Назначение осознающего себя Я — конструировать из имеющихся в нём знаний целостную картину мироздания и действовать исходя из неё: само-со-знание. Создавать такую картину следует путём выведения (дедукции) последовательного ряда всех его (мира) определений. Задачу современной ему философии Фихте видел в том, чтобы разработать соответствующую этим целям науку, которую он предлагал назвать наукоучением. Шеллинг дополнил идеи Фихте положением о тождестве мышления и бытия. Тот реальный мир, в котором мы живём, и тот идеальный материал нашего сознания, посредством которого мы его мыслим, представляют собой одно и то же содержание. Разница сохраняется лишь в том, что мир существует вне нас, тогда как все его определения находятся внутри нас, в нашем сознании.
Взяв на вооружение достижения своих предшественников, Гегель приступил к созданию своей научной системы, по ходу чего ему пришлось решать методологические проблемы уже иного плана. Те же указания на отражение внешних реалий существования человека в именниках мы найдем в диссертациях З. М. Гаджи-муратовой [3], Цунъин Лю [10], Т.
Ц. Дугаровой (см.: [6. С. 286]), О. Ж. Кан-жунгу (см.: [7. С. 130—132])идр., где показано включение в именники значений и смыслов элементов всех внешних реалий. Во всех родовых культурах феномен имянаречения развивался параллельно с развитием человеческого самосознания. Удивительным образом в период расцвета родового самосознания многие имена вырастали на пересечении внешних реалий, упорно взращиваемых человечеством в процессе истории: многие имена происходили из названий предметов природы и рукотворных предметов, а также из обозначений качеств, взращенных в контекстах реалий образно-знаковых систем и социально-нормативного пространства. Родовой человек, прежде всего учился притязать на признание и реализовывать свои притязания в пределах создаваемого им рукотворного мира и своего изменяющего отношения к природному миру.
Создавая рукотворный мир, изготовляя орудия, оружие и предметы, обеспечивающие быт в повседневной жизни, человек учился рукотворению предметов и практическому их использованию. Успехи во всех отношениях с предметным миром высоко оценивались членами рода, и человек получал заслуженное одобрение своих притязаний на признание внутри своего рода. Овладение орудиями труда и оружием для поимки и убийства животных в качестве пищи и одежды, для сбора растений в качестве топлива, для устройства шалашей и других простейших жилищ и др. также высоко оценивалось членами рода. Человек реализовывал свои потребности в том, чтобы быть признанным своим родом. В то же время, следуя родовым ожиданиям, не нарушая табу и исполняя родовые обязанности, человек исполнял установления, бытующие в пределах рода, выражал позитивное отношение ко всем образно-знаковым объектам, символизирующим ценностные ориентации рода, и стремился соответствовать бытующим социально-нормативным требованиям и тем самым получал подтверждение своим притязаниям быть признанным. Из биологически предшествующих механизмов подчинения определенным «нормам» постепенно взращивались собственно человеческие социально-психологические отношения людей внутри родовых отношений, сопряженных с правилами отношений ко всем взращиваемым человечеством реалиям. Именно соответствующие родовым ожиданиям формы проявления себя внутри каждой из четырех внешних реалий давали человеку возможность быть признанным членами рода. Третье звено самосознания — половая идентификация.
Распределение обязанностей внутри рода, связанных с гендерными ролями, определяющими половую идентификацию в процессе развития человека от детства до взрослости, давало возможности каждому утверждать себя как мужчину или женщину в пределах тех реалий, которые развивались вместе с общим развитием человеческого рода. Весьма значимой особенностью половой идентификации в рамках родовых культур всегда была глубинная сущностная привязка половой принадлежности к роду занятий: мужчина всегда занимался предписанными его природе видами деятельности, женщина — ее видами деятельности [11; 12; 13; 14; 15; 16; 19]. Родовая половая идентификация принимала в расчет как биологические предопределения, так и социально табулированные отношения противоположных полов. Каждому полу предписывались допущения и запреты в пределах всех внешних реалий (в родовых культурах в рамках предметного мира всегда можно найти предметы, предписанные только мужчинам или только женщинам; в рамках образно-знаковых систем и социально-нормативного пространства можно найти слова, тотемы и пр., предназначенные только для мужчин или только для женщин, а также тайные союзы мужчин и, реже, женщин).Четвертое звено самосознания — психологическое время личности. Весьма трудно осмысливалось время. Оно являло собой категорию, изначально привязанную к природе — циклам года и суток, а также категорию, связанную с рождением и смертью человека, его «уходом» (чаще на небо) и «приходом» «оттуда» через новорожденного. Зачатие, вынашивание и рождение ребенка просчитываются временем. Время мифологизировалось через рождения и смерти, уходы и приходы внутри жизни рода.
