Стрессовый синдром у военнослужащих

Введение

В настоящее время, происходит очень много катастроф. В современном мире они неизбежны. В нашей стране происходят как природные катаклизмы, так и военные, политические конфликты. Ярким примером на сегодня это боевые действия в Украине. Проблемой современной социальной ситуации является международный терроризм.

Ранее отмечался, в основном, терроризм людей-одиночек и небольших групп, это захват самолётов, захват заложников с целью покинуть пределы страны. Данные события не имели глубокой следовой реакции у основной массы населения. В последние годы терроризм всё чаще сочетается с явлениями группового экстремизма и вовлекает в свои действия значительное число людей, что ведёт к росту напряжённости у людей. Всё это происходит на фоне природных и техногенных катастроф и значительных социальных перемен. Примерами тому массовые очаги напряжённости на Северном Кавказе и Закавказье, военные конфликты, несчастные случаи в быту, приводящие к большому количеству человеческих жертв.

Среди психотравмирующих факторов особое место занимают локальные военные конфликты. Во всём мире, в том числе и в России, имеется множество очагов напряжённости, сопровождающихся ведением активных боевых действий. Участники локальных конфликтов подвергаются запороговому, по степени интенсивности, воздействию факторов экстремальной обстановки, последствиями которого становятся психические и психосоматические нарушения, оказывающие влияние на все уровни человеческого функционирования (психологический, психофизиологический, социальный) и приводящие к выраженным характерологическим изменениям личности. Посттравматические стрессовые нарушения способствуют формированию особых жизненных сценариев и могут влиять на всю дальнейшую жизнь человека.

На наш взгляд исследование данного вопроса имеет большое общепсихологическое и прикладное значение, в частности, для решения вопросов, связанных с оптимальной организацией реабилитационных мероприятий для военнослужащих, вернувшихся из зон боевых действий, и членов их семей.

Актуальность, теоретическая и практическая значимость проблемы посттравматического стресса, интерес к его изучению, среди отечественных психологов, в последнее время, резко возрос. Тем не менее, многие аспекты данной темы до сих пор не получили своего обоснования. В современной литературе представлено крайне мало работ, посвящённых вопросам развития посстрессового состояния, как и сложной, многофакторной структуры, неразрывно связанной с процессами переработки травматического опыта.

Гипотеза исследования: Мы предполагаем, что возникновение и протекание ПТСР у военнослужащих, участников локальных военных конфликтов, будет иметь свои особенности в сравнении с возникновением и протеканием ПТСР у гражданских лиц, перенесших психотравмирующий стресс, в чрезвычайных ситуациях.

Объект исследования: посттравматическое стрессовое расстройство.

Предмет исследования: особенности посттравматического стрессового расстройства у военнослужащих, участников локальных военных конфликтов и гражданских лиц.

Цель исследования: изучение психологии ПТСР, и определение особенностей его возникновения и протекания у военнослужащих, участников локальных военных конфликтов.

Задачи:

1. Изучить и проанализировать литературу по теме исследования.

2. Организовать и провести исследования наличия ПТСР у военнослужащих и гражданских лиц.

3. Разработать рекомендаций по психокоррекционной работе с ПТСР у военнослужащих.

Эксперимент проводился на базе ККК (Кропоткинского Кадетского Казачьего корпуса им. Трошева). Исследование проводилось среди офицеров, служивших в горячих точках и участников чрезвычайных ситуаций.

В ходе исследования была проведена психодиагностика ПТСР 15 военнослужащих — участников локальных вооружённых конфликтов и 18 гражданских лиц, перенесших психотравмирующий стресс в чрезвычайных ситуациях.

В ходе эксперимента были использованные следующие методики:

Анкета для оценки посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), представленная в приложении А.

Результаты оценки и наличия ПТСР с помощью миссисипского опросника для оценки боевого ПТСР в баллах, представленные в приложении Б.

Курсовая работа представлена на 51 страницах и состоит из введения, двух глав, заключения, приложений и списка использованных источников.

Список использованных источников

состоит из 31 источника. В первой главе рассматриваются психология стрессового синдрома. Во второй главе анализируются особенности стресса у военнослужащих и гражданских лиц в сравнении.

1. Стрессовый синдром у военнослужащих

1.1 Теории известных психологов в изучении природы посттравматических стрессовых расстройств личности

Проблемы медико-психологических и социальных последствий воздействия экстремальных факторов на личность изучаются уже в течение двух тысячелетий. Одно из первых упоминаний о психической психотравме принадлежит историку Геродоту, который дал характеристику афинского воина Эпизелоса, ослепшего от переживаний после Марафонской битвы. Лукреций (I-век до н.э.), по-видимому, впервые указал на реминисценцию как основной элемент травматического невроза у воинов.

Первые, более систематизированные описания психических нарушений, вызванных тяжёлыми психическими травмами и сходных с современными посттравматическими состояниями, относятся ко второй половине XIX века.

Во время гражданской войны в США американские врачи исследовали около 300 военнослужащих, обратившихся к ним за помощью. У обследуемых был диагностирован комплекс нарушений в работе сердечно-сосудистой системы, получивший название «синдром Да Косты» или «раздражённое сердце». Исследователи разделили выявленную патологию на соматический и психологический компоненты. Группа вегетативных нарушений в данном синдроме являлась ведущей и включала в себя самые различные нозологии от диареи до нарушений сердечной деятельности. Во время первой мировой войны комплекс характерных изменений в работе сердечно-сосудистой системы был обозначен термином «солдатское сердце» или «синдром усиления». Это нарушение получило название «шок от снарядов», так как было высказано предположение, что причиной возникающих расстройств являются взрывы военных снарядов.

В 1889 г. Оппенгейм вводит понятие «травматический невроз», где особое внимание уделяется эмоциональному, и психологическому компоненту боевой психической травмы.

