Понимание капитализма К. Марксом и М. Вебером

Глава 1. Анализ капитализма у К. Маркса

1.1 Противоречия в капитализме у К. Маркса

1.2 Классы и противоречия у К. Маркса

1.3 Критика капитализма у К. Маркса Глава 2. Противоположность понимания капитализма у К. Маркса и М. Вебера

2.1 Современный капитализм К. Маркса и множество капитализмов М. Вебера

2.2 Характеристики капитализма К. Маркса и М. Вебера

2.3 Значение идей К. Маркса и М. Вебера о капитализме Глава 3. «Капиталистический дух» и типы капитализма у М. Вебера

3.1 «Капиталистический дух» М. Вебера

3.2 Веберовская типология капитализмов

3.3 Критика веберовской типологии капитализма Заключение Список использованной литературы

Существует мысль, полузабытая сегодня ввиду ее кажущейся тривиальности, что социология — это прежде всего и главным образом (причем совсем не только по ее «истоку») теоретическое осмысление капитализма, взятого, однако, не в одном из его измерений — пусть это будет даже политэкономическое измерение, в рамках которого впервые определилось само это понятие, — а в его культурно-исторической целостности, воплощающей в себе «единство многообразия» самых различных его измерений.

Если уже экономический анализ, какому Адам Смит подверг современное ему общество, получившее впоследствии название «промышленного общества» (у Сен-Симона и Конта) или капиталистического (у Маркса, но не только у него одного), открывал возможность социологической расшифровки соответствующих теоретических понятий, то в русле примкнувшей к нему социально-философской традиции, — а она включала не только линию, ведущую через Сен-Симона к основоположнику социологии, но и ту, что вела через Гегеля к создателю материалистической «науки обществе», — эта возможность шаг за шагом превращалась в действительность. Так что в итоге капитализм предстал уже даже как не столько политэкономическое, сколько социологическое понятие, экономившее, подчас, агрессивную тенденцию к «снятию» в себе его собственно социологического содержания. М. Веберу, пришедший к своей версии социологии через немецкую историческую политэкономию, предстояло развить дальше эту общую тенденцию социологической «расшифровки» понятий и категорий политической экономии капитализма.

Хотя Вебер, не упускавший случая подчеркнуть, «насколько… в разработке всех своих формулировок» он «обязан самому факту существования классических трудов Зомбарта с их четко поставленными проблемами», в то же самое время оговаривался, что «все основные положения» его «Протестантской этики» были «высказаны в значительно более ранних» его работах (и, как следует из контекста этой оговорки, независимо от зомбартовских исследований), — тем не менее остается фактом, что впервые общие контуры веберовской концепции капитализма прорисовывались с определенностью именно в цикле статей, объединенных этим общим названием. Причем в немалой степени определенностью своих контуров концепция, предложенная Вебером в «Протестантской этике», была обязана именно ее полемической направленности против тех решений, какие предложил Зомбарт. Это был ответ на те самые проблемы, четкость постановки каковых заслужила столь высокую его" Вебера, оценку.

В приведенном веберовском утверждении четко обозначены два при важных пункта, резко отличающие точку зрения Вебера от концепции Зомбарта также Маркса, к которому тот был очень близок в общем понимании капитализма. Из авторов, занимавшихся исследованием идей К. Маркса и М. Вебера о природе капитализма, выделяются исследователи: Кравченко А. И., Зарубина Н. Н., Железняк Н. Н., Давыдов Ю. Н., Барг М. А., Арон Р. и др. Также необходимо отметить работы М. Вебера «История хозяйства», «Город».

Предмет работы — социология К. Маркса и М. Вебера.

Объект работы — природа капитализма.

Цель работы — исследование идей К. Маркса и М. Вебера о природе капитализма.

Задачи:

1) изучить анализ капитализма у К. Маркса;

2) рассмотреть противоположность понимания капитализма у К. Маркса и М. Вебера;

3) анализировать «Капиталистический дух» и типы капитализма у М. Вебера.

Глава 1. Анализ капитализма у К. Маркса

1.1 Противоречия в капитализме у К. Маркса

Учение Маркса — это анализ и постижение умом современного ему капиталистического общества: механизма его функционирования, структуры, неизбежного изменения. Несомненно, Маркс считает, что современные общества представляют собой общества Индустриальные и научные в противоположность военным и теологическим. Но вместо того чтобы главным в своей интерпретации сделать антиномию между прежними обществами и сегодняшним, Маркс в центр своего исследования ставит противоречие, присущее, по его мнению, современному обществу, которое он называет капиталистическим.

В то время как позитивизм рассматривает конфликты между рабочими и предпринимателями как маргинальные процессы, погрешности индустриального общества, которые можно относительно легко исправить, в учении Маркса конфликты между рабочими и предпринимателями, или — если пользоваться марксистской терминологией — между пролетариатом и капиталистами, предстают главным фактом жизни современных обществ, раскрывающим их сущность и заодно позволяющим предвидеть историческое развитие.

Замысел Маркса заключается в истолковании противоречивого, или антагонистического, характера капиталистического общества. В определенном отношении все творчество Маркса являет собой попытку продемонстрировать, что этот антагонизм неотделим от фундаментальной организации капиталистического уклада и в то же время служит движущей силой исторического прогресса. 1. C.214]

Если хорошо усвоить, что главное в учении Маркса — положение об антагонистическом характере капиталистического строя, то сразу же становится понятно, почему невозможно отделить социолога от человека действия, ибо демонстрация антагонистического характера капиталистического строя непреодолимо подводит к провозглашению саморазрушения капитализма, а заодно и к подстрекательству людей к тому, чтобы немного содействовать осуществлению этой предначертанной судьбы. 19. C.367]

Капиталистическое общество характеризуется двумя видами противоречий, которых, впрочем, идет речь в научных работах Маркса. Представлены они и в «Манифесте Коммунистической партии».

Первый вид — противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Буржуазия непрерывно создает все более мощные средства производства. Но производственные отношения, т. е., по-видимому, одновременно отношения собственности и отношения распределения, не перестраиваются в том же ритме. Капиталистический строй в состоянии производить все больше и больше. Однако вопреки этому росту богатства уделом большинства остается нищета.

