Роман Д. Дэфо «Роббинзон Крузо» как пространство соц. 
Эксперимента

Единственный раз сердце его тронуто зрелищем окружающей его природы при мысли, что все это — его собственность. Найдя на корабле деньги, он сначала с философской иронией размышляет об их бесполезности в его положении: «Вся эта куча золота не стоит того, чтобы поднять ее с полу». Но это только философия. «Поразмыслив, я решил взять их с собою и завернул все найденное в кусок парусины». И «все найденное» сохраняется в неприкосновенности в течение всех двадцати восьми лет (только — увы! — не принося сложных процентов) и затем при возвращении в Англию оказывается очень кстати.

Буржуазная природа, в нем воплощенная, еще настолько молода и близка к своим плебейским корням, что в течение целых 24 лет Робинзон в состоянии прожить единственно своим трудом. Однако, как только появляется возможность, он становится эксплуататором: первого же человека, который присоединяется к нему на его острове, он делает своим рабом.

Одна из самых интересных сторон Робинзона — полное отсутствие идеализации в характере героя. Правда, он «добродетельный» человек. Но его добродетели такие, которыми действительно отличалась плебейская буржуазия того времени: расчетливость, умеренность, благочестие. Но он не герой.

Дефо не стесняется говорить о его трусости, о его страхах при появлении дикарей или во время бури. Робинзон — рядовой человек, и это появление рядового человека в качестве героя произведения — важный момент в истории буржуазной литературы. До Робинзона в феодальной и классово-компромиссной литературе классицизма рядовой человек мог быть только комическим героем. Дефо сделал его «серьезным» героем, и это огромной важности этап на пути к оформлению буржуазной идеологии равенства и прав человека. Обыкновенность, негероичность Робинзона — одно из главных условий его огромного успеха.

Каждый читатель, ставя себя на его место, мог думать: «И я в тех же условиях оказался бы таким же молодцом» .

Но Робинзону еще далеко до «естественного человека» Руссо. У него нет никаких переживаний, кроме часто практических, вызываемых требованиями его положения. Он живет чисто практической жизнью и еще не создал себе «внутреннего» мира. Вместе с тем важно подчеркнуть, что герой Дефо с самого начала своего пребывания на острове — не «естественный», но цивилизованный человек, не исходный пункт истории, а продукт длительного исторического развития, индивид, лишь временно поставленный в «естественное состояние»: он вооружен трудовыми навыками и опытом своего народа и с успехом пользуется снаряжением, инструментами и другими материальными ценностями, обнаруженными на потерпевшем крушение корабле. Волею обстоятельств оторванный от общества, Робинзон ни на миг не перестает ощущать себя его частицей, остается существом социальным и рассматривает свое одиночество как тягчайшее из выпавших на его долю испытаний. В отличие от Руссо и руссоистов (которые строили свой идеал «естественного человека» не без оглядки на «островную робинзонаду») Дефо никогда не сомневался в преимуществах цивилизации над первобытным состоянием и был убежденным сторонником материального и технического прогресса.

Робинзон — труженик, но вместе с тем он и «образцовый английский негоциант». Весь склад его мышления характерен для британского буржуа начала XVIII в. Он не брезгует ни плантаторством, ни работорговлей и готов отправиться на край света, гонимый не столько беспокойным духом исканий, сколько жаждой обогащения. Он бережлив и практичен, старательно копит материальные ценности. Собственническая жилка проявляется и в отношении героя к природе: экзотически прекрасный уголок земли, в который забросила его судьба, он описывает как рачительный хозяин, составляющий реестр своего имущества.

Хотя Дефо и стремится провести мысль о закономерности перехода от «естественного состояния» к цивилизации, однако, как он сам показывает, между этими двумя формами бытия человека есть большие различия. Жизнь человека в обществе и сложнее и труднее, чем первозданное «естественное состояние». Когда Робинзон возвращается в цивилизованный мир, у него возникает множество новых забот и тревог, связанных главным образом с имущественными делами. Ему удается уладить их, и все же мы слышим в рассказе Робинзона ноты сожаления о той простой жизни, какую ему пришлось вести на необитаемом острове: «Теперь надо было подумать о том, куда направить свой путь и что делать с состоянием, милостью провидения доставшимся мне. Забот у меня было теперь несравненно больше, чем в то время, когда я вел одинокую жизнь на острове и не нуждался ни в чем, кроме того, что у меня было, но и не имел ничего, кроме необходимого, тогда как теперь на мне лежали большие заботы и большая ответственность. Теперь у меня не было пещеры, куда я мог спрятать свои деньги, или места, где бы они могли лежать без замков и ключей и потускнеть и заплесневеть, прежде чем кому-нибудь вздумалось бы воспользоваться ими; напротив, теперь я не знал, куда их девать и кому отдать на хранение».

Подробно раскрывая в романе отношения между Робинзоном и спасенным им от каннибалов Пятницей, Дефо стремится подчеркнуть благородную цивилизаторскую миссию английской буржуазии. В его изображении Робинзон хотя и превращает молодого дикаря в покорного слугу, однако, обращается с ним мягко и гуманно, приобщает его к благам духовной и материальной культуры и обретает в нем благодарного и способного ученика. Явно идеализируя образ Робинзона, автор как бы преподает урок европейским колонизаторам и работорговцам, учит их гуманному обращению с туземцами, осуждает варварские методы покорения диких племен.

