В такой атмосфере человек вместе с утратой своей веры постепенно теряет свое богообразное достоинство и рассматривается правящим административно-командным режимом как ничего не стоящая тварь, которая подвластна всякого рода их капризам и широкомасштабным социальным экспериментам. Классическими примерами подобных временных социально-государственных состояний являются тоталитарные режимы, установленные в Турции в конце XIX и начале XX в., в Италии — в 20 — 30-х гг., в Германии — с начала 30-х гг., в Чили — в 70-х гг. XX в., а также другие тоталитарные и фашистские режимы. Дело в том, что для всех подобных режимов были характерны чрезмерно централизованная и авторитарная власть, которая находилась в руках партийно-полицейского и военно-бюрократического аппарата, безраздельная идеологическая и пропагандистская монополия, отсутствие конституционного разделения властей, фактическое слияние правящей партии с государственным аппаратом, профсоюзными и иными общественными организациями, фальсифицированные выборы в органы власти и управления и другие командные высоты, пренебрежение к основным правам и свободам человека, преследование иноверцев и инакомыслящих и расправа над врагами народа, стремление к внешней экспансии и к покорению других стран. При таких режимах, где все перестроено на военный лад, объем личной и социальной свободы, содержащийся в установившихся правоотношениях и отраженный в нормах законодательства, существенно искажается и ограничивается неправомерными, неконституционными законами, подзаконными актами и решениями правительства и разного ранга судебно-административных должностных лиц. Право в таких временно установившихся социально-государственных состояниях произвольно и насильно ограничивается и в конечном счете низводится до уровня сугубо идеологизированного сознания верноподданных и безответственных правоохранителей и правоприменителей, которые вынуждены покорно исполнять роли безропотных приводных ремней, «колесиков и винтиков» командно-административной системы.
4.2. Временные власти неправомерных, фашистских и тоталитарных режимов
Любопытно то, что такие состояния зарождались в различных государствах при наличии действующих, с позволения сказать, демократических конституций с провозглашенными в них широкими перечнями основных прав и свобод граждан и состязательных процедур. О таких неестественных и критических состояниях общества Гегель писал: «Деспотизм означает вообще состояние беззакония, в котором особенная воля как таковая, будь то воля монарха или народа (охлократия), имеет силу закона или, вернее, заменяет собой закон». Тем не менее, никакое право временно и относительно сильного не есть правомерное право, поскольку оно не согласуется с вечной и абсолютной волей и силой Бога, с Его порядком и потому, даже если оно облачено монопольной мирской властью, не может оставаться долговечно. Такая безбожная, бессовестная и неправомерная власть вместе с ее официальным законодательством разъедается изнутри в обстановке безответственной вседозволенности одних или правовогоаутсайдерства других, поскольку огромная масса бесправных граждан лишена возможности отвечать за процессы, происходящие в собственной судьбе, судьбах их семей и, наконец, страны. В таких безбожных и печальных состояниях общества, в атмосфере идеологического, психологического и политического насилия ученым и практикующим юристам для своего физического выживания ничего не остается делать, как стать безвольными рупорами и активными проводниками такого узаконенного произвола и насилия. При этом действующим правом становится даже то право, которое в нормальных условиях никогда не может стать правом в собственном смысле того слова и с точки зрения всеобщей свободы и общеобязательного характера истинного права. Ярким фрагментом такого ложного права может служить так называемое телефонное право, которое не нуждается в законодательном закреплении ввиду его фактической достаточной гарантированности со стороны сильных мира сего. Тем не менее несмотря на то, что в таком неправомерном состоянии общества грубая сила и насилие являются факторами более мощными, нежели дремлющее из-за безбожия и безнравственности право, все же насилие является временным переменным фактором для поддержания неустойчивого социального равновесия и порядка. Осознавая это, временные власти неправомерных, фашистских и тоталитарных режимов безотлагательно принимаются за узаконивание того, что им приходится делать ежедневно, чтобы сохранить и укрепить свое положение и установленный ими социальный правопорядок. Они при этом вынуждены возводить в закон даже то, что совершенно безбожно, бессовестно, безнравственно, неправомерно, неконституционно, незаконно и никогда не может стать правом и законом в их истинном смысле.
4.3. Интенсивное неправомерное законотворчество
Истории известно немало образцов подобного противоправного законодательства, которое противоречило основным правам и свободам граждан и объективным закономерностям развития человеческого общества. К ним можно было бы отнести так называемый французский закон Ле-Шапелье 1791 г. для запрещения создания каких-либо общественных союзов; американский Закон Хэтча 1939 г., который жестко ограничивал деятельность федеральных служащих в сфере политики и в профсоюзном движении; антипрофсоюзный Закон Тафта-Хартли 1947 г.; западногерманское постановление о радикальных элементах от 18 января 1972 г., которое санкционировало практику запрета на профессии и привело в начале 1980;х гг. к увольнению многих тысяч человек, и многие другие законодательные акты.
