Феномен социальной перспективы в современной социологии: Методологические основания социального прогноза и управления

Актуальность темы

исследования. Эффективное социальное управление требует глубокого и адекватного понимания как общества в целом, так и характеристик локальных процессов во всех основных его сферах. Практика социального управления связана с общеуправленческими операциями сбора, анализа и прогноза социальной информации. Каждый активный участник управления должен достаточно реалистично и квалифицированно относиться к пониманию фундаментальных оснований общественного развития, роли и места человеческой активности в обществе.

Современное общество стоит перед проблемой стабильного развития и выживания в будущем. Какова перспектива развития общества в целом? Насколько верны общие и частные прогнозы? Какие управленческие решения необходимо принимать исходя из предложенных прогнозов? Актуальность диссертации заключается в том, что ответы на эти вопросы должны даваться не только на уровне эмпирических социальных и управленческих исследований, но и на уровне фундаментальной науки. Актуальность данного исследования определяется сложностью задач социального управления и прогноза, с которой сталкиваются работники системы управления на всех уровнях управленческой иерархии в условиях проводимых в России реформ, и необходимостью глубокой научной разработки методологических оснований управления, которые могли бы стать эффективным инструментарием социальной практики. Актуальность и конструктивная ценность разработки общетеоретической социологической базы связана также с задачей эффективной обработки, анализа и обобщения данных эмпирической социологии и социальной статистики. Значительная часть социологических исследований, дающих богатый эмпирический материал, нуждается в соответствующей теоретико-методологической базе.

Каждая из теоретических моделей социальной реальности представляет собой вариант интерпретации общества, раскрывающий какую-либо его часть или аспект. Поэтому важна и актуальна любая попытка обогатить отечественную теоретическую социологию новыми идеями и концепциями, а освоение российскими социологами опыта современной зарубежной теоретической социологии способствует появлению оригинальных социологических теорий, оказывающих влияние на отечественную и мировую социологию.

В современной литературе в рамках теоретической социологии опубликовано немного работ, дающих методологическую разработку целостной модели общества и механизмов его развития. Поэтому стала актуальной потребность в понятиях, которые обогатили бы категориальный ряд, представляющий многоплановый феномен общества.

Введение

в научный оборот понятия «социальная перспектива» в форме категории теоретической социологии обогащает этот категориальный ряд, способствует развитию социологической мысли и эффективной социальной практики в России XXI в.

Таким образом, актуальность темы исследования определяется потребностью современного общества в предвидении и прогнозе как необходимых управленческих операциях, современными задачами социального управления и социальной аналитики, охватывающими весь спектр временных, пространственных и активных параметров общества в условиях динамичных изменений в России, а также потребностью в теоретической базе анализа и обобщения данных эмпирической социологии и социальной статистики. Актуальность диссертационного исследования обусловлена необходимостью осуществления новых подходов в социологических исследованиях, развивающих отечественную теоретическую социологию и обогащающих ее новыми идеями и концепциями.

Степень научной разработанности проблемы. Понятие «социальная перспектива» отлично от понятий теоретической социологии: «социальная реальность», «социальное пространство», «социальное время». Содержание этого понятия значительно шире, чем у вышеназванных категорий, которые, однако, необходимы для разработки понятия «социальная перспектива».

Следует отметить, что в социологической и социально-философской литературе встречается выражение «социальная перспектива» в качестве синонима слов «будущее», «прогноз» (И. В. Бестужев-Лада, В. И. Ковалев, В. В. Лях,.

A. С. Панарин, Н. П. Полищук, О. Н. Соболь). Однако в подобных работах отсутствует исследование феномена социальной перспективы как категории.

Постановка проблемы восприятия и понимания социальной перспективы как феномена восходит к классической проблеме теоретической социологии — интерпретации социальной реальности. В классических и некоторых современных работах социальная реальность трактуется либо в субъективистском, либо в объективистском вариантах, не представляя собой целостное содержание феномена «социальная перспектива» (П. Бергер, Э. Дюркгейм, Т. Лукман, К. Ман-нгейм, Т. Парсонс, А. Уайтхед).

Кроме того, в отечественной социологической литературе весьма редко встречаются исследования, разрабатывающие целостную и многомерную теоретическую конструкцию общества на метапарадигмальном уровне. К ним относятся прежде всего работы С. И. Григорьева, С. Г. Кирдиной, Д. Д. Невирко,.

B. Г. Немировского. В частности, универсумная парадигма В. Г. Немировского и предлагаемая методология социальной перспективы позволяет не только лучше понять общество в его целостности, но и предложить теоретическую базу для разработки социальной практики и социальных технологий.

Феномен социальной перспективы включает социальное время как один из компонентов, определяющих ее динамические характеристики. Поэтому при разработке концепции социальной перспективы существенное значение имеют работы, посвященные понятиям «время» и «социальное время» (Э. Бергсон, Э. Гуссерль, А. А. Давыдов, Г. Е. Зборовский, М. В. Ильин, В. Н. Костюк, А. П. Левич, И. Пригожин, И. Стенгерс, Н. Н. Трубников, М. Хайдеггер, О. Шпенглер).

Следует отметить зарождение подходов к исследованию социального времени, близких к феноменологическому в работах Аристотеля, Августина Аврелия, Э. Гуссерля.

В отечественной литературе социальное время не рассматривается в качестве феноменологического факта, как явление, существующее в социальной практике в сугубо условно-конвенциональной форме.

Существует проблема трактовки всеобщности и универсальности этого феномена. Время — явление всеобщее, но в динамике, ритмике и изменении всеохватывающего пространства оно по-разному проявляет себя на локальных, конкретных уровнях. Имеются работы, исследующие проблему локального, системного и функционального времени в природно-естественных системах (В. Н. Костюк, А. П. Левин), но отсутствуют фундаментальные разработки социального системного и системно-функционального времени с учетом их модусной представленности в рамках целостной социологической концепции.

Феномен социальной перспективы обладает системно-пространственными характеристиками. В этой связи следует отметить работы, посвященные исследованию социальных систем (В. Г. Афанасьев, И. В. Блауберг, Э. Г. Ви-нограй, В. В. Карташев, С. А. Кузьмин, Е. В. Могилевский, Е. И. Морозов, Е. Я. Режабек, Ю. М. Резник, Е. В. Ушакова, Э. Г. Юдин).

