Наука действительно является человекообразующим явлением. Есть наука, производящая знание, и есть ее различные применения. Но наука и философское познание не есть просто сумма знания, а форма или способ постоянного расширения воспроизведения человеком мира и себя в этом мире. Знание существует в науке лишь как такое содержание, которое производит новое знание; как-то, что все время находится в развитии. И если знание не находится в процессе продуцирования другого знания, тогда, по сути дела, мы уже вне науки.
Выступая против наук и искусств, когда искусствами называли технологические достижения, Руссо ставил вопрос о человеческом смысле науки. Но сами по себе эмпирические аргументы, не приводят ни к чему убедительному, поскольку с равным основанием можно доказывать, что наука имеет благотворное влияние на людей или что «она вырабатывает отвратительные человеческие типы» либо вполне совместима с ними. Но смысл явлений не может быть выводим целиком из всегда ограниченной прагматики. В формировании человека участвуют, прежде всего, конкретные и всегда социальные, культурные, моральные установления, нормы и условности и соответствующие им порядки. Человеческие смыслы и порядки бытия формируются не только воздействием конечного. В ориентации на бесконечную природу нормы нашего бытия, культурные ценности и правила общественной жизни и общения неизбежно оказываются условными.
Сознавать этот факт тоже человечно. В науке человек направлен на явления, которые выходят за пределы конечных целей. Человек — существо уникальное, способное думать о том, чем он сам не является. Объективное познание открывает нам такие гармонии и порядки в мире, которые превосходят конечность его существования. Он строит образ целого, стоящий вне его надежд, упований, стремлений и ценностей. И тем не менее человек в научном познании стремится удерживать в своем внимании образ целого, поскольку этот образ связан с культивированием расширяющегося и обогащающегося восприятия.
В «Общественном договоре» Руссо проводил различие между волей всех и «общей волей» как предельным понятием, своеобразным «идеальным конструктом». В отличие от воли всех или большинства, «общая воля» выражает основные требования и потребности государства. Она руководствуется всеобщим интересом, тогда как воля всех и каждого включает в себя индивидуальные интересы и является лишь суммарным выражением особенных воль. Общая воля определяет все то, что относится к справедливости и к ее нарушению, поэтому она является моральным качеством, принципом добродетели, который невозможно определить арифметически. Общая воля есть «постоянная воля» всех членов общества. В силу ее реализации в обществе все люди являются не просто гражданами, но свободными гражданами. Именно с этой волей должен быть согласован любой закон, который необходимо испытывать открытым обсуждением в народном собрании, где общая воля обнаруживается лишь простым подсчетом голосов. Но если постулируется наличие некоего трансцендентального плана, поверенным которого является мыслитель, тогда этот мыслитель представляет собой как бы абсолютную монаду.
Необходимо общество такого рода, в коем каждый мог жить по своему желанию и разумению и в котором между гражданином и государством не было бы никаких промежуточных инстанций. Идеалом для него здесь оказывалась афинская демократия времен Перикла. Он выдвигал концепцию общества в форме «свободной ассоциации», исключающей всякие политические группировки, партии и религиозные секты. В неотчуждаемой воле народа он усматривал выражение принципа суверенности всех и каждого.
Общая воля должна получить возможность и право непосредственного выражения. «Общественный договор» заканчивается рассуждением о «гражданской религии», принципы которой должны соблюдаться государством и охраняться. Руссо пишет: «Религия по ее отношению к обществу… разделяется на два вида, именно: религию человека религию гражданина». Каждый, кто устраняется от гражданской религии, должен изгоняться из общества как злонамеренный и зловредный элемент.
К гражданской религии относится прежде всего патриотическое изъявление чувств, затем выражение общей воли, которая воплощается в государстве. Но каким образом мы определяем содержание общей воли? Эту волю провиденциально должен знать просветитель, поэтому он имеет право на абсолютную полноту власти. Мыслитель должен стоять во главе царства добродетели, который опирается на общую волю, подчиняющую себе волю каждого отдельного индивида. В этих словах Руссо мы неожиданно слышим голос Кальвина. Ведь и самого Руссо называли «свободным гражданином Женевы». Оправдывая власть Левиафана, воплощающего общую волю, Руссо сближается с Гоббсом. От его имени «неподкупный» Робеспьер ратовал за «Республику добродетели».
Заключение
На почве философской антропологии вырастали социально-политические идеалы эпохи, которые базировались на теории общественного договора. Теория общественного договора именно во Франции приобрела свою классическую завершенность. В работе Руссо, которая так и называется «Об общественном договоре», сформулированы ее основные принципы.
• Предпосылкой общественного союза является «естественное состояние», в котором каждый индивид автономен, самостоятелен и совершенно свободен; каждый волен сам защищать свои естественные права на жизнь, собственность, свободу.
• Поняв преимущества совместной жизни, индивиды заключают договор о взаимных правах и обязанностях, поручая некоему третейскому судье — государству осуществлять общую волю; отныне государство призвано защищать естественные права гражданина.
• Поскольку правительство действует ради общего блага, то ему необходимо подчиняться.
На основе этого были выдвинуты такие принципы гражданского общества, как свобода, равенство, братство, социальная справедливость и гуманизм. Руссо критиковали за то, что он выдумал одиночку «Робинзона», живущего в вымышленном «естественном состоянии», история такого не знала, люди, в том числе и первобытные, всегда жили коллективами.
1. Беркли Дж. Сочинения. — М., 1978.
2. Бэкон Ф. Сочинения: В 2 тт. — М., 1977, 1978.
3. Декарт Р. Сочинения: В 2 тт. — М., 1989, 1991.
4. Локк Дж. Сочинения: В 3 тт. — М., 1985;1988.
5. Момджян Х. Н. Французское Просвещение XVIII в. / Х. Н. Момджян. -
М., 1983.
6. Ньютон И. Математические начала натуральной философии / Исаак Ньютон; пер. с лат. предм. указ. и прил. С. Р. Филоновича. — Изд. 3-е. — М.:
URSS: Изд-во ЛКИ, 2008. — 687 с.
7. Рассел Б. История западной философии. В 3 кн. / Б. Рассел; Подгот.
текста В. В. Целищева. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 2001. — 992 с.
8. Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. Новое время / Дж. Реале, Д. Антисери. — Спб., 1996.
9. Руссо Ж.-Ж. Трактаты. — М., 1969.
10. Спиноза Б. Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье. Трактат об усовершенствовании разума. Этика: (перевод с голландского и латинского) /
Бенедикт Спиноза; примеч. А. А. Храмкова. — М.: Мир книги: Литература,
2007. — 478 с.
11. Юм Д. Диалоги о естественной религии: с приложением статей «О самоубийстве» и «О бессмертии души» / Д. Юм; пер. с англ. и предисл. С.М.
Роговина. — Изд. 2-е. — М.: URSS: Изд-во ЛКИ, 2008. — 193 с