Э. Крепелином впервые был использован термин «невроз пожара», для того чтобы обозначить отдельное клиническое состояние, включающее многочисленные нервные и физические феномены. Последние возникают прежде всего как результат различных эмоциональных потрясений или внезапного испуга, которые перерастают в тревожность.

В отечественной психологии проблеме посттравматических стрессовых состояний долгое время не уделялось должного внимания. Только в последние десятилетия появились единичные, крайне разрозненные, и противоречивые исследования, посвящённые различным аспектам данной проблемы (А.Б. Исаев, И. О. Котенев, Н. М. Филлипов, 1989; А. И. Воробьёв, 1991; В. П. Вахов, Г. Б. Колманов, М. М. Кабанов, Л. С. Свердлов, 1992; Р. Ю. Ильюченок, 1993; Т. Д. Дмитриева, Б. С. Положий, 1994;Ц. П. Короленко, Н. В. Дмитриева, 1999, 2000).

М.Ш. Магомед-Эминов выделил несколько основных моделей, объясняющих происхождение посттравматического нарушения. Мы считаем, что в основе каждой из них лежит определённая психологическая концепция, которая внесла свой вклад в формирование общих представлений о природе постстрессовых состояний. В качестве основы для систематизации ведущих групп психологических концепций использован этиологический принцип, то есть степень значимости психологических, когнитивных, эмотивных, поведенческих или социальных механизмов в процессе формирования и развития постстрессовых состояний в той или иной теории или модели.

Первая модель классификации М.Ш. Магомед-Эминова получила название реактивной. Главным её элементом является линейная зависимость между силой стрессора и интенсивностью возникающего нарушения. В качестве теоретического обоснования этой модели можно использовать бихевиоральную концепцию, в рамках которой и действует большинство западных специалистов.

Примером такого подхода является теория Б. Колодзина. Автор рассматривает симптомы ПТСР как «боевые рефлексы», которые помогали человеку выживать в условиях экстремальной ситуации, но в мирной жизни стали существенно мешать процессу реадаптации. Согласно этой теории, степень и сила изучаемого нарушения интерпретируется с помощью поведенческой модели типа «стимул-реакция».

К реактивной теории также можно отнести теорию нейропсихологического или биологического направления.

Е.О.Александров, работающий в рамках этих концепций, так или иначе, связывает патогенез ПТСР с физиологическими процессами, прежде всего на нейронном уровне. Одна из ключевых функций в процессе формирования ответной реакции организма на психотравмирующее воздействие принадлежит лимбической системе. Эта структура головного мозга соединяет подкорковые системы с зоной коры головного мозга и напрямую связана с действием эмоциональных механизмов. Сознательное понимание и оценка происходящих событий является функцией коры головного мозга, в частности — ассоциативных областей зрительных и слуховых участков. В момент стрессового воздействия происходит активизация подкорковых образований мозга, а активность коры резко снижается. В результате произошедшее событие запоминается в лимбической системе, не достигнув ассоциативных участков коры. Вследствие этого не происходит естественной интеграции травмы с мыслями, ощущениями и способностями более высоких уровней. Более того, длительное время трагические воспоминания вызывают сильные эмоциональные и физические реакции из-за выработки некоторого количества нейропептидов, которые активизируют гипоталамус и вновь запускают адреналиновую систему стрессреагирования.

К биологическим моделям можно отнести двухфакторную теорию, изложенную в работе Н. В. Тарабариной, которая, до недавнего времени, выступала основной концепцией, объясняющей механизмы формирования и развития ПТСР.

Основой первой части составляющей данной теории является классический принцип условно-рефлекторной обусловленности ПТСР. В данном случае, основная роль в формировании синдрома отводится собственно травмирующему событию, которое выступает как интенсивный стимул, вызывающий у человека, безусловно-рефлекторную, стрессовую реакцию.

Согласно этой теории, другое событие или обстоятельство, которое само по себе является нейтральным, но каким-то образом, связанным с травмировавшим стимулом-событием, может послужить условно-рефлекторным раздражителем. Оно как бы «пробуждает» первичную травму и вызывает соответствующие реакции по условно-рефлекторному типу.

Вторая часть двухфакторной теории ПТСР включает в себя концепцию поведенческой, оперантной обусловленности развития синдрома: если воздействие событий, имеющих явное или ассоциативное сходство с начальным травматическим эпизодом, ведёт к развитию эмоционального дистресса, то личность постоянно будет стремиться к избежанию этого воздействия.

В современных психологических исследованиях двухфакторная теория развития ПТСР подвергается критике, так как с её помощью трудно объяснить природу ряда присущих только ПТСР феноменов, в частности, постоянное возвращение человека к переживаниям, связанным с экстремальной ситуацией. Зачастую оказывается невозможным установить, какие именно условные стимулы провоцируют появление симптомов, настолько слабой бывает их видимая связь с событием, послужившим причиной травмы.

Кроме того, существенным недостатком этой концепции, по мнению ряда отечественных авторов, является её описательный характер, в процессе которого предметом изучения становятся только внешние реакции человека на воздействие чрезвычайных событий, а не внутренние структуры, механизмы и процессы, участвующие в происходящих изменениях.

Другое объяснение механизмов развития ПТСР — предлагает теория формирования патологических эмоциональных ассоциативных сетей

Р.К. Питмана (1988). Этот подход опирается на существование в памяти человека специфических информационных структур, которые представлены тремя основными составляющими: информацией о внешних событиях и условиях их появления, информацией о реакциях человека на эти события, включая речевые компоненты, двигательные акты, висцеральные и соматические реакции.

Третьей составляющей теории является информация о смысловой оценке стимула и актов реагирования. При определённых условиях эта ассоциативная сеть начинает работать как единое целое, продуцируя эмоциональный эффект. В основе посттравматического синдрома лежит процесс формирования патологических ассоциативных структур. С помощью этой теории был описан механизм развития «флэшбэк» — эффекта, однако такие симптомы ПТСР, как навязчивые воспоминания и ночные кошмары не могут быть полностью объяснены с помощью этой концепции.

