Историография по экономическим отношениям СССР и Германии в 1922-1933 годах

Продолжается разработкаистории советской исторической науки".

Привлекает историографов философия истории. Сохраняется интерес к философам «серебряного века», появляются публикации об историософских концепциях авторов XX века.

Исследование инфраструктуры исторической науки можно отнести к традиционным темам историографии. Своеобразие ее разработки заключается в том, что она редко привлекает новых исследователей. Сложился круг имен авторов, постоянно занимающихся этой темой, что еще раз подтвердилось в выпущенном подредакцией В. И. Чеснокова очередном выпуске периодического издания «Российские университеты в XVIII—XX вв.».

Тема «дискуссии в исторической науке» мало исследована. Она нашла отражение в тематике работ 1998 года. Прошла публикация о полемике вокруг книги

Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» и о дискуссиях по вопросам социально-экономического развития России рубежа XIXXX вв. в отечественной историографии 20-х — нач. 90-х гг.

Историография историографии является одной из наиболее сложных проблем, так как требует от исследователя одновременно знания историографическогосреза определенного периода или историографической темы и знания об общихзакономерностях историографического процесса. Один из вариантов таких работобобщение опыта проблемной историографии. Разработанность некоторых аспектов темы «русское зарубежье», позволила выйти на уровень историографическихобобщений, понять этапы формирования проблемной историографии этой темы.

Столичная наука сохраняет приоритет в издании монографических работ по общим проблемам историографии, а в издательствах других городов (Пермь, Омск, Тула, Харьков) публикуются историографические работы по проблемной историографии.

На сегодняшний день сохранились и активно действуют историографические центры бывшего СССР: Москва, Санкт-Петербург, Воронеж, Брянск, Саратов, Томск, Омск. Появляются новые центры. Организаторы некоторых из них ставят задачу изучения исторической памяти своего региона. В частности начата работа по персоналиям историков, родившихся в Курском крае. Периодические издания демонстрируют специализацию центров. Так издание Воронежского государственного университета сохраняет тематическую направленность. Отдельныевыпуски очередных изданий в целом не историографического характера являютсяпоказателем интереса к историографическим аспектам со стороны смежных дисциплин, таких как философия. Те же особенности характерны и для тематики сборников.

Расширилась география изданий учебно-методических пособий (Пенза, Волгоград, Тюмень, Псков), что свидетельствует о внимании к историографии как учебной дисциплине. Интересно, что в некоторых работах раскрытие историографической проблематики происходит на материале местной истории. Вниманиеавторов пособий сосредоточено на общих схемах развития исторической науки, особенно XXго века, а не на проблемной историографии.

Из четырех конференций, материалы которых были опубликованы в 1998 году одна проходила в Петербурге, одна в Коврове и две в Москве, причем обе поинициативе Российского Государственного Гуманитарного университета. Издательство Гуманитарного университета лидирует по числу монографических работ, посвященных теоретическим аспектам историографии. В 1998 году РГГУ, наряду сИРИ РАН является наиболее активным центром распространения историографического знания.

В 1998 году были опубликованы монографические работы, теоретико;

методологический уровень и эмпирическая разработка которых дает представление об уровне современной историографии. Для анализа выбраны три работы. Это монография Ю. Н. Емельянова о С. П. Мельгунове, Н. В. Иллерицкой об историко-юридическом направлении русской историграфии и М. П. Мохначевой о взаимосвязи и взаимовлиянии журналистики и исторической науки. Они решены в разныхисториографических жанрах, что дает возможность составить представление отеоретико-методологическом уровне каждого в отдельности.

В 1998 году вышло в свет монографическое исследование Ю. Н. Емельянова «С. П. Мельгунов: в России и эмиграции», написанное в жанре научной биографии.

Для Емельянова эта книга является итогом работы над темой о Мельгунове (1879−1956) — историке и публицисте, редакторе журнала «Голос минувшего», основателе первого в России издательского товарищества «Задруга», принудительно покинувшего страну в 1922 году.