Феноменологический подход при анализе социальных систем в отечественной социологической литературе представлен небольшим числом работ, рассматривающих общие аспекты социальной феноменологии (Д. Г. Горин,. В. П. Култыгин, М. О. Мнацаканян, Е. Д. Руткевич, Н. М. Смирнова).

Больший опыт в анализе общества на основе феноменологической парадигмы имеют зарубежные социологи. Основополагающими здесь являются работы А. Шюца. Интересную попытку развития феноменологической парадигмы в социологии осуществляют П. Бергер, Т. Лукман, Г. Ромбах, Г. Шпигельберг.

Элементы феноменологического подхода при разработке теории социальных систем имеются в работах Н. Лумана, который активно использует метапа-радигмальный принцип в трактовке социальных систем.

Большинство исследований не отражает социально-релевантной, целостной синхронно-диахронной связи самих социальных и естественно-природных систем на концептуальном уровне. Близко к пониманию данной проблемы подошел польский социолог П. Штомпка.

Механизм социальной детерминации часто трактуется в объективистско-позитивистском аспекте. Перспективными в исследовании социальной каузальности, на наш взгляд, являются неклассические подходы, раскрывающие социально-генетические, функционально-циклические механизмы развития социальных систем (С. И. Григорьев, А. И. Субетто, Ю. В. Яковец).

Фактор активности человека и общества — неотъемлемый элемент феномена социальной перспективы. Существенным вкладом в развитие теории активного общества являются работы Джеймса Коулмэна (James Coleman), А. Турена и А. Этциони. В современной отечественной литературе работы, посвященные данной проблеме, затрагивают широкий диапазон направлений: от социальной активности личности, социальной рациональности до механизмов самоорганизации общества (Е. А. Ануфриев, В. X. Беленький, М. Я. Бобров, С. И. Григорьев, И. Ф. Девятко, В. В. Желтов, С. А. Кравченко, В. А. Лекторский, Н. Н. Моисеев, А. С. Панарин, Ю. М. Резник, А. А. Сазонов, Н. М. Смирнова, Ж. Т. Тощенко, И. В. Фотиева, В. И. Франчук, И. В. Фролов, А. С. Шаров, В. С. Швырев и др.).

Значительное число работ посвящено проблемам активного воздействия на общество, связанного с сущностными свойствами человека. Особое направление представляет концепция жизненных сил человека (С. И. Григорьев), исследующая активное взаимодействие жизненных сил человека и жизненного пространства. Определение места, возможностей и пределов этой активности в рамках единого, целостного поля социальной перспективы — задача дальнейших исследований.

Таким образом, до настоящего времени в теоретической социологии отсутствовали исследования собственно феномена социальной перспективы. В рамках общей социологии и социальной философии исследуются важные аспекты и элементы социальной реальности. Общие методологические, концептуальные парадигмальные и метапарадигмальные основы дескриптивной и прескриптивной социологии открывают широкое пространство для развития российской теоретической социологии, новых теорий и открытий, позволяющих не только глубоко исследовать общество, но и активно влиять на социальные изменения.

Объект исследования.

Современное теоретическое осмысление феномена социальной перспективы в социологии.

Предмет исследования.

Особенности современной социологии феномена социальной перспективы как теоретического и методологического основания социального прогнозирования и стратегий управления.

Цель исследования.

Целью исследования является разработка концепции феномена «социальная перспектива» как методологического основания социального прогноза и управления.

Задачи исследования.

1. Проанализировать становление понятия «социальная перспектива».

2. Репрезентировать феномен «социальная перспектива» как единое социальное поле с временными, пространственными и активными характеристиками в качестве методологического основания социального анализа, прогноза и управления.

3. Исследовать темпорально-модусные характеристики социальной перспективы.

4. Провести феноменологический анализ социальной перспективы. Выявить характер связи человека, феномена социального времени и феномена социальной перспективы.

5. Дать социально-пространственную (системную) характеристику социальной перспективы, ее строения и динамики на основе целостного подхода к анализу общества, отдельных социальных целостностей и системных механизмов их взаимодействия.

6. Исследовать активные компоненты «социальной перспективы» (теоретико-рефлексивный — в соотношении с социальной практикой и человеческий — в соотношении социально-антропологических свойств и их влияния на социальные изменения), а также выявить их возможности и пределы активного вмешательства в развитие общества.

7. Проанализировать основные социокультурные детерминанты и их базовую роль в формировании поля социальной перспективы и вектора человеческой истории.

Гипотезы: а) феномен социальной перспективы представляет собой социальное поле, в котором выражены единство и функциональная взаимосвязь темпоральных, пространственных и активных характеристик обществаб) темпоральная характеристика социальной перспективы предполагает существование эффекта системно-функциональной социальной экстемпораль-ности и, в свою очередь, возможность перехода социальных состояний из функционального социального настоящего в функциональное социальное прошлое и наоборотв) «социальное будущее» является относительно самостоятельным социокультурным феноменом квазиреальной формы, выполняющим важные мотивирующие и социально-нравственные функцииг) человек, в совокупности его качеств, является константой общества, определяющей как его нынешнее состояние, так и перспективу будущего общества, его возможности и пределыд) социальная рациональность — это свойство активности социальных систем, их функций на макросоциальном уровне, а не только свойство индивидуально-личностного проявленияе) базовыми социокультурными детерминантами-императивами социальной перспективы общества являются созданные людьми и обществом институты и процессы, которые в своей позитивной функции обеспечивают позитивное будущее (нравственность, социально-управленческий механизм, производственно-технологический потенциал.

Теоретико-методологические основы исследования. Методологические основы исследования составляют феноменологический и системный подходы, технологический детерминизм.

Теоретическую основу исследования составляют концепция жизненного мира Э. Гуссерля и А. Шюца, учение об идеальных типах М. Вебера, теория социальных систем Н. Лумана, концепция хабитуса П. Бурдье, теория структурами Э. Гидденса, концепция общественного эволюционизма Н. Н. Моисеева, концепция социального парадокса Ж. Т. Тощенко, концепция жизненных сил человека С. И. Григорьева, социогенетическая концепция А. И. Субетто и уни-версумная парадигма В. Г. Немировского.

