Таким образом, для признания постановлений ЕСПЧ источником гражданского процессуального права на основании ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации и корреспондирующих с ней норм процессуального законодательства необходимо сначала признать их источником международного права, поскольку признание и применение ЕКПЧ в рамках правовой системы еще не означает признания постановлений ЕСПЧ в качестве обязательных. Это связано с тем, что ЕКПЧ может быть частью внутреннего права и применяться судами, в то время как правомочие толкования может быть сохранено за судами, применяющими ЕКПЧ как внутреннее право. Указанный этап в рассуждениях большинства авторов, обращающихся к данной проблеме, отсутствует. Так, признавая постановления ЕСПЧ источником гражданского процессуального права, сторонники данного подхода исходят из положений ст.
1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», согласно которой Российская Федерация признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию и решения ЕСПЧ, а также из пп. b п. 2 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров, предусмотревшего обязанность государств при осуществлении толкования международного договора наряду с контекстом учитывать последующую практику его применения, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования. Это, по мнению И. В. Воронцовой и Т. В. Соловьевой, означает, что мотивировочная часть постановлений ЕСПЧ имеет для национальных органов обязательное значение. Кроме того, указывается, что постановление ЕСПЧ о признании нарушения конвенционных прав налагает на государство обязанность не только произвести выплаты, присужденные в качестве справедливой компенсации, но и принять меры общего характера для прекращения подобных нарушений в рамках национальной правовой системы. Дополнительным аргументом в пользу данного подхода являются Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 г. N.
2-П и от 26 февраля 2010 г. N 4-П, в которых суд пришел к выводу, что, «как и ЕКПЧ, решения ЕСПЧ — в той части, в какой ими исходя из общепризнанных принципов и норм международного права дается толкование содержания закрепленных в ЕКПЧ прав и свобод, — являются составной частью российской правовой системы». Вместе с тем указанный вывод представляется преждевременным, а аргументация — дискуссионной по следующим основаниям. Во-первых, постановления ЕСПЧ прежде всего обращены непосредственно к государству-ответчику и лишь опосредованно к его органам — законодательным, исполнительным, судебным и их должностным лицам, а их обязательный характер еще не свидетельствует о том, что они сами по себе являются источником права.
Скорее всего, речь идет не о необходимости непосредственного их применения национальными судами, а об обязанности государства «трансформировать» их в национальную правовую систему. В этом смысле самостоятельное применение международного права не требуется. Во-вторых, в пп. b п. 2 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров (далее — Венская конвенция) говорится не о всякой практике, а лишь о той, которая «устанавливает соглашение участников относительно толкования договора». В-третьих, представляется, что Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлениях от 5 февраля 2007 г.
N 2-П и от 26 февраля 2010 г. N 4-П не преследовал цели признать практику ЕСПЧ источником гражданского процессуального права. Дело в том, что в юридической науке превалирует понимание правовой системы как комплекса, охватывающего не только право как совокупность правовых норм, но и процедуру их толкования и весь процесс их применения, а также уровень правосознания и состояние складывающегося на этой основе порядка. В этой связи, думается, что КС РФ отнес постановления ЕСПЧ к так называемому информационному прецеденту, т. е. правилу толкования, которое самостоятельным источником права не является, но который стороны и суд учитывают при толковании конвенционных норм, однако прямо на него не ссылаются. Аналогичная позиция высказана В. Д. Зорькиным, который отметил: «Именно в истолковании Страсбургского суда норма, посредством решений национальных инстанций, имплементируется в отечественную правовую систему; в этом случае речь идет уже о „прецеденте толкования“, выраженного самим национальным судом, применяющим Конвенцию в своем решении…». Если вопрос о применении международных договоров следует признать решенным, то универсальное понятие общепризнанных норм международного права в литературе отсутствует. По мнению С. В. Бахина, определение дефиниции общепризнанных норм относится к одному из самых сложных и дискуссионных вопросов.
Еще более дискуссионно отнесение к общепризнанным принципам и нормам международного права решений международных судов. Доктрине известно два подхода к решению данного вопроса. Наиболее обоснованная точка зрения по данному вопросу высказана А. Фердроссом, полагавшим, что судебное решение не может никогда опираться исключительно на отдельные предшествующие решения или доктрину. Оно может их использовать с тем, чтобы установить еще недостаточно ясную норму международного права. Солидарны с анализируемым подходом и большинство отечественных ученых. Так, Б. Л. Зимненко полагает, что, несмотря на присутствие свойства обязательности, такие решения не обладают свойством нормативности и поэтому не могут рассматриваться в качестве источника международного права. Таким образом, основания для признания решений ЕСПЧ источником гражданского процессуального права отсутствуют, а следовательно, у национального правоприменителя отсутствуют основания для распространения на них действия ч. 4 ст.