В монографии его творческая деятельность делится на два периода: в России и в эмиграции. Это деление легло в основу книги, не столько определив ее структуру, сколько повлияв на методологический подход автора, исследовавшего деятельность Мельгунова в сравнении этих двух периодов его жизни. Эмиграции Мельгунова он придает значение перелома, изменившего тематику его работ, хотя и неповлиявшего ни на его творческую активность, ни на личность ученого. Раскрытиедеятельности через личность являющаяся главным мотивом темы книги, не является открытием для современной историографии. Актуальность этого методологического приема в данной монографии состоит в использовании Емельяновым характеристики личности как объяснительного принципа его деятельности. Автору удалось, очертив весь спектр многообразной деятельности историка, показать центральный, стержневой характер его личности, детерминировавший его деятельность как на родине так и вдали от нее.

Источниковая база, являющаяся одним из главных достоинств работы, позволила показать все аспекты разнообразной творческой деятельности ученого:

общественно-политической, научной и издательской, раскрыть основные чертыличности историка. К исследованию привлекались опубликованные работы Мельгунова, рецензии на его труды, подписки журнальных изданий, которые он редактировал. Материалы лондонского фонда вводятся в научный оборот впервые. Ксожалению автора, осталась невостребованной часть колоссальной переписки ученого, хранящаяся в частных архивах США. Эти материалы пока недоступны историкам. Можно уверенно сказать, что в монографии исследован основной массив архива Мельгунова.

Высланные из России, оторванные от исторических корней люди, чьей профессией было исследование и сохранение исторической памяти были обречены навырождение. Поразному сложились их судьбы. Интересно сравнение Емельяновым политического аспекта в творчестве периода эмиграции у ученого академической школы П. Н. Милюкова и Мельгунова, никогда не принадлежавшего к ней.

Если Милюков окончательно перешел от научной к публицистической деятельности, то Мельгунов совершил поворот к научной деятельности, взяв за основу строгую фактологичность и эмпирическую аргументированность выводов. Профессиональное знание оказалось для него той путеводной нитью, которая привела его кпониманию сложнейшей эпохи России и помогла сохранить живое историческоесознание. Отметив, что Мельгунов никогда не был «академическим «ученым, автордоказывает, что секрет его успеха в том, что работу над своими «не научными» сюжетами он повел в строгом согласии с методами, приемами и техникой научногоисследования, выработанными поколениями отечественных историков. В оценке

Емельянова именно эмигрантский период творчества Мельгунова принес ему известность среди историков.

Книга Емельянова на сегодняшний день является единственной монографией о Мельгунове. Широкая источниковая база, продуманная структура книги делаетее ценной для дальнейших исследований. Решенная в традиционном жанре, онадемонстрирует новые возможности изучения биографий ученых через призму личности. Работа выходит за рамки жанра, создавая интеллектуальное поле для широких исследований исторической науки «русского зарубежья».

Значительно реже, чем монографические работы по персоналиям появляются книги по общим теоретическим проблемам историографии. Это не свидетельствует о слабом интересе к этим проблемам. При анализе общего списка изданных в1998 году работ было показано, что наибольшее число тем посвящено именно этисюжетам. К ним относятся и работы о современном состоянии исторической науки, и работы о направлениях и течениях в историографии, работы по историософии.

Редким является разработка этих проблем на уровне монографии.

Монография Н. В. Иллерицкой «Историко-юридическое направление в русской историграфии второй половины XIX века» содержит интересный материалдля решения классификационных вопросов историографии. Она посвящена выявлению характерных особенностей историко-юридического направления в отечественной историграфии второй половины XIX века.

На выбор источников оказало влияние представление автора о структуре исторического знания. Исходя из того, что «историографический факт всегда несет всебе историографическую новизну», автор сосредоточивает внимание на процессеформирования новых идей. Это определяет и иерархию источников исследования.