Методы исследования: компаративистский метод, метод типологизации, классификации, трансцендентальный метод И. Канта, антропологическое направление в социологии.

Источниковую базу исследования составили труды классиков зарубежной и отечественной социологии, работы современных авторов, связанные с отдельным аспектом феномена социальной перспективы в теоретической социологии, социальной философии, теории социального управления, социальной психологии.

Научная новизна диссертационного исследования.

• Дана разработка концепции феномена «социальной перспективы» как единого социального поля, присущего любому социальному образованию и обладающего временными, пространственными и активными характеристиками и представляющего собой методологическое основание социального анализа, прогноза и управления.

• Доказана связь категории «социальная перспектива» с социологической категорией «социальная реальность».

• В рамках феномена социальной перспективы открыто явление «социальной интерференции» как результата взаимодействия множества социальных перспектив и требующей такого же «поли-перспективного» подхода в управленческой практике.

• Проанализировано и уточнено содержание понятия «социальное время», темпорально-модусная характеристика «социальной перспективы» и на этой основе — понятий, характеризующих три модуса социального времени.

Доказывается возможность функционального междумодусного перехода социальных состояний общества и отдельных общественных образований и процессов. (из настоящего в прошлое состояние, из будущего в прошлое и т. п.).

• Исследован феномен социальной квазиреальности как объект социологической теории и социальной практики.

• Исследован пространственный аспект социальной перспективы, ее строения и динамики в феноменологическом ключе.

• Предложен авторский вариант понимания социальных систем, в контексте теории социальной перспективы, их природы, динамики и взаимодействия.

• Исследован феномен целостности социальной перспективы как всеобщее свойство социальных явлений на макро-, мезои микросоциальном уровне.

• Определяется понятие «социум», позволяющее уточнить социологические подходы к анализу, диагностике и практике социального управления.

• В рамках анализа активных компонентов социальной перспективы социологическое знание определяется как важное звено в механизме обратной связи всего процесса социального управления.

• Впервые исследован феномен «социальное будущее» в качестве относительно самостоятельного социокультурного феномена, как социальная квазиреальность, а также исследованы его социальные истоки («генераторы»), функции и роль как активного компонента социальной перспективы и ее нравственного мотива.

• Определяется содержание понятия человеческого измерения социальной перспективы, в котором человек представлен как активная константа общества, еще до конца не реализованная, но определяющая в существующей пока форме его структуры, и не только возможности, но и, в конечном счете, пределы и ограничения в развитии общества.

• Автор исследует социальную рациональность и характеризует ее как свойство активности социальных систем, проявляющееся не только как личностно-индивидуальное качество, но и как качество мезои макросоциаль-ных систем. Иррациональность и рациональность являются неотъемлемыми компонентами социальной перспективы.

• Выделяются базовые социокультурные и управленческие детерминанты-императивы (не отдельно — детерминанты и императивы, а вместе), обусловливающие и обеспечивающие позитивный потенциал социальной перспективы.

• Нравственность, социально-управленческое содержание демократии, производственно-технологические системы определены как базовые, функционально значимые социальные «артефакты», в которых проявляется характеристика активного начала человека и общества.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Феномен социальной перспективы— это единое, многомерное, динамическое поле социальной потенциальности, в единстве функциональной взаимосвязи темпоральных, пространственных и активных характеристик общественных образований, исследуя которое можно эффективно осуществлять социальное управление и социальный прогноз. Феномен социальной перспективы — это такая реальность, которая включает в себя единство комплексного, многоаспектного многообразия объективных и субъективных реальностей. Феноменологическая социальная реальность является составным элементом социальной перспективы.

Социальный субъект и объект в универсуме каждой социальной перспективы взаимообусловлены не только механизмом их внутреннего взаимодействия, но и структурой пространства перспектив социального мира. Функции социального субъекта и объекта одинаково принадлежат полю социальной перспективы на любом масштабном уровне, поэтому они одинаково функционально значимы в функционировании и динамике социальной перспективы. Существует динамический баланс в соотношении роли субъекта и объекта в социальной перспективе в зависимости от обстоятельств.

Социальная перспектива — это реальность в единстве прошлого, настоящего и будущего, ее целостной направленности и потенциальной динамике. Феномен социальной перспективы присущ не только микромасштабности социальной реальности отдельного человека, но и социальным целостностям мезои макромасштабности. Центром локальной социальной перспективы может быть социальный институт, организация, регион, государство, правительство, отдельная организация. Структура центра социальной перспективы включает в себя материально-физические и организационно-управленческие ресурсы, психику, сознание, ценности, потребности, интересы, нормы, намерения. Связи взаимодействия социальной перспективы могут быть прямыми, опосредованными, косвенными.

Теоретический конструкт феномена социальной перспективы позволяет конструировать не упрощенные модели социальной реальности, а создавать объемную, многомерную систему, динамическое «сетевое», «тканое» пространство неравносильных и неравноценных связей.

2. Феномен социальной квазиреальности представлен различными видами квазиреальностей. Наряду с мифологической, идеологической и виртуальной квазиреальностями существуют, например, административная, муниципальная, политическая и много других социальных квазиреальностей. Социальная квазиреальность обусловлена процессом социальной интерференции в поле «социальной перспективы». Социальная интерференция как результат пересечения реальных, базисных процессов и связей взаимодействия социальных образований, отдельных актов человеческого сознания инициирует интерфе-рентный образ поля социальной перспективы. В социальной жизни люди часто видят лишь доступные восприятию интерферентные образы поля социальных взаимодействий, событий и процессов и реагируют только на них. Необходимо учитывать все пространство интерференции социальных перспектив разной масштабности (если требуется — вплоть до глобальной), вовлеченных в каузально-детерминистское поле функционирования любого социального объекта.

Квазиреальность «будущее» является тем социальным квазипространством, которое формируется в сознании людей в рамках вышеперечисленных механизмов. Квазиреальность «будущее» выступает как мотивационное поле и вектор социальной деятельности субъекта.