Поэтому было высказано предположение, что патологические эмоциональные сети должны обладать свойством самопроизвольной активации, механизм которой следует искать в нейрональных структурах мозга и биохимических процессах, протекающих на этом уровне. Современные исследователи обращают внимание на значимость этой теории, получившей наибольшее признание специалистов, так как, с одной стороны, она даёт возможность осуществлять более дифференцированный подход к процессу формирования ПТСР, а с другой, — основывается на целостной картине взаимодействия эмоциональной, поведенческой и смысловой структур личности.

В мультифакторной концепции А. Мэркера выделяется три группы факторов, которые, по его мнению, приводят к возникновению ПТСР:

— факторы, связанные с травматическим событием: тяжесть травмы, её неконтролируемость, неожиданность;

— защитные факторы: способность к осмыслению происшедшего, наличие социальной поддержки, механизмов совладания; так показано, что те, кто имеет возможность говорить о травме, отличаются лучшим самочувствием и вообще реже обращаются к специалистам;

— факторы риска: возраст к моменту травматизации, отрицательный прошлый опыт, психические расстройства в анамнезе, низкий интеллект и социально-экономический статус.

Согласно мультифакторной концепции, психотерапия работает, прежде всего, над подкреплением защитных факторов, поскольку она ведёт к переосмыслению происшедших событий и усилению совладающих механизмов Но, несмотря на большое количество имеющихся теорий, в современной психологической науке не существует единой концепции, объясняющей механизмы возникновения и развития посттравматических стрессовых расстройств, позволяющей проводить эффективную психопрофилактику, дифференцированную диагностику этого нарушения, и оказывать психологическую помощь.

1.2 Течение посттравматических стрессовых расстройств личности Наиболее важные характеристики ПТСР, на которые необходимо обращать внимание сформулированы Ц. П. Короленко и Н. В. Дмитриевой: [15]

1. Повторное переживание психической травмы во время бодрствования и в сновидениях.

2. Недостаточное эмоциональное участие в межличностных контактах и других аспектах жизни.

3. Признаки нестабильности, депрессии и когнитивных нарушений (отвлекаемость на внутренние ассоциации, плохая концентрация внимания и др.)

К вторичным симптомам ПТСР, которые могут наблюдаться на протяжении многих лет Ю. А. Александровский, О. С. Лобастов, Л. И. Спивак, Б. П. Щукин относят депрессию, тревогу, импульсивное поведение, алкоголизацию и наркотизацию, психосоматические заболевания, нарушение чувства времени.

Чаще всего эти симптомы не рассматриваются комбатантами как непосредственная причина их обращения к специалистам. Это может быть связано с подавлением тягостных воспоминаний, недопониманием важности влияния травматического события и многими другими факторами. В этом случае при подозрении на наличие ПТСР целесообразно выяснить клиническую картину этого расстройства, которая чаще включает в себя следующие проявления: [23]

— нарушения сна в большей степени предъявлены кошмарными сновидениями, для которых характерно фотографически точное воспроизведение действительно пережитых событий, а также импульсивные движения, сопровождающиеся криками;

— социальное избегание, дистанцирование и отчуждение от других, включая близких членов семьи;

— изменения в поведении, эксплозивные вспышки, раздражительность или склонность к физическому насилию;

злоупотребление алкоголем или наркотиками в целях «снятия остроты» болезненных переживаний, воспоминаний или чувств;

— антисоциальное поведение или противоправные действия;

— депрессия, суицидальные мысли или попытки к самоубийству;

— высокий уровень тревожности.

У лиц, с признаками ПТСР по мнению Ю. Н. Шанина, В. И. Захарова, А. А. Стрельникова, В. В. Грызунова часто обнаруживаются соматические и психосоматические расстройства в виде хронического мышечного напряжения, повышенной утомляемости, мышечно-суставной, головной, артритоподобной болей, язвы желудка, боли в области сердца, респираторного симптома, колита, ессирующей астении (послелагерная астения, наблюдающаяся после возвращения к нормальной жизни в виде быстрого старения, падения веса, психической вялости и стремления к покою), посттравматические рентные состояния (нажитая инвалидность с осознаваемой вторичной выгодой от заболевания).

В исследованиях Ю. А. Александровского, О. Н. Кузнецова, В. М. Лыткина подчёркивается необходимость учёта дополнительных этиопатогенетических факторов, которые могут значительно изменить картину психологических переживаний и психопатологических проявлений. К их числу, как правило, относятся: вид, масштаб, временные параметры чрезвычайной ситуации, климато-географические условия, полноценное информационное обеспечение, своевременность и эффективность оказываемой помощи, профиль пострадавших (культуральные особенности, пол, возраст, наличие опыта оказания помощи) и спасателей (организованные коллективы, добровольцы, специализированные бригады, характер выполняемой работы); профессионально-бытовые условия. Более систематизировано эти факторы представляются в классификации «экстраординарных» признаков окружения: [27]

1. Пространственно-временные — существование в чужой среде, оторванность от близких, информационная блокада, длительное нахождение в ограниченном пространстве, отсутствие линии фронта и тыла, систематические военные рейды.

2. Природно-ландшафтные — непривычные природные и климатические условия, горная местность, нехватка чистой воды.

3. Социальные — непопулярность и отверженность войны в обществе, невозможность её эффективного идеологического обоснования.

4. Военно-технические — партизанский характер войны, некомпетентность военачальников, «дедовщина», минные поля, засады, трудности с преодолением реального врага.

5. Национально-этнические — антинародный характер войны, в которой принимают участие женщины, старики и дети, фанатизм и отсутствие страха у противника.

Посттравматические стрессовые расстройства разделяются по форме проявления, динамике протекания, интенсивности симптомов на острые, отсроченные, хронические.