В первую очередь анализируются работы, в которых проблема ставилась впервые, а затем прослеживается ее развитие в других трудах и в последнюю очередь вобобщающих работах, где она получила окончательное завершение. Как мы видим, в ракурсе внимания автора оказываются все традиционные для историографического анализа источники, но основой анализа служат именно статьи, где чаще всеговпервые высказываются новые идеи, а не монографии.

Основной метод, примененный автором — сравнительный. Н. И. Иллерицкаясопоставляет основные позиции трудов избранных историков между собой с цельюпоиска общих связывающих их в единое направление черт. Этот же метод используется и для выявления связи историко-юридического направления с государственной школой.

Для раскрытия основных черт новой специализации автором выбраны три персоналии — В. И. Сергеевич, А. Д. Градовский и Ф. И. Леонтович. Актуальностьразработки творчества этих авторов была отмечена еще в начале 89-х. За последующее десятилетие мало что изменилось. В начале 90-х годов был разработан аспект публицистической деятельности Градовского.

Литература

о Сергеевиче и Леонтовиче ограничивается несколькими еще прижизненными статьями. Главный женаучный вклад этих крупных представителей государственно-исторической школыдо работы Иллерицкой не исследовался. Монографическое исследование Н. В. Иллерицкой впервые уделяет подобное внимание этим трем персоналиям. Разработкаих творчества на уровне методологии и концепций, особое внимание к оценке новаторства ученых представляют новый вклад в исследование трудов каждого изисториков.

Немаловажным является и разработка автором теоретических подходов к выявлению направлений в историографии. С отказом от старых схем деления историографии, где наиболее распространенным был принцип по интересам определенного общественно-политического движения (демократического, либерального, монархического, марксистского), актуальным стал поиск критериев для новых схемисторической науки. Деление на исторические школы, течения и направления наосновании концептуального сходства трудов, близости теоретико-методологических позиций хотя и проводилось в традиционных исследованиях, ноэти критерии не являлись единственно значимыми. Автор монографии продемонстрировала возможности именно такого подхода.

В то же время главная теоретическая проблема — выяснение характеристик направления в историографии автором не решена. В работе мало обобщений, теоретических выводов, которые были заявлены в качестве исследовательской задачиво введении. Работа представляет собой посуществу подробную разработку персоналий, связанных единым хронологическим периодом, похожей проблематикой ииспользуемыми методами исследования.

Проблематика монографического исследования лежит в рамках обновленного подхода к историографии. В этом направлении исследований видимо еще раностроить теоретические обобщения. Как показывает работа Иллерицкой разработкаведется на эмпирическом уровне. Монография скорее дает пищу для размышленийнад сложной теоретической проблемой классификации историографии, чем окончательный вариант ее решения.

Книга М. П. Мохначевой «Журналистика в контексте наукотворчества в России XVIIIXIX вв.» является первой частью задуманной монографии"Журналистика и историческая наука" и представляет собой теоретическое обоснование подхода автора к исследованию роли журналистики в истории российскойисторической науки. По замыслу в первой книге характеризуются гносеологический, семантический, историко-культурологический аспекты источниковеденияжурнальной периодики, а вторая книга «Журналистика и историческая традиция вРоссии в 30-е — 70-е гг. XIX века» будет представлять практическое решение указанной задачи, где журнальная периодика будет рассмотрена как один из вариантов"бытования исторической мысли" на материале 30-х — 70-х годов XIX века.

Источниковая база исследования представлена прежде всего широким кругом журнальных изданий: сборников, альманахов, журналов, справочно-библиографических пособия. Кроме того автором были использованы различныевиды документов официального происхождения: цензурное законодательство (распоряжения и циркуляры), делопроизводственная документация центральных и местных цензурных органов, межведомственные уведомления, справки, отчеты, переписка по цензурным вопросам, а также личного происхождения. Часть из нихвпервые вводится в научный оборот. Источником семантических исследованийавтора послужили словари, изданные в XVIII — первой половине XIX веков.