Это порождает второй вид противоречий — между ростом богатства и растущей нищетой большинства, который со временем приведет к революционному кризису. Пролетариат, который составляет и будет все больше и больше составлять громадное большинство населения, конституируется в класс, т. е. общественную единицу, стремящуюся к взятию власти и преобразованию общественных отношений. Итак, пролетарская революция будет отличаться по характеру от всех революций прошлого. Все революции прошлого совершались меньшинством ради меньшинства. Пролетарскую революцию совершит громадное большинство в пользу всех. Пролетарская революция будет означать, таким образом, конец классам и антагонистическому характеру капиталистического общества. Эта революция, которая закончится одновременно уничтожением капитализма и классов, будет порождена самими капиталистами. Капиталисты не могут не потрясать общественную организацию. Вовлеченные в жесточайшую конкуренцию, они не могут не приумножать средства производства, не увеличивать одновременно численность пролетариата и его нищету. 20. C.164]

Противоречивый характер капитализма выражается в том, что рост средств производства вместо того, чтобы вести к повышению уровня жизни рабочих, вызывает двойственный процесс: пролетаризацию и пауперизацию.

1.2 Классы и противоречия у К. Маркса

Маркс не отрицает, что между капиталистами и пролетариями есть множество промежуточных групп: ремесленники, мелкая буржуазия, торговцы, крестьяне-собственники. Но он убежден в следующих двух положениях. С одной стороны, по мере развития капитализма будет проявляться тенденция к кристаллизации общественных отношений между двумя, и только двумя, группами — капиталистами и пролетариатом, С другой стороны, двум, и только двум, классам открыта возможность создания политического режима и идея социального режима. Промежуточные классы не обладают ни инициативой, ни историческим динамизмом. Существуют только два класса, которые в состоянии поставить на общество свое клеймо. Один из них — класс капиталистов, другой — класс пролетариев. Ко времени решающего конфликта каждый будет вынужден примкнуть либо к капиталистам, либо к пролетариям. К моменту взятия власти пролетарским классом произойдет решительный поворот в ходе истории. В самом деле, антагонистический характер, присущий всем известным до наших дней обществами, исчезнет. Маркс пишет об этом так: «Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова — это организованное насилие одного класса для подавления другого, Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса. 8. C.124]

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех".

Этот фрагмент характерен как выражение одной из важнейших идей Маркса. В начале XIX в. все публицисты были склонны рассматривать политику или государство как вторичное по отношению к таким главнейшим явлениям, как экономические или социальные. Маркс не лишен этой общей склонности, он тоже считает что, политика или государство суть явления вторичные по отношению к тому, что происходит в самом обществе. 8. C.131]

Следовательно, он представляет политическую власть как выражение общественных конфликтов. Политическая власть есть средство поддержания господствующим, эксплуататорским классом своего господства и эксплуатации."

Если рассуждать в этом направлении, то уничтожение классовых противоречий должно логически повлечь за собой исчезновение политики и государства, поскольку политика и государство представляют собой, по-видимому, побочный продукт или выражение общественных конфликтов.

Таковы сюжеты одновременно исторического видения и политической пропаганды Маркса. Здесь они излагаются упрощенно, но Марксова наука ставит себе целью строгое доказательство этих своих положений: об антагонистическом характере капиталистического общества, о неизбежном саморазрушении столь противоречивого общества, о революционном взрыве, который положит конец антагонистическому характеру нынешнего общества. 13. C.152]

Таким образом, в центре замысла Маркса — истолкование капиталистического строя как противоречивого, при котором преобладает классовая борьба. Маркс изучает (или считает, что изучает) классовую борьбу в капиталистическом обществе и обнаруживает в разных исторических обществах эквивалент наблюдаемой им классовой борьбы. По Марксу, классовая борьба обнаруживает тенденцию к упрощению. Разные общественные группы поляризуются: одни вокруг буржуазии, другие вокруг пролетариата. Движущей силой истории будет развитие производительных сил; оно приведет посредством пролетаризации и пауперизации к революционному взрыву и построению впервые в истории неантагонистического общества.

1.3 Критика капитализма у К. Маркса

капитализм маркс вебер политический

Сам Маркс в отрывке, может быть, самом известном из всего написанного им вкратце изложил свою социологическую концепцию в работе «К критике политической экономии (Предисловие)», опубликованной в Берлине в 1859 г., он так выражает свои мысли: «Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом, В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил». Совокупность этих «Производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной «ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства, от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. [15. C.179]

Таковы ведущие идеи экономической интерпретации истории. Пока речь не шла о сложных философских проблемах: в какой мере эта экономическая интерпретация соответствует или не соответствует материалистической философии? Какой точный смысл следует вкладывать в термин «диалектика»? Пока что достаточно придерживаться ведущих идей, которыми, очевидно, являются идеи, изложенные Марксом, и в которых, кстати говоря, содержится ряд двусмысленностей, поскольку точные рамки базиса и надстройки могут стать и уже стали предметом бесконечных дискуссий.

Маркс упрекает экономистов-классиков за то, что они считают законы капиталистической экономики законами универсального действия. По его же мнению, каждому экономическому строю присущи свои экономические законы. Экономические законы, открытые классиками, обнаруживают свою истинность лишь как законы капиталистического строя. Таким образом, Маркс переходит от идеи универсальной экономической теории к идее специфичности экономических законов каждого строя. Вместе с тем нельзя понять данный экономический строй, если не рассматривать его социальной структуры. Существуют экономические законы, свойственные каждому экономическому строю, потому что они служат абстрактным выражением общественных отношений, характеризующих определенный способ производства. Например, при капитализме именно общественной структурой объясняется сущность эксплуатации, и точно так же общественная структура определяет неизбежное саморазрушение капиталистического строя. {15. C.192]

Из этого следует, что Маркс стремится быть объективным, объясняя одновременно способ функционирования капиталистической системы с точки зрения ее социальной структуры и становление капиталистического строя с точки зрения способа функционирования. Маркс — экономист, стремящийся быть одновременно и социологом. Постижение функционирования капитализма должно способствовать пониманию того, почему в условиях существования частной собственности люди подвергаются эксплуатации и почему этот режим обречен в силу своих противоречий породить революцию, которая его разрушит. Анализ механизма функционирования и становления капитализма представляет собой в то же время нечто вроде анализа истории человечества в свете способов производства.