Одним из наиболее классических примеров интенсивного неправомерного законотворчества является чрезвычайное законодательство в фашистской германии начала 30-х гг. XX в. Сразу же после прихода к власти политической партии национал-социалистов в Германии был издан закон, нарушающий конституционные принципы разделения законодательной и исполнительной власти и верховенства действующей конституции. Это был «Закон в целях устранения бедствий народа и государства», который был издан 24 марта 1933 г. В статьях 1 и 2 Закона говорилось, что «государственные власти могут помимо порядка, установленного конституцией, издаваться также имперским правительством.
Законы, принятые имперским правительством, могут уклоняться от имперской конституции". В вышеприведенных текстах фашистских законов нетрудно заметить дух тоталитарной идеологии, социальной демагогии и пропаганды с присущими им выражениями: социалистическая революция, социалистическая рабочая партия, ведущая и движущая сила, носительница государственной мысли, единство партии, государства и народа, вождь, народ, государство и т. д. Подобные идеологические, пропагандистские и политические лозунги и наслоения, определившие противоправный дух этих законов, как известно, привели немецкий народ к внутреннему разделению и, как следствие, к самому разрушительному в его истории кризису, поскольку они не имели ничего общего с его истинным благом, свободой и всесторонним развитием, так как явились террористическими законами. Подобные криминогенные законы и подзаконные акты создавали благоприятные условия для совершения различного рода должностных преступлений (получения взяток, совершения разных махинаций) и тем самым усугубляли назревающий социально-экономический и политико-правовой кризис всей социалистической системы. Упоминание в Конституции РФ об идее или духе права может быть полезной для соответствующей установки правосознания как самих законодателей, так и всех других толкователей и исполнителей российского законодательства .Тем не менее, несмотря на нередкие противоречия между позитивными законами и идеей права, произвольный отход или подмена правоприменительными органами действующих норм закона совершенно недопустима, тем более что это противоречило бы конституционному принципу разделения законодательной и исполнительно-судебной властей. Это также лишило писаный закон его целеполагающего, рационализирующего и стабилизирующего действия, которое исходит из самой конституции и всей системы действующего законодательства. Заключение
В настоящей работе был рассмотрен механизм подобной трансформации: национал-социалисты «унифицировали» сложное федеративное устройство Веймарской республики и создали более удобное для управления унитарное государство Третьего рейха. Путем «параллельного включения» в конституционно-правовую систему Веймарской республики гитлеровского антиконституционного законодательства, которое являлось удобной правовой базой для создания централизованного «паноптического» общества и разрушало конституционный строй демократической Германии, создавалась новая правовая реальность: при формально действовавшей либерально-демократической конституции господствовали фашистский режим и «моноцентрическое государство». Обращение к истории неизбежно заставляет оценивать реальности сегодняшнего дня. И подобные подходы есть в литературе. Так, описывая такого рода проявления в государстве, но уже на примере России XXI в., социолог О. Крыштановская указывает, что в нем «властная пирамида едина, разделение властей отсутствует… Таким образом, следует признать, что отечественный российский законодатель проводит довольно точную грань (по мотиву совершения преступлений и по конкретным действиям виновного лица) между преступлениями ненависти и другими преступлениями, в т. ч. направленными на захват власти, насильственное изменение конституционного строя государства, его территориальной целостности, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность. Хотелось бы высказаться о звучащих предложениях о дополнении УК РФ статьями о нацистской символике.
Прежде всего надо сказать, что ссылки на то, что подобные конструкции (законодательные определения фашизма и нацистской символики) существуют в Германии и Австрии, не могут быть приняты во внимание, поскольку эти страны, особенно Германия, были оплотом нацизма, и для них подобные запреты — часть внешнего (последствия Нюрнбергского Трибунала) и внутреннего (покаяние, искреннее или не вполне искреннее у некоторых представителей нации за совершенные злодеяния) общественного давления. Кроме того, это не может быть также принято во внимание, поскольку в других странах (а это практически все остальные страны, в т. ч. и бывшая фашистская Италия) такого запрета в уголовном законе не существует. Под пропагандой фашизма следовало, соответственно, понимать «…публичное распространение идеологии и оправдание практики фашизма в средствах массовой информации посредством проведения собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирований или посредством публичного использования символов, атрибутов, печатных, изобразительных, аудио-, фото-, кинои видеоматериалов, в которых умышленно прославляется фашизм». Под фашистскими символами и атрибутами необходимо было понимать «символы и атрибуты, использовавшиеся национал-социалистической рабочей партией Германии и фашистской партией Италии и воспроизведенные в любых их формах и разновидностях».