В качестве методологии исследования автор выбрала междисциплинарный подход, основанный на библиографической, историографической и источниковедческой «парадигмах журналистики». Автором широко используются наработки всмежных с библиографией, историографией и источниковедением отраслей знания: семантики, филологии и лингвистики, философии. Вместо обычного для современного науковедения термина «научный процесс», возникновение которогоавтор относит к концу XIX века, предлагается ввести термин «наукотворчество», как наиболее соответствующий лексике источников середины XIX века. Этот прием, несущий значительную методологическую нагрузку позволяет раскрыть системность исследуемого объекта как части историографического процесса данногопериода. М. П. Мохначева определяет «знаковость» этого термина для истории исторической науки.

Все четыре раздела монографии посвящены теоретическим вопросам историографического источниковедения. Учитывая слабую разработанность всего направления, проделанная М. П. Мохначевой работа, в которой использован историографический комплекс сложившихся на сегодняшний день наработок как классического источниковедения так и новейших кажется особенно ценной.

Интересен раздел посвященный семантике знаковых систем журналистики и исторической науки России в XVIII—XIX вв. Автор прослеживает процесс рожденияязыка науки, полно отразившийся на страницах журнальной периодики. В этомпроцессе журнал играет роль основного коммуникативного канала.

На фоне лексических изменений показано различное соотношение литературы и истории в XVIII и первой половине XIX вв. Предметные области литературы и истории в этот период не успели «конституировать» сферы творчества, поскольку не обладали еще специальными приемами и методами освещения событий. Постепенно происходило превращение научного, в том числе и историческогогуманитарного знания в отраслевое, параллельно которому происходило формирование социального статуса ученого.

Анализ семантических движений понятий «журналистика», «наука», «историческая наука» на страницах журналов позволяет сделать автору вывод означительной роли журнала в формировании в общественном сознании «историографического компонента».

Уделено внимание журналу как совокупности «текст-источников», фиксирующих развитие исторической науки и исторического самосознания индивида иобщества, а так же как субъекту историографического процесса. Журнал выступаеткак одна из форм сосредоточения наукотворчества, формализованная самоорганизация науки.

Рассмотрентипогенез исторической журналистики. Вопросу типологии журналистики посвящено большое количество исследований. М. П. Мохначева, опираясь на существующий опыт, проводит собственное исследование истоков ихода формирования отраслевой исторической периодики.

Историографические исследования органично вписываются в контекст науковедческих исследований. Сегодняшний уровень этой возрождающейся дисциплины учитывает особенности гуманитарных наук с одной стороны и неоднозначность научных процессов в естественных науках с другой. Это приводит к формированию единого методологического поля, позволяющего описать и объяснить многие процессы исторической науки. В частности это касается использования науковедческих моделей применительно к историографическому процессу. Осознавая собственные методологические подходы или следуя традиции историографы чаще всего использовали кумулятивную модель развития науки. С 70-х годов, после публикации и переиздания работы Т. Куна «Структура научных революций» не менее популярной стала парадигмальная модель. Исследование М. П. Мохначевойдемонстрирует возможности синергетической модели, которая только начинает использоваться историографами.

Контекст монографии настолько широк, что отнести ее только к науковедению значило бы существенно заузить и обеднить исследование. Возможность применения автором синергетической модели стала возможной только благодаря широкому общекультурному охвату, вобравшему в себя наработки почти всех текстовых методологий. Это придает работе некоторый привкус постмодерна, но доказывает возможность научных, эмпирических и главное исторических разработок в сегодняшней общекультурной ситуации.