Маркс считал, что экономические законы имеют исторический характер: каждому экономическому строю присущи собственные законы. Теория эксплуатации служит примером этих исторических законов, поскольку механизм прибавочной стоимости и эксплуатации предполагает разделение общества на классы. Один класс — класс предпринимателей или владельцев средств производства — покупает рабочую силу. Экономическая связь между капиталистами и пролетариями соответствует общественному отношению господства между двумя общественными группами. 6. C.87]

Теория прибавочной стоимости выполняет двойную функцию — научную и моральную. Именно их соединение объясняет огромную силу воздействия марксизма. В нем находят удовлетворение умы рациональные, а также склонные к идеализации, или мятежные, и оба типа интеллектуальной радости поощряют друг друга.

Отправным пунктом рассуждений Маркса была констатация тенденции к понижению нормы прибыли. Этого положения придерживались или полагали, что придерживались, все экономисты его времени. Маркс, всегда жаждавший растолковать английским экономистам, в чем, благодаря своему методу, он превзошел их, полагал, что в своем схематическом анализе объяснил тенденцию к понижению нормы прибыли как исторический феномен.

Основное и главное в марксистском учении заключается в соединении анализа функционирования с рассмотрением неизбежного изменения. Поступая рационально в соответствии со своими интересами, каждый способствует разрушению общего интереса всех или как минимум тех, кто заинтересован в сохранении режима. Эта теория представляет собой нечто вроде инверсии основных положений либералов. С их точки зрения, каждый, трудясь ради собственного интереса, трудится в интересах общества. По Марксу, каждый, трудясь ради собственного интереса, вносит вклад в деятельность, необходимую для окончательного разрушения режима.

Глава 2. Противоположность понимания капитализма у К. Маркса и М. Вебера

2.1 Современный капитализм К. Маркса и множество капитализмов М. Вебера

Оценивая творчество М. Вебера, известный американский историк экономической мысли Б. Селигмен писал: «Больше всего его интересовала экономическая социология, с точки зрения которой он мог изучить характерные для эпохи институты». Действительно, рассматривая типичные экономические институты и формы хозяйственной деятельности, Вебер редко затрагивает проблемы, которые для любого экономиста являются первенствующими, например, прибыль, соотношение спроса и предложения, экономические циклы и др. Экономика, история, право, культура и религия рассматриваются им через призму социологии. М. Веберу удалось сделать то, что не удавалось никому из социологов (да и не только социологов) до него — дать социологическую «расшифровку» классических понятий политэкономии. Для этого ему пришлось разработать оригинальную концепцию капитализма, которую мы и собираемся проанализировать хотя бы в самых общих чертах. Впервые общие контуры веберовской концепции капитализма обрисованы в цикле статей, объединенных общим названием «Протестантская этика и дух капитализма». 16. C.32]

Несмотря на все многообразие затрагиваемых М. Вебером вопросов, основным и четко очерченным предметом его исследований, по мнению специалистов, оставался капитализм. Ю. Н. Давыдов предлагает даже более сильную формулировку: социология — это прежде всего и главным образом теоретическое осмысление капитализма. Объяснение этому тезису он предлагает искать в истории науки: экономический анализ современного общества, предпринятый А. Смитом, открывал возможности социологической расшифровки употребляемых понятий, а социально-философское осмысление капитализма еще более углубили Сен-Симон, Гегель и Маркс. В результате постепенных сдвигов в сторону социального анализа экономических проблем, четко обнаружившегося в новоевропейской мысли, «капитализм предстал уже даже как не столько политэкономическое, сколько социологическое понятие». М. Веберу, прошедшему через немецкую историческую политэкономию, предстояло развить дальше общую тенденцию «осоциологизирования» экономических категорий и самого капитализма. 9. C.46]

Раскрывая свое понимание капитализма, М. Вебер делает весьма примечательную оговорку: термин «современный капитализм» охватывает вовсе не любую форму капитализма, существующую где бы то ни было на Земле в настоящее время, а только и только западноевропейский и американский капитализм. Таким образом, признак «современный» указывает не на историческое время, а на степень развитости того, к чему он прилагается. Надо понимать так, что современный капитализм — это наиболее зрелая форма некого универсального явления или процесса, имевшего место во все времена и у всех народов. Действительно, здесь же М. Вебер указывает на то, что «капитализм существовал в Китае, Индии, Вавилоне в древности и в средние века». Чем же тогда современный капитализм отличается от несовременного? У последнего есть все, что есть у современного, но нет одного элемента, а именно «духа капитализма». Итак, если из современного капитализма вычесть некий этос, именуемый «духом капитализма», мы получим любой другой капитализм, существовавший когда-либо и где-либо на планете. [9. C. 47]

Эти два момента — понимание капитализма в качестве универсального трансисторического процесса и концентрированное выражение природы капитализма не в его базисе, а в его надстройке, названной «духом капитализма», — отличают концепцию М. Вебера от аналогичных концепций и его идейного противника К. Маркса, и его идейного сторонника В.Зомбарта. Можно выразиться так: Вебер придерживался принципа множественности исторических форм капитализма, а Маркс и Зомбарт — тезиса единственности капитализма.