15 Конституции Российской Федерации и ст. ст. 1, 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Их правовую природу полагаем возможным раскрывать через конструкцию информационного прецедента. В качестве дополнительного аргумента для сделанного вывода назовем п. 4 Постановления Пленума ВС РФ «О судебном решении», согласно которому, поскольку в силу ч.
4 ст. 198 ГПК РФ в решении суда должен быть указан закон, которым руководствовался суд, необходимо указать в мотивировочной части материальный закон, примененный судом к данным правоотношениям, и процессуальные нормы, которыми руководствовался суд. Суду также следует учитывать в том числе постановления ЕСПЧ, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле. Таким образом, следует согласиться с мнением о том, что Пленум ВС РФ отграничил закон как источник права от правоприменительных актов ЕСПЧ. В похожем ключе высказался законодатель и в п. 2 ст. 2 Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», согласно которому размер компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок определяется судом исходя из требований заявителя, обстоятельств дела, по которому было допущено нарушение, продолжительности нарушения и значимости его последствий для заявителя, а также с учетом принципов разумности, справедливости и практики Европейского суда по правам человека.
3.2. Перспективы развития правового регулирования источников гражданско-процессуального права.
В теории государства и права под осуществлением права понимается совершение действий по реализации возможностей, заложенных в содержании субъективного права. В свою очередь, субъективное право представляет собой меру возможного поведения управомоченного лица, обеспеченную соответствующими обязанностями других лиц и гарантированную государством. Это означает, что при осуществлении гражданских процессуальных прав следует четко понимать, какие возможности предоставлены конкретному субъекту, которые он черпает из источников права. В контексте сказанного необходимо прежде всего обратиться к теме новых источников цивилистического процесса, поскольку это позволит сделать вывод о том, насколько эффективно сегодня реализуются права и обязанности участников судопроизводства по гражданским делам. Не вызывает сомнений, что одним из основополагающих принципов демократического общества является принцип верховенства права, закрепленный в Конституции Российской Федерации, а следовательно, относящийся к основам конституционного строя России. В демократическом государстве реализация данного принципа невозможна без существования эффективно действующего механизма судебной защиты прав и свобод человека. Наиболее общие правила реализации права на судебную защиту установлены Конституцией Российской Федерации и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Ратифицировав Федеральным законом от 30 марта 1998 г.
N 54-ФЗ Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и Протоколы к ней, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека на своей территории и приняла обязательство о приоритете в применении правил указанной Конвенции в отношении норм национального права, их прямом и непосредственном действии в правовой системе Российской Федерации, применении судами, в частности при рассмотрении гражданских дел, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем гражданским процессуальным законом Российской Федерации. Компетенция Европейского суда по правам человека в соответствии со ст. 32 Конвенции заключается в разрешении вопросов, касающихся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней, издаваемых в форме постановления, являющегося окончательным и обязательным для государства-делинквента, явившегося стороной по делу. Как отмечает Вилли Фурманн, судья ЕСПЧ с 1998 по 2001 г., Европейский суд правомочен лишь устанавливать факт наличия или отсутствия нарушения норм Европейской конвенции по делу, уже разрешенному высшими судебными инстанциями страны-ответчика.
Конституцией Российской Федерации каждому гарантирована судебная защита его прав и свобод (п. 1 ст. 46), чем обеспечивается доступ к судебной форме защиты, порядок обращения к которой регламентирован нормами гражданского процессуального законодательства. При этом следует отметить, что при толковании данной нормы необходимо учитывать положения ст. 6 Европейской конвенции, реализуемые в прецедентных решениях Европейского Суда, так как указанное право должно соответствовать общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации, являющимся составной частью ее правовой системы Конституции Российской Федерации. Европейские стандарты правового статуса личности в Конституции Российской Федерации получили признание в виде возможности международно-правовой защиты прав человека, так, ч.
