Тоталитаризм и экономика

д.

Эта превращённая в религию идеология породила ещё один феномен тоталитаризма: культ личности. Как и всякие религии эти идеологии имеют свои священные писания, своих пророков и богочеловеков (в лице вождей, фюреров, дуче и т. д.). Таким образом, получается чуть ли не теократическое правление, где верховный жрец-идеолог одновременно является и верховным правителем. Н. Бердяев называет подобную систему обратной теократией.

1.

2. Влияние тоталитаризма на развитие общества.

1. Контроль за свободой мысли и подавление инакомыслия.

Дж. Оруэлл по этому поводу писал: «тоталитаризм посягнул на свободу личности так, как никогда прежде не могли и вообразить. Важно отдавать себе отчёт в том, что его контроль над мыслью преследует цели не только запретительные, но и конструктивные. Не просто возбраняется выражать — даже допускать — определённые, но диктуется, что именно надлежит думать. Личность изолируется, насколько возможно, от внешнего мира, чтобы замкнуть её в искусственной среде, лишив возможности сопоставлений. Тоталитарное государство обязательно старается контролировать мысли и чувства по меньшей мере столь же действенно, сколь контролирует их поступки.» .

2. Разделение населения на «наших» и «ненаших» .

Людям свойственно — и это почти закон человеческой природы — быстрее и легче сходятся на негативной почве, на ненависти к врагам, зависти к тем, кому лучше живтся, чем на конструктивной задаче. Враг (и внутренний и внешний) является неотъемлемой частью арсенала тоталитарного лидера. В тоталитарном государстве террор и страх используются не только как инструмент уничтожения и запугивания действительных и воображаемых врагов, но и как нормальный повседневно используемый инструмент упрвления массами. С этой целью постоянно культивируется и воспроизводится атмосфера гражданской войны. Также тоталитаризм должен постоянно демонстрировать гражданам свои успехи, доказывать реалистичность провозглашаемых планов или находить убедительные для населения доказательства, почему данные авансы не реализованы. И сюда очень хорошо вписывается поиск внутренних врагов. Здесь действует старый, давно известный принцип: «Разделяй и властвуй». Те, кто «не с нами, а значит, пртив нас» должны подвергнуться репрессиям.

Террор развязывался без какой-либо видимой причины и предварительной провокации. В нацистской Германии он был развязан против евреев. В Советском Союзе террор не ограничивался расовыми признакми, и его объектом мог стать любой человек.

3. Тоталитаризм создаёт особый тип человека.

Стремление тоталитаризма к переделке человеческой природы — одна из основных отличительных особенностей его от всех других форм традиционного деспотизма, абсолютизма и авторитаризма. С этой точки зрения тоталитаризм является феноменом исключительно двадцатого века. Он ставит задачу полной переделки и трансформации человека в соответствии с идеологическими установками, конструирования нового типа личности с особым психическим складом, особыми ментальностью, мыслительными и поведенческими характеристиками, путём стандартизации, унификации индивидуального начала, его растворения в массе, сведения всех индивидов к какому-то среднестатистическому знаменателю, подавлению личностного начала в человеке. Таким образом, конечная цель создания «нового человека» — формирование индивида, полностью лишённого всякой автономии. Таким человеком не нужно даже управлять, он будет самоуправляться, руководствуясь теми догмами, которые на данный момент выдвигаются правящей верхушкой. Однако на практике проведение этой политики породило доносительство, писание анонимок и привело к моральному разложению общества.

4. Государство вмешивается даже в личную жизнь человека.

В тоталитарном обществе всё: наука, искусство, экономика, политика, философия, мораль и отношения между полами направляются одной ключевой идеей. Одним из важнейших показателей проникновения тоталитарных начал во все сферы жизни является «newspeak» — новояз, который является средством, делающим трудным, если не невозможным выражение иных форм мысли. Ф. Хайек писал: «…легче всего убедить людей в подлинности ценностей, которым их заставляют служить, если объяснить им, что это те самые ценности, в которые они всегда верили, просто раньше эти ценности понимались нерпавильно. Характерная особенность всей интеллектуальной атмосферы тоталитарных стран: полное извращение языка, подмена смысла слов, призванных выражать идеалы нового строя.» .

Однако в конечном итоге это оружие оборачивается против режима. Так как люди вынуждены приспосабливаться к ирриционализму языка, они вынуждены вести существование, прикотором следовать официальным предписаниям невозможно, но необходимо делать вид, что руководствуешься ими. Это пораждает как бы двойной стандарт в поведении тоалитарного человека. Появляются феномены, названные Дж. Оруэллом «doublethink» — двоемыслие и «thoughtcrime» — мыслепреступление. То есть жизнь и сознание человека как бы раздваиваются: в обществе он вполне лояльный гражданин, а в частной жизни проявляет полное равнодушие и недоверие к режиму. Таким образом, нарушается один из основополагающих принципов «классического» тоталитаризма: тотального единства массы и партии, народа и вождя.

