Философия культуры раннего немецкого романтизма

Актуальность темы

исследования. Потребность в философском анализе творчества ранних немецких романтиков (братья А.В. и Ф. Шлегель, Новалис, Л. Тик) на современном этапе связана с несколькими моментами.

Во-первых, в контексте мировоззренческого кризиса, обусловленного переходом к постклассическим парадигмам познания, особую актуальность приобретает всесторонняя рефлексия тех установок, которые связаны с философией Просвещения и образовывают базовое основание «незавершённого проекта модерна» (Ю.Хабермас). Просветительский рационализм, который стал значительным этапом на пути совершенствования западноевропейской философии и с которым связывались надежды на бесконечный прогресс человека и общества, принёс с собой много потерь, отголоски которых обнаруживаются в ментальной традиции Европы до сих пор. Романтики же были первым поколением философов, которые не только распознали эти потери, связанные с непоправимой утратой единой концепции мироздания, гармонии человека и природы, целостности самого человеческого сознания, а также с исключением из механистической трактовки материальных явлений и процессов бытия человеческого духа, но и разработали новый проект философии культуры, призванный эти потери компенсировать. Сегодня, когда в рамках эпохи постмодерна в философии сложилась сходная ситуация, идеи романтиков о положительном мировоззренческом синтезе и «новой культуре» обретают инновационное звучание и рассматриваются как основание для формирования т.н. «альтернативной философии» и «нового рационализма».

Во-вторых, потребность в исследовании философии культуры ранних немецких романтиков определяется современным этапом развития процедур познания, новыми научными подходами к проблемам изучения мира, человека и общества, центральной из которых продолжает оставаться философская проблема человеческого самопознания. Кризис классического рационализма и гуманизма, начало которого зарубежные и отечественные специалисты диагностировали ещё в конце XIX века, приводит к необходимости разработки и принятия новых философских моделей, рассматривающих человека в единстве его телесного, психического и интеллектуально-духовного бытия. Будучи одной из первых попыток создания философско-антропологической модели нового уровня, йенский романтизм в этом плане предложил совершенно новое понимание феномена человеческого, которое необходимо переосмыслить в контексте современного «антропологического переворота».

В-третьих, просвещенческие стереотипы в области философской рефлексии творчества привели к тому, что оно стало трактоваться в первую очередь как «делание», направленное на создание «полезного продукта». Данная трактовка, имеющая для современной философии творчества парадигмальное значение, привела к глубокому кризису не только его классического понимания, но и к кризису тех областей философского знания, которые были с ним тесно связаны. Речь, в первую очередь, идёт об эстетике.

Идеи романтиков в этой области во многом носят новаторский характер, позволяющий преодолеть деструктивные тенденции в динамике современной художественной культуры. Романтики обосновывали понимание творчества как исходной реальности духовной жизни человека и Универсума, которая формирует саму «человеческую ситуацию» в мире.

Наконец, разработка романтиками проекта «новой культуры» была связана с концепцией духовных творческих практик как базового основания человеческой позиции в мире. Трактовка этих практик как особой сферы устанавливания" человеческим действием порядка бытия и иерархии ценностей позволяет понять их совокупность как специфический «жизненный мир». В нём миф, религия, философия, искусство, мораль, наука связаны со стремлением к новому обоснованию рациональности как «диалогового познания», полифоничного и человечного в своей основе. Данные идеи йенских романтиков чрезвычайно актуальны сегодня, когда в рамках современной философии наблюдается выраженное стремление к «новой рациональности», связанной с потребностью человека в философском самопознании и самополагании как целостного коммунитирующего существа.

Степень разработанности проблемы. В рамках отечественной традиции исследованию философии раннего немецкого романтизма длительное время уделялось недостаточное внимание. Это можно объяснить, в первую очередь, господством негативной оценки как проблематики философии йенских романтиков, так и их стиля философствования. Работы романтиков не укладывались в рамки классической философии, скорее напоминая собой поэтические тексты, чем строгие философские трактаты. С другой стороны были сильны идеологические стереотипы, которые довлели над гуманитарными дисциплинами и философскими науками в советский период. Религиозная доминанта, субъективистские установки романтизма мало соответствовали традиционным советским представлениям о мировоззренческой сущности философских доктрин. Поэтому сегодня особенно важна тщательная реконструкция и объективный анализ тех идей раннего немецкого романтизма, которые в недостаточной степени были? исследованы в специальной отечественной литературе.