3 ст. 46 гарантирует право каждого в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в международные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Эта норма сходна по содержанию с нормой ст. 34 Конвенции. Между тем традиционно в теории гражданского процессуального права в качестве его источников рассматриваются юридические акты, содержащие нормы права, по поводу же санкционированного обычая и судебного прецедента в литературе присутствует широкая дискуссия. Санкционированный обычай большинством ученых не признается источником гражданского процессуального права, поскольку судопроизводство как вид государственной деятельности, регулируемой исключительно из федерального центра, нуждается в единообразии (ст. 71 Конституции Российской Федерации). В ходе судебных реформ второй половины позапрошлого века в проекте Министерства юстиции о преобразовании местного суда местные обряды и обычаи фигурировали в качестве источника гражданского процесса. Так, в «Основных положениях проекта Министерства юстиции» было сказано: «Местный суд образуется из лиц, сведущих в законе и технике судебного дела…
с допущением лишь применения в известных случаях местных обычаев и обеспечением вместе с тем должного единства в устройстве судебной части и надлежащей самостоятельности судей". Что же касается судебного прецедента, то вопрос о нем как об источнике гражданского процессуального права еще более сложен, а соответствующий спор в области науки и практики, начатый еще в XIX в., так и не окончен до сих пор. Так же как и санкционированный обычай, судебный прецедент имел место как регулятор отношений, возникающих в суде при разрешении гражданских дел, еще со времен Судебников, однако Устав гражданского судопроизводства относительно обязательности постановлений, вынесенных в кассационном порядке, отозвался неоднозначно, поэтому единого мнения так и не было выработано. В ст. 815 УГС подчеркивалось, что сенатское решение публикуется для нижестоящих судов в целях руководства. Из этого делалось два прямо противоположных вывода. Отдельные авторы указывали, что это ведет к необходимости анализа решений Сената как источника процессуального права, другие отмечали, что в Уставе нет фразы «для обязательного руководства», а стало быть, такие постановления либо вообще не являются источниками, либо их можно расценить лишь как вспомогательный источник.
Е.В. Васьковский в этой связи писал: «К числу вспомогательных источников процессуального права принадлежит у нас также судебная практика вследствие того, что Сенат признает за своими разъяснениями, даваемыми при разрешении дел в кассационном порядке, обязательное значение для всех подведомственных ему судебных учреждений. Такое же значение, как решения гражданского кассационного департамента, имеют определения того же департамента, а также общего собрания кассационных департаментов…». В настоящее время наблюдается схожая полемика по данной проблеме. Особенно острой она была в период обсуждения и принятия нового гражданского процессуального законодательства. Одни ученые и практики высказали мнение о том, что судебную практику, и в более узком смысле судебный прецедент, нужно узаконить, сделав директивы вышестоящих судов, будь-то выраженные в постановлениях пленумов или в отдельных правоприменительных актах, обязательными для применения нижестоящими судебными органами. В связи с чем Г. А. Жилин пишет, что один из проектов ГПК РФ предусматривал полномочие суда при вынесении решения ссылаться на официально опубликованные постановления Верховного Суда Российской Федерации, принятые по конкретному гражданскому спору. Другие, напротив, считают, что законодательное включение судебного прецедента в состав источников гражданского процессуального права приведет к негативным правовым последствиям на практике, необоснованно расширив компетенцию судов в России. Представители этой точки зрения, кроме того, утверждают, что таким образом высшие судебные инстанции страны будут обладать квазизаконодательными функциями, что нарушит Конституцию Российской Федерации и ряд федеральных конституционных законов.
Г. Л. Осокина высказала следующее мнение: «Сравнительный анализ двух противоположных позиций по вопросу приводит к парадоксальному заключению, суть которого состоит в следующем. С точки зрения процессуальной теории и действующего законодательства правильной представляется вторая позиция: разъяснения, содержащиеся в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации носят рекомендательный характер, т. е. необязательный для нижестоящих судей. Однако первая позиция выглядит более реалистичной, потому что всякое решение нижестоящего суда может быть отменено вышестоящим судом по мотиву неправильного истолкования (применения) закона. Данное положение получило отчасти законодательное закрепление, ибо относится только к деятельности судов надзорной инстанции. Согласно ч. 2 ст.
390 ГПК РФ указания суда надзорной инстанции о толковании закона обязательны для суда, вновь рассматривающего дело". Возвращаясь к Конвенции, можно сказать, что здесь имеет место схожая ситуация. С одной стороны, в отраслевом законодательстве в качестве источника права по вопросам цивилистического процесса называются нормы международного права, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила гражданского судопроизводства, чем те, которые предусмотрены национальным законом, по причине чего применяются правила международного договора. При этом судебный прецедент не указывается в ст.
