Этнорегиональная идентичность как политический проект: На примере Республики Татарстан

Актуальность диссертационного исследования обусловлена совокупностью взаимосвязанных факторов, обладающих значительной важностью как применительно к практике многообразных политических процессов, так и в теоретическом и исследовательском отношении.

Тема идентичности в современных условиях начинает привлекать все большее внимание в научных социально-гуманитарных разработках, в междисциплинарном пространстве обществознания, в том числе — в политической науке. Интерес специалистов-политологов к этой предметной области объясняется рядом обстоятельств.

Во-первых, проблематика идентичности получает новое осмысление в контексте изучения мировой политики в качестве одного из ключевых пунктов повестки дня при анализе процессов, ассоциирующихся с глобализацией. В научных разработках получает распространение тезис, согласно которому унифицирующему воздействию этих процессов в различных сферах общественной жизни противостоят приобретающие все большую силу элементы самоидентификации, отражающие самобытностьцивилизационную, социокультурную, национальную, этническуюмногоплановых субъектов. Это становится одним из главных противоречий времен глобализации или, по словам В. Каволиса, «главным вопросом современности"1. Следовательно, вопросы идентичности приобретают масштабы актуализации, измеряемые международно-политическими критериями значимости.

Во-вторых, поиски ориентиров самоидентификации в окружающей международной среде по-прежнему не утрачивают своей высокой приоритетности для России, столкнувшейся с вызовами нового мирового.

1 См., например: Рашковский Б. Б., Хорос В. Г. Мировые цивилизации и современность (к методологии анализа) // Восток — Запад — Россия. — М., 2002. — С. 60- Чугров С. Неисповедимые пути национальной идентичности // Мировая экономика и международные отношения. — 2004. — № 6. — С. 121. порядка. Дилемма «вестернизации — изоляционизма» активно обсуждается в сообществе российских политиков, в научной и экспертной среде, в научной литературе и средствах массовой информации.

В-третьих, процессы трансформации государственно-политического устройства Российской Федерации на различных стадиях ее новейшей политической истории дали новые импульсы феномену регионализации со всеми присущими ему проблемами и противоречиями (включая этнополитические аспекты) — от «парада суверенитетов» до построения вертикали власти. Это сопровождалось и сопровождается постоянным соотнесением идентифицирующих принципов в координатах «Центр — регионы», принципов, которые в зависимости от характера согласования интересов или обострения противоречий между ними, приобретали тот или иной тип взаимной совместимости, сочетаемости или конфликтности.

Степень разработанности темы.

Изучение проблематики идентичности, изначально инициированное в рамках психологической науки, в наши дни активно выдвигается на одно из центральных мест в современном обществознании и становится предметом пристального внимания философов, историков, социологов, политологов, этнологов. Сдвиги в области социального познания, связанные с активизацией интереса по отношению к идентичности, нашли свое отражение в работах таких зарубежных авторов, как Э. Балибар, Р. Барглоу, И. Валлерстайн, Э. Гидденс,' И. Гофман, М. Залевски, М. Кастельс, К. Кахун,.

B. Коннор, Ф. Купер, Д. Лейтин, И. Нойман, Э. Смит, Ю. Хабермас,.

C. Хантигтон, К. Хейк, М. Хрох, Э. Эриксон и других авторов .

2 Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. — М.: «Издательство ACT»: ООО «Транзиткнига». — 2004; Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. — М.: Праксис, 2004; Балибар Э., Валлерастайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. — M.: JIoroc-Альтера, Ессе Homo, 2003; Connor W. Ethno-Nationalism: The Quest for Understanding. — Princeton №: Princeton University Press. 1994; Хейк К. Политика идентичности. Философская энциклопедия Стенфордского университета // http://dialogs.org.Ua/ni/print/material/l/l97. -23.09.2003; Ferguson Y. Н., Mansbach, R.W. Politics: Authorities, Identities and Change. Columbia: University of South