К таким мало изученным идеям романтической философии прежде всего следует отнести концепцию духовной культуры йенских романтиков.

— 6 В изучении раннего немецкого романтизма на сегодняшний день обозначились два подхода — филологический и философский. В рамках последнего существуют два направления.

Первое направление, сложившееся под влиянием односторонней критики Гегелем йенского романтизма как законченной формы субъективного идеализма, доминировало в течение всего XIX века, но в какой-то мере сохраняет свои позиции и сегодня. Оно исходит из неприятия абсолютизации романтиками свободы творческой субъективности.

Второе направление можно назвать «альтернативным». Оно исследует процесс формирования представлений немецких романтиков о субъекте творчества и о творческих предпосылках существования духовной культуры. Центральным пунктом здесь является стремление исследователей понять философию йенского романтизма как исторический феномен, имеющий сложный, противоречивый характер. Как правило, этот подход соединяет филологический и философский ракурсы изучения романтической рефлексии и связан с герменевтическими установками.

В историческом плане изучение философии йенского романтизма можно разделить на несколько этапов.

К первому этапу относятся труды Рудольфа Гайма и Вильгельма Дильтея, рассматривающих романтизм в контексте трансформированного субъективного идеализма Фихте. По словам Р. Унгера, нет более серьезного собрания историко-философских эссе о романтизме, чем книга Дильтея «Переживание и поэзия». «И едва ли простая случайность, что все эти образцовые работы сформировались в сфере философского духа"1.

1 Унгер Р. Философские проблемы новейшего литературоведения // Зарубежная эстетика и теория литературы 19−20 вв. Трактаты, статьи, эссе. — М&bdquo- 1987 -. С. 153.

Второй этап изучения романтической философии связан с неоромантической литературой начала XX столетия: работы P. Хух (Ricarda Huch) и представителей школы Оскара Вальцеля (Oskar Walzel): М. Йоахими-Деге (Joachimi-Dege), Э. Кирхера (Erwin Kircher). На этом этапе романтизм исследуется как своеобразное целостное чувство жизни и особое «витальное мировоззрение». Центральной задачей в этот период становится прояснение отношения романтизма к немецкому идеализму.

Третий этап изучения романтической философии был сопряжен с прояснением ее роли и места в общем контексте развития европейской, и особенно немецкой, культуры. Он пришёлся на первую половину XX века и включает в себя работы крупнейших западных мыслителей: В. Виндельбанда, Н. Гартмана, Р. Кронера, а также исследования П. Клукхона (Paul Kluckhohn), X. Хорвитца (Hugo Horwitz), Я. Минора (Jakob Minor), Р. Хёнигсвальда (R. Honigswald), Г. Книттермейера (Hinrich Knittermeyer), В. Лимпера (Werner Limper) и др.

Во второй половине XX века интерес к немецкой романтической философии не только не снизился, но и возрос. В это время появляются исследования Пёггелера О. (Otto Poggeler), Б. Аллеманна (Beda Allemann), Э. Белера (Ernst Behler), Р. Гейне (Roland Heine), X. Айхнера (Hans Eichner), Д. Клавона (Dieter Klawon), Б. Кустера (Bernd Kuster), Г. Шанце (Helmut Schanze), А. Нивелле (Armand Nivelle), Г. Тима (Hermann Timm), X. Вебера (H.D. Weber), С. Зуммерера (Stefan Summerer), Й. Фрида (J. Fried) и др. Смысловым центром изучения романтизма на данном (четвертом) этапе стала философско-эстетическая проблематика, получившая фундаментальное освещение в монографии Вальтера Беньямина.

Значительное число работ в это время" посвящается отдельным персоналиям немецкой романтической философии. Например, Новалису монографии таких авторов, как Г. Шанце, М. Милитц (Monica Miltitz), Р-П. Иауц (Rolf-Peter Jauz), Ф. Штрак (Fnedrich Strack), Р. Гейне, К. Гартман (Klaus Hartmann) и т. д. Центральное место в исследовании творчества немецких романтиков занимают также работы, посвященные философии Ф. Шлегеля, в том числе его романтической интерпретации духовной культуры: П. Jlepx (P. Lerch), К. Эндерс (Carl Enders), Ф. Имле (F. Imle), Г. Фольварчни (Н. Folwartschny), О. Ротермер (О. Rothermer), JL Вирц, Е. Майер (Е. J. Meier), П. Зонди (Peter Szondi), Ш. Накаи (Chiyuki Nakai), С. Бауэр (С. Bauer), Ф. Меннемайер (F. N. Mennemeier), В. Михнл (Willy Michnl), К. Беренс (Klaus Behrens), Б. Бройтигам (В. Brautigam), М. Франк (Manfred Frank).

