Вторая половина XIX века: роль мемуаристики и эпистолярии. 
Труды по истории

В середине XIX в. славянофилы принялись ругать искусство минувшего столетия за отрыв от древнерусских корней. В. В. Стасов, выражая общую позицию демократической критики, усматривал в нем лишь отражение дворянских вкусов и идеалов. Так, признавая заслуженный успех Д. Г. Левицкого на Всемирной выставке в Лондоне в 1862 г., критик не мог не отметить: «Всё милостивые государи и милостивые государыни, поднимающие пухлыми пальчиками прозрачные переднички». Стасов порицал искусство минувшего столетия за копиизм и подражательность, провинциальное повторение французской моды. Кстати, французский историк архитектуры Виолле-лс-Дюк полагал, что до XVIII в. русское искусство было поклоном Востоку, а начиная с XVIII в. — Западу (см.: Виолле-ле-Дюк Е. Русское искусство. Его источники, его составные элементы, его высшее развитие, его будущность / пер. с фр. Н. Султанова. М., 1879).

Словом, основная суть общей концепции в оценке искусства этой поры заключалась в признании его как явления «неорганического», начисто лишенного национального своеобразия. Даже Петр Николаевич Петров (1827−1891), один из первых серьезных исследователей искусства XVIII в., создавший замечательный «Сборник материалов для истории Императорской Санкт-Петербургской Академии художеств за сто лет ее существования (Ч. 1−3, СПб., 1864−1866), мог написать, что видит в этом искусстве лишь аристократическую ветку затей утонченного Запада, привитую к «азиатскому элементу» допетровского барства. Правда, написал он это в статье «Отечественная живопись за сто лег» (Северное сияние. 1862. № 1), т. е. за восемь лет до организованной им знаменитой «Исторической выставки русских портретов известных лиц XVI—XVIII вв.еков» в Обществе поощрения художеств в 1870 г. с каталогом, вышедшим тогда же. На основании различных источников и архивов, которые автор, к сожалению, редко указывал, им же была создана первая масштабная «История Санкт-Петербурга от основания города» (1884), отразившая период 1703—1782 гг.

Подобного рода суждения об искусстве XVIII в. содержались и в статьях Ф. И. Буслаева (Картины русской школы живописи, находившейся на Лондонской Всемирной выставке // Соврем. Летопись. 1863), и даже в более поздних по времени работах Дмитрия Александровича Ровинского (1824−1895), в его грандиозных словарях русских граверов (1895) и русских гравированных портретов (1886−1889). Этих исследователей в какой-то мере можно понять: начиналась эпоха изучения великого наследия Древней Руси, на фоне которого всякое светское искусство должно было казаться излишне суетным и приземленным.

Однако, начиная именно с 1860-х гг., отмеченных общим интересом к отечественной истории, исследователи искусства, вступившие на сугубо научный путь интенсивного собирания фактов, исторических документов, разного рода материалов (мемуаристики, эпистолярии), создали внушительную картину и высказали убедительные концепции развития искусства, что не могло не сказаться и на его изучении. Начало публикации материала по истории страны, истории быта, собственно искусства, эпистолярного наследия было положено еще в середине XIX в. Петром Бартеневым и его журналом «Русский Архив». Итогом такого собирания явились и уже упомянутые труды П. II. Петрова и Д. А. Ровинского, и грандиозно задуманный «Словарь русских художников…» Н. П. Собко (оговоримся, что в дальнейшем тексте, дабы его не загромождать, мы не будем приводить полные выходные данные указанных работ, ибо все они обозначены в обширном списке литературы в конце учебника). Здесь идут рука об руку и собственно историки, и историки искусства, издатели журналов, архивисты.

Чтобы не быть голословными, приведем лишь некоторые примеры. Так, Александр Барсуков пишет «Рассказы из русской истории XVIII века по архивным документам», Михаил Семевский — «Очерки и рассказы из русской истории XVIII века. „Слово и дело!“. 1700−1725». В издаваемом им «Историческом журнале» М. И. Семевский опубликовал большую часть переписки как царствующих особ, так и частных лиц. Г. А. В. фон Гельбиг назвал свое сочинение «Русские избранники и случайные люди». Это все издания в основном 1880-х гг. Двадцатью годами ранее С. Н. Шубинский посвящает свой труд «Русскому чудаку XVIII столетия» П. А. Демидову. В те же годы П. П. Пекарский издает депеши французского посланника в Петербурге маркиза де-ла Шетарди за 1740−1742 гг. (со своими комментариями и дополнениями к ним). Много позже М. И. Пыляев создает свои очерки и рассказы — «Старое житье», «Старый Петербург. Рассказы из былой жизни столицы», своих «Замечательных чудаков и оригиналов». Как видим, жанр этих обращений очень разнообразен.

Естественно, наибольший интерес историков привлекали царствовавшие особы. Помимо 15-томного издания «Деяний Петра Великого…» И. И. Голикова, назовем хотя бы двухтомную «Историю Екатерины II» В. А. Бильбасова, а также собранные и изданные им несколько позже «Подлинные анекдоты Екатерины Великой, премудрой матери Отечества». Д. Ф. Кобеко писал о цесаревиче Павле Петровиче, Н. К. Шильдер и Е. С. Шумигорский — о Павле-императоре.