3. Социальное время является феноменом, воплощающим динамические характеристики социальной перспективы, и является феноменологическим фактом, отражающим неразрывное единство субъекта и объекта, как явление, существующее в социальной практике в условно-конвенциональной форме, но порождаемое контактом сознания и объективного мира.

Предлагается разрешение модусного парадокса социального времени (прошлого уже нет, настоящее неуловимо, будущего еще нет) с помощью экзистенциально-феноменологической интерпретации, а также с помощью системно-функциональной трактовки каждого модуса. Согласно системно-функциональной трактовке, человек и общество обладают свойством относительной социальной экстемпоральности, т. е. возможностью перехода социальных состояний из системно-функционального социального настоящего в системно-функциональное социальное прошлое и наоборот, не только в индивидуальном и общественном сознании, но и в социальной практике. Это позволяет признать факт принципиальной возможности социально-исторической обратимости в системно-функциональном смысле (не в бытийно-онтологическом), что имеет конкретно практическое значение в управлении обществом, при планировании и прогнозировании общественного развития.

4. Пространственный аспект социальной перспективы, ее строения и динамики представляет собой системную квазиреальность феноменологического свойства.

Феномен целостности социальной перспективы представлен как всеобщее социально-системное явление, существующее на макро-, мезои микросоциальном уровне. Всякая целостность феноменологична и существует в двух аспектах. Первый означает, что она складывается как результат акта человеческого сознания, стремящегося зафиксировать объекты и процессы окружающего мира в форме целого, благодаря абстрагирующей и интегрирующей функции сознания. Второй аспект — онтологический — связан с формированием социальных цело-стностей как результата инструментальной человеческой практики.

Феномен целостности социальной перспективы отражен в авторской трактовке понятия «социума», как целостностного единства социальных и естественно-природных систем, что очень важно при анализе, диагностике и практике социального управления. Управленческая и социоинженерная деятельность призвана учитывать социоприродное единство социальной перспективы и в проектных разработках любого содержания обеспечивать сбалансированное, непротиворечивое взаимодействие всех основных компонентов социума. Критерий естественности социальных целостностей в конечном счете основывается на социально-природных характеристиках человека. По данному показателю можно судить, насколько социальные процессы соответствуют социоприродной среде, социальным и биопсихологическим константам, потребностям и алгоритмам человеческого поведения. Наличие этого соответствия обеспечивает способность социальных систем к позитивной самоорганизации и адаптации.

5. Социальное взаимодействие, как отношения между людьми, индивидами, составляет важную сторону общества. Социальная реальность не исчерпывается ни межиндивидуальным, ни межгрупповым взаимодействием. Социальное взаимодействие проявляется еще и как целостное или элементное взаимовлияние социальных систем на мезои макросоциальном уровнях.

6. Активными компонентами социальной перспективы являются социальное знание и человек с его характеристиками и свойствами. Существенной стороной социальной практики является социальное управление. Сложность и полиморфизм социальных процессов требует соблюдения принципа полиморфизма и полидисциплинарности как в теории, так и в управленческой практике. Социологическая теория является важным звеном в общей цепи механизма обратной связи управления, обеспечивающим не только качество социальной и социально значимой информации, но и в значительной степени определяющим научную, аналитическую составляющую в обосновании и обеспечении адекватности принятых решений. Социология обладает потенциалом активной организующе-синтезирующей функции в общем процессе социального управления. Необходимость синтеза организующей функции социологической теории и практики социального управления обусловливается социальным содержанием управленческого результата.

7. В понятии «человеческое измерение социальной перспективы» человек в его единстве социо-, биопсихоприродных свойств мыслится как активная константа общества, определяющая его структуры и (в существующей пока форме) не только возможности, но и в конечном счете пределы и ограничения в развитии общества. Человеческое измерение социальной перспективы сопряжено с пониманием человека как ее центральной детерминанты, определившей и определяющей основные ключевые характеристики общества.

В данном случае человек сам есть то социоприродное пространство, которое уже своим наличным бытием задает пространственно-временные и качественные параметры общества. «Жизненные силы человека» наряду с позитивными характеристиками и возможностями включают в себя слабости и ограничения человека как его составную часть. Учет этих двух важных сторон человеческой реальности обеспечивает возможность конструктивного социологического подхода к учету в деятельности человека как позитивных, так и негативных сторон.

8. Социальная рациональность — это функция активности как отдельного человека, так и общественных образований по отношению к социальной реальности. Социальная рациональность — это проявление рефлексивной деятельности не только индивидов, но и социальных целостностей. Поэтому социальная рациональность выступает как свойство активности социальных систем на мезои макросоциальном уровне.

Рациональность индивида как социального субъекта четко проявляется на микросоциальном уровне в рамках доступного пространства воздействий. В универсуме-континууме социальной перспективы индивид имеет статус активного центра. На мезои макроуровнях субъектность как способность оказывать существенное воздействие на социальные системы строго в соответствии с поставленными целями снижается и часто полностью исчезает, и человек утрачивает статус субъекта воздействия.

Критерием социальной рациональности как показателя активности человека и общества, в конечном счете (по результату), является способность к воспроизводству систем организма человека и систем общества в адекватных изменениям «социума» формах.

Социальная рациональность как компонент социальной перспективы существует в двух формах: объектной и субъектной. В содержательном аспекте социальная рациональность в позитивной функции может сознательно развиваться, в конечном счете, в субъектной форме на индивидуально-личностном, микросоциальном уровне.

Новый тип социальной рациональности преобразует антропо-нооцент-ристскую схему и вписывается в полицентризм пересекающихся дискурсов феноменологического сектора в пространстве социальной перспективы.

9. Базовыми социокультурными и управленческими детерминантами-императивами, обусловливающими и обеспечивающими потенциал социальной перспективы, являются нравственный, социально-управленческий, производственно-технологический. Они являются функционально значимыми социальными артефактами, формами, в которых проявляется характеристика активного начала человека и общества.

Рациональность является неотъемлемым компонентом нравственной практики, когда осознается и принимается необходимость, а следовательно, ценность того или иного поведения. Разум не противостоит функционально морали, а предполагает осознание как необходимый элемент этических нормативов в социальном поведении.

Человек с его ограничениями разума не может стать рациональным в той степени, которая позволила бы ему «отказаться» от морали.