Острые ПТСР, возникают сразу же после травматического события, и длятся от нескольких часов, до нескольких дней или недель. При отсроченных ПТСР длительность «инкубационного периода» между травматическим событием и появлением симптомов ПТСР составляет от 1 года до 10 лет.

Хронические ПТСР характеризуются чередованием обострений стрессовых реакций и периодов ремиссий.

Отмечается также неявная форма ПТСР, когда отсутствуют характерные клинические признаки, а преобладает социально-психологическая дезадаптация (неадекватное поведение, пристрастие к алкоголю, наркотикам, затруднения в обучении, трудоустройстве, семейной жизни).

В динамике психогенных расстройств, вследствие экстремальных ситуаций, согласно американской классификации выделяют четыре фазы: [17]

«героическая» (начинается во время травматической ситуации и длится несколько часов);

«медового месяца» (наступает после экстремальной ситуации и длится от недели до шести месяцев);

«разочарования» (длится от двух месяцев до двух лет);

восстановления.

В нашей стране принято выделять пять стадий ПТСР — мобилизации, иммобилизации, агрессии, депрессивных реакций, восстановительного процесса.

В ряде случаев проявления ПТСР представлены у больных в разных сочетаниях и соотношениях. В зависимости от преобладания тех или иных нарушений выделяются такие варианты ПТСР как эксплозивный, астенический, астено-органический, ипохондрический, астено-депрессивный, психопатоподобный, паранойяльный.

Ретроспективный психопатологический анализ состояния больных выявляет отчётливуюэтапность динамики ПТСР: этап начальных проявлений ПТСР, этап отдалённых проявлений ПТСР, восстановительный этап. При этом социальная адаптация часто находится в обратно пропорциональной зависимости со сроками давности пережитой экстремальной ситуации. Стойкие и выраженные нарушения социально-трудового приспособления возникают не на первых этапах, а в период отдалённых проявлений ПТСР.

Важную роль в развитии и протекании ПТСР играют защитные механизмы.

Высокий уровень функционирования психологических защит позволяет человеку сохранить внутреннюю целостность без какой-либо психотравмирующей работы с экстремальным опытом. Ветеран при помощи Эго защитных механизмов, отделяет себя от собственных болезненных переживаний и помещает их в «контейнер», который обеспечивает ему психологическую защиту от внедрения в сознание травматических воспоминаний. Эта изолированная часть памяти несёт в себе очень сильный негативный энергетический заряд, который под воздействием некоторых факторов провоцирует возникновение резких аффективных реакций. Поддержание психозащитных механизмов вызывает переутомление, бессонницу, раздражительность, нарушение концентрации внимания и памяти. Таким образом, неадаптивное психозащитное поведение само по себе является проблемой, которая в дальнейшем приводит к усугублению посттравматической симптоматики и формированию хронических форм ПТСР.

В результате исследований Ф. В. Бассиной, М. К. Бурлаковой, В. Н. Волкова, затрагивающих проблему действия психологических защит в ходе развития постстрессовых состояний, было выявлено, что наибольшее влияние авторы уделяют роли примитивных Эго-защит в данном процессе. Эта группа психологических защит нуждается в ещё более тщательном изучении, так как закономерности психоэволюционного развития включают в действие именно эти механизмы в целях установления менее болезненных отношений ветерана с собственным травматическим опытом войны. Этот опыт представляет собой сокрушительную угрозу для целостности «образа Я», внутренних и внешних взаимодействий и, в конечном итоге, единству психической и физической организации личности.

Болезненный опыт, как утверждает Е. О. Александров, полученный в результате воздействия на личность факторов экстремальной обстановки, не умещается в привычный социальный стереотип восприятия, что приводит к его игнорированию и подавлению всех связанных с психогенией эмоций. Таким образом, политика отрицания вырабатывается как ответ на негативное восприятие окружающими травматического опыта участников военных конфликтов. Эта позиция существенно осложняет терапевтическую работу с ветеранами, так как приводит к вытеснению информации, связанной с экстремальной ситуацией. Ветеран отделяет от себя болезненные переживания, помещая их в некоторый контейнер. Этот процесс лежит в основе феномена инкапсуляции боевой травмы.

Ц.П. Короленко, Н. В. Дмитриева, Е. Н. Загоруйко в своей работе отмечают, что диссоциация опыта экстремальной ситуации со временем требует всё большего количества энергетических затрат, в результате чего появляется сверхдлительность, бессонница, переутомление, раздражительность, нарушения внимания и памяти. Эти феномены вносят существенный вклад в развитие проявлений постстрессовых состояний.

Многие психотерапевтические стратегии направлены на высвобождение психической энергии, которая используется для формирования психозащит группы избегания, необходимых, для интрапсихической адаптации индивида к собственному проблемному состоянию. Таким образом, основная опасность, связанная с действием отрицания и вытеснения, заключается в том, что они, что они не позволяют осуществлять реальную работу с травмой. В свою очередь, подавленные травматические переживания оказывают серьёзное влияние на нейрогуморальные процессы организма. При длительном воздействии посттравматического стресса гормональная система не может поддерживать на необходимом уровне количество эндоморфинов — внутренних успокоительных гормонов. Это приводит к употреблению искусственных средств, что вызывает развитие алкогольной и наркотической зависимостей. Кроме этого, реализация аддиктивной потребности изначально представляет собой способ снятия эмоционального напряжения и своеобразную попытку решения проблем реадаптации, хотя в большинстве современных исследований приводятся данные о том, что с увеличением стажа наркотизации идёт процесс формирования «наркоманического дефекта», а аддикция приобретает статические черты. Вследствие этого высказывается предположение о том, что психогении в патогенезе наркомании при развитии постстрессовых состояний имеют только триггерную (пусковую) функцию.