Затратное время на изготовление предметов также могло осознаваться и учитываться. Психологическое время конкретного человека возникло много позже, чем началось освоение специфического общеродового времени… Должны были пройти тысячелетия — время, за которое человечество овладевало опытом, накапливало многообразные знания, которые постепенно формировали Великое идеополе общечеловеческого сознания. Время вместе с пространством становилось центром мифологического, религиозного и научного знания. Время и пространство постепенно осознавались как образ и знак. Постепенно время стало рассматриваться как форма протекания механических, органических и психических процессов, как условие движения, изменения, развития. Время в разные исторические периоды в разных человеческих сообществах обретало свое мифологическое, философское, религиозное и научное объяснение. Пространство, как и время, так же в те же исторические периоды в тех же человеческих сообществах обретало свое особенное объяснение в разных мифологических, философских, религиозных и научных постижениях. Помимо названных способов познания человечество изначально училось постигать все дарованные его восприятию и разуму явления природы эмпирическим путем.
Именно поэтому издревле представители родовых сообществ постигали существование неразрывной связи времени и пространства. Древние представители родов практически осваивали и открывали бытие материального мира во времени и пространстве. Однако много позже человечество, научившись рефлексии на себя, открыло возможность индивидуального психологического времени личности. Познание времени и пространства в истории человечества, безусловно, изначально проходило в пределах предметного (рукотворного) и природного (естественного) мира, а с развитием у предков современного человека образно-знаковых систем время стало обретать значение мифологических и философских понятий, которые современные мыслители продолжают упорно познавать в условиях разных отраслей знаний, заинтересованных в постижении пространства и времени во всей их феноменологической сущности. Психология личности как наука берет на себя ответственность за проникновение в суть возникновения и развития такой человеческой способности, как индивидуальное психологическое время личности, которое вбирает в себя не только индивидуальное прошлое, настоящее и будущее каждого современного человека, но и его психологическую и нравственную включенность в историческое прошлое и настоящее всего человечества, его включенность в проблемы будущего человечества, а также его личную ответственность за участие в общечеловеческом стремлении к выживанию человечества во Времени и Пространстве Вселенной и сущностные вклады в это стремление. Пятое звено самосознания — психологическое пространство личности: права и обязанности. Создаваемое в процессе истории социально-нормативное пространство постепенно обретало для человека внутреннее психологическое значение. Человек в своей истории создавал, сохранял, развивал далее, переделывал, строил и надстраивал изначально рождаемые им в незапамятные, доисторические времена некие, свойственные только его гению, реалии, которые на их временном и пространственно-историческом пересечении стали постепенно выступать в качестве условий развития и бытия каждого. Кроме физического пространства, существующего для всех других реалий (пред-метногомира; образно-знаковых систем; очеловеченной природы), социально-нормативное пространство представляло собой накапливающийся опыт нормативного взаимодействия родовых людей внутри своего сообщества через разрешения и табу, через создание определенной совокупности идей и взглядов и соответствующее следование этим новым знаниям. Родовые традиции и родовой контроль, обретенные в опыте жизнедеятельности многих поколений, в рамках своей уникальной ограниченности исподволь формировали сознание и самосознание родового индивида. Все формы развивающегося родового социально-нормативного воздействия на новое поколение и на каждого человека рода и контроля за ними имели исключительное воспитательное и контролирующее влияние.
Именно социально-нормативное пространство в естественном соотнесении его установок на все реалии, создаваемые в условиях родовых предтеч, определяло ценностное отношение к создаваемому предметному и априорно существующему природному миру, ксоздаваемым в истории родов и рождаемым в развивающемся сознании образно-знаковым системам и к самому социально-нормативному пространству. Заключение
Исходя из вышесказанного, можно предположить, что формирование возможностей саморегуляции и становление самосознания — это в значительной мере взаимосвязанные и взаимообусловленные процессы. Если во взрослом возрасте они неразрывно слиты, то в детстве, находясь в процессе становления, их связь может не носить столь явного характера. В таком случае может оказаться важным изучение взаимоотношений этих процессов — становления образа «Я» и возможностей регуляции своего поведения. Можно полагать, что самосознание является первичным по отношению к процессам саморегуляции. Проведенный анализ проблемы позволяет сделать вывод о том, что до появления рефлексивного понимания себя можно говорить лишь об элементах самосознания. Это согласуется и с положением, высказанным В. С. Мухиной: «Что касается личности ребенка, находящейся в процессе развития, то применительно к ней мы говорим лишь о формировании предпосылок, необходимых для достижения всестороннего развития». При этом элементы самосознания принадлежат двум разным структурам: индивидуальному «Я», рождающемуся из самоощущений, и социальному «Я», формирующемуся в результате идентификаций, в первую очередь с полом и возрастом. Развитие самосознания определяется комплексом внешних и внутренних условий. Вместе с появлением элементов самосознания возникают возможности регуляции своего поведения.