Все существовавшие и существующие системы моральных норм и принципов эффективно функционируют в масштабах всего общества только тогда, когда они имеют трансцендентную базу, т. е. освящены и свято воспринимаются обществом. Религиозная мораль является примером достаточно эффективно действующих норм и принципов на протяжении тысячелетий истории.

Вторым базовым «детерминантой-императивом», без которого не может быть обеспечена социальная перспектива, является социально-управленческий механизм демократии, относительно наилучшим образом способный обеспечить функционирование общества. Демократия в любом случае сохраняет свою сущность, заключающуюся в исполнении прежде всего регулятивно-управленческих функций. Управленческий аспект демократии проявляется в развитом механизме обратной связи, обеспечивающем более эффективное социальное взаимодействие. Демократия на сегодняшний день — единственная технология социального управления, способная сформировать наиболее эффективный и относительно устойчивый комплекс обратной связи в макросоциаль-ном масштабе, обеспечивая когнитивно-информационную составляющую обратной связи. Таким образом, демократия выступает в качестве технологии управления эффективным и сбалансированным, в масштабах всего общества, распределением материальных и культурных благ.

Техника — один из неотъемлемых детерминирующих факторов развития общества в рамках целостности социальной перспективы. Техника — это реальное средство, способствующее решению проблем общества. Техника детерминирует появление новых структур общества и порождает социальные изменения.

Социальный феномен техники как социальный «детерминанта-импе-ратив» выходит за рамки вопроса о том, что первично в развитии общества — человек или сама техника. Изначально, социально-генетически, человек первичен в качестве демиурга техники. Однако фенотип развития общества формируется на агентной равнозначимости человека и техники как в ее развитии, так и в ее функционировании. Техника — важная составляющая социальной перспективы.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Теоретическая значимость исследования состоит: в том, что теория социальной перспективы вносит вклад в совершенствование методологических основ социологических исследований и стимулирует дальнейшее развитие отечественной теоретической социологиив разработке концепции феномена «социальной перспективы» и ее категориального рядав обосновании важности феноменологического подхода в социологических исследованиях: феноменологический анализ как этап исследовательского процесса позволяет реалистично оценить ограниченные когнитивные возможности исследователяв идее применимости теоретической модели «феномена социальной перспективы» к исследованиям во всех сферах общества (социальной, экономической, политической, культурной) — в анализе человека как основной генетической константы, детерминирующей формы и содержание социальных измененийв расширении методологических подходов в анализе пространственных параметров общества: социальных систем и их процессуальных и детерми-национных свойствв распространении понятия социального взаимодействия на процесс взаимодействия мезои макросоциальных системв рассмотрении социальной рациональности в качестве функции, присущей как отдельному человеку, так и общественным образованиям.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения теоретических результатов в практике социального прогноза и управления.

Выводы и результаты исследования могут быть использованы в социальной аналитике и практике, в системе государственного и. муниципального управления в сфере политической деятельности.

В том числе теоретическая модель феномена социальной перспективы может быть использована при разработке методов анализа, планирования и прогнозирования социальных процессов.

Метод выявления поля социальной перспективы любого социального объекта позволяет учитывать возможно больший спектр его внутреннего и внешнего взаимодействия и на этой основе давать более полную оценку состояния всего объекта, его динамики и его элементов в процедурах планирования и прогнозирования.

Вывод о динамическом балансе социального субъекта и объективных факторов социальной перспективы позволяет не допускать в управлении ошибки абсолютизации, как роли человека, так и объективных факторов общества в текущих социальных процессах и принимать более верные управленческие решения.

Разработанная автором концепция модусов социального времени позволяет определять степень системно-функциональной развитости процессов и объектов общества, фиксировать «остановку» социального времени в настоящем (обеспечивая стабильное настоящее состояние), «воссоздание» прошлых или формирование «будущих» состояний социальных систем, ставить практические задачи управления согласованием функциональных модусных времен в системах и комплексах общества.

Положения и идеи теории социальной перспективы могут быть использованы в преподавании курсов: «Общая социология», «Теоретическая социология», «Теория социального управления», «Социальное прогнозирование», «Социология управления" — при разработке спецкурса «Теория социальной перспективы».

Апробация результатов исследования.

Основные идеи положения диссертационного исследования были представлены в докладе на Всероссийской междисциплинарной научно-практической конференции «Проблема выживания человечества» (Томск. 1994), обсуждены и опубликованы в материалах Первого всероссийского социологического конгресса «Общество и социология: новые реалии и новые идеи» (Санкт-Петербург. 2000), Третьего российского философского конгресса (Ростов-на-Дону. 2002) — на межрегиональной конференции «Социология в Сибири: состояние и перспективы развития» (Новосибирск. 2002) — представлены на «круглом столе» журнала «Социологические исследования» (Москва-Барнаул. 2002) — Втором всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы» (Москва. 2003) — в сборнике материалов, опубликованных к VI конференции Европейской социологической ассоциации (Russian Sociology About Russian Society. Papers prepared by Russian sociologists to the ESA VI Conference) (Moscow. 2003).

По теме диссертации опубликовано 25 научных работ общим объемом 32,3 п. л., в том числе 3 монографии.

Статья «Социальная рациональность как компонент социальной перспективы» (Социологические исследования. — 2003.— № 4) признана редколлегией и редакцией журнала «Социологические исследования» одной из лучших публикаций 2003 г. в номинации «Новые подходы в социологических исследованиях» и отмечена дипломом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

С давних времен ученые, обращаясь к изучению общества, так или иначе приходили к постановке вопроса о перспективах развития человечества. Практически все философские и социологические школы и системы исследовали данную проблему. Это естественное желание представить будущий ход развития общества вполне понятно. В то же время мы имеем здесь дело и с процессом, который вообще присущ познавательной деятельности и связан с опережающим восприятием объективного мира и человеческой деятельности. Но характер и уровень развития этого отражения в социальном знании в разные времена и у разных философов настолько многообразен и специфичен, насколько многообразны и специфичны сами философы и их теории. Разумеется, все это может быть, да и является предметом исследования для современных обществоведов. Нас же в данном случае интересовала проблема, которая может объединить всех ученых, обращающихся к анализу развития общества, — это «проблема социальной перспективы».