Для последнего — пятого этапа изучения романтической философии характерно исследование преемственности и трансформации романтических идей у представителей различных направлений западноевропейской философии. Ярким примером этого являются работы A.M. Хофф (Ansgar Maria Hoff).

В отечественной литературе изучение раннего немецкого романтизма условно разделяется на три этапа: дореволюционный, советский и современный.

В дореволюционный период, наряду с классическими трудами В. М. Жирмунского, можно назвать работы Ф. А. Брауна, А. Климентова, Н. А. Бердяева, В. Иванова, А. Белого, А. Ф. Лосева, Ф. Степуна, Г. Флоровского, В. В. Зеньковского.

В советский период, как уже отмечалось, изучению философии раннего немецкого романтизма должного значения не придавалось. Продолжая линию критики романтической философии, начатую Гегелем, идеологи марксизма, как правило, абсолютизировали так называемую «реакционную сторону» творчества немецких романтиков. Романтическую концепцию сознания и культуры они понимали как уход от реальности в идеализированный мир мечты. Вместе с тем, в исследованиях таких авторов, как Ю. Н. Попов, А. В. Михайлов, Э. Ю. Соловьев, было положено начало объективному переосмыслению вклада немецких романтиков в развитие мировой философии.

Больше всего советских исследователей занимала эстетика немецкого романтизма, анализу которой посвящены работы Н. Я. Берковского, Б. Г. Реизова, В. В. Ванслова, Ю. Н. Давыдова, М. Ф. Овсянникова, А. С. Дмитриева, Д. Наливайко, Н. П. Банковской, А. В. Карельского и др.

В советский период весомый вклад в исследование раннего немецкого романтизма, в том числе философии Ф. Шлегеля, внесла P.M. Габитова.

Для современного этапа характерно быстрое нарастание числа публикаций, посвященных философии раннего немецкого романтизма. Повышается интерес к романтической философии культуры в целом и отдельным ее аспектам, в частности, глубокий анализ мировоззрения немецких романтиков в его связи с философией Гегеля представлен в монографии В. В. Лазарева и И.О. Pay. Наибольший интерес представляют работы следующих авторов: А. Г. Аствацатурова, О. Б. Вайнштейн, Н. Н. Мисюрова, И. А. Монастырской, Ю. Л. Аркана, Е. Н. Корниловой, И. Ш. Пшиготижева, В. И. Грешных, И. В. Чиндина и др. Высокой оценки заслуживает диссертация В. А. Милиева. Обстоятельное и глубокое исследование «философии иронии» молодого Ф. Шлегеля предложено в диссертации Р. Ю. Кузьмина. В аспекте общего историко-философского исследования романтизма следует отметить труды А. В. Гулыги, П. П. Гайденко, В. Н. Кузнецова и др. Они помогают войти в интеллектуальную атмосферу той эпохи, в которой складывалось романтическое сознание в Германии.

Отечественные исследования внесли неоценимый вклад в изучение раннего немецкого романтизма. Они позволяют глубоко понять его сущность, место и роль в истории развития западноевропейской, в том числе, и русской духовной культуры. Однако ни одно из них не дает целостной интерпретации философской концепции культуры йенских романтиков.

Учитывая сказанное, целью данного диссертационного исследования является реконструкция философии культуры ранних немецких романтиков как целостного «проекта», альтернативной модели культуры, разработанной в рамках философии Просвещения. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

— выявить философские истоки и предпосылки мировоззрения ранних немецких романтиков;

— представить теоретическое обоснования Ф. Шлегелем исторической необходимости «новой культуры»;

— раскрыть способы, механизмы и цели формирования человека как подлинного субъекта культуры и творчества в трактовке йенских романтиков;

— выявить и проанализировать основания творческих культурных практик в интерпретации ранних немецких романтиков;

— исследовать метафизику художественного творчества;

— прояснить роль мифотворчества в исторической динамике культуры;

— выявить закономерности религиозно-моральных трансформаций в системе духовной культуры раннего немецкого романтизма.

Методологические и теоретические основания данного диссертационного исследования определяется спецификой поставленной в нем цели и решением вытекающих из этой цели задач. Методологической базой данной работы послужило применение диалектического метода, принципа единства исторического и логического, принципа восхождения от абстрактного к конкретному. Были использованы методы текстологического анализа, сравнительно-исторический, историко-генетический и историко-типологический методы, а таюке метод системной реконструкции и метод феноменологических интерпретаций.