Главное, чем отличается подход М. Вебера от аналогичных попыток объяснить происхождение и эволюцию капитализма К. Маркса, Э. Дюркгейма и В. Зомбарта, состоит в концепции мотивации трудовой деятельности. Никто из них даже не удосужился затронуть, а не то чтобы глубоко и всесторонне проанализировать трудовой процесс и объяснить, почему традиционное мышление и традиционное отношение к труду крестьянина тормозит его продвижение к рыночной экономике и препятствует повышению производительности труда. Ответив на этот вопрос, М. Вебер, как нам кажется, стал шаг за шагом распутывать весь клубок проблем и в конечном итоге вышел на главную причину —- иной этос мышления, поведения и взаимоотношения людей, т. е. на понимание «духа капитализма». 9. C.48]

У К. Маркса не могло зародиться теории мотивации трудовой и предпринимательской деятельности по двум причинам: он мало внимания обращал на человеческий фактор и в его концепции экономические факторы отодвинули на второй план культурные. Хотя именно он является автором наиболее продвинутого варианта трудовой теории стоимости, и именно он много страниц своих произведений посвятил описанию анатомии трудового процесса. Однако смена устаревших форм капитализма новейшими у него представала как процесс вытеснения простого товарного производства собственно капиталистическим, как вытеснение формального подчинения труда капиталу реальным подчинением. К. Маркс не мог открыть множественности форм капитализма потому, что у него современному капитализму предшествовал не авантюрный капитализм (или какая-то иная его форма), а простое товарное производство. Оно могло зародиться и в античности, оно могло существовать и в эпоху средневековья. Но зачем же его именовать капитализмом? Маркс вовсе не случайно изобрел термин «формы, предшествующие капитализму» и посвятил им специальную работу, где рассматривает весь исторический путь, пройденный человечеством на пути к капитализму. Капитализм у Маркса может быть только «современным капитализмом». Множество капитализмов не вписывается в его универсалистскую схему эволюции общественно-экономических формаций. Если принять веберовскую идею множественности форм капитализма, то придется отказаться от марксовой идеи множественности общественных формаций. Либо капитализм занимал все мыслимое историческое пространство, на котором расположилось человечество начиная с изобретения письменности и денег, либо до него человечество дозрело только в ХУ1-Х1Х веках, а все остальное время оно жило при первобытнообщинной, рабовладельческой и феодальной формациях. 2. C.104]

Кстати сказать, не без изъянов и веберовская схема. Капитализм как универсально-историческая формация охватывает лишь так называемую письменную историю человечества. Капитализма не было в первобытнообщинном строе, а это ⁹/10 человеческой истории. А вот в схеме Маркса и этой формации нашлось место. По Веберу, во всем мире — в Китае, Индии, Древней Греции, Риме, Флоренции и в Европе XIX века — в течение трех тысячелетий существовал «капитализм ростовщиков, военных поставщиков, откупщиков должностей и налогов, крупных торговых предпринимателей и финансовых магнатов». У Маркса, возводившего начало капиталистической эры к XVI столетию, капитализм занимает гораздо более скромный отрезок истории — примерно триста лет (включая его ранний этап). Сравним две цифры: три тысячи и триста лет — разница солидная. Так вот, современная наука — и экономика, и социология (достаточно заглянуть в западные монографии и учебники) — считает, что капитализму максимум триста лет, но никак не три тысячи. Таким образом, в вопросе определения хронологических рамок капитализма современная научная мысль решительно придерживается той традиции, которая идет от А. Смита, К. Маркса, В. Зомбарта и Э. Дюркгейма.

Все дело в том, что в сфере экономической социологии М. Вебера следует причислить к сторонникам чрезмерно широкой трактовки понятия «капитализм».

2.2 Характеристики капитализма К. Маркса и М. Вебера

Какие еще отличительные характеристики капитализма приводит Вебер? Истинный капитализм, а истинным может быть только рациональный (на обыденном языке — цивилизованный), капитализм, ориентирован на извлечение прибыли не какими-нибудь грабительскими или обманными путями, но исключительно посредством обмена.

За сложными формулировками М. Вебера скрыта достаточно простая мысль — рациональный капитализм существует там и тогда, где и когда доходы, полученные мирным путем, превышают расходы. Таков взгляд социолога. Он дает весьма общее и очень размытое, с точки зрения экономиста, понятие и тем удовлетворяется. Превышение доходов над расходами — очень слабый фильтр, через который может проскочить любая рыба. Так оно и есть: практически во всех культурных странах существовал — но в разной степени — такой капитализм. Чем слабее требования к эмпирическим референтам понятия тем шире его объем. Такова непреложная истина методологии. Стоит ужесточить критерии отбора, как количество претендентов на звание капиталиста тут же уменьшится. 5. C.54]

По пути сокращения числа претендентов и увеличения строгости критериев отбора пошел в свое время К. Маркс. В число признаков развитого капитализма у него входили особый способ получения прибавочной стоимости, формирование мощного рынка наемного труда, превращение формального подчинения труда капиталу в реальное, диалектика меновой и потребительной стоимости и великое множество других, теоретически очень сложных для понимания неподготовленного читателя показателей.

Зато будущее социалистическое общество Маркс описывал очень абстрактно и с большой любовью — фактически так же, как описывал идеальный капитализм Вебер. Социализм у него — планомерное и рациональное устройство общественного труда, где наконец-то ликвидированы непроизводительные затраты и члены общества получают то, что заработали. И специфический «дух социализма» у Маркса тоже присутствует. Только называется он духом коллективизма. он существовал «во всех культурных странах земного шара — насколько мы можем судить по сохранившимся источникам их хозяйственной жизни». У Маркса в роли исторически универсального общественного строя выступал коммунистический уклад, или коммунизм. Человечество столкнулось с ним на заре своего существования. Первой и очень незрелой формой проявления коммунизма выступил родоплеменной, т. е. первобытнообщинный строй. Затем, в связи с зарождением частной собственности, классов, экономической эксплуатации и государства примерно 5−6 тысяч лет назад, человечество отклонилось от «правильного» пути. В результате возникли три задержки в пути — рабовладение, феодализм и капитализм. По историческим меркам на остановки ушло не так уж и много времени — примерно три тысячи лет. Тех самых, в течение которых, согласно схеме Вебера, возникли первые проблески капитализма и успели появиться некоторые его зрелые формы. Последние триста лет, если верить схеме обоих мыслителей, в Европе действительно преобладает современный капитализм. Но, согласно Веберу, он должен эволюционировать дальше в бесконечность, а согласно Марксу, он должен быть сменен более прогрессивным строем — социализмом. Социализм — вершина эволюции коммунистического строя, этого универсально-исторического уклада жизни. Правда, у Маркса вышла терминологическая неразбериха: одним термином «коммунизм» он обозначил и универсально-исторический уклад, и одновременно высшую его фазу, которая должна наступить после социализма. 12. C.64]

Таким образом, рациональность, хотя это термин Вебера (им введен в научный оборот и им же основательно разработан, если следить за содержанием, а не терминологической формой выражения научной теории), характеризует всемирно-исторический процесс и у К. Маркса, и у М. Вебера. И в том, и в другом случае рациональность представляет собой процесс накопления прогрессивных черт экономической и социальной жизни; и по ходу истории нарастает. Разница между ними в том, что у Вебера рациональность связана с капитализмом, а у Маркса — с коммунизмом. У первого нарастают элементы религиозной этики, прагматизма, калькуляции, индивидуализма, а у второго — элементы атеизма, альтруизма, калькуляции и коллективизма.