О.Н. Кузнецов и В. М. Лыткин рассматривают алкоголизацию и наркотизацию как один из возможных вариантов дезадаптивных форм поведения, детерминируемых наличием постстрессового состояния и активизацией психологических защит группы избегания. В этой связи необходимо остановиться ещё на одном психозащитном механизме — подавлении. Как уже было отмечено, этот тип Эго-защиты отличается от вытеснения степенью осознаваемости процесса избегания травматической информации, сознательному подавлению подвергаются не только воспоминания о психогении, но и стереотипные формы реагирования, приобретённые в условиях сверхинтенсивных воздействий факторов боевой обстановки.

Б. Колодзин указывает, что боевые рефлексы" комбатанта, позволившие ему выжить в военных условиях, не принимаются и вызывают негативную реакцию в обществе. Результатом подобной ситуации является то, что ветеран вынужден постоянно контролировать своё поведение с невозможностью разрядить высокое внутреннее напряжение. Всё это находит своё отражение в проявлениях постстрессовых состояний и вносит существенный вклад в формирование дезадаптивных форм поведения.

Р.А. Зачепитский отмечает, что в качестве наиболее простого способа снятия внутренней эмоциональной напряжённости выступает замещение. Немотивированная агрессия, высокий уровень конфликтности в общении, большое число актов насилия, общая враждебность представляют собой стрессогенные патологические действия, позволяющие разрядить энергию стенических эмоционально-вегетативных реакций, направленных на объект, замещающий недостижимый и неустранимый стрессор.

Ещё одной причиной формирования подобных деструктивных стратегий поведения является включение психологических защит компенсаторного типа, в частности, идентификация с агрессором. З. Фрейд в первых исследованиях, посвящённых механизмам Эго-защит, указывал, что часто для преодоления страха или тревоги человек сознательно или непроизвольно начинает «идентифицировать себя с агрессором». Такая позиция предполагает отождествление личности с действительно существующим или потенциальным врагом, что делает человека менее уязвимым при реальном столкновении с ним.

М.Ш. Магомет-Эминов также указывает на опасность идентификации с врагом, что становится ещё более вероятным, если в вооружённом конфликте принимают участие граждане одного государства. Именно такая ситуация складывается в отношении военных действий на территории Чеченской республики. Положение усугубляет тот факт, что многие команды используют в качестве ведущего мотив мести за погибших друзей. Историческая реальность, в свою очередь, может предоставить множество примеров того, что месть является основным стимулом борьбы для кавказских народов, — так автор приходит к выводу, что с возвращением ветерана в мирную жизнь общество рискует получить в его лице слабую проекцию того чеченца, с которым он боролся. Таким образом, выявление и анализ защит группы компенсации и, в частности, механизмов идентификации, необходимо для более полного понимания природы постстрессовых состояний. Кроме того, подобный анализ может помочь спрогнозировать возможные отклонения в поведении личности, принимавшей участие в активных боевых действиях (имеется в виду применение патологических вариантов компенсаторных механизмов).

Идентификация описывается Э. И. Киршбаумом, А. И. Еремеевой как высший тип психологических защит, в числе которых также рассматриваются такие когнитивные Эго-защиты, как интеллектуализация, рационализация, фантазирование, переоценивание и т. д., а также группа проективных защит.

Проецирование представляет для нашего исследования особый интерес в связи с тем, что одной из важнейших функций этого механизма является формирование социальной диспозиции «свой-чужой», где «свой» — это тот, кто похож на проецирующую личность, а «чужой» не обладает необходимыми качествами. Этот психологический феномен хорошо прослеживается в условиях военных локальных конфликтов и обеспечивает необходимый уровень адаптированности к внешним условиям. Развитие и активизация «программного реагирования» делает возможным перенос «чёрно-белого» восприятия на условия мирной жизни. В некоторых психотерапевтических подходах данное явление рассматривается в качестве одного из диагностических критериев постсрессового состояния. Кроме этого, в результате деятельности данного типа защиты формируется поведение на основе конфликтогенных мотиваций активного оборонительного поведения и самоутверждения, что, по нашему мнению, может лежать в основе появления у комбатантов проблемы внешнего локуса контроля. Такая позиция позволяет человеку снять с себя ответственность за собственное поведение и выбрать активную обвиняющую стратегию в отношении других людей, обстоятельств, государства и т. д. Большинство психотерапевтических подходов так или иначе затрагивает проблему наделения объекта воздействия личностной ответственностью за собственные действия, особенности реагирования, чувства и эмоции в процессе психологической помощи постстрессовых состояний.

Следующая группа психологических защит носит название когнитивных. Л.А. Китаев-Смык описывает две основных мыслительных стратегии в процессе переживания экстремального опыта: [30]

1. Активизация мышления.

Этот процесс представлен следующими направлениями:

композиционная концептуализация подразумевает интегративное осмысление всей информации о стрессогенном событии, которой располагает субъект. В результате в сознании выстраивается сравнительно упрощённое схематизированное представление о травме с выделением главных, по мнению комбатанта, аспектов и с отсеиванием субъективно малозначимых;

декомпозиционная концептуализация экстремальной ситуации предполагает дезинтегративное осмысление информации, при котором расширяется сфера осмысляемых когнитивных стимулов, поступающих в данный момент, извлекаемых из памяти или креативно воссоздаваемых.

Оба вида стрессовой активизации мышления имеют адаптационно-защитное значение и направлены на совладение с болезненными переживаниями. Оптимальным является гармоничное сочетание или чередование первого и второго типа стратегий.

2. Гиперактивизация мышления.

Чаще всего этот процесс сопровождается появлением вегетативных проявлений ПТСС — бессонница (как пример защитного бодрствования), боязливость, гиперподвижность и т. д. Гиперактивизация мышления представляет собой один из возможных способов «ухода» от решения проблемы реальной переработки травматических переживаний. Примером, иллюстрирующим данный процесс, может служить выполнение личностью замещающих задач, не имеющих отношения к психогении и позволяющих избегать воспоминаний о травме. Кроме того, возможно развитие противоположной тенденции, которая предполагает резкое снижение когнитивной активности. В экстремальных ситуациях это чаще всего связано с физиологическими процессами, например, обмороками. Этот тип защитного реагирования объясняет такие феномены ПТСС, как фрагментальные амнезии.