Достижение поставленной цели и решение намеченных задач предполагает опору на общие принципы и нормы научного, рационального, философского мышления, из которых для данного исследования главными стали принципы системности, принцип активности познающего субъекта, принцип межпредметного взаимодействия.

Особое значение при написании диссертации имели труды известных отечественных и зарубежных философов: Ф. Степуна, В. М. Жирмунского, Н. Я. Берковского, Р. М. Габитовой, А. В. Михайлова, М. К. Мамардашвили, В. М. Межуева, Н. Н. Мисюрова, Е. Н. Корниловой, Р. Гайма, Г. Риккерта, В. Виндельбанда, В. Дильтея, Р. Кронера, А. Бергсона, X. Ортега-и-Гассета, М. Бубера, Э. Гуссерля, Ж-П. Сартра, М. Хайдеггера, Г. Гадамера и др.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что: — выявлены философско-мировоззренческие основания нового проекта культуры йенских романтиков, которые представляют собой непротиворечивый синтез следующий идей: концепции «двоемирия» Платона и его трактовки творчества как «эротического порождения" — концепции многоуровневой структуры сознания античных гностиков и их теории познания как «двуединого восхождения" — ренессансной концепции человечности и теургической природы творчестваидей Аврелия Августина об интроспективном основании человеческого сознания и о творческом акте как мистической встрече с Абсолютомидеи творческой активности человеческого «Я» в двух взаимосвязанных аспектах (когнитивном и эстетическом), представленной в немецком классическом идеализмеидеи интеллектуальной интуиции Фихте, вовлекающей человека в познание трансцендентальных оснований бытия человека и мира и обладающей скрытым мистическим потенциалом;

— показано, что отбор этих идей был связан с попыткой романтиков выявить логику развития предшествующей историко-философской традиции для ее корректировки с целью создания нового философского мировоззрения («новой мифологии»), включающего в себя архаические представления европейских народов, достижения рационализма просветительской эпохи, интенции мифопоэтического осознания реальности;

— установлено, что теоретическое обоснование Ф. Шлегелем «новой культуры» имело программный характер, было обусловлено реализацией принципа историзма в философско-культурном контексте, нацелено на преодоление глубинного кризиса христианской системы мировоззрения рубежа XVH-XVIII вв. и последствий «интеллектуальных игр» эпохи Просвещенияданные установки выразились в попытке осознания мифа и мифотворчества как первичных форм выражения человеческой способности к трансцендированию и имагнитивному преобразованию «внутренней» и «внешней» реальности;

— определено, что проблему трансформации реальности в сторону обретения ею утраченной целостности и подлинности, йенские романтики решают с помощью формирования «нового человека». Его сущность раскрывается в процессе творческого преображения общества и природы. Способом формирования «нового человека» в раннем немецком романтизме выступает образование, понятое как духовная культурная практика особого ряда, связанная с осознанием субъектом самого себя и мира на основе мистического созерцания, что предполагает не развитие дискурсивного мышления, а формирование способности к воображению, мистическому постижению реальности через эмпатическое уподобление;

— обосновано, что для йенских романтиков образование не является «проекцией культуры», а его содержание не является «проекцией природы». Образование полагается как особое символическое пространство творческой трансформации сознания субъекта в соответствии с его исходным прототипом, а также как духовная практика, определяющая процесс развития сознания в виде «развёрстки» трансцендентных начал бытия человека и мира, в виде объективации метаисторического опыта индивида в продуктах мистического диалога «Я» и «Ты»;

— показано, что образование, мифология, мораль, религия, искусство, выступают в философии культуры йенских романтиков в синтезе всех своих уровней, форм и функций, представляя собой духовные культурные практики. В них не только аккумулируется общечеловеческий опыт имагнитивного постижения сверхэмпирического, сохраняются и трансформируются в пространстве и времени человеческого бытия идеалы, высшие смыслы и ценности, но и создаются потенциальные возможности перехода на новый уровень культурной организации, где благодаря творческой реализации (как самодетерминации) субъекта снимаются все противоречия его социально-исторического бытия;

— выявлено, что в философии культуры йенских романтиков закономерности религиозно-моральных, эстетических и мифотворческих трансформаций связаны с возрастанием осмысленности человеческого существования, с реализацией свободы и самодостаточности творческой личности, с обретением культурной ценностно-смысловой гармонии и духовной полноты.