Поэтому прежде всего мы считали необходимым обратиться к раскрытию самого содержания этого понятия.

Проанализировав взгляды Э. Дюркгейма, А. Шюца, Н. Лумана, Г. Ромба-ха, автор полагает, что в объяснении социальной реальности феноменологическая социология сделала важный шаг, суть которого в том, что ее представители, реалистично оценив ограниченные возможности познания человеком социальной реальности, которая не дана нам такой, какова она есть на самом деле, т. е. поставив под сомнение адекватность восприятия, предложили изучать ее в локальном пространстве феноменологической картины. Однако, зайдя в субъективистский тупик, феноменологическая социология не смогла в своей традиционной форме выйти за рамки феноменологического пространства. Тем не менее мы считаем, что классическая феноменологическая методология познания социальной реальности вполне может быть использована как этап, ступень в формировании методологического базиса исследования социальной реальности, но с последующим применением концепта «социальной перспективы».

Исследуя проблему социальной реальности, автор предпринял попытку преодолеть ограниченность традиционного феноменологического подхода к ее трактовке (Э. Гуссерль, А. Бергсон, А. Шюц) и предложил разрабатывать феноменологию социальной реальности с помощью концепции социальной перспективы, обращаясь к ряду нижеследующих проблем.

Анализируя объективистский подход Э. Дюркгейма и его понимание социального факта, автор ставил задачу развить лишь затронутую Э. Дюркгеймом проблему включения в сферу социологического анализа не только чисто социальных фактов, но и фактов материально-вещественной и естественно-природной среды, которые являются неотъемлемой составляющей социальной перспективы. Это единство социальных фактов и естественно-природных факторов отражено в оригинальной трактовке понятия «социум» во второй части работы.

Известно, что недостатки объективистского подхода попыталась преодолеть феноменологическая социология, которая более реалистично подошла к проблеме восприятия социальной реальности, включив в процесс ее конструирования элемент человеческой интерпретации, ее смысловой компонент. Один из основных разработчиков феноменологической социологии А. Шюц понимал социальную реальность как социокультурный мир, «каким он предстает обыденному сознанию людей». Но социальная перспектива — это не только и не просто сумма социальных объектов, представленных в образах сознания, а общее динамическое единство объектов и явлений этого социокультурно-природного мира, в который погружены люди, их сознание и связанные с ними многообразные отношения и взаимодействия.

Классическая феноменологическая интерпретация социальной реальности все же не избавилась от субъективистской тенденции в ее трактовке. «Интерсубъективность» А. Шюца также не вывела социальную реальность из субъективистского круга. В современной феноменологической социологии появились попытки разорвать этот круг. Известный немецкий социолог Г. Ромбах выдвинул идею «трансцендентальной социальности», что означает признание за социологией права не только оперировать объясненными и поэтому якобы «ясными и четкими» понятиями и категориями, но также ставить вопрос об объективной социальной реальности.

Автор показал, что не только конституирующая деятельность сознания субъекта, но и конституирующая операциональная деятельность людей формирует такое трансцендентное пространство, которое может и должно восприниматься и учитываться в исследовании социальной реальности. Таким образом, автор вскрыл еще одну составляющую феномена социальной перспективы— трансцендентальное пространство, в котором осуществляется та абсолютная объективность, которую социальный исследователь, да и практик, просто обязан учитывать.

Социальная перспектива, даже если исходить из самого термина, это, безусловно, «видение». Следует отметить, что существенным толчком в разработке концепции «социальной перспективы» послужила идея перспективизма X. Ортеги-и-Гассета, который считал перспективу зависящей не только от субъекта, но и от той реальности, которая его окружает339.

Прежде всего следует отметить феноменологическую природу социальной перспективы. Уже сам термин «перспектива» (от лат. perspicio — ясно вижу) предполагает наличие «смотрящего» субъекта. Следовательно, человек выступает не просто как точка отсчета, а как организующий центр «перспективы».

Автор высказывает гипотезу, что трансцендентальная метареальность социальной перспективы формируется и организуется также на мезои макросо-циальном уровнях и что организующим центром может быть не только отдельный человек, но и любое социальное образование (социальная общность, организация, правительство, государство), каждое из которых имеет свою социальную перспективу.

Социальная перспектива не ограничена линейным или плоскостным по.

339 Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? — М., 1991; Он же. Избранные труды. — М., 1997. лем видения, она многомерна, хотя в то же время содержит и привычный нам векторный взгляд в будущее, основанный на опережающей рефлексии (антиципации) процессов, происходящих в прошлом и настоящем.

Рефлексивный момент социальной перспективы представляет собой ее неотъемлемую часть и органично вписан в момент существования социальных и природных структур, их динамику и развитие. В своем онтологическом проявлении социальная перспектива выступает в конечном счете как динамический потенциал социальных изменений и кристаллизации различных структур общества. При этом как потенциал социальная перспектива проявляется в синхронии (не в статике), т. е. в форме топологической тотальности общества (или отдельного социального явления), которую можно фиксировать терминами «состояние», «ситуация», «событие». С другой стороны, социальная перспектива дана нам в диахронии, которая может быть раскрыта в понятиях «динамика перехода», «момент движения», «вектор», «тренд», «социальное изменение», «процесс», «становление», «непрерывность». Таким образом, из пересечения синхронно-пространственных и диахронных временных линий складывается своеобразная ткань, объемное поле социальной перспективы, в котором соединены в единое целое обычно дискретно воспринимаемые социальное прошлое, настоящее и будущее, а также субъект и объект социальной рефлексии.

Представленные характеристики социальной перспективы позволили заключить, что она есть взгляд по поводу объективных социальных процессов, взгляд, постоянно сопровождающий эти процессы как их составная часть, и, следовательно, сами эти процессы как перспектива в их состоянии, потенции, развертывании и становлении. Именно социальная перспектива воплощает в себе в конечном итоге объективацию активности социальных субъектов и формирование того объективного механизма социальной детерминации, в котором процесс познания присутствует как обязательный компонент бытия социальных структур. Автор делает вывод о том, что механизм объективации, проявляясь в динамике и изменении общественных структур, формируется как в рамках рефлексирующего сознания (этап субъективации), так и в рамках оперативной деятельности человека (объективация).