Глава 2. Взаимосвязь тоталитаризма и экономики.

Тоталитаризм как экономическая система обречен на распад, поскольку только свободный рынок, движимый только индивидуальными интересами, способен породить достаточную информацию для эффективной и разумной координации социального поведения. Другими словами, свобода является необходимым условием процветающей экономики.

Направление политики «извне», осуществляемое тоталитаризмом, как правило хуже, чем решения, принимаемые на месте заинтересованными сторонами. Исходя из этого и основываясь на личной свободе в рамках закона, автор строит непротиворечивую политическую и экономическую систему.

Невозможно эффективно координировать и управлять экономикой из центра. Тоталитаризм неизбежно столкнется с невозможностью даже с помощью техники эффективно собирать и анализировать данные о личных и групповых предпочтениях и возможностях, многочисленных сопутствующих обстоятельствах. Только система с децентрализованным принятием решений и рыночными принципами взаимодействия — «невидимая рука» — пригодна для современной сложной экономики.

Прогресс происходит от эволюционного процесса поиска ниши, при котором участники рынка экспериментируют с различными методами извлечения прибыли. Большинство из них терпит неудачу, которая затрагивает только их. Но некоторые преуспевают, и от этого выигрывает общество в целом.

Государство не может быть «в некоторой степени» тоталитарным и нет «среднего пути» между тоталитаризмом и свободным предпринимательством. Любой элемент тоталитаризма имеет тенденцию распространяться на все общество в целом и разрушает его.

Если бы правительство не вмешивалось в денежное обращение, не было бы колебаний производства и, следовательно, экономических кризисов. Является ошибкой полумонополистический подход правительств к вопросам денежного регулирования. Поскольку никакая монополия не способна адекватно реагировать на любые ситуации (она просто не содержит необходимых механизмов), это в конечном счете является первопричиной экономических кризисов.

Законы социального развития не могут быть описаны простой теорией наподобие физической. Сложность такой теории не дает использовать ее для эффективного предсказания частных явлений, поскольку потребуется точно знать слишком много параметров, для которых имеются лишь эмпирические значения. В этом смысле возможности науки по объяснению и предсказанию социальных явлений гораздо более ограниченны, нежели в физике.

Если же поддаться искушению попробовать построить такую теорию, которая позволяла бы управлять социальным прогрессом наподобие физического эксперимента, придется создать общество, направляемое мнением некоторой группы лиц. Это сразу прекращает движение мысли. Невозможно допускать наличие реальной свободы в некоторых областях и некоторой другой доктрины во всех остальных.

С тех пор, как в 1920 г. Людвиг фон Мизес написал «Социализм», продолжается спор о логической возможности тоталитарной экономики. Однако, приняв тезис о том, что деньги как инструмент экономического управления несут в себе больше скрытой информации, нежели прямой, невозможно далее держаться командных методов управления производительными силами. Аналогичная ситуация с возможностью управлять распределением доходов на основе некоторой концепции общественных заслуг или потребностей. Если цена, включая цену труда, используется для направления производительных сил, параллельное использование других механизмов регулирования кроме рыночных становится невозможным. В любом случае от концепции тоталитаризма ничего не остается.

В результате тоталитаризм не может существовать «сам по себе», в отрыве от рыночной экономической системы, которая являлась бы источником технологии, инноваций и информации о ценах.

Достаточно интересный постулат, упоминаемый Хайеком, заключается в том, что стоимость и заслуги должны быть двумя различными шкалами. Другими словами, невозможно ранжировать людей согласно некоторой концепции справедливости, независимо от того, базируется ли эта концепция на протестантской этике или чем-либо другом. В то же время легко поддаться искушению и считать, что даже в условиях свободного рынка в «действительно моральном обществе» стоимость и общественная польза могут быть некоторым образом приравнены. Дело в том, что любое такое уравнивание использует понятие социальной справедливости. И сводится к трактовке этого понятия и соотношению его с понятием общественной пользы. Но справедливость подчиняется правилам, которые устанавливают люди. Установление правил людьми не гарантирует распределения благ в соответствии с некоторыми принципами, поскольку никакое положение не является само по себе «справедливым» или «несправедливым». Оно становится таковым лишь постольку, поскольку некто (должностное лицо) является ответственным за такую трактовку.

В том же контексте спонтанный рынок, при котором цены действуют как руководство к действию индивидуума, не способен принимать во внимание, что люди заслуживают или в чем нуждаются (в любом смысле этих терминов), поскольку он создает распределение, которое никем не проектировалось. А то, что никем не спроектировано, и лишь представляет текущее положение дел, не может быть справедливым или несправедливым.

Таким образом, идея о «справедливом» распределении фактически заставляет отказаться от рынка в пользу плановой экономики тоталитаризма, в которой некто решает, сколько причитается каждому члену общества, а ценой этого является полное исчезновение личной свободы.