Теоретическая значимость исследования. Основные теоретические положения, выводы и обобщения диссертации имеют мировоззренческое и методологическое значение для познания романтических интенций в современной постмодернистской философии, а также для рефлексии творчества и творческих культурных практик на разных уровнях человеческого бытия: экзистенциальном, социальном и культурно-историческом.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации нашли применение в процессе преподавания курсов философии, истории философии, философской антропологии, эстетики, философии культуры, а также при чтении спецкурсов по философии творчества и истории русской философии.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения, библиографии.

Заключение

.

Проанализированная в диссертации философия культуры раннего немецкого романтизма, на наш взгляд, наиболее полно выражает сущность мировоззрения романтиков. Дня философской рефлексии йенских романтиков характерно не рассмотрение культуры как реального исторического явления, но её полагание в качестве целостного проекта духовного развития «нового человечества», обретающего с помощью системы духовных творческих практик своё истинное бытие.

Обновленное человечество, приходящее на смену буржуазному обществу и отрицающее идеологию Просвещения, посредством указанных практик получает возможность духовного становления в качестве подлинного субъекта творчества. Основным способом такого становления является формирование «нового человека» с помощью образования, философская трактовка которого составляет сущность антропологии и культурфилософии немецких романтиков.

В ходе исследования было установлено, что теоретическими истоками философии культуры йенских романтиков, в том числе в плоскости их понимания культурного предназначения человека, явились следующие идеи:

• идея «двоемирия» Платона, его понимание символа и философское обоснование метафизической природы творчества;

• идеи неоплатоников, отражающие понимание творческого процесса как процесса восхождения человеческой души к Богу (Абсолюту), их трактовка творческого акта как акта мистического и экстатического, по своей сути, а так же учение неоплатоников о Мировой Душе и пантеистической сущности мира;

• христианская антропология Аврелия Августина, его идея «внутреннего человека», и обоснование им техники интроспекции как способа самополагания и самопознания личности в процессе «мистической встречи» с Богом;

• провозглашённая философией Возрождения идея человека — субъекта творчества, посредством которого он преодолевает пропасть между двумя противоположными мирами: идеальным и реальным, небесным и земныма также ренессансное учение о теургическом характере культуры;

• философия творчества, разработанная в немецком классическом идеализме.

Анализ творческой активности человеческого «Я» был представлен в нём в двух взаимосвязанных аспектах — когнитивном и эстетическом. Принцип эстетизма йенских романтиков фактически означал, что понятие интеллектуального созерцания (интеллектуальной интуиции) Фихте они преобразовали в эстетическое созерцание — мистическую интуицию, которая полагается высшей формой познания сущности природы (Универсума). Рассмотрение мистической интуиции как особого процесса, развивающегося во времени, обусловило обращение романтиков к принципу историзма. Романтики обосновывают исторический взгляд на духовное творчество и развитие человеческой культуры. Можно сказать, что концепция культуры в интерпретации Ф. Шлегеля в данном контексте есть по существу результат его философской рефлексии закономерностей, исторического развития, что предполагает:

— выделение и анализ исторических типов культуры, обоснование механизмов их развития по принципу «триады»;

— определение роли творчества как основания и энергии бесконечного исторического становления «новой культуры», что предполагает её прогрессивный гуманистический характер;

— рассмотрение «новой мифологии» и мифотворчества как особой духовной практики, развитие которой ведёт к утверждению новой эпохи в истории человечества (новый «Золотой век»);

— создание на основе мифотворчества нового культурного синтеза искусства, науки, философии, религии и морали, что должно привести не только к утверждению культуры нового типа, но и к появлению нового типа сознания — мифопоэтического по своим основным признакам и формам объективизации.

В диссертации сделан вывод о провиденциальном характере истории и культуры в интерпретации ранних немецких романтиков. Философия истории приобретает у них форму своеобразной телеологии и феноменологии культуры, которая определяет конечную цель исторического процесса и способ её реализации в духовном творчестве индивида.

Способность человека к духовному творчеству связывается немецкими романтиками с его «культурным оформлением», т. е., с образованием. Образование в раннем немецком романтизме трактуется как основной путь (способ) решения «проблемы человека». Смысл образования полагается в преобразовании внутреннего, духовного мира человека, в создании предпосылок «новой культуры». Образование как культурное становление индивида включает в себя его собственное культурно-историческое творчество, благодаря которому человек заново обретает себя, свою истинную сущность, свою утраченную целостность, отчуждённую и разрушенную в процессе цивилизационного развития и отпадения от Высшего. Центром образования становится формирование способности к мифологическому осознанию мира, которое суть эстетическое, мистическое созерцание, а не дискурсивное мышление.