1 ГПК РФ в числе источников гражданского процессуального права. С другой стороны, интерпретацией Конвенции через собственные прецедентные постановления занимаются страсбургские судьи, чьи акты толкования являются обязательными для стран — участниц Конвенции, поскольку ими безоговорочно признается юрисдикция наднационального судебного института. В итоге можно сделать вывод о том, что в российскую правовую систему инкорпорирован новый источник права — прецеденты Европейского суда по правам человека. Ратификация Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод вводит общеевропейские стандарты права на судебную защиту в национальном праве и определяет дальнейший путь его развития в соответствии с развитием основных прав и свобод человека, провозглашенных международным договором. Основная роль в указанном процессе отводится Суду как наднациональному органу, осуществляющему толкование положений Конвенции путем постановления прецедентов, обязательный характер которых имеет как частное, так и общее значение для государства-делинквента.
Все это нужно было учитывать законодателю при формулировании содержания ст. 1 ГПК РФ, которая сегодня нуждается в соответствующих изменениях и дополнениях, поскольку в ней отсутствуют какие-либо указания на обязательность прецедентных постановлений Европейского суда для российских судей, реализующих определенный порядок гражданского судопроизводства, что, в свою очередь, негативно сказывается на реализации субъективных гражданских процессуальных прав.
Заключение
.
В юридической науке под источником права чаще всего понимают форму выражения правила, внешнюю форму установления и выражения правовых норм. Основным и традиционным источником права вообще и гражданского процессуального права в частности являются нормативные правовые акты, среди которых ключевые позиции занимают законы как акты высшей юридической силы. В соответствии со ст. 71 Конституции РФ гражданское процессуальное законодательство находится в исключительном ведении Российской Федерации. В силу этого соответствующие акты принимаются только на федеральном уровне. Перечислить все нормативные акты — источники гражданского процессуального права — весьма сложно. Поэтому назовем такие, которые юридически наиболее значимы, являются основополагающими, ключевыми для науки гражданского процессуального права и судебной практики. Конституция РФ. Несколько десятков статей Конституции РФ в той или иной степени касаются порядка осуществления правосудия (ст.
19, ч. 5 ст. 32, ч. 1, 2 ст. 46 и др.). Глава 7 прямо называется «Судебная власть». Статья 123 Конституции РФ указывает: «Разбирательство дел во всех судах открытое», «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон».
Закон о судебной системе РФ закрепляет самостоятельность судов, независимость судей. В нем подчеркивается, что создание чрезвычайных судов и судов, не предусмотренных этим Федеральным конституционным законом, не допускается. Закон о мировых судьях определяет порядок деятельности мировых судей, разрешающих некоторые категории гражданских дел. Гражданское процессуальное право — право кодифицированное. Основные процессуальные нормы объединены в главном нормативном акте — Гражданском процессуальном кодексе РФ, вступившим в действие с 1 февраля 2003 г. В нем определены цель и задачи, принципы гражданского судопроизводства, правила подведомственности и подсудности, состав участников разбирательства по гражданским делам, доказательства, порядок судебного разбирательства, вынесения решения, обжалования судебных актов. Источниками гражданского процессуального права являются и иные кодифицированные акты, регулирующие преимущественно материально-правовые отношения. На основе изученного можно сделать следующие предложения:
1) Одной из проблем современной научной доктрины считается проблема иерархии источников гражданского процессуального права и места в ней норм международного права. Безусловно, приоритетное значение в системе международных норм, применяемых в качестве источников гражданского процессуального права, имеют общепризнанные принципы международного права, на которых строятся заключаемые государствами международные договоры. Предлагаю в статье 11 ГПК РФ закрепить значение норм международного права для гражданского процесса РФ. непосредственно в том виде, в котором они провозглашены в первоисточнике и известны странам — участникам международного сообщества.
2) Требует уточнения позиция, согласно которой формально-юридическим источником права является судебный прецедент. Иногда в качестве источников процессуального права при пробелах в законодательном регулировании в литературе называют аналогию закона и права. Однако при разрешении какого-либо казуса по конкретному делу с помощью аналогии закона или права обычные суды не создают правила общего поведения, рассчитанные на неоднократное применение в отношении неопределенного круга субъектов гражданского судопроизводства. Они разрешают конкретную процессуальную ситуацию, руководствуясь законами, регулирующими сходные отношения, или принципами правосудия, закрепленными в законодательных актах. В связи с чем предлагаю так же в статье 11 ГПК РФ четко сформулировать позицию законодателя относится ли судебная практика к источниками гражданского процесса.