Объект и субъект в универсуме социальной перспективы слиты и взаимообусловлены не только логикой их соотношений, но и структурой перспективного пространства социального мира. Социальный субъект и объект одинаково принадлежат полю социальной перспективы на любом масштабном уровне. И в этом смысле они одинаково «работают» на результирующую в функции и динамике изменения социальной перспективы. Автор считает, что существует динамический баланс в соотношении роли субъекта и объекта в социальной перспективе в зависимости от обстоятельств.

Таким образом, феномен социальной перспективы — это в известной степени теоретическая абстракция, которая служит для обозначения перспективы не столько как образа будущего, сколько единого, многомерного, динамического поля социальной потенциальности. Можно сказать, что социальная перспектива обозначает именно ту реальность— в единстве комплексного, многоаспектного многообразия объективных и субъективных реальностей, — с которой мы имеем дело. Автор полагает, что в преобразующей практике социальных изменений, которая неизбежно должна включать в себя прогноз, стремление к всеохватывающему взгляду на социальную реальность и ее элементы, позволит осуществлять не только адекватный анализ социальной реальности, но и более точно видеть ее динамику и векторную направленность.

Поскольку феноменологическая социальная реальность как совокупность различных других квазиреальностей является составным элементом социальной перспективы, автор считал необходимым проанализировать феномен социальной квазиреальности, представленный целым комплексом тех сопутствующих видов квазиреальностей (наряду с мифологической, идеологической, виртуальной), которые в социальных науках не рассматриваются в аспекте квазиреальности (административная, муниципальная, политическая и др.). Так, административная, муниципальная, политическая и прочие реальности выступают в квазиформах — например, невозможно увидеть и охватить сознанием администрацию со всеми ее многообразными функциональными связями и взаимодействиями. Можно увидеть лишь ее здание, отдельных представителей, графическую схему организационной структуры. То же можно сказать и о партиях, классах, социальных слоях и т. п.

Автор высказывает предположение, что именно в пространстве феномена квазиреальностей человек и его сознание более всего подвержены различным манипулятивным технологиям и воздействиям. Поэтому автор высказывается за дальнейшее более глубокое и всестороннее исследование места и роли феномена квазиреальности в социальной перспективе и в жизни современного общества.

Следует подчеркнуть, что представлять восприятие социальной реальности как только квазиреальности так же неверно, как и претендовать на абсолютно объективное восприятие. Как видим, ни в традиционной феноменологической, ни в объективистской социологии парадокс соотношения объективного и субъективного в восприятии социальной реальности не разрешается. Концепция же социальной перспективы представляет собой такой подход к восприятию социального универсума, в котором эти две формы реальности представлены в функциональном единстве, что способствует более адекватному, а самое главное, реалистичному подходу к исследованию действительно существующих в обществе процессов, а также реалистичной социальной практике.

Будущее" является феноменом целерациональной активности людей, формирующей социальную перспективу. Ставя задачу выявить социальные генераторы феномена будущего, мы рассматривали его в качестве не только как временного модуса, но и в качестве социальной квазиреальности. Источником этой квазиреальности является человек с его сознанием, приспосабливающийся к окружающему миру. Автор считает, что феномен социального будущего генерируется психорефлексивным поведением человека и проявляет себя в различных формах социальной антиципации. Все это делает человека временным существом с преимущественной ориентацией на будущее. В диссертации показано, как динамика деятельности и окружающей среды заставляет людей создавать мыслеобразы будущего на повседневно-бытовом, социально-экономическом, политическом, духовно-культурном уровнях в форме той квазиреальности будущего, сообразно которой они осуществляют свою конкретную деятельность. В связи с этим рассматривалось понятие «перспективное мышление», которое шире понятия экстраполяционного мышления и имеет большое значение в социально-управленческой практике. Перспективное мышление предполагает определенное состояние сознания, продуцирующего рефлексивно значимые образы будущего. Это должны быть образы не столько состояний, сколько движения к определенному состоянию конкретной системы (например, администрации), а также внешней среды. Другое важное количество перспективного мышления — вариативность, т. е. множественность образов возможных вариантов будущего.

Квазиреальность «будущее» рассматривалась как относительно самостоятельный социокультурный феномен. В социальной перспективе она является рационально-проективной составляющей феноменологического характера. Мыслеобразы будущего отражают феноменологическое пространство универсума социальной перспективы и существенно влияют на активную составляющую в деятельности людей, выполняя когнитивную, компенсаторную, мотива-ционную и регулятивно-управленческую функции.

Говоря о человеческом измерении (дименсиональности) социальной перспективы, мы исходим из тезиса, что человек является основным (но не единственным) источником, детерминантой всего общественного развития и определяющим объективным компонентом социальной перспективы. Уже самим фактом своего существования как комплекса социоприродных качеств и свойств человек предопределяет характер общества и его перспективу. Особое внимание в исследовании уделяется роли природно-биологических свойств человека в определении как его социального поведения, так и основных структур общества. Автор выдвигает гипотезу, согласно которой биопсихоприрод-ные свойства человека являют собой определяющие факторы не только текущих социальных изменений и их форм, но и пределов этих изменений в будущем, по крайней мере в исторически обозримой социальной перспективе. Таким образом, антропологическое поле социальной перспективы придает антропоморфный характер (разумеется, в разной степени) всем тенденциям в общественном развитии.

Человеческое измерение социальной перспективы содержит в себе такой важный показатель, как рациональность. Социальная рациональность трактуется автором, как функция познания и активности отдельного человека и социальных образований по отношению к социальной реальности. Рассматривая социальную рациональность как компонент социальной перспективы, автор исходил из двухаспектного подхода к этому понятию.

Первый связан с познавательно-преобразующей деятельностью индивидов и социальных групп (деятельностная рациональность), второй— с внутренней рациональностью социальных систем. Важный показатель рациональности — перспективное мышление как способность просчитывать, предвидеть последствия (результаты) тех или иных действий. С увеличением масштабности и сложности социальных процессов индивид (руководитель) часто утрачивает статус субъекта, способного оказывать существенное воздействие на социальные системы строго в соответствии с поставленными целями.