В диссертации подчеркивается, что образование как формирование нового человека в романтизме предполагает развитие его личностного самосознания, его критической рефлексии на основе самополагания. Чтобы стать образованным, каждый индивид должен осознать божественный первообраз внутри себя, определяющий смыслы его существования. Это осознание выступает в форме бесконечного исторического процесса творчества, в контексте которого сущность человека раскрывается как становление его индивидуального «Я».

Понятно, что такая интерпретация творческих оснований исторического самополагания человека как субъекта культуры обусловила особое внимание ранних немецких романтиков и определению сущности творчества и специфике духовных творческих практик. На основе проверенного анализа было установлено, что эстетическое творчество, которое кладётся йенскими романтиками в основу их проекта создания «новой культуры», носит универсально-символический и религиозно-мистический характер. Последний неразрывно связан с их определением метафизической сущности искусства.

Искусство в философии культуры романтиков образует мифологическое ядро культуры — «новую мифологию», с помощью которой восстанавливается целостность культуры, осуществляется универсальный синтез всех культурных форм и типов сознания. Это предполагает создание нового символического метаязыка культуры — т.н. «универсального искусства».

В диссертации? показано, что «новая мифология» йенских романтиков — сложное, амбивалентное и полифункциональное явление. Одновременно она выступает в нескольких смыслах: как метаязык культуры, как самосознание общества, как путь индивида к Абсолюту, как способ создания новых смыслов и значений культуры, как особая духовная практика, как символическое ядро нового искусства и, наконец, как само «универсальное искусство», которое романтики уподобляют живому организму, содержащему в себе имплицитные предпосылки для своего изменения и развития. Отказ ранних немецких романтиков от дискурсивно-дефинитивных подходов в процессе философствования и их переход к «мифопоэтической целостной рефлексии» приводит к тому, что «новая мифология» становится достаточно размытым и трудно определяемым понятием, выстраиваемым как «антипод» просвещенческому понятию «рацио».

В диссертации выявлен исток «новой мифологии», который усматривается в «живом созерцании природы», основанном на мистическом переживании (любви, наитии), а также раскрывается его теургический смысл, который состоит в приравнивании культурного творчества к творчеству самой жизни, к преобразованию внутреннего мира человека сообразно его изначальному прототипу. При этом установлено, что в историческом плане мифотворчество означает приближение нового «Золотого века» — Царства Божия на земле.

Мифологическая религиозность" йенских романтиков находит своё завершение в толковании ими принципа целостности культуры, который связывается с идеалом первоначального синкриза всех культурных форм и творческих практик.

При этом, религиозное чувство, мистическое переживание и эстетическая способность соответствуют идеи Любви как изначальной творческой силе сознания. При таком подходе понятно, что истина наиболее полно раскрывается для романтиков не в научно-рациональном знании дискурсивном мышлении), а в непосредственном переживании, которое всегда индивидуально и существует в координатах диалога «Я» и «Ты».

Проведённый анализ показал, что трансформация духовных практик, согласно романтической философии культуры, реализуется в контексте построения новой романтической «этики любви», в основу которой кладется принцип абсолютной внутренней свободы человека, примат его индивидуальности.

В ходе исследования выявлено принципиальное различие между романтической концепцией морали и кантовским пониманием соотношения религии и императивной морали, в том числе, в аспекте соотношения понятий счастья и долга. При этом фиксируется некорректность критики, «имморализма» романтиков, которая не учитывает философской эволюции их взглядов от выраженного эстетического и морального субъективизма в сторону более объективного понимания сущности морали как особого явления культуры.

Философия культуры йенских романтиков, несмотря на наличие некоторых утопических моментов, не потеряла своей ценности, дав толчок развитию таких направлений, как философия жизни, персонализм, экзистенциализм, герменевтика. Влияние романтизма заметно и в современном постмодернизме, который продолжает разрушение «проекта Просвещения», подвергая тотальной критике его культурные основания и результаты реализации.

Дальнейшие исследования немецкой романтической философии правомерны как в плоскости изучения её отдельных «сегментов», и в перспективе постижения её особенностей как целостного системного явления. Особенно интересным представляется вопрос о влиянии йенского романтизма на современные философские течения. В отечественной литературе эта проблема почти не исследована.