3) В статье 1 ГПК РФ предлагаю закрепить указания на обязательность прецедентных постановлений Европейского суда для российских судей, реализующих определенный порядок гражданского судопроизводства, что, в свою очередь, негативно сказывается на реализации субъективных гражданских процессуальных прав. Это обусловлено ратификацией Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод вводит общеевропейские стандарты права на судебную защиту в национальном праве и определяет дальнейший путь его развития в соответствии с развитием основных прав и свобод человека, провозглашенных международным договором. Основная роль в указанном процессе отводится Суду как наднациональному органу, осуществляющему толкование положений Конвенции путем постановления прецедентов, обязательный характер которых имеет как частное, так и общее значение для государства-делинквента.
Список использованных источников
.
Нормативные правовые акты:
Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Заключена в г. Риме 04.
11.1950 // Собрание законодательства РФ, 08.
01.2001, N 2, ст. 163. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам". Заключена в г. Минске 22.
01.1993 // Бюллетень международных договоров, N 2, 1995.
Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.
12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.
12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.
12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.
02.2014 N 2-ФКЗ).Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.
11.1994 N 51- // Российская газета. 2001. N 233. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.
11.2002 N 138-ФЗ // Российская газета, N 220, 20.
11.2002.
Федеральный конституционный закон от 31.
12.1996 N 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» // Российская газета, N 3, 06.
01.1997.
Федеральный конституционный закон от 07.
02.2011 N 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» // Российская газета, N 29, 11.
02.2011.
Федеральный конституционный закон от 21.
07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Российская газета, N 138 — 139, 23.
07.1994.
Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней» // СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
Федеральный закон от 31.
05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Российская газета, N 100, 05.
06.2002.
Федеральный закон от 30.
04.2010 N 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» // Российская газета, N 94, 04.
05.2010.
Федеральный закон от 17.
01.1992 N 2202−1 «О прокуратуре Российской Федерации» // Российская газета, N 39, 18.
02.1992.
Федеральный закон от 15.
07.1995 N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» // Российская газета, N 140, 21.
07.1995.
Материалы судебной практики:
Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П // ВКС РФ. 2004. N 4. Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N.
4-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2010. N 11.
Ст. 1255.
Постановление Конституционного Суда РФ от 27 марта 2012 г. N 8-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» // СЗ РФ. 2012. N 15. Ст. 1810.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» //БВС РФ. 1996. N 2; 2007.
N 5. Постановление Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2004 г. N 4-П; Определение КС РФ от 2 марта 2006 г. N.
22-О // ВКС РФ. 2004. N 2; 2006. N 3. Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г.
N 2-П «По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2007. N.
7. Ст. 932. Научная литература:
Авакьян С. А. Конституция России: природа, эволюция, современность. М., 2003.
Арбитражный процесс: Учебник для студентов юридических вузов и факультетов / Т. К. Андреева, Е. А. Борисова, С. А. Иванова и др.; под ред. М. К. Треушникова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Городец, 2007.
Анишина В. И. Решения российских судов в системе праворегулирования: некоторые проблемы теории и практики // Государство и право. 2007. N 7. Бодрягина О.
Прецедент: подсказка или указка? [ Интервью с Т.Г. Морщаковой] // ЭЖ-Юрист. 2010.
N 15. Бондарь Н. С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений Конституционного Суда РФ). М.: Викор-Медиа, 2006.
Брагова А. Право толкования: конституционные суды и Конвенция о защите прав человека и основных свобод (на примере Венгрии) // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. N 2(81). Витрук Н. В. О юридической силе решений Европейского суда по правам человека // Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия: Материалы Всероссийского совещания. М., 2004.
Витрук Н. В. Практика Конституционного суда Российской Федерации в контексте действия Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Российское правосудие. 2006. N 3. Воронцова И. В., Соловьева Т. В. Постановления Европейского суда по правам человека в гражданском процессе Российской Федерации / Под ред. О. В. Исаенковой. М.: Волтерс Клувер, 2010.
Гарлицкий Л. «Конституционные ценности» и Страсбургский суд // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. N.