Все эти работы прямо или косвенно касаются предмета искусства. Но не менее интересны в том же смысле, а равно и полезны исследования по собиранию сведений о дворянских родах, начиная с общей работы 1870 г. А. В. Романовича-Славатинского о дворянстве в России XVIII в. и кончая исследованием отдельных дворянских семей, например родословной Головиных, собранной П. С. Казанским и изданной впервые еще в 1847 г. (в извлечениях: РА. 1880. Т. 3. Кн. 2); труда А. А. Васильчикова о семействе Разумовских (Т. 1−2. СПб., 1880); описания «Семейства Холмских» Д. Н. Бегичева (Ч. 1−6. М., 1832).

С середины столетия начинается периодическая публикация воспоминаний о своей жизни русских вельмож и даже тех дворян, которые не были причастны к «дворской», как говорили в XVIII в., жизни. Первым здесь оказался, правда, совсем не простой дворянин, а фаворит императрицы, образованнейший человек своего времени, известный меценат Иван Иванович Шувалов, биографию которого изложил его племянник (см.: Голицын Ф. Н. Жизнь обер-камергера Ивана Ивановича Шувалова, писанная племянником его тайным советником кн. Федором Николаевичем Голицыным // Москвитянин. 1853. Т. 2. № 6. Март. Кн. 2. Отд. 4. С. 87−98). В 1859 г. выходит лондонское издание «Записок императрицы Екатерины II» (репринтное воспроизведение в переводе с французского и со вступительной статьей историка Е. В. Анисимова — М., 1990).

Русская периодика в 1860—1890-е гг. необычайно щедро предоставляет свои страницы для материалов предыдущего столетия. «Русский архив» П. И. Бартенева занимает здесь, наверное, первое место. Затем идут «Русская старина», «Русское обозрение», уже упоминавшийся «Москвитянин», «Исторический архив» и др. «Русский архив» публикует записки Ф. Н. Голицына, А. И. Рибопьера, В. А. Нащокина, И. Ф. Тимковского; памятные записки А. В. Храповицкого, статс-секретаря императрицы Екатерины Второй; фрагменты из семитомных воспоминаний Ф. Ф. Вигеля; записки И. И. Неплюева, изданные в извлечениях еще в «Сыне Отечества» за 1825 г.; памятные записки Натальи Борисовны Долгоруковой, потрясающие своей высокой нравственной и духовной силой, и прочие публикации. П. И. Бартенев опубликовал огромную эпистолярию: переписку Екатерины II с Фальконе (Фальконетом), с Вольтером (в извлечениях, по изданию 1802 г.), письма императрицы к барону Гримму, переписку И. И. Шувалова с М. Л. Воронцовым, письма императора Павла и многое другое.

В «Русской старине» вышли в свет записки М. А. Гарновского о жизни двора Екатерины II, М. Я. Неверова, графа Ф. Г. Головкина, К. А. Гейкинга, графа Ф. П. Толстого, А. М. Тургенева, М. А. Фонвизина и др. В «Русском обозрении» в нескольких номерах за 1890 г. увидели свет записки Д. П. Руиича.

Отдельными изданиями в эти десятилетия появились «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений» Благово, замечательные записки А. Т. Болотова, А. С. Шишкова, воспоминания А. Д. Блудовой, А. Коцебу, небольшой биографический очерк Е. С. Шумигорского о Екатерине Ивановне Нелидовой. Были опубликованы воспоминания Ф. П. Лубяновского, записки И. А. Желябужского с 1682 по 1709 г., увидевшие свет только в 1890 г., т. е. через 80 лет; записки С. Н. Глинки; второе издание записок Семена Порошина, воспитателя Павла I, «служащих к истории Его Императорского Высочества Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича»; любопытные записки князя Я. П. Шаховского, который был полициймейстером при Бироне, генерал-прокурором при Елизавете и сенатором при Екатерине.

Особое место в публикациях этих лет занимают заметки иностранцев, начиная с «Писем и мыслей» Ш.-Ж. де Линя (1809), отрывков (1843 и 1853), а затем и полного издания «Дневника камер-юнкера Берхгольца, веденного им в России в царствование Петра Великого с 1721 по 1725 год» (1857−1862) до писем из России в Испанию герцога Лирийского (дюка де Лириа), вошедших в замечательный исторический сборник П. И. Бартенева «Осьмнадцатый век», изданный в конце 1860-х гг., или записок графа Сегюра о пребывании его в России в 1785—1789 гг. (СПб., 1865; другое название — «Пять лет в России при Екатерине II», под которым эти записки вошли в современный сборник «Россия XVIII века глазами иностранцев» (Л., 1989), о чем речь впереди). И это далеко не полный перечень.

Все, о чем говорилось выше, — это, так сказать, искусство слова. Интерес непосредственно к изобразительному искусству XVIII в. также совпадает со второй половиной последующего столетия. В 1860-е гг. устраивается ряд выставок, связанных с 200-летним юбилеем со дня рождения царя-реформатора Петра I. Мы уже упоминали о первом участии художников той эпохи, привлекших внимание западного зрителя, в Лондонской выставке (где Д. Г. Левицкий был представлен шестью портретами). Но подлинным событием стала «Выставка русских портретов известных лиц XVI—XVIII вв.еков», устроенная в 1870 г. в Петербурге Обществом поощрения художников и инициативой П. Н. Петрова, составившего ее каталог, недостатком которого было, несомненно, игнорирование имени самого портретиста при указании модели, что во многом затруднило работу будущих исследователей. Вслед за каталогом последовал фотоальбом А. М. Лушева, также не лишенный некоторых недостатков. Например, знаменитый автопортрет Андрея Матвеева с женой был представлен на двух отдельных фотографиях как парные портреты. Не забудем, однако, что, по сути, это было самое начало пути изучения русского искусства XVIII в.