Список литературы
:Адольф Гитлер «Моя борьба» Москва, Т-Око 1992 г.
Баев В. Г.,
Марченко А. Н. «Параллельное (конституции) законодательство» как метод трансформации демократического режима в недемократический: на примере Веймарской республики в Германии. — «Конституционное и муниципальное право». — 2013. — № 5.
Батыр К. И., Поликрпова
Е. В. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права.
т.
2. Москва «Юрист» 2005 г. Белоусов Л. С. «Муссолини: диктатура и демагогия» Изд-во «Машиностроение». М., 1993 г. Боженко А. М. «Черная книга о преступлениях империализма"Изд-во „Военное издательство Министерства обороны СССР“. М., 1968 г. Бровко Л. Н. „Германская социал-демократия в годы фашистской диктатуры 1933;1945“ Москва, НАУКА 1988 г. Буханов В. „Гитлеровский „новый порядок“ в Европе и его крах 1939;1945 гг.“. Изд-во Уральского университета. Екатеринбург, 1994 г."Введение в политологию». Изд-во «Просвещение». М., 1995 г. Геббельс Й.
Последние записи. — Смоленск.: Русич, 1998
Гегель. Философия права. М., 1990
Гриднев А. А. Правовой статус национального советника Палаты Фаши и Корпораций. — «История государства и права». — 2013 — № 11Захарчук, О. С. Организационно-правовая база деятельности карательных органов нацистской Германии Краснодар, 2004
Идея саморазвивающейся правовой системы // Журнал российского права. 2004. N 4. Касаткина А. А. Административно-правовой статус Корпуса финансовой гвардии Италии. — «Административное и муниципальное право».
— 2012. — № 5.Конституции буржуазных стран. Т.
1. М., Л.: Соцэкгиз, 1936
Конституция Италии. Статут Карла Альберта 1848 г. Киев, 1905
Кочои С.М. «Уголовное право. Общая и Особенная части: Краткий курс». — «КОНТРАКТ». — «Волтерс
Клувер". — 2010
Кошелев, Д. А Генезис публичного права Германии (1933;1939): теоретический и историко-правовой анализ Казань, 2003
Кучма В. В. История государства и права зарубежных стран. Волгоград. Издательство Волгоградского государственного университета. 2007 г. Марченко А. Н. Трансформациядемократиивфашистскоегосударство: Веймарскаяконституцияизаконодательствонационал-социалистической Германии Москва 1991
Мацкевич И.М. О предложениях, направленных на дальнейшее совершенствование законодательства об экстремизме. — «Юридическое образование и наука». — 2014. — № 2.Медушевский А. Н. Политическаямысльидискуссии 20-хгодов ХХ В Москва, 2001
Мельников Д. Е. Черная Л.Б. Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933;1945 г. Москва. Политиздат. 1987 г. Овсянин П. «
Конец режима Муссолини". Изд-во «Политиздательство». М., 1965 г. Осипян Б. А. Трансформация права в закон: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М.: ИГПАН СССР, 1991
Осипян Б. А. Правомерный закон и законодательный произвол. — «Адвокат». — 2009. — № 7"Полвека назад. Лидеры войны".
Изд-во «Просвещение». М., 1995 г. Проэктор Д. М. «Фашизм: путь агрессии и гибели» Москва, НАУКА 1985 г. Рудой Г. Я. (пер. с немецкого и составитель) Нацистская верхушка о войне «третьего рейха» против СССР.
Секретные речи. Дневники. Воспоминания. Смоленск .-Русич- 2000 г."Советский энциклопедический словарь". Изд-во «Советская Энциклопедия». М., 1986 гТощенко
Ж.Т.Этнонациональнаяполитика: плюсыиминусы. Москва, 2002
Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / Под ред. З. М. Черниловского. М., 1984. Legge 19 Gennaio 1939, Istituzionedella Camera deifasci e dellacorporazione (далее — Legge N 129). Цит. по: D e Felice R. M ussolini il duce.
V. 2: Lo Statototalitario. T orino, 1981. P. 850 — 853.
Итал. яз. R ealeDecreto 16 dic. 1927, N 2210 Ordinedelleprecedenze a corte e nellefunzioni // GazzettaUfficiale. 1927. 17 dic. Итал.
яз.