В число психологических защит когнитивной группы включены рационализация, интеллектуализация, изоляция и сублимация. Роль этих защит в процессе формирования постстрессовых состояний ещё недостаточно изучена. Ф. В. Бассин предполагает, что основной функцией рационализации и интеллектуализации является снижение интенсивности негативных чувств через уменьшение субъективной значимости произошедших событий. В силу болезненности травматического опыта формируется устойчивая тенденция снижения субъективной значимости любых контактов с реальным пространством. В результате этого процесса возникает позиция направленности в себя, которая лежит в основе появления самоотчуждённости и избегания эмоционально насыщенных отношений.

Изоляция, следующий тип когнитивных психологических защит, тесно связан с механизмами вытеснения, но предполагает контейнирование не всего травматического события, а только негативных переживаний, связанных с ним. Вследствие этого, ветеран может спокойно описывать самые страшные картины своего боевого опыта, не допуская к осознанию возникающие эмоциональные реакции и переживания. Чаще всего такая позиция в отношении собственных чувств приобретает устойчивый генерализованный характер, так как защитным механизмам сложно осуществлять «выборочный подход» к эмоциональной сфере. В результате, все проявления каких-либо чувств оказываются блокированными. Таким образом, механизмы изоляции лежат в основе эмоциональной гипостезии. Итак, интенсивное и неосознанное использование Эго-защитных механизмов ведёт к образованию или развитию критериальных признаков посттравматических стрессовых состояний. Тем не менее, неоднократно обращалось внимание на то, что нормативное использование психозащит необходимо для эффективной социально-психологической адаптации и поддержания положительного «образа Я».

В зарубежной психологии разработано множество теорий описывающих возникновение и протекание ПТСР. В отечественной психологии проблеме посттравматических стрессовых состояний долгое время не уделялось должного внимания. Только в последние десятилетия появились единичные, крайне разрозненные, и противоречивые исследования, посвящённые различным аспектам данной проблемы.

В результате проведённых исследований учёными были выделены основные характеристики ПТСР, динамика его протекания, определена роль защитных механизмов в развитии и протекании ПТСР.

Но, несмотря на большое количество имеющихся теорий, в современной психологической науке не существует единой концепции, объясняющей механизмы возникновения и развития посттравматических стрессовых расстройств, позволяющей проводить эффективную психопрофилактику, дифференцированную диагностику этого нарушения, и оказывать психологическую помощь.

2. Особенности стресса военнослужащих и гражданских лиц в сравнении

2.1 Методы психодиагностики постравматического синдрома В психодиагностике насчитывается более тысячи методов, которые можно представить в виде схемы:

1. Методы психодиагностики на основе наблюдения.

2. Опросные психодиагностические методы.

3. Объективные психодиагностические методы, включая учёт и анализ поведенческих реакций человека и продуктов его труда.

4. Экспериментальные методы психодиагностики.

В своём исследовании мы использовали наблюдение, беседу, опрос, тестирование.

Наблюдение — наиболее распространённый метод, с помощью которого изучают психологические явления в различных условиях без вмешательства в их течение. Невмешательство — важная характеристика метода, определяющая его достоинства и недостатки. Достоинства — в частности, то, что объект наблюдения, как правило, не ощущает себя таковым — не знает о наблюдении и в естественной ситуации ведёт себя естественно. Однако при наблюдении неизбежен ряд трудностей. Прежде всего, хотя можно в некоей степени предвидеть изменения ситуации, в коей происходит наблюдение, невозможно их контролировать, а влияние неконтролируемых факторов может существенно изменить общую картину. Кроме того, наблюдение не свободно от субъективности позиции наблюдателя.

Несмотря на все предосторожности, наблюдение всегда характерно некоей субъективностью; оно может создавать установку, благоприятную для фиксации значимого факта, что порождает интерпретацию фактов в духе ожиданий наблюдателя. Отказ от преждевременных обобщений и выводов, многократность наблюдения, контроль другими методами исследования позволяют увеличить объективность наблюдения.

Использование наблюдения предполагает наличие программы наблюдения, где перечислены все ожидаемые действия и реакции наблюдаемых, частота появления коих в тех или иных ситуациях фиксируется наблюдателем.

Недостаток метода наблюдения — значительная трудоёмкость. Поскольку исследователя интересует не всякое проявление поведения, но лишь связанное с конкретной исследовательской задачей, он вынужден выжидать интересующих его форм поведения или психических состояний. Кроме того, для надёжности выводов нужно убедиться в типичности некоего свойства, что вынуждает проводить длительные или повторные наблюдения, а также применять другие методы.

Анкета — методическое средство для получения первичной социально-психологической информации. Представляет собой набор вопросов, каждый из которых логически связан с центральной задачей исследования, и возможные варианты ответов.

Тестирование — метод психодиагностики, использующий стандартизированные вопросы и задачи — тесты, имеющие определённую шкалу значений. Применяется для стандартизированного измерения индивидуальных различий. Позволяет с известной вероятностью определить актуальный уровень развития у индивида нужных навыков, знаний, личностных характеристик и пр.

Тестирование предполагает, что обследуемый выполняет определённую деятельность: решение задач, рисование, рассказ по картинке и прочее — в зависимости от используемой методики.

Методики.

Большинство методик представляют бланковые методики — такие в которых испытуемому предлагают серию суждений или вопросов на которые он должен в устной или письменной форме дать ответ. По полученным ответам судят о психологии испытуемого. Данные методики просты как для использования, так и для и обработки получаемых результатов.