2.3 Значение идей К. Маркса и М. Вебера о капитализме

С классификационной точки зрения Маркса и Вебера следует отнести к сторонникам универсально-исторической теории социально-экономического уклада общественной жизни. Оба немецких мыслителя, продолжая традицию классической социологии.

Итак, основным критерием принадлежности или не принадлежности хозяйственной единицы (либо страны в целом) к капиталистической системе служит степень рациональности. Если построить континуум рациональности, где будут обозначены два полюса — рациональный и нерациональный хозяйственный уклад, то капитализм окажется у нас справа, а социализм — слева (так как он — проявление бюджетной, нерыночной экономики). Но если на том же континууме рациональности решит расположить капитализм и социализм К. Маркс, то они у него поменяются местами, так как современный ему капитализм служил воплощением неразумности и хищнического расточения человеческих сил.

Противоположность подходов Маркса и Вебера проявляется и в других моментах, в частности в понимании ими того, какой экономический уклад выполняет функцию универсально-исторического. У Вебера таковым служит капитализм. Он сопровождает всю документально зафиксированную историю человечества (указание на письменные источники содержится в определении капитализма, приведенном выше: немецкой философии, вполне в духе глобалистских проектов Гегеля видели всемирную историю как проявление, как некие выбросы «конкреций» Абсолютного духа. Только название его поменялось — он именуется Рациональностью. 12. C.65]

Сохранение для социологии всего аппарата наработанных политэкономией научных понятий, истолкованных «идеально типически» не следует ставить в заслугу М. Веберу. Во-первых, идеально-типический категориальный аппарат — родовая черта немецких философов и социологов. Присуща она и К. Марксу. Во-вторых, М. Вебер вовсе не ставил целью сохранять для социологии аппарат классической, т. е. английской политэкономии. С ней он как раз боролся. А современная ему политэкономия была представлена фактически лишь трудами представителей немецкой исторической школы в политэкономии — тех, с кем он вначале боролся, а потом критиковал. Если уж кто и умудрился сохранить для науки классический аппарат политэкономии, так это К. Маркс. И, наконец, вряд ли можно согласиться с тем, что понятие капитализма оказалось гораздо более содержательным и эвристичным, чем понятие «промышленное общество». В современной науке после М. Вебера практически никто уже не развивал социологические аспекты понятия «капитализм». А если и развивал, то ничего принципиально нового к Веберу не добавил.

Глава 3. «Капиталистический дух» и типы капитализма у М. Вебера

3.1 «Капиталистический дух» М. Вебера

Слово «дух» означает не что иное, как совокупность этических или этически окрашенных норм, регулирующих весь уклад жизни. Вебер определяет его не столько операционально, сколько контекстуально, предупреждая читателя, что понятие «капиталистический дух» прояснится постепенно, по мере движения теоретического анализа. Действительно, концептуализация данного понятия разворачивается у Вебера и набирает содержательную мощь только к концу «Протестантской этики».

Обобщая отдельные высказывания Вебера, можно представить некую систему положений, в совокупности раскрывающих то, что собой представляет «капиталистический дух». В одном случае это «определенный стиль жизни, нормативно обусловленный и выступающий в „этическом“ обличье», т. е. «тип восприятия и поведения». В другом случае говорится о «комплексе связей… которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения». В иных фрагментах речь идет о специфическом этосе, правилах житейского поведения и «этике», об этически окрашенных нормах, регулирующих весь уклад жизни, об определенном строе мышления. Характеризуя «традиционалистское» хозяйство и соответствующий ему этос, или дух, Вебер пишет: «В основе подобного хозяйства лежало стремление сохранить традиционный образ жизни, традиционную прибыль, традиционный рабочий день, традиционное ведение дел, традиционные отношения с рабочими и традиционный, по существу, круг клиентов, а также традиционные методы в привлечении покупателей и в сбыте — все это… определяло „этос“ предпринимателей данного круга». 17. C.127]

В заключительных разделах «Протестантской этики» понятие «капиталистический дух» не разворачивается в строгую систему. Как и раньше, встречаются его синонимы: образ мыслей и хозяйственный этос, профессиональный этос, капиталистический этос и т. п. Лишь в статье «Протестантские секты и дух капитализма», написанной после завершения главного труда, в 1906 г., но логически и содержательно к нему примыкающей, Вебер, разъясняя последствия распространения пуританской этики, приводит мысль, которую, за неимением ничего другого, можно считать обещанным теоретически полным определением: «Ибо… не этическое учение религии, а то этическое отношение к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению, предлагаемых данной религией, является „ее“ специфическим „этосом“ в социологическом значении этого слова». Как видим, речь идет здесь о религиозном, а не о хозяйственном этосе, что далеко не одно и то же. [17. C.128]

Возможно, что под полным теоретическим определением Вебер понимал нечто иное, чем мы привыкли думать. Скорее всего, дело касается не дефиниции и исчерпывающей описательной формулы понятия, а раскрытия его предметного содержания. И в этом смысле Вебер сдержал свое обещание как нельзя лучше, ибо вся его книга посвящена пространному и очень аргументированному описанию того, что следует понимать под «капиталистическим духом» в зависимости от рассматриваемых типов страны, религии, исторической эпохи. Не вдаваясь в детали веберовского анализа, укажем лишь на то, что квинтэссенция его сформулирована, как в этом признается и сам Вебер, в поучении Бенджамина Франклина, которое очень точно отражает суть не только американского, но и европейского капиталистического менталитета. [3. C.421]

