Рис. 2.
1. Профиль добычи нефти Россией и Норвегией на Арктическом шельфе в 2014 году в млн. барр. В нефтедобыче Норвегии чаще всего применятся два метода начисления амортизации — линейный и по единице продукции («the unit-of-production method»), в модели применен первый из них. И в результате реализации такого арктического проекта достигаются следующие показатели экономической эффективности Таблица 2.2Показатели экономической эффективности арктических проектов в Норвегии
ПоказателиЕд. пзмер. ЗначениеNV (чистый денежный поток)
млн. долл.
9 046,6IRR%21,5Срок окупаемостилет10NPV (дисконт 10%)млн. долл.
1 561,1Срок окупаемости (дисконт 10%)лет12Индекс доходности затрат* (дисконт 10%)ед.1,2Индекс доходности инвестиций** (дисконт 10%)ед.1,9NPV (дисконт 15%)млн. долл.
572,1Срок окупаемости (дисконт 15%)лет13Индекс доходности затрат* (дисконт 15%)ед.1,1Индекс доходности инвестиций** (дисконт 15%)ед.1,4Таблица 2.3Экономическая эффективность арктических проектов в России
ПоказателиЕд. измер. ЗначениеNV (чистый денежный поток)
млн. долл.
7 002,2IRR%20,8Срок окупаемостилет10NPV (дисконт 10%)млн. долл.
1 329.
4Срок окупаемости (дисконт 10%)лет12Итак, при данных параметрах модели арктический проект является экономически эффективным. Стоит отметить, что в условиях Арктики следует ориентироваться на более высокую ставку дисконтирования, позволяющую учесть высокие риски освоения. Но даже при ставке дисконтирования 15% NPV компании имеет положительную величину, а значения индексов доходности затрат и инвестиций, соответственно, больше 1. При таком дисконте проект окупается за 13 лет. Недисконтированный доход государства от налоговых выплат компанией при реализации проекта, равен 20 181,4 млн долл.
Наибольшую долю в выплатах государству занимает налог на добычу «production tax», федеральный налог на прибыль и роялти: 46,1%, 24,1% и 22,2% соответственно. Если сравнить чистый доход компании и государства от реализации данного проекта, то можно сделать следующий вывод: доход государства значительно превышает доход компании (под доходом государства подразумеваются налоговые выплаты и платежи компании). Если налогооблагаемую базу уменьшить на величину транспортных затрат и налога на имущество, связанное с транспортировкой, то суммарная величина роялти уменьшится на 22,5%, а NPV при дисконте 15% возрастет на 14,5% (а доля роялти в доходе сократится до 17,5%). Таким образом, налоговая система Норвегии, основанная на налогообложении финансового результата, позволяет государству изъять значительную долю ресурсной ренты, получаемой при разработке месторождений арктического шельфа, при этом проект остается рентабельным для компании и его реализация приносит ей прибыль. Кроме того, проведенный анализ чувствительности показал, что NPV арктического проекта достаточно устойчив к изменению таких факторов, как цена на нефть, объем добычи, капитальные и текущие операционные затраты: проект становится нерентабельным при снижении цены или добычи на 33%, при увеличении капитальных затрат на 55% и текущих операционных в 6,7 раз. Рис.
2.1. Структура затрат на производственное оборудование в России и Норвегии при реализации арктических проектов
Важным фактором, вызвавшим такую динамику, явилось растущее предложение на мировом рынке нефти, вызванное, среди прочего, ростом нефтедобычи США в связи со сланцевой революцией и большими объемами нефтедобычи стран ОПЕК. В начале 2015 года (по данным на 26.
01.2015) цена нефти упала уже до 44,795 $/барр. для WTI и 46,07 $/барр. для B rent. Если предположить, что рассматриваемое месторождение будет расположено на шельфе за пределами 3 миль, то есть за пределами юрисдикции штата Аляска, то налоговое бремя проекта будет меньше. Компания, осваивая участки внешнего континентального шельфа Арктики, не платит налоги, устанавливаемые на уровне штата. На федеральном шельфе нет налога «production tax», занимающего наибольший удельный вес в выплатах государству при разработке шельфа Арктики (около 50%), налога на имущество, сбора «oil conservation surcharge» и налога на прибыль штата.
В результате этого при эксплуатации условного месторождения, описанного выше, выплаты государству уменьшаются на 35% (роялти, бонус и ренталс остаются на таком же уровне, а федеральный налог на прибыль из-за увеличения налогооблагаемой базы возрастает на 78%). Сравним полученные результаты расчета в налоговых системах рассмотренных стран, уже разрабатывающих месторождения арктического шельфа. При освоении месторождения на континентальном шельфе Арктики накопленные дисконтированные денежные потоки в России и Норвегии имеют достаточно близкие по величине значения, особенно к концу периода реализации проекта. NPV проекта в условиях Норвегии оказывается чуть больше, однако система налогообложения России позволяет окупить проект на год быстрее.