Второе место занимают опросные методики, в процессе применения которых, исследуемому задаются устные вопросы, а исследователь отмечает и обрабатывает его ответы. Эти методики хороши тем, что не требуют подготовки специальных бланков и позволяют психодиагносту вести себя в отношении испытуемого достаточно гибко. Недостаток — их субъективность.

Третье место занимают рисуночные психодиагностические методики. В них для изучения психологии и поведения испытуемых используются созданные ими рисунки.

Первый и третий из описанных типов методик могут иметь два варианта: ручной и компьютерный. В ручном варианте методика с начала и до конца используется без применения электронных средств. В компьютерном варианте тестовый и рисуночный материал можно предъявлять через экран дисплея, а процессор использовать для вычислений и печати результатов.

Для диагностики симптомов постстрессового нарушения разработаны специальные стандартизированные тестовые методики. Наиболее часто для этой цели используются: Миссисипская шкала для выявления ПТСР, Анкета, состоящая из 16 вопросов, позволяет определить наличие и степень ПТСР.

Миссисипский опросник для оценки посттравматического стрессового расстройства содержит 35 высказываний людей, принимавших участие в боевых действиях. Каждому утверждению даётся шкала от 1 до 5, испытуемый отмечает те высказывания, которые наиболее соответствуют его ощущению по поводу данного высказывания. Общая сумма баллов с достоверностью до 90% позволяет разделить обследуемых на две группы: на лиц, имеющих ПТСР и не имеющих ПТСР.

Сокращённый вариант методики содержит 378 утверждений, с его помощью можно получить профиль, построенный на основании показателей 10 базисных шкал методики и 3 шкал достоверности.

10 базисных шкал:

1. Сверхконтроль. 2. Пессимистичность.

3. Эмоциональная лабильность.

4. Импульсивность.

5. Женственность — мужественность.

6. Ригидность.

7. Тревожность.

8. Индивидуалистичность.

9. Оптимистичность.

0. Интроверсия.

В процессе обследования испытуемый оценивает как «верные» или «неверные» по отношению к нему утверждения, которые отражают картину самочувствия обследуемого, его привычки, особенности поведения, отношение к различным жизненным явлениям и ценностям, нравственную сторону этого отношения, специфику межличностных контактов, направленность интересов, уровень активности и настроения и прочее.

Данные полученные в ходе исследования:

Ход исследования.

Схема экспериментального исследования включала в себя следующие этапы:

1. Установление контакта с испытуемым, объяснение общих целей и задач работы, снятие некоторых страхов в отношении всей диагностической процедуры, что необходимо для повышения уровня доверия к организаторам эксперимента. Данный этап мотивирует испытуемых на искреннюю и результативную работу.

2. Проведение анкетирования. (Приложение А.)

3. Предъявление теста на диагностику наличия постсрессовых состояний: Миссисипский опросник для оценки посттравматического стрессового расстройства.

4. Предъявление теста на выявление уровня социально-психологической адаптации испытуемых: компьютерная версия стандартизированного многофакторного метода исследования личности СМИЛ (ММРI).

5. Сравнительный анализ ПТСР военнослужащих и гражданских лиц.

Характеристика респондентов.

С целью изучения психотравматического синдрома у военнослужащих было обследовано две группы клиентов Центра. Первая группа военнослужащие, участники локальных вооружённых конфликтов (10 человек) из них: 5 человек — участники войны Афганистане, 3 человека — участники первой Чеченской кампании, 2 человека — участники во второй Чеченской кампании. Вторая группа гражданские лица, перенесшие психотравмирующий стресс (10 человек), из них: вынужденные переселенцы из зоны Чернобыля — 7 человек, из числа переживших теракт в Домодедово- 1 человек, пережившие теракты -2 человека.

Все респонденты — мужчины. Возраст от 22 до 37 лет. Среди них по результатам анкетирования наличие ПТСР у:

Военнослужащих:

легкая степень -2 человека (7- 9 баллов);

средняя — 3 человека (10−11 баллов);

тяжелая -5 человек (12 и более баллов).

Гражданских лиц ушедших в отставку легкая степень — 4 человека;

средняя — 6 человек;

тяжелая — 0 человек.

Диагностика по Миссисипскому опроснику также подтвердила наличие ПТСР у всех респондентов (приложение Б.).

2.2 Организация исследования Методические приёмы для проведения диагностического обследования должны быть удобными для изучения той или иной сферы личности.

Перед началом диагностического обследования с целью установления первоначального контакта с респондентом рекомендуется проводить так называемое диагностическое интервью, которое может касаться любой темы. Психолог должен хорошо владеть методикой его проведения. Обычно интервью отличается следующей структурой:

а) введение — привлечение к сотрудничеству «настройка»;

б) свободные, неуправляемые высказывания клиента;

в) общие вопросы;

г) подробное исследование;

д) попытка ослабить напряжение и заключение с выражением признательности клиенту;

е) во время диагностического интервью обращаться к клиенту нужно только по имени.

Вопросы, которые задают, бывают трёх видов:

1. прямые, непосредственно касающиеся исследуемого предмета;

2. косвенные, снижающие опасность внушения;

3. прожективные вопросы, которые сочетаются с идентифицированием клиента с группой или каким-то лицом.

Диагностическое интервью не должно быть длительным и скучным. Необходимо применять разные модификации в соответствии с задачами диагностики.

Психолог должен выработать соответствующую систему записи для большей объективности результатов. После проведения первичного знакомства с клиентом можно начинать собственно психодиагностическое обследование.

Организация диагностического исследования.

До начала психологической диагностики психологу необходимо тщательно ознакомиться с характеристикой на клиента.

Перед началом обследования для установления эмоционального контакта с клиентом, правильного отношения к психологу необходимо провести беседу.