Вебер пишет, что мысли Франклина пропитаны «духом капитализма», его характерными чертами. Но это не означает, что в них содержится все то, из чего складывается этот «дух». Таков лишь низший, нерелигиозный слой «капиталистического духа», его практическая философия. По существу, это максимы житейского поведения предпринимателя, т. е. этически окрашенные нормы, регулирующие весь уклад жизни. Их Вебер называет специфическим смыслом «духа капитализма», так как он присущ только современному (европейскому и американскому) капитализму, но не присущ его историческим предшественникам. Капитализму, существовавшему в Вавилоне, Индии, Китае и т. п., не хватало именно того своеобразного этоса, который обнаруживается у Франклина, отмечает Вебер. 3. C.423]

Можно предположить, что наряду со специфическим значением существует какое-то неспецифическое, более универсальное истолкование понятия. Такой ход мысли был бы вполне логичен и уместен: кроме низшего слоя есть высший, под поверхностным слоем, состоящим из житейских правил (пусть даже этически окрашенных), размещается более глубокий слой, включающий, возможно, религиозные идеалы и нормы как некие этические императивы.

Вебер нигде не подтверждает, но и не опровергает подобных представлений. Учитывая то, какую фундаментальную роль Вебер всегда отводил религии, можно заключить, что наша двухслойная модель «капиталистического духа» вполне созвучна его учению: первый слой —- утилитарные правила поведения, второй слой — религиозные нормы. Универсальность религии не вызывает сомнений: она существовала и по-своему оправдывала этос хозяйственной жизни в древнем Вавилоне, Китае, средневековой Европе. Напротив, утилитаризм — явление новое, хотя его содержание очень древнее: честность — полезна, ибо она приносит кредит, по той же причине являются добродетелями пунктуальность, прилежание, умеренность. 4. C.103]

Оба слоя «капиталистического духа» представляют очень сложное и тонкое образование. Они легко переходят в свою видимость при неблагоприятном стечении обстоятельств. Утилитаризм означает, что быть честным выгодно. Но крайний утилитаризм уточняет: если выгоду или тот же эффект можно достичь при помощи видимости честности, то никто не запрещает лицемерить и притворяться. Лицемерами себе представляют всегда услужливых и улыбающихся американцев немцы.

Абсолютная и вполне сознательная бесцеремонность в погоне за наживой процветала как повсеместное явление в так называемую «докапиталистическую» эпоху. «Мы говорим о „докапиталистической“ эпохе потому, что хозяйственная деятельность не была еще ориентирована в первую очередь ни на рациональное использование капитала посредством внедрения его в производство, ни на рациональную капиталистическую организацию труда». Крайний утилитаризм, жажда наживы, не ограниченная этическими рамками, только по видимости напоминает «капиталистический дух», а на самом деле ему противоречит и тормозит его распространение. Для рационального капитализма не существует другого злейшего врага, как его двойник — иррациональный, алчный капитализм. Жажда наживы в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным. 14. C204]

По мысли Вебера, одним из конституирующих элементов современного «капиталистического духа», и не только его, но и всей современной культуры является «рациональное жизненное поведение на основе идеи „профессионального призвания“, которая возникла из духа христианской аскезы». В основе аскетизма лежит религиозная оценка неутомимого, постоянного, дисциплинированного, систематического мирского профессионального труда в качестве самого верного способа утверждения возрожденного человека и истинности его веры. Все это должно было служить могущественным фактором в распространении того мироощущения, которое называется «духом капитализма». Аскетизм утверждал ограничение досуга сферой внутренней религиозной работы по нравственному самоуглублению, ограничение потребления пределами удовлетворения разумных (минимальных, рациональных) потребностей. Аскетическая бережливость своим практическим результатом имела накопление капитала, который не расходовался на приобретение предметов роскоши, но производительно использовался в качестве инвестируемого капитала. 11. C64]

Таким образом, сущность «духа капитализма» состоит в том, что экономические законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестантская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производительно работать не один, а два фактора: труд и капитал, рабочих и предпринимателей. Причем их функционирование теперь происходило или, в принципе, должно было происходить в едином ритме, по одним законам.

Прежде предприниматели нещадно эксплуатировали, спекулировали, стремились к наживе, попирая всякие нормы и ограничения. Со своей стороны, социальные низы, вынужденные заниматься непрестижным рутинным трудом, также обходили нормы и законы, но по-своему: сознательно ограничивали производительность труда, саботировали, не подчинялись приказам, проявляли недовольство и пренебрежение работой.

Именно в XVII в., и Вебер здесь прав, происходит духовная революция. Все перевернулось: черное стало белым. Спекуляция на бирже и изматывающая работа на шахте в одинаковой мере именовались отныне профессиональным долгом человека. Люди перестали вкалывать, они начали служить Богу, выполнять свое призвание. 4. C.143]

Анализируя последствия распространения протестантской этики, мы забываем о кардинальной трансформации социально-психологического климата в обществе. В чем она выражается? Бедные перестали завидовать богатым, легко добываемое богатство осуждалось, а богатству, добываемому в поте лица и с риском для жизни, не позавидует и последний бедняк. Все категории населения, как избранные Богом, нравственно уравнялись. А экономически? Неравенство сохранялось. Но богатство как таковое не осуждалось, значит, оно сохранило привлекательность для тех, кто его пока не имел, но очень надеялся, был способен и хотел трудиться. Богатство сохранилось в качестве стимула для вертикальной мобильности, если она совершается легальным путем. А легальный путь — самый демократичный и общедоступный. Стало быть, формирование массового среднего класса уже не за горами.

3.2 Веберовская типология капитализмов

«Капитализм, безусловно, тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности… Капиталистическим мы будем называть такое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, то есть мирного (формально) приобретательства. Приобретательство, основанное на насилии, не попадает под классификацию капиталистического предпринимательства, так как прибыль достигается не через процесс обмена. «Капиталистический индивид» осознает не только собственную выгоду (иначе бы его алчность не знала пределов), но и выгоду партнера. Иначе говоря, он добровольно подчиняется рациональным «правилам игры», принятым культурным сообществом. Стало быть, он разделяет те же ценности, которые разделяют другие члены сообщества.