Несмотря на применение разных методологических подходов главным для всех монографий является опора на эмпирический материал в его конкретном прочтении. Высокий теоретикометодологический уровень монографических работ является показателем общего уровня современных историографических исследований, существующих в рамках историографии как научно самостоятельной области исторических исследований. Решенные в разных жанрах, они открывают возможности для каждого — научных биографий, обобщающих работ классификационного характера, открытии новых методологических аспектов историографических исследований, ведущих к расширению теоретического арсенала техники историографии.

В сравнении с 70-ми — 80- ми годами, как это видно и на примере 1998 года, произошли изменения в тематике исследований. Ряд тем ушел из поля зрения исследователей. Это такие как «критика буржуазных концепций истории», «В. И. Ленин и развитие исторической науки», «историческая наука в бывших республиках СССР». Часть тем, такие как «инфраструктура исторической науки», «персоналии», «научные школы в историографии» остались. Появились новые: «историческая наука русского зарубежья». Происходит изменение акцента в некоторых темах, таких как «история исторической мысли». Сегодня она несколько размывается методологией и часто звучит как историософия.

В связи с небольшим числом публикаций (около 90 наименований) при широком тематическом спектре предлагаемый вниманию обзор дает возможностьпредставить панораму тем, привлекших внимание исследователей в 1998 году. Эмпирическое наблюдение в течение несколько лет позволяет выявить общие направления развития проблематики и определить перспективы ее развития. Но уже по результатам данного обзора можно констатировать, что в 1998 году нашла отражение общая тенденция отечественной литературы, характерная для конца 90-годов — воссоединение трех направлений единой историографической традициидореволюционной исторической мысли, советской историографии, историософского и исторического наследия русского зарубежья.

Заключение

Отношения между Веймарской республикой и СССР строились на весьма своеобразных началах. Политический и военный альянс между двумя государствами был предопределен существованием неоспоримой общности интересов во внешней политике — претензий на отторгнутые после Первой мировой и Гражданской войны территории и возвращение в «клуб великих держав». Отдельной целью Германии была нейтрализация «военных статей» Версальского договора, ограничивавших ее право на вооружение и дальнейшее развитие технический средств борьбы, без которых рейхсвер мог существовать только в качестве пограничной стражи и высокопрофессиональных полицейских сил. Понимая, что конечная реализация этих задач в условиях версальской Европы возможна только при условии создания политического и военного альянса с СССР, Германия пошла на заключение Рапалльского договора и на военное сотрудничество, но сохранила при этом восприятие себя как временно отторгнутой части европейского мира. Отношения с СССР всегда шли «отдельной графой» во внешней политике Веймарской республики: их плодами Германия пользовалась пока существовала такая возможность, но в то же время она вполне прагматично рассматривала Рапалльский договор как разменную монету в политической игре с державами Антанты. В соответствии с изменениями международной ситуации менялись и представления обеих сторон о необходимости тех или иных форм сотрудничества.

Созданные в период активного советско-германского сотрудничества разработки и накопленный опыт стали опорой для проведения в СССР военной реформы 1925 года и для развертывания в годы пятилеток советского военно-промышленного комплекса. Безусловно, они оказали влияние и на процесс развертывания вермахта, хотя роль советско-германских военных связей в последнем случае и не стоит преувеличивать. С военной точки зрения эффективность этого сотрудничества и принесенная им польза достаточно очевидны. Но прочный союз двух государств и их армий на основе «рапалльскойполитики» так и не был создан — слишком различались их интересы, а, следовательно, и их взгляд на перспективы советско-германского «неоформленного альянса».

Список используемой литературы

Ахтамзян А. А. Рапалльская политика. Советско-германские дипломатические отношения в 1922;1932 гг. М., 2008.

Быстрова И. В. Советский военно-промышленный комплекс, проблемы становления и развития (1930;е-1980;е годы). М., 2006.

Горлов С. А. Совершенно секретно: Альянс Москва-Берлин. 1920;1933. М. 2007.