Даже свои отношения с Богом Робинзон строит по принципу делового договора, в котором «добро» и «зло», словно статьи прибылей и убытков, с бухгалтерской точностью уравновешивают друг друга. Как и подобает буржуа-пуританину, герой Дефо охотно обращается к Библии, а в трудные минуты апеллирует к Богу. Однако в целом его религиозность носит весьма умеренный характер. Сенсуалист-практик локковской школы, привыкший во всем полагаться на опыт и здравый смысл, постоянно одерживает в нем верх над пуританином-мистиком, уповающим на благость провидения.

Интересны в романе беседы Робинзона с Пятницей о религии: «естественный человек» Пятница, предвосхищая вольтеровского «Простодушного», своими наивными вопросами без труда ставит в тупик Робинзона, вознамерившегося обратить его в христианство.

В среде отечественных литературоведов ранее не принято было обращать внимание на тот факт, что среди всех видов деятельности, совершаемой Робинзоном на острове, важнейшую роль Даниэль Дефо отводит именно работе духовной: «На первом плане стояли религиозные обязанности и чтение Священного Писания, — рассказывает Робинзон, — им я неизменно отводил известное время три раза в день. Вторым из ежедневных моих дел была охота, занимавшая у меня часа по три каждое утро, когда не было дождя. Третьим делом была сортировка, сушка и приготовление убитой или пойманной дичи…» .

Так — в бесконечных трудах духовных и физических — Робинзон избавляется от главных пороков цивилизованного общества: жадности, ленности, чревоугодия, лицемерия. Дефо так изображает историю жизни на необитаемом острове, что становится очевидным: непрекращающийся ни на минуту процесс познания мира и неустанный труд — естественное состояние человека, позволяющее ему обрести истинную свободу и счастье, доставляющее «минуты невыразимой внутренней радости». Тем самым Даниэль Дефо, готовившийся некогда к духовной карьере и человек, безусловно, искренне верующий, и Дефо — выразитель наиболее прогрессивных взглядов своего времени — доказывает, что вся история цивилизаций есть ничто иное, как образование человека человеческим трудом.

Таким образом, во всех приключениях Робинзона Крузо имеет место просветительский эксперимент автора, состоящий из двух этапов — воспитания и испытания Человека. В более узком понимании — это эксперимент по воспитанию и самовоспитанию человека трудом и испытания духовной зрелости, моральных сил личности через труд же. Дефо изобразил сложный процесс становления и развития личности и роль трудовой деятельности в нем.

Заключение

Бесхитростная история о том, как Робинзон построил свою хижину, как обжег первый кувшин, как выращивал хлеб и приручал коз, как соорудил и спустил на воду лодку, на протяжении без малого трех столетий продолжает волновать воображение читателей всех возрастов. Исключительность ситуации, в которую поставил своего героя Дефо, изъяв его из мира денег и поместив в мир труда, позволила автору наиболее ярко высветить в характере Робинзона те его качества, которые проявляются в свободной от торгашеских расчетов, общечеловеческой по своей сути, творческой, созидательной его деятельности. Пафос познания и покорения природы, торжество свободного человеческого труда, разума, энергии и воли к жизни придают книге Дефо необыкновенную свежесть, поэтичность и убедительность, составляют тайну ее обаяния и залог ее бессмертия.

Дефо Д. Робинзон Крузо. — М.: Иностранная литература, 1992. — 308с.

Аникст А. А. История английской литературы. — М.: Учпедгиз, 1956. — 432с.

Елистратова А. Английский роман эпохи Просвещения. — М.: Просвещение, 1966. -543с.

История всемирной литературы / Под ред. С. В. Тураева — М., 1988. — Т.

5. 678с.

История зарубежной литературы XVIII века: Учебник для филологических специальностей вузов / Под редакцией Л. В. Сидорченко.

М.: Просвещение, 1972. -880с.

Папсуев В. В. Даниэль Дефо — романист: К проблеме генезиса романа нового времени в английской литературе ХVIII века. — М.: Просвещение, 1983. — 89с.

Елистратова А. Английский роман эпохи Просвещения.

М.: «Просвещение», 1966. -С.

33.

Там же. С.

38.

История зарубежной литературы XVIII века: Учебник для филологических специальностей вузов / Под редакцией Л. В. Сидорченко.

М.:Просвещение, 1972. — С.

88.

Елистратова А. Английский роман эпохи Просвещения.

М.: «Просвещение», 1966. -С.

44.

Дефо Д. Робинзон Крузо. — М.: Иностранная литература, 1992. — С. 108.

Дефо Д. Робинзон Крузо. — М.: Иностранная литература, 1992. С.

120.

То же, С.

47.

Папсуев В. В. Даниэль Дефо — романист: К проблеме генезиса романа нового времени в английской литературе ХVIII века. — М.: Просвещение, 1983. — С.

55.

Дефо Д. Робинзон Крузо. — М.: Иностранная литература, 1992. — С. 206.

Дефо Д. Робинзон Крузо. — М.: Иностранная литература, 1992. — С. 104.

Антология мировой философии. T. I, — М., 1969, С.210−211.