Ценностную рациональность в поступках «капиталистического индивида» важно подчеркнуть еще и потому, что ценности, разделяемые обществом, охраняемые обществом и усваиваемые отдельным человеком в процессе социализации, остаются самым мощным тормозом иррационального стремления к наживе. Когда ценностный слой культуры, общественные традиции разрушаются, ничто не в силах остановить разбушевавшийся поток алчности. Подобное мы видим всякий раз, когда общество переходит из одного качественного состояния, с ослабленным действием денежных мотивов и приоритетов, в другое качественное состояние, в котором разрешены все способы обогащения и не поставлены институциональные барьеры для нечестной наживы. [4. C.245]

Тем не менее Вебер уходит от подобного анализа, предпочитая сосредоточиться на формальной рациональности, фундаментом которой выступает целерациональное действие. Напомним, что формальная рациональность у Вебера означает калькулируемость, количественный учет, планомерную организацию дела. Это означает планомерное использование материальных средств и личных усилий для получения прибыли.

Капитализм у Вебера начинается не с возникновения товарно-денежных отношений и не с индустриальной революции. Он ведет свое летосчисление с начала учета капитала, который может принимать самые разные формы, но какими бы они ни были разными, содержание учета едино. «Такого рода исчисления совершаются на начальной стадии при составлении баланса, предшествуют каждому мероприятию в виде калькуляции, служат средством контроля и проверки целесообразности отдельных действий и помогают установить размер „прибыли“ по завершении мероприятия». Точную калькуляцию может заменить приблизительный, в соответствии с традицией, опытом и привычкой, расчет и контроль. Однако это характеризует степень рациональности, а не суть капиталистического предпринимательства. Не важно, в какой форме партнеры ведут учет — в уме или на компьютере, каким образом договариваются о сделке — письменно, устно, по телефону, факсу или как-то иначе, важно то, что хозяйственная деятельность ориентирована па сопоставление дохода и издержек в денежном измерении. 7. C.167]

Степень примитивности совершаемых сделок служит у Вебера фактическим критерием исторической типологизации капитализма. «Капитализм» существовал в Китае, Индии, Вавилоне, Египте, Древней Греции и Риме, в Европе средних веков и нового времени. «Существовали не только отдельные изолированные предприятия, но и целые хозяйства, полностью ориентированные на беспрерывное возникновение новых капиталистических предприятий… Очевидно, что капиталистические предприятия и капиталистические предприниматели, занятые… постоянно на данном предприятии, существуют издавна…».

Одна из самых трудных задач, с которой столкнулась литература о Вебере (вебероведение), заключается в выделении исторических типов капитализма. Дело в том, что сам Вебер не оставил четкой типологии капитализма (хотя капитализм — важнейшая тема его рассуждений), подобно тому, как Маркс не оставил после себя четкой типологии классов, хотя известно, что классы составляли важнейший предмет его анализа, квинтэссенцию марксизма. Вебер довольно путанно рассуждает об американском и европейском типах капитализма, много и беспорядочно пишет об авантюристическом, торговом, фискальном, финансовом, политическом капитализме, подразумевая при этом, что речь идет о каких-то самостоятельных видах или типах. В частности, Вебер указывает на то, что «капитализм по своему типу может выступать как авантюристический, торговый, ориентированный на войну, политику, управление и связанные с ними возможности наживы». Современный тип он называет то «буржуазным промышленным капитализмом», то «рациональным промышленным капитализмом».

3.3 Критика веберовской типологии капитализма

Пытаясь как-то систематизировать представления Вебера, специалисты предлагают различные способы реконструкции веберовской типологии капитализма. Хотя явной типологии исторических форм капитализма П. П. Гайденко не дает, но совершенно очевиден предлагаемый критерий — типы социального действия. По мнению автора, Вебер «не случайно расположил типы социального действия в указанном порядке; такой порядок — не просто методологический прием, удобный для объяснения: Вебер убежден, что рационализация социального действия есть тенденция самого исторического процесса». История развивается по пути углубления степени рационализации общественной жизни, а это означает восхождение общества по ступенькам капитализма — от несовершенных ко все более совершенным его формам, от традиционного к целерациональному действию. 5. C.54]

Вторую попытку классифицировать веберовские формы капитализма предпринял Ю. Н. Давыдов. По его мнению, М. Вебер различал: 1) авантюристический капитализм, который был ориентирован на насилие либо на иррационально-спекулятивный способ получения прибыли, 2) военный капитализм, ориентированный на войну, 3) торговый капитализм, организующий получение прибыли за счет торговых операций, а не промышленного труда, 4) буржуазно-промышленный, т. е. новоевропейский капитализм, представляющий собой высший этап развития человеческой цивилизации. Главным в подходе Ю. Н. Давыдова является не дифференциация капитализма на те или иные этапы. Они четко не прописаны ни у М. Вебера, ни у Ю. Н. Давыдова (да и вряд ли их вообще можно четко отделить друг от друга). Н. Давыдов считает Вебера сторонником универсалистского подхода, согласно которому капитализм представлял собой единый всемирно-исторический процесс развития человечества, проходя на своем пути различные формы и стадии, самой зрелой из них является современный западноевропейский капитализм. Подобной позиции придерживался в свое время Т. Парсонс. Собственно от него и тянутся корни данной интерпретации Вебера. В ней нет ничего плохого. Однако необходимо четко осознавать ее исторические и методологические рамки. Такая версия веберовского учения сегодня признается ранней, т. е. устаревшей. На смену ей пришла поздняя, новаторская. По мнению сторонников новой версии капитализма, в частности Д. Кантовски, М. Вебер вовсе не отстаивал универсальности западного пути, он лишь подчеркивал его специфичность. [9. C.61]

Несомненно, Вебер различал авантюристический и военный капитализм, но каким образом, неясно. Он никак не уточняет и не конкретизирует свою мысль. Несомненно, также и то, что Вебер допускал проникновение в современный капитализм остатков докапиталистических укладов и их носителей, которые носят иррационально-спекулятивный характер. Они отклоняют движение рационального промышленного капитализма от идеально-типической орбиты.