6(67). Глазкова М. Е. Значение прецедентной практики Европейского суда по правам человека для отправления правосудия по гражданским делам в Российской Федерации // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2007. N 1. Головко Л. В. Место кодекса в системе источников уголовно-процессуального права // Государство и право. 2009. N.
1. Гражданский процесс: Учеб. / Под ред. М. К. Треушников.
М.: Статут, 2012.
Гражданский процесс: учебник / В. В. Аргунов, Е. А. Борисова, Н. С. Бочарова и др.; под ред. М. К. Треушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014.
Гук П. А. Судебный прецедент: теория и практика. М., 2009.
Женетль С.З., Никифоров А. В. Гражданский процесс. Учебник. М.: Инфра-М, 2014.
Жилин Г. А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы: монография. М.: Проспект, 2010.
Жуйков В.М. ГПК РФ и другие источники гражданского процессуального права // Российская юстиция. 2008. N 4. Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Общая часть: Курс лекций. М., 2010.
Зорькин В. Д. Диалог Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека в контексте конституционного правопорядка // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. N 1(80).Зорькин В. Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2004. N 12. Ершов В. В. Основополагающие общетеоретические и гражданско-правовые принципы права: Моногр. М., 2010.
Калинин А.Ю., Комаров С. А. Форма (источник) права как категория в теории государства и права // Правоведение. 2000. N 6. Кальяк А. М. Самоисполнимость решений Конституционных судов (на примере постсоциалистических государств) // Конституционное и муниципальное право. 2008. N.
2. Ковлер А. И. Права человека и российское правосудие: взгляд из Страсбурга // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2008.
N 3. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Т. Т. Алиев, С. Ф. Афанасьев, А. Н. Балашов и др.; под ред. М. А. Викут. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2014.
Кулапов В.Л., Малько А. В. Теория государства и права: Учебник. М.: Норма, 2011.
Курс доказательственного права: Гражданский процесс. Арбитражный процесс / под ред. М. А. Фокиной. М.: Статут, 2014.
Лебедев М. Ю., Францифоров Ю. В., Чекмарева А. В. Гражданский процесс. М.: Юрайт, 2014.
Левенок А. А. Источники права в современной теории государства и права // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сборник статей / Под ред. В. Ф. Воловича. Томск, 2003.
Малько А. В., Нырков В. В.,. Шундиков К. В. Теория государства и права. М: Кно.
Рус, 2012.
Марченко М. Н. Теория государства и права в вопросах и ответах. М: Проспект, 2013.
Митюков М. А. Исполнение актов Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации // Российская юстиция. 2004. N 6. Мкртумян А. Ю. Судебный прецедент в современном гражданском праве. М., 2008.
Муромцев Г. И. Источники права (теоретические аспекты проблемы) // Правоведение. 2002. N 2. Нефедьев Е. А. Учебник русского гражданского судопроизводства. М., 1900.
Переиздание. Краснодар, 2005.
Практика применения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: Практич. пособ. / Под ред. В. М. Жуйкова. М., 2005.
Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / А. В. Аргунов, В. В. Аргунов, А. В. Демкина и др.; под ред. П. В. Крашенинникова. М.: Статут, 2012.
Пряхина Т.М., Розанова Е. В. Решения Европейского суда по правам человека в правовой системе России // Вестн. МГПУ. Серия «Юридические науки». 2010. N 2. Рехтина И. В. Постановления Европейского суда по правам человека как фактор, обусловливающий динамику гражданского процессуального законодательства России // Современное право.
2011. N 4. Решетникова И. В. Доказывание в гражданском процессе. М.: Юрайт, 2014.
Рыжаков А. П. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). 6-е изд., перераб. // СПС Консультант.
Плюс. 2014.
Султанов А. Р. Правовые позиции постановлений Конституционного Суда Российской Федерации и постановлений ЕСПЧ и их правовое значение для гражданского процесса // Законодательство и экономика. 2011. N 4. Фархтдинов Я. Ф. Источники гражданского процессуального права Российской Федерации: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2006.
Треушников М. К. Практикум по гражданскому процессу. Учебное пособие. М.: Статут, 2014.
Треушников М. К. Развитие гражданского процессуального права России // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве. М., 2004.
Ястржембский И. А. Современное понимание сущности судебного прецедента // Lex russica: Науч. тр. Московский государственной юридической академии. 2004. N 1.