В работе показывается принципиальная возможность повышения рациональности в функционировании различных систем (администраций, учреждений и т. п.). При этом повышение деятельностной, «инструментальной» (А. Эт-циони) рациональности систем возможно не только на организационно-структурном, но прежде всего на индивидуальном уровне, ибо в конечном счете рациональность социальных систем формируется сама по себе как способность к адаптации и самосохранению, но в то же время связана с личностным, человеческим, ценностно-нормативным моментом.

Социальную рациональность как процесс следует рассматривать не только в позитивном ключе. Рациональность в качестве всегда редуцированной, упрощенной формы активного воздействия на общество представляет опасность. Не ставя под сомнение функциональную значимость социальной рациональности, мы хотим лишь показать, в чем состоит опасность абсолютизации роли и возможностей этой рациональности в жизнедеятельности общества. Обращаясь к историческим примерам «восточной» и «западной» рациональности, автор показал, что Россия может сформировать репрезентативный фон эффективной деловой, «инструментальной» рациональности на всех масштабных уровнях, будучи включенной, во-первых, в логику цивилизованных рыночных отношений, во-вторых, в широкие деловые и социокультурные контакты и коммуникации с носителями эффективных типов социокультурной рациональности.

В пространстве социальной перспективы из целерациональной активности субъектов-индивидов, субъектов-групп и субъектов-организаций образуется сетевая структура интерференции целерациональных действий, которую можно рассматривать как потенциал целерациональности для социальной перспективы каждой конкретной социальной системы.

Таким образом, рациональности «социальных перспектив» на локальных уровнях пересекаются, имея большое число связей друг с другом. При этом формируется рациональность на высших уровнях универсума-континуума социальной перспективы вплоть до метаи трансцендентального уровня.

Если классическая социология критерий рациональности выводит из заданных нормативных параметров средств и целей, то социальная феноменология разрушает рамки чисто нормативного понимания рациональности. Она позволяет видеть и изучать различные формы рациональности, открытый горизонт их значений в социальной перспективе каждого социального образования. Автор выдвигает гипотезу об эффективной социальной рациональности, которая видится в синтезе рациональности индивидуальных субъектов действия в гипотетических формах коллективной и объективированной, «безличной» рациональности с подключением к ним компьютерных информационно-экспертных систем.

В работе проведен анализ тех составляющих, которые характеризуют социальную перспективу как целостный феномен в системно-пространственном выражении, а также ее динамику.

Важной проблемой социальной эпистемологии является трактовка целостности социальных образований вообще и свойства целостности социальной перспективы как феномена в частности. Следует заметить, что категория «целостность» нами трактуется в двух аспектах: феноменологическом, поскольку все феномены восприятия целостны, как акты нашего сознания, стремящегося зафиксировать объекты и процессы в целостной форме благодаря своей абстрагирующей, интегрирующей функции, и онтологическом, словесная интерпретация которого сопряжена с немалыми трудностями. Во-первых, онтологически любой объект и его состояние постоянно изменяются, поэтому всякая целостность онтологически может существовать только при условии непрерывности перехода и изменения. Во-вторых, наше сознание не способно охватить эту неуловимую онтологию перехода. В-третьих, мы все же обречены на необходимость попытки описания живой онтологии и даже ее учета при построении картины мира.

Исходя из этого онтологически целостность уместно интерпретировать как процесс, основанный на универсальном принципе интеграции, в силу которого каждое явление в его актуальном состоянии способствует формированию его целостного восприятия. Автор считает, что феномен целостности присущ всем уровням социальной масштабности, которые включаются в круг нашего существования. Синхронный взгляд на «поле» социального пространства играет существенную роль, так как он позволяет нам рассматривать общество как целостный организм, как момент тотальности социального универсума, в котором отражен момент связи прошлого, настоящего и будущего социальной перспективы. В этой связи хотелось бы подчеркнуть практическую значимость организуемого целостного восприятия элементов социальной реальности, когда, например, в социальном управлении в процессе принятия решений необходимо обладать способностью формировать целостное представление об управляемых объектах и владеть соответствующими методиками. Поскольку социальные целостности суть элементы пространственной топологии социальной перспективы, значительное место уделялось анализу социальных систем. Опираясь на взгляды видного представителя современной теории социальных систем Н. Лумана, автор проанализировал природу возникновения и динамику социальных систем. Здесь, уже через призму системной теории, снова затрагивается проблема феноменологического и онтологического статуса социальных систем. Следует подчеркнуть, что в рамках концепции феномена социальной перспективы было бы тривиальным и ошибочным рассматривать только социальные системы в качестве статического потенциала будущих социальных изменений. Суть авторского подхода в том, что таким потенциалом является социальная перспектива, включающая не только синхронно-диахрон-ную связь социальных и социоприродных систем, но и их адаптационное социальное взаимодействие. В связи с этим даются собственные трактовка и определение понятия «социум», которое в социальных науках, как правило, употребляется параллельно с понятием «общество» и не отличается от него по своему содержанию. Можно сказать, что «социум» — это понятие однопорядковое с понятием «социальная перспектива», но в нем подчеркивается момент не просто целостности, а момент взаимодействия человека, общества и природы. Развивая взгляды социологов на социальное взаимодействие, автор предлагает дополняющую трактовку этого важного социологического понятия. Разумеется предложенные методологические подходы имеют практическую значимость для социального управления и прогнозирования.

Отличительной особенностью концепции социальной перспективы является то, что по сути дела она есть попытка сформировать теорию социального поля. Поэтому с ее помощью становится возможным более конструктивно отнестись к сложнейшему спектру социальных изменений в обществе. Стереотипы человеческого восприятия часто непродуктивно, во вред социальной практике разрывают действительность, продуцируют фрагментарное восприятие и социальную практику.

Считаем своим долгом, не претендуя на абсолютную завершенность концептуальных и теоретических разработок, призвать социологов отказаться от стереотипов и принять теорию социальной перспективы и феноменологическую социологию в качестве важного и необходимого методологического инструментария для проведения дальнейших социологических исследований. Предлагая теорию «социальной перспективы» в рамках теоретико-социологического подхода, автор рассчитывает на конструктивное сотрудничество как социологов, так и представителей других «смежных» направлений научного исследования такого сложного феномена, как общество.