Идеальную орбиту современного капитализма у Вебера определяют такие параметры, как формально свободный труд, отделение предприятия от домашнего хозяйства, юридически оформленное разделение капитала предприятия и личного имущества предпринимателя, рациональный бухгалтерский учет. Вместе они составляют то, что он называет «рациональной капиталистической организацией труда». Именно она задает координаты движения современного капитализма.

Иной подход предлагает в книге «Макс Вебер: критика и интерпретация» (1990) английский социолог Ф. Паркин. Веберовскую типологию капитализма он предлагает реконструировать на основании выделения типа менталитета («духа капитализма»): 1) грабительский капитализм, 2) капитализм парий, 3) традиционный капитализм, 4) рациональный капитализм. Однако когда дело доходит до конкретизации понятий, то выясняется, что критерием классификации у него выступает не менталитет, а способ хозяйствования. 17. C.189]

Если первые три типа капитализма возникали независимо друг от друга в различных частях земного шара и в разные исторические эпохи, то появление четвертого типа, современного капитализма, требовало особых условий, которые были созданы всем предшествующим ходом истории. Именно их и задался исследовать Вебер в «Протестантской этике».

Заключение

Таким образом, в центре замысла Маркса — истолкование капиталистического строя как противоречивого, при котором преобладает классовая борьба. Маркс изучает (или считает, что изучает) классовую борьбу в капиталистическом обществе и обнаруживает в разных исторических обществах эквивалент наблюдаемой им классовой борьбы. По Марксу, классовая борьба обнаруживает тенденцию к упрощению. Основное и главное в марксистском учении заключается в соединении анализа функционирования с рассмотрением неизбежного изменения. Поступая рационально в соответствии со своими интересами, каждый способствует разрушению общего интереса всех или как минимум тех, кто заинтересован в сохранении режима. Эта теория представляет собой нечто вроде инверсии основных положений либералов. С их точки зрения, каждый, трудясь ради собственного интереса, трудится в интересах общества. По Марксу, каждый, трудясь ради собственного интереса, вносит вклад в деятельность, необходимую для окончательного разрушения режима.

Маркс вовсе не случайно изобрел термин «формы, предшествующие капитализму» и посвятил им специальную работу, где рассматривает весь исторический путь, пройденный человечеством на пути к капитализму. Капитализм у Маркса может быть только «современным капитализмом». Множество капитализмов не вписывается в его универсалистскую схему эволюции общественно-экономических формаций. Если принять веберовскую идею множественности форм капитализма, то придется отказаться от марксовой идеи множественности общественных формаций. Либо капитализм занимал все мыслимое историческое пространство, на котором расположилось человечество начиная с изобретения письменности и денег, либо до него человечество дозрело только в ХУ1-Х1Х веках, а все остальное время оно жило при первобытнообщинной, рабовладельческой и феодальной формациях. Противоположность подходов Маркса и Вебера проявляется и в других моментах, в частности в понимании ими того, какой экономический уклад выполняет функцию универсально-исторического. У Вебера таковым служит капитализм.

Таким образом, у Вебера сущность «духа капитализма» состоит в том, что экономические законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестантская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производительно работать не один, а два фактора: труд и капитал, рабочих и предпринимателей. Причем их функционирование теперь происходило или, в принципе, должно было происходить в едином ритме, по одним законам.М. Вебер различал: 1) авантюристический капитализм, который был ориентирован на насилие либо на иррационально-спекулятивный способ получения прибыли, 2) военный капитализм, ориентированный на войну, 3) торговый капитализм, организующий получение прибыли за счет торговых операций, а не промышленного труда, 4) буржуазно-промышленный, т. е. новоевропейский капитализм, представляющий собой высший этап развития человеческой цивилизации.

1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. / Пер с фр. — М.: Прогресс, 2012. — 608с.

2. Барг М. А. Идеальные типы Макса Вебера и категория «классическое» в марксистском историзме. // Вопросы философии. 2012. № 7. С.100−111.

3. Вебер М. История хозяйства. Город. / Пер с нем. — М.: КАНОН-пресс, 2011. — 576с.

4. Вебер М. Избранное. Образ общества. / Пер с нем. — М.: Юрист, 2014. — 704с.

5. Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. Проблема бюрократии у Макса Вебера. // Вопросы философии.2011. С.45−57.

6. Голенкова З. Т., Нарбут Н. Т. История социологической мысли в странах Центральной и Восточной Европы. М.: РУДН, 2013. — 235с.

7. Гудков Л. Д. Специфика гуманитарного знания. М.: Мысль, 2012. — 243с.

8. Доган М, Пеласси Д. Сравнительная политическая социология. / Пер с англ. — М.: МГУ, 2014. — 272с.

9. Давыдов Ю. Н. Вебер или Ленин: кто прав? // Диалог. 2011.№ 15. С.43−62.

10. Западная социология. / Под ред. И. А. Громова и др. — СПб.: Ольга, 2013. — 372с.

11. Зарубина Н. Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизма. СПб.: РХГИ, 2011. — 288с.

12. Здравомыслов А. Г. Макс Вебер и его преодоление марксизма. // Социологические исследования. 2012. № 4. С. 56−72.

13. Железняк Н. Н., Моргайлик М. А, Организационная структура партии в политической социологии К. Маркса и М. Вебера. //Вестник Моск. ун-та. Сер.18. Социология и политология. 2011. № 3. С.147−161.

14. История буржуазной социологии XIX — начала XX века. / Под ред. И. С. Кона. — М.: Наука, 2013. — 344с.

15. История теоретической социологии. / Под ред. Ю. Н. Давыдова. — М.: РАН, 2014. — 447с.

16. Корф Г. Критика теорий культуры Макса Вебера и Герберта Маркузе. / Пер с нем. — М.: Прогресс, 2010. — 63с.

17. Кравченко А. И. Социология Макса Вебера: Труд и экономика. М.: На Воробьевых, 2013. — 208с.

18. Маркс К. Капитал: критика политической экономики. / Пер с нем. — М.: Политиздат, 1988. -700с.

19. Немецкая социология. / Под ред. Р. П. Шпаковой. — СПб.: Наука, 2013. — 562с.

20. Радаев В. В. Экономическая социология. М.: Аспект Пресс, 2014. — 368с.