но бесчеловечными по своей сути законами, их счастью и даже жизни грозит смертельная опасность.

Не погибают они только потому, что их спасает человечность. Машу Миронову спасает Пугачёв. Спасает, отступая от собственных принципов. Пугачёв поступает так, как велит ему совесть и человеческое чувство, а не политические соображения. В романе выстраивается ситуация, имеющая общечеловеческий и, пожалуй, символический смысл. Гринёв находит и поддерживает в отношениях с Пугачевым ту интонацию, которая может быть спасительной для истории: он — частный человек — мельче, слабее, незначительнее Пугачёва, исторического деятеля, в какой бы ипостаси тот ни представал — государя или разбойника. Но именно Гринёву дано сберечь честь свою в любой ситуации, и его нравственный опыт, его понятия чести необходимы Пугачёву.

Судьба Гринёва, справедливо осужденного с точки зрения законности, в руках Екатерины II. И как глава государства императрица должна следовать правосудию и, следовательно, осудить Гринёва. В этом плане замечателен разговор Екатерины с Машей Мироновой: «Вы сирота: вероятно, вы жалуетесь на несправедливость и обиду? — Никак нет-с. Я приехала просить милости, а не правосудия».

Замечательный образ вождя крестьянского восстания и пафос конечного торжества простых хороших людей — именно эти черты и сообщают историческому роману Пушкина присущую ему глубокую внутреннюю демократичность.

«История Петра Великого»

Образ Петра, проходящий через всё творчество Пушкина, всегда был и привлекателен и мучителен для поэта. Не раз он менял своё отношение к этому, действительно эпохальному для отечественной истории, титану.

Рукопись незавершённой «Истории Петра Великого», запрещённая Николаем I, а затем и вовсе потерянная, была найдена лишь в 1938 году, через сто один год после смерти поэта (до этого были известны лишь отдельные отрывки). Текст этот представляет собой подробный конспект предполагавшегося сочинения и состоит из соединения собственных суждений автора, цитат и краткого изложения различных сочинений и документов по истории Петра I. Хотя и незавершённый, этот труд, благодаря своему богатому содержанию, меняет прежние представления о размахе исторических замыслов великого поэта. Ярко проступает выработанная Пушкиным историческая концепция, в которой проступает пушкинская трактовка петровской эпохи и виден создаваемый им образ Петра. Основная идея, которой следовал Пушкин в своём понимании деятельности Петра, поэт выражает следующим образом: «Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами, первые суть плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые нередко жёстки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности или по крайней мере для будущего, вторые вырывались у нетерпеливого, самовластного помещика». Отмечая это противоречие, Пушкин глубоко понимал историческую необходимость и значение всей деятельности Петра. Именно эта созидательная сторона петровских преобразований более всего ценилась поэтом.

Заключение

«При имени Пушкина тотчас встаёт мысль о русском национальном поэте… Пушкин есть явление чрезвычайное, и может быть, единственное явление русского духа; это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится лет через двести» — писал о явлении Пушкина в русской литературе другой замечательный русский писатель Н. В. Гоголь.

В творчестве Пушкина широко открылся действительно русский мир. В его произведения отразились все стороны той исторической эпохи, современником которой был сам Пушкин. Это был период, ознаменовавшийся славой 1812 — 1814 годов и закончившийся трагедией 1825 года. Пушкин жил и творил в ту редкую эпоху, когда личная судьба человека была тесно связана с историческими событиями — судьбами государств и народов:

«Давно ль друзья,… но двадцать лет

Тому прошло; и что же вижу?

Того царя в живых уж нет;

Мы жгли Москву; был плен Парижу;

Угас в тюрьме Наполеон <�…>

Так дуновенья бурь земных

И нас нечаянно касались…"

(1831 г.)

Это было время больших социальных перемен и потрясений, в обществе зрели новые силы. Вся мощь национальной жизни сосредоточилась тогда в литературе.

Пушкин гордился историй своей родины, великой ролью русского народа в исторических судьбах человечества. Он был великим художником-историком. Пушкин обладал не только могучей творческой фантазией, но и изумительным историческим чутьём, которое помогало ему угадывать правду там, где не хватало точных фактов. Он постоянно обращался к духу времени, силе вещей. Вместе с тем его опыт, его интуиция историка и художника, выделяли в исторических событиях проблемы личные, значение личной свободы. Исторические произведения Пушкина раскрывают богатство русской истории, её содержания, наличие в прошлом России великих событий и великих людей. Пушкин прекрасно чувствовал и понимал могучие силы русского народа, проявляющиеся в трудные для него периоды.

С темой истории тесно связано и пушкинское понимание бесконечного процесса всеобщей жизни:

Так наше ветреное племя

Растёт, волнуется, кипит

И к гробу прадедов теснит.

Придёт, придёт и наше время,

И наши внуки в добрый час

Из мира вытеснят и нас!"

Человек не умирает: просто «в добрый час» внуки придут ему на смену — и жизнь и история продолжатся.