Заключение

.

Говоря о взаимосвязи тоталитаризма и экономики, можно придити к следующим основным положениям:

Общество как совокупность инициатив отдельных его членов. Понимание того, что независимые и несогласованные действия отдельных лиц приводят к результату, непредсказуемому и недостижимому при помощи централизованного планирования тоталитаризма. Свободная индивидуальная экономическая деятельность порождает сложные социальные отношения и обусловливает все остальные свободы.

Экономика, основанная на «внутреннем знании». Человеческие отношения непредсказуемы и субъективны, рынок является инструментом их регулирования. Явления рынка — прибыль, убыток, конкуренция — поощряют инновации, отвечающие изменяющимся нуждам общества и порождают социальные отношения, которые нельзя построить иным способом.

Необходимость законов. Правильно построенное законодательство лишь ограничивает некоторые рамки, в которых может действовать частное лицо, но ни в коем случае не предписывает, что именно следует делать в конкретной ситуации. Это состоит в противоречии с командными методами тоталитаризма, используемыми правительством, которое пытается предписать некоторое поведение и этим порождает принуждение.

Тирания общественных групп. Политики часто следуют интересам определенных групп. Это приводит к законам, которые продвигают интересы таких групп за счет свободы остальных, развитию бюрократии. Поэтому власть правительства следует ограничивать в конституционном порядке.

Можно указать также на современные признаки кризиса как результат вмешательства правительства во многие сферы, бывшие некогда частной жизнью. Существует противоречие между бюрократией и свободой даже в условиях капиталистического развития.

Теоретики тоталитаризма пытались доказать, что разумное ограничение экономики возможно с использованием достижений техники для решения информационных проблем. Однако крупномасштабный эксперимент по рациональному экономическому планированию при тоталитаризме привел либо к падению национального продукта и распаду экономики (в некоторых странах третьего мира), либо к тоталитарно-полицейским формам правления (в СССР и странах Восточной Европы).

Julian L. Simon. Hayek’s Road Comes to an End. // American Economic Review, April 13, 1992.

Баллестрем К. Г. Апории теории тоталитаризма. //Вопросы философии, 1992, N 5.

Бессонов Б. Фашизм: идеология и практика. М., 1985.

Гаднелев К. С. Тоталитаризм как феномен ХХ-го века. //Вопросы философии, 1992, № 2.

Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к культу людей. Психология политического сознания. //Нева, 1989, N7.

Демократия и тоталитаризм. //Свободная мысль, 1991, № 5.

Джилас М. Лицо тоталитаризма. М. :Новости, 1992.

Загладин Н. В. Тоталитаризм и демократия: конфликт века. //Кентавр, 1992, №№ 7−8.

Игрицкий Ю. И. Концепции тоталитаризма: уроки многолетних дискуссий на Западе. //История СССР, 1990, N 6.

Мазуров И. Фашизм как форма тоталитаризма. //Общественные науки и современность, 1993, N 5.

Оруэлл Дж. «1984» и эссе разных лет. Москва, Прогресс, 1989.

Рахшмир П. Ю. Новейшие концепции фашизма в буржуазной историографии Запада. М. 1979.

Сахаров А. Н. Революционный тоталитаризм в нашей истории. //Коммунист, 1991, № 5.

Семыкина Т. В. Политические режимы. Методические рекомендации. М., 1994.

Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 1. М., :Центр «Новый мир» -1990.

Стариков Е. Перед выбором. //Знание, 1991, № 5.

Толстиков В. С. Рабочий класс и тоталитаризм. //Социологические исследования, 1994, N 1.

Тоталитаризм, авторитаризм и демократия в глобальном контексте. //Латинская Америка, 1990, №№ 1−3.

Хайек Ф. А. Дорога к рабству.// Новый мир, 1991, №№ 7−8.

Цвейг С. Совесть против насилия. Кастеллио против Кальвина. М., 1985.

А. Кун при анализе фашизма вводит понятие «тоталитарного максимума», под которым подразумевается германский национал-социализм. См. Рахшмир П. Ю. Новейшие концепции фашизма в буржуазной историографии Запада. М. 1979, с. 22.

См. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 1. М., :Центр «Новый мир» — 1990, стр. 53.

Там же, стр. 220.

См. Бессонов Б. Фашизм:

идеология и практика. М., 1985, с. 151.

Arendt H. The Origins of Totalitarianism, N. Y., 1951, p. 19.

Arendt H. The Origins of Totalitarianism, N. Y., 1951, p. 21.

Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к культу людей. Психология политического сознания. «Нева», 1989, N7, с. 172.

Цвейг С. Совесть против насилия. Кастеллио против Кальви;

на. М., 1985, с. 360.

Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 3. М., :Центр «Новый мир» -1990, стр. 385.