В результате психодиагностического исследования ветерана, направленного на выявление посттравматической симптоматики, психолог заполняет схему особенностей индивидуальной реадаптации, которая включает в себя следующие процессы и характеристики:

1. Травматический эпизод. Основные характеристики психотравмы: когда, как долго и насколько интенсивным было воздействие психогении. Тип травмы: единичная или множественная; были ли осложнения, в том числе ранения, контузии, черепно-мозговые травмы. Какие реакции проявлялись в момент воздействия чрезвычайной ситуации.

2. Вторичные стрессы. Особенности личностной и социальной адаптации после возвращения из «горячей точки» или пережитой психотравмирующей ситуации: наличие развода, потеря работы, смерти близких людей, низкий уровень эмоциональной поддержки со стороны значимых людей, нестабильное материальное положение, отсутствие признания военных заслуг со стороны общества и практического применения боевому опыту, отсутствие профессиональных и личностных перспектив развития.

3. Активизация психозащитных форм реагирования. Определение ведущего типа психологических защит, его степени интенсивности, а также общего уровня напряжённости психозащитного поведения.

4. Формирование и усиление симптомов ПТСР. Диагностика постстрессового нарушения, выявление симптомов, вызывающих наибольшее беспокойство у самого ветерана и его близких. Когда и как впервые появился симптом, что влияет на его усиление и ослабление, изменяется ли симптоматика с течением времени.

5. Дезадаптивные формы поведения. Выясняются основные причины межличностных конфликтов и способы их решения, отношение к алкоголю и прочим психотропным веществам.

Очень информативным источником является отслеживание невербальных сигналов как во время диагностического интервью, так и в дальнейшей работе с клиентом. Невербальные формы подачи информации позволяют выявить наиболее болезненные участки травматического опыта, ресурсные состояния, а также наличие или отсутствие практической эффективности проводимых мероприятий.

Диагностическое исследование даёт необходимую информацию о структуре личности комбатанта, индивидуальных особенностях протекания ПТСР, динамике его развития, основных характеристиках психозащитного поведения и реакциях личности на болезненное состояние.

В процессе обследования необходима спокойная доброжелательная обстановка, приветливый эмоциональный тон, уважительное отношение к личности клиента, необходимо руководствоваться принципами партнёрства, индивидуальности и терапевтической поддержки, которые во многом помогают установить личностный контакт с комбатантом и мотивировать его на дальнейшую работу.

В процессе первой беседы с ветераном целесообразно выяснить наличие или отсутствие некоторых особенностей во внутреннем состоянии и поведении комбатанта, которые указывают на присутствие непроработанного травматического опыта:

— нарушения сна, которые представлены кошмарными сновидениями с характерным фотографически точным воспроизведением действительно пережитых событий, а также импульсивными движениями, сопровождающимися криками;

— социальное избегание, дистанцирование и отчуждение от других, включая близких членов семьи;

— изменения в поведении, эксплозивные вспышки, раздражительность или склонность к физическому насилию;

— злоупотребление алкоголем или наркотиками, в целях «снятия остроты» болезненных переживаний, воспоминаний или чувств;

— антисоциальное поведение или противоправные действия, отсутствие которых в подростковом возрасте косвенно указывает на ПТСР;

— депрессия, суицидальные мысли или попытки к самоубийству;

— высокий уровень тревожности или психологической неустойчивости;

— неспецифические соматические жалобы, например, головная боль. У лиц с признаками ПТСР часто обнаруживаются соматические и психосоматические расстройства в виде хронического мышечного напряжения, повышенной утомляемости, мышечно-суставной, головной, артритоподобных болей, язвы желудка, боли в области сердца, распираторного симптома, колита.

2.3 Состояние здоровья военнослужащих и гражданских лиц после перенесенной психологической травмы Нарушения, развивающиеся после пережитой психологической травмы, затрагивают все уровни человеческого функционирования (физиологический, личностный, уровень межличностного и социального взаимодействия), приводят к стойким личностным изменениям не только у людей, перенесших психотравмирующий стресс, но и у очевидцев, и у членов их семей.

В своей работе мы использовали анкету для определения наличия и степени ПТСР, СМИЛ и Миссисипский опросник, затем провели сравнительный анализ полученных результатов военнослужащих — участников локальных вооружённых конфликтов с результатами, полученными по этим же методикам при диагностике гражданских лиц, перенесших психотравмирующий стресс.

Особенности психоэмоционального состояния военнослужащих по СМИЛ позволяют увидеть процентное соотношение. Самый высокий процент — 72,01% - импульсивность; индивидуалистичность — 69,6%; ригидность — 67,49%; эмоциональная лабильность — 49,49%; нервно-психическая напряжённость и сверхконтроль — 68,22%. Иными словами, описываемые группы людей характеризуются склонностью к переживанию тревоги.

У гражданских лиц самый высокий процент по шкале пессимистичности — 72,78%; сверхконтроль — 67,74%; тревожность — 62,23%.

По первой шкале «сверхконтроль» средние показатели гражданских лиц и военнослужащих незначительно отличаются друг от друга. 1-я шкала выявляет у некоторых респондентов механизм защиты по типу «бегства в болезнь», при этом болезнь — явная или мнимая — является как бы ширмой, маскирующей стремление переложить ответственность за существующие проблемы на окружающих, как бы единственно приемлемым способом оправдания своей пассивности.

По второй шкале «пессимистичности» показатели гражданских лиц (72,78%) намного выше, чем военнослужащих (59,35%). Высокий процент пессимистичности у гражданских лиц характеризует их состояние как неудовлетворённость, склонность к волнениям и такие высокие показатели по шкале пессимистичности констатируют наличие депрессии. Депрессивный тип реагирования вовсе не является универсальной и сугубо обязательной реакцией на психотравму и развивается на почве определённой предиспозиции. Показатели по этой шкале выявляют не только пониженное настроение в связи с негативными переживаниями, но и личностные особенности — склонность к острому переживанию неудач, к волнению, неуверенность в себе.