Пушкин творил во время, когда писателю — историку приходилось заниматься всем: он читал летописи, хроники, заполнял свою огромную библиотеку более чем на треть историческими трудами и материалами, много работал в архивах. Он ездил по стране, записывал предания и рассказы очевидцев.

Глубокие раздумья Пушкина над современностью в её связи с прошлым страны нашли своё отражение в произведениях, посвящённых русской истории. Пушкин стремился к синтетическому познанию действительности в её непрерывном развитии, к отображению этой действительности в обширном цикле картин, охватывающих прошлое и современность. Объектом пушкинских произведений всегда была большая история.

В историческом прошлом России Пушкина интересует рубеж XVI — XVII столетий, который он оценил как одну из самых драматических эпох русской истории, время Петра I, восстание Пугачёва, 1812 год. Эти эпохи и породили в мировоззрении Пушкина новую философско-историческую концепцию. История стала для Пушкина не только темой политики и поэзии, но и методом, ключом к познанию действительности.

По словам кн. Вяземского, «в Пушкине было верное понимание истории; свойство, которым одарены не все историки. Принадлежностями ума его были: ясность, проницательность и трезвость. Он был чужд всех систематических, искусственно составленных руководств; не только был он им чужд, но он был им враждебен… Он не историю воплощал бы в себя и в свою современность, а себя перенёс бы в историю и в минувшее…»

Своими историческими произведениями Пушкин стремился добиться у читателя иллюзии полной исторической правды изображения.

Пушкин воплотил в своём творчестве мечту лучших литераторов и историков (и современных ему и сегодняшних) о том, чтобы художественное начало соединилось бы с наукой, а наука о человеке — история — приобрела художественность.

Поэтическая гениальность и цельность Пушкина позволяли ему изучать прошлое и стихом и учёным трактатом, вольным полётом воображения и строгим архивным поиском. Недостаток сведений — и у самого Пушкина, и у его эпохи — восполнялся особым, неповторимым единством восприятия.

Пушкинское соединение научного и художественного — это сегодняшние и завтрашние проблемы и историков и литераторов.

1. Архангельский А. Н. Герои Пушкина: Очерки литературной характерологии. — М.: Высшая школа, 1999. — 287с.

2. Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. — М.: Детгиз, 1961. — 495с.

3. Благой Д. Д. От Кантемира до наших дней. Т.

2. — М.: Худож. Лит., 1979. — 511с.

4. Городецкий Б. П. Трагедия А. С. Пушкина «Борис Годунов»: Комментарий. — Л.: Просвещение, 1969. — 184с.

5. История русской литературы XIX века, 1800−1830-е гг. — М.: Просвещение, 1989. — 447с.

6. Кулешов В. И. История русской литературы XIX века. — М.: Академический Проект, Трикста, 2004. — 800с.

7. Лотман Ю. М. Пушкин. — СПб.: Искусство, 1997. — 846с.

8. Мейлах Б. С. Творчество А. С. Пушкина. Развитие художественной системы. — М.: Просвещение, 1984. — 160с.

9. Петров С. М. Исторический роман А. С. Пушкина. М.: Наука, 1953. — 159с.

10. Русская литература. XIX век: От Крылова до Чехова. — СПб.: Паритет, 2001, 414с.

11. Эйдельман Н. Я. Пушкин: История и современность в художественном сознании поэта. — М.: Сов. Писатель, 1984. — 368с.

Вступление 2

Формирование и отличительные черты исторического мировоззрения Пушкина 3

«Борис Годунов» 5

«Арап Петра Великого» 9

«Полтава» 12

«Медный всадник» 14

«Капитанская дочка» 17

«История Петра Великого» 22

Заключение

23

Список использованной литературы: 27

Эйдельман Н. Я. Пушкин: История и современность в художественном сознании поэта. М.: Сов. Писатель, 1984, с.

366.

Лотман Ю. М. Пушкин. СПб.: Искусство, 1997, с.

184.

Петров С. М. Исторический роман А. С. Пушкина. М.: Наука, 1953, с. 4.

Мейлах Б. С. Творчество А. С. Пушкина. Развитие художественной системы. М.: Просвещение, 1984, с. 67.

Благой Д. Д. От Кантемира до наших дней. Т.

2. М.: Худож. Лит., 1979, с. 102.

Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. М.: Детгиз, 1961, с.

380.

Городецкий Б. П. Трагедия А. С. Пушкина «Борис Годунов». Комментарий. Л.: Просвещение, 1969, с. 162.

Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. М.: Детгиз, 1961, с.

399.

Мейлах Б. С. Творчество А. С. Пушкина. Развитие художественной системы. М.: Просвещение, 1984, с.

41.

Архангельский А. Н. Герои Пушкина: Очерки литературной характерологии. М.: Высшая школа, 1999, с. 232.

История русской литературы XIX века, 1800−1830-е гг. М.: Просвещение, 1989, с. 233.

Петров С. М. Исторический роман А. С. Пушкина. М.: Наука, 1953, с. 144.