Список литературы
Алфеева Е. В. Технологии развития Я-концепции в работе психолога // М-лы III Всероссийского съезда психологов, 25−28 июня 2003 г. — СПб, 2003. — Т.
1. — С.90−94.Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды. М.: Педагогика 1980. -т.
1. — 232 с. Анастази А., Урбина С. Психологическое тестирование. — СПб.: Питер, 2001. — 688 с. Андреева К. В. Методологические проблемы изучения самосознания // М-лы III Всероссийского съезда психологов, 25−28 июня 2003 г. — СПб, 2003. — Т.
1. С.141−144.Аронова Е. А. Взаимосвязь структур самосознания и стиля саморегуляции деятельности // М-лы III Всероссийского съезда психологов, 25−28 июня 2003 г. — СПб, 2003. — Т.
1. — С.204−208.Асмолов А. Г. Психология личности. — М.: Изд-во МГУ, 1990 — 367 с. Бахчеева Э. П. Проблема самосознания: методологический аспект // М-лы III Всероссийского съезда психологов, 25−28 июня 2003 г. — СПб, 2003. — Т.
1. — С.341−345.Бернс Р. Развитие Я — концепции и воспитание. — М.: Прогресс — 1986. -234 с. Божович Л. И. Проблемы формирования личности / Под ред. Д. И. Фельдштейна.
М.: Издательство «Институт практической психологии», Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997. — 352 с. Боязитова И. В. Взаимосвязь самооценки и волевой регуляции в онтогенезе // Психологический журнал. — 1998. т. 19.
— № 4. — С.27−40.Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6-ти томах / Гл. ред. А. В. Запорожец. ;
Т. 4−5. — 367 с. Выготский Л. С., Лурия А. Р. Этюды по истории поведения. Обезьяна, примитив, ребенок. ;
М.: Педагогика-Пресс, — 1993. — 222 с. Зинченко В. П., Моргунов Е. Б. Человек развивающийся. Очерки российской психологии — М.: Тривола, 1994 — 304 с. Зинченко В. П. Миры сознания и структура сознания // Вопросы психологии. — 1991. — №
2. — С.15−37.Кон И. С. Открытие «Я». — М.: Политиздат, 1978. — 367 с. Леонтьев А. Н. Деятельность.
Сознание. Личность. — М.: — 1975. — 345 с. Мерлин В. С. Самосознание // Проблемы экспериментальной психологии личности: Уч. записки. — Т.
77. — Вып.
6. — Пермь, 1970. — С. 164−192.Психология самосознания. Хрестоматия. — Самара: Издательский Дом «БАХРАХ-М», 2000.
— 672 с. Самосознание и защитные механизмы личности. Хрестоматия. — Самара: Издательский Дом «БАХРАХ-М», 2003 — 656 с. Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. —
М.: Политиздат, 1972 — 303 с. Фельдштейн Д. И. Психология развивающейся личности. — М.: Институт практической психологии. Воронеж: НПО «МОДЭК», 1996. — 512 с. Хараш А. У. «Другой» и его функции в развитии «Я» // Общение и развитие психики. — М., 1986.
— С.31−46.Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб: Питер, 1997. 607 с. Чамата П. Р. К вопросу о генезисе самосознания личности // Проблемы сознания. ;
М., 1966. — С.228−240.Чеснокова И. И. Самосознание, саморегуляция, самодетерминация личности // Проблемы психологии личности: Советско-финский симпозиум. — М.: Наука, 1982.
— С. 121−126.Чеснокова И. И. Проблема самосознания в психологии. ;
М.: Наука, 1997. — 144 с. Юнг К. Г. Структура психики и процесс индивидуации. — М.: Наука, 1996. — 269 с.