Горлов С. А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 20-е годы. // Военно-исторический журнал. —

2007. № 9. С. 4−11.

Дементьев И. П. Об исторических взглядах Чарлза Бирда // Вопр. истории. 1957. _ 6; Он же. Американская историография гражданской войны (1861−1865). М., 2008.

Дементьев И. П. Обзор развития исторической науки в США (1776?1918 гг.) // Очерки новой и новейшей истории США. Т. 1. М., 2009. С. 560−602. В ходе подготовки этой главы к печати я позволил себе внести лишь небольшое добавление, касающееся публикации источников — протоколов конгресса, AmericanStatePapersetc.

Дипломатический словарь: в 3 т. 4-е изд. перераб. и доп. М., 2008. Т. 2. С. 101−102

Кобляков И. К. От Бреста до Рапалло. Очерки истории советско-германских отношений с 1918 по 1922 гг. М., 2007. С. 157

Мухин М. Ю. Авиапромышленность СССР в 1921;1941 годах. М., 2006

Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920;1950;е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М., 2006.

Сравнение проводится с использованием данных о публикациях КЛ и ЛЖС 1970;х — 1980;х ггсобранных И. М. Галимзяновой Трухнов Г. М. Классовая борьба в Германии в 1922—1923 годах. Минск, 2009;

Трухнов Г. М. Из истории советско-германских отношений (1920— 1922 гг.). Минск, 2007;

Трухнов Г. М. Поучительные уроки истории. Три советско-германских договора (1922;1926 гг.). Минск, 2009;

Трухнов Г. М. Рапалло в действии. Из истории советско-германских отношений (1926—1929 гг.). Минск, 2007.

Кульбакин В. Д. Очерки новейшей истории Германии. М., 2008.

Норден А. Между Берлином и Москвой. К истории германо-советских отношений 1917;1921. М., 2007.

Соболев Д.А., Хазанов Д. Б. Немецкий след в истории отечественной авиации. М. 2008.

Широкорад А. Б. Тевтонский меч и русская броня. Русско-германское военное сотрудничество. М. 2009.

Электронный ресурс: Сайт Высшей Атестационной Комиссии

http:// vak.ed.gov.ru/announcements/istorich/KantorYZ.doc

Трухнов Г. М. Из истории советско-германских отношений (1920— 1922 гг.). Минск, 2007

Трухнов Г. М. Из истории советско-германских отношений (1920— 1922 гг.). Минск, 2007

Трухнов Г. М. Рапалло в действии. Из истории советско-германских отношений (1926—1929 гг.). Минск, 2007

Трухнов Г. М. Из истории советско-германских отношений (1920— 1922 гг.). Минск, 2007

Кобляков И. К. От Бреста до Рапалло. Очерки истории советско-германских отношений с 1918 по 1922 гг. М., 2007

Трухнов Г. М. Рапалло в действии. Из истории советско-германских отношений (1926—1929 гг.). Минск, 2007

Кобляков И. К. От Бреста до Рапалло. Очерки истории советско-германских отношений с 1918 по 1922 гг. М., 2007

Кобляков И. К. От Бреста до Рапалло. Очерки истории советско-германских отношений с 1918 по 1922 гг. М., 2007

Трухнов Г. М. Из истории советско-германских отношений (1920— 1922 гг.). Минск, 2007

Кобляков И. К. От Бреста до Рапалло. Очерки истории советско-германских отношений с 1918 по 1922 гг. М., 2007. С. 157

Трухнов Г. М. Из истории советско-германских отношений (1920— 1922 гг.). Минск, 2007

Советская историография. Под ред Ю. Н. Афанасьева М., РГГУ. 2006

Историческая наука России в XX веке. М., ИРИ РАН, 2007

Вернадский Г. Русская историография М., 2008

Электронный журнал «ИССЛЕДОВАНО В РОССИИ» 4 8 2

http://zhurnal.ape.relarn.ru/articles/2000/036.pdf