Сравнительный анализ политической культуры России и США

Лагарп стал ключевой фигурой в цепи посредников, через которых Александр I вышел на контакт с Т. Джефферсоном и последующими президентами США. Американский консул в Петербурге Л. Гаррис выступал в роли «почтальона» и пользовался «особыми знаками внимания» при дворе, а столица России стала основным пунктом обмена письмами императора и президентов.

Сохранившаяся часть переписки Александра I и Т. Джефферсона показывает, что инициатива исходила от императора. Через дипломатов Александр I, граф Н. П. Румянцев и др. сановники знакомились с политической культурой американского общества, «федералистским строем» республики.

Л. Гаррис передал им отобранные лично Джефферсоном «лучшие сочинения» о конституции США. Американские дипломатические документы содержали одобрительные отзывы о деятельности императора, а порой — и прямые указания на желания руководителей США использовать на благо своей страны его дружественные чувства и «пристрастие» к Соединенным Штатам, которые он «выражал в письмах к президенту либо проявлял иным образом». Выделяя ценность дружбы Александра I, американцы стремились подвигнуть его на проведение преобразований в России, убедить его в том, что «ему предназначено судьбой своими деяниями и властью улучшить хотя бы в какой-то степени положение угнетенного человека…» [5, 67].

В какой-то мере такие усилия и прогнозы были не бесплодными. Пусть частично, непоследовательно, с рецидивами к консерватизму, но некоторые, навеянные американской политической культурой и опытом положения (о федерализме, местном самоуправлении, др.), были воплощены в проектах и попытках государственного переустройства Польши и России (1815, 1819 гг.). В свою очередь, и в США фиксировались случаи воздействия политической культуры России на американцев. Эти контакты и связи требуют более тщательного изучения и оценки, но они имели очевидное место.

Если рассматривать другой период истории, то можно отметить и такое различие: в России большевики стремились разрушить религиозную веру, поскольку она конкурировала с «верой в коммунизм», а в Америке политическая система использует веру как фундамент. Божественный, трансцендентный характер источника свободы и прав цементирует устойчивость и неизменность системы: если человек создан Богом, то только Бог имеет власть над ним — но не другой человек, не группа людей и не правительство. Уважение к личности, признание ценности человеческой жизни и бережное отношение к ней — в высокой степени несвойственные России — характеризуют большую долю внутренней политики в Америке.

Практическое функционирование демократии в США вовлекает человека не только в процесс выбора своих представителей и правителей, но и, что гораздо более важно, в осуществление надзора и контроля над ними. «Другими словами, если президент Путин „делает политику“, то президент Буш лишь „влияет на политику“, хотя и значительно. В этом плане разница политических механизмов и культур в России и США особенно заметна и является препятствием для взаимопонимания и доверия» [2]. Американская система контроля над правителями построена на стремлении ограничить «темную сторону» человеческой натуры, о которой предупреждал Томас Гоббс: своекорыстие, эгоизм и жадность существуют в человеке параллельно с добродетелью.

Как показывают социологические исследования, американцы и россияне сходятся во мнении о корыстолюбивой сущности власти и в высокой степени недоверия к ней. Однако, в то время как американское общество практикует неусыпный контроль над руководством государства и требует от него регулярной отчетности, российское общество за редкими исключениями ограничивается своими избирательскими обязанностями. Непоколебимая устойчивость основных принципов американской системы сопровождается гибкостью составляющих ее элементов, что позволяет системе автоматически адаптироваться к новым обстоятельствам и тем самым сохраняет ее во времени, снимая необходимость смены строя.

С началом экономических и политических реформ перспективы либерализма в России стали предметом оживленной дискуссии. В России, как и в странах Восточной Европы, по крайней мере на первом этапе реформ, либеральные идеи были восприняты с энтузиазмом: они представлялись наиболее подходящим основанием для происходящих преобразований. В дальнейшем неудовлетворенность результатами начатых реформ заметно снизила популярность лозунгов, выдвигавшихся либералами. Чрезмерный крен в сторону вестернизации вызвал обратную волну в виде разнообразных «почвеннических» концепций. На смену вере в перемены, способные вернуть Россию на «нормальный» путь развития, пришло разочарование в готовых западных рецептах, сомнение в их применимости.

Во второй половине 90-х гг. произошла поляризация политического спектра, и либерализм занял в нем определенное место: он стал одной из соперничающих альтернатив — не единственной и, по-видимому, не пользующейся исключительным влиянием, но безусловно имеющей важное значение для исхода спора о выборе направлений развития. «Вместе с тем многочисленные социологические опросы, в ходе которых изучалась динамика ценностных ориентаций россиян, мягко говоря, не дают оснований для выводов о массовом триумфе либеральных идей в стране. Социологи констатируют избирательное усвоение „искомых“ ценностей даже наиболее либерально настроенными респондентами, порой неадекватное их понимание, отчасти предопределенное влиянием ранее сложившихся стереотипов, а также слабую обусловленность демонстрируемых убеждений реальными фактами» [3, с. 96]. Можно сказать, что российское общество находится лишь в начале пути освоения либеральных ценностей, и окончательный выбор в их пользу отнюдь не предрешен.

Рассуждая об отторжении либерализма постсоветским обществом, мы не можем не обратить внимание на ту форму, в которой соответствующие идеи были представлены в отечественном политическом дискурсе последних лет. Представляется, что возможности восприятия либеральных идей нашим обществом в значительной степени определяются тем, как представлен их «образ» политиками соответствующего направления. Последние, формируя этот «образ», в свою очередь воспроизводят определенные «социальные привычки», действуют в рамках некой системы ориентиров, в которой одни элементы либеральной традиции представляются чрезвычайно важными, другие — менее существенными. Иными словами, возрождение либерализма в современной России нельзя рассматривать вне контекста политической культуры, которая, в свою очередь, претерпевает изменения. С нашей точки зрения, интересно выяснить, какое значение вкладывают в понятие «либеральный» политики и идеологи из «демократического» лагеря, называющие себя либералами.

Заключение

Необходимость изучения политических культур различных государств, их сопоставления, очевидна. В данной ситуации, сравнивая политическую культуру России и США, необходимо иметь в виду, что на сегодняшний день особенно важным является налаживание диалога этих культур, что невозможно без углубленного их изучения.

В силу различия политических культур России и США диалог между двумя странами затруднен, несмотря на то, что между ними нет радикальных противоречий. Некоторые исследователи утверждают, что советско-американские разногласия явились следствием неверно истолкованных сигналов и намерений друг друга. Фундаментальные и прикладные исследования многочисленных наук приводят к выводу, что механизмы искажения политико-культурного восприятия действительно сыграли в этом существенную роль. Механизмы человеческого восприятия в международных вопросах, описанные в данном параграфе, диктуют определенные закономерности, релевантные российско-американским отношениям.

Список литературы

Гаман О. Политическая культура России и США в зеркале сравнительного анализа // Власть. 1996. № 7.

Злобин Н. Москва и Вашингтон: не враги, но уж точно не союзники // Независимая газета; 10.

11.2003.

Малинова О. Ю. Либерализм и политическая культура современной России // Образы власти в политической культуры России. Сборник. Под ред.

проф. Шестопала Е. Б. — М.: Московский общественный научный фонд, 2000.

С. 95 — 112.

Монахов В. М., Ушаков В. А. Политическая культура США и Российской империи: контакты и взаимовлияние // Международные отношения в Новое и Новейшее время. Спб.: Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора К. Б. Виноградова, 2005.

Стегний В. Н. Политология. — 2-е изд., перераб. и доп. — Спб.: Питер, 2004.