Внутренняя норма доходности (21%), индекс доходности затрат и инвестиций тоже имеют примерно равные величины. На внешнем континентальном шельфе Норвегии доля государства в чистом доходе от разработки условного месторождения равна 71%, в то время как в России она составляет 72,3% (при этом под доходом государства понимается налоговый доход, получаемый от налогов и выплат добывающей компании).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, системы стимулирования компаний в России и Норвегии позволяют недропользователю получить приблизительно равный чистый дисконтированный доход при освоении месторождения на континентальном шельфе Арктики (в России проект окупается чуть быстрее, при этом NPV проекта немного меньше). Приблизительно равный чистый доход от реализации арктического проекта получает и государство (при дисконте 15% соотношение долей государства и компании в чистом дисконтированном доходе практически одинаково в обеих странах).В Норвегии же, в отличие от действуют более жесткие условия налогообложения, в результате чего NPV проекта очень чувствителен к изменению цены и объемов добычи. В условиях нынешней снизившейся цены на нефть некоторые арктические проекты могут оказаться нерентабельными. Однако в случае экономической эффективности проекта, при благоприятной рыночной конъюнктуре и более высоких ценах на нефть, система налогообложения Норвегии приносит значительный доход в бюджет страны от освоения шельфа Арктики (при дисконте 15% доля государства в чистом доходе достигает 90%).Таким образом, налоговый режим играет огромную роль в эффективности арктических проектов, требующих огромных капиталовложений из-за тяжелых гидро-, метеоусловий и большой отдаленности от обжитых территорий. И в условиях текущих низких цен на нефть важность системы налогообложения возрастает, так как добывающим компаниям необходимы благоприятные условия, позволяющие окупить крайне высокие затраты на разработку месторождений на шельфе Арктики. Сформировавшаяся за последний год экономическая и политическая системы в России создает в целом приемлемые условия освоения арктического шельфа (в сравнении с другими странами). Но они сформировались совершенно недавно.
Многие годы, до введения льгот, арктические проекты России оставались нерентабельными, система налогообложения постоянно претерпевала изменения, которые зачастую касались каких-то конкретных месторождений. Однако одного налогового режима недостаточно. Освоение Арктики требует эффективно работающих экономических и политических институтов, которые обеспечат надежность работы инвестора. Нестабильность условий со стороны государства, включая налоговый режим, и слабость институтов — это основные причины малой освоенности арктического шельфа России
Еще одним значимым фактором стало ограничение доступа компаний к разработке континентального шельфа Арктики в России. Сложно ожидать высоких темпов освоения региона, если правом на получение лицензии обладают только три компании (Роснефть, Газпром и Зарубежнефть). Если бы к российскому континентальному шельфу были допущены международные компании на паритетных условиях (а не как участник совместного предприятия, в котором доля Газпрома или Роснефти составляет более 50%), степень освоенности вероятно была бы выше. В США, например, государственных добывающих компаний не существует в принципе. Вследствие такого государственного регулирования на континентальном шельфе Арктики в России в промышленную эксплуатацию введено только одно месторождение (Приразломное). Крупнейший проект по разработке газоконденсатного Штокмановского месторождения, уникального по величине запасов, так и не начал реализовываться. А это месторождение, согласно принятой Энергостратегии РФ, должно было занять ведущую роль в приросте производства энергоресурсов России к 2020 г. В нынешних условиях будущее арктических проектов будет напрямую зависеть от готовности правительств арктических стран приспосабливать условия разработки месторождений к меняющейся ситуации.
При сохранении низких цен на нефть компаниям будет сложнее окупить крайне высокие затраты, необходимые для освоения разработки арктических месторождений. В этой ситуации вероятен серьезный пересмотр стратегии освоения арктического шельфа как корпорациями, так и правительствами стран. Некоторые компании уже заявили и приостановке ряда проектов на Арктике. В определении судьбы арктических проектов ключевую роль, помимо цен на нефть, будут играть два фактора: успешность сокращения издержек компаниями и готовность вносить изменения в регулирование со стороны правительств для создания условий рентабельной разработки шельфа Арктики. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫАлексеев Т. В. Региональная безопасность Арктики под угрозой.
Север России в военно-морском и экономическом отношениях//Военно-исторический журнал, 2014. № 5. С. 74 — 75Антюшина Н. М. Арктика: Новый Формат Международного Сотрудничества. М., 2014 — 306с. Арктический регион: проблемы международного сотрудничества.
Хрестоматия в 3 томах. Том 1. М.: Аспект-Пресс, 2013. -
360с.Барсегов Ю. Арктика. Интересы России и международные условия их реализации. М.: наука, 2015. — 356с. Белявская Л. И. Право недропользования в России и Арктике//Российское государствоведение, 2014, № 2. — С.127 -132Боякова С. И. Современная Арктика: опыт изучения и проблемы. М.: Институт гуманитарных исследований, 2014. -
196с.Буйневич М. В. Вопросы обеспечения информационно — технологического суверенитета в Арктике в контексте актуальных проблем информационной безопасности России//Актуальные проблемы инфокоммуникаций в науке и образовании, 2014. — С.39 — 47Буянов В. С. Арктический вектор внешней политики России//Евразийский Союз: вопросы международных отношений. 2014. № 1−2 (6−7). С. 60−64.Васильев В. В. Особенности и проблемы выделения Арктики в современном законодательстве России//Север и рынок: формирование экономического порядка, 2014, № 41.
— С.43 — 45Егоров Е. Г. Арктика — интересы России и международные условия их реализации. М.: Наука, 2012. -
335с.Егоров Е. Г. Арктика и Северный морской путь. М.: СО РАН, 2011. — 125с. Елисеев Д. Глобальные тенденции развития Арктики: риски для России//Проблемы теории и практики управления, 2014, № 4. — С.62 — 71Залкинд Л. О. Государственное участие в экономическом развитии Арктики России//Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз.
2014, № 1. — С.36 — 51Зерщикова Н. И. Современное социально — экономическое состояние арктической зоны Российской Федерации как основа обеспечения безопасности страны//Север и рынок: формирование экономического порядка. 2014. Т. 1. №
38. С. 21−26.Зиланов В. Россия теряет Арктику? М.: Алгоритм, 2014. -
120с.Инджиев А. Битва за Арктику. Будет ли Север Русским? М.: Эксмо, 2014.
— 224с. Казаков М. А. Национальные интересы России и Финляндии в Арктике: реальность перспективы сотрудничества//Вестник Кемеровского государственного университета, 2014, № 3. — С.92 — 97Калягин В. Н. Российская Арктика: на пороге катастрофы. М.: Центр экологической политики России, 2014. -
206с.Козьменко С. Ю. Национальные интересы России и экономика морских коммуникаций в Арктике//Морской сборник, 2014, № 8. — С.45 — 50Кондраль Д. П. Учет рисков при формировании стратегических альянсов развития Арктики России: методологический и управленческий аспект//Вопросы управления, 2014, № 6. — С.133 — 137Кондратов Н. А. Освоение Арктики: стратегические интересы России//Вестник Северного федерального университета, 2014, № 1, С. 120 — 126Комлева В. В. Россия в современной международной системе координат: новые вызовы и возможности. М.: Проспект, 2014. — 683с.
Лукин Ю. Ф. Российская Арктика в изменяющемся мире. Архангельск, 2012. — 482с. Лукин Ю. Ф. Современная ситуация в Арктике в контексте глобальных трендов//Арктика и Север.
2014. № 16. С.
41−71.Нурышев Г. Россия в современной геополитике. М.: АСТ, 2014. — 505с. Победоносцева В. В. Особенности экономического развития территорий крайнего Севера и Арктики России//В мире научных открытий, 2014, № 7. — С.1395 — 1409
Русанов И.П. О комплексном развитии транспортно — логистических систем в регионах России, прилегающих к Арктике//Вестник Мурманского государственного технического университета, 2014, № 3. — С.540 — 551Сморчкова В. И. Арктика: регион мира и глобального сотрудничества: институциональные предпосылки устойчивого развития. М.: РАГС, 2013. — 243с. Татаркин А. И. Россия в Артике: стратегические приоритеты комплексного освоения и инфраструктурной политики//Вестник Мурманского государственного технического университета, 2014, № 3. — С.573 — 587Томтосов А. М. Арктика как один из центральных инвестиционных приоритетов России//Институциональные и инфраструктурные аспекты развития различных экономических систем, 2014. -
С. 202 — 203Хотькова Е. С. Арктика в современной системе международных отношений и национальные интересы России//Проблемы национальной стратегии, 2014, № 5. — С.9 — 43Швец Н. Н. Нефтегазовые ресурсы Арктики: правовой статус, оценка запасов//Вестник МГИМО Университета. 2014. № 4 (37).
С. 60−67.Шульц В. Л. Сценарный анализ угроз процессам управления реализацией государственной политики России в Арктике//12 Всероссийское Совещание по проблемам управления, 2014. — С.82 — 88Щербаков Г. А. Сибирь и Арктика — главный вектор развития России в 21 веке//Земля, вода, климат Сибири и Арктики в XXI веке: проблемы и решения сборник докладов Международной научно-практической конференции.
2014. — С.82 — 86Ямилов Р. М. Позиционирование России в Арктике: проблемные аспекты//Арктика и Север, 2014, № 17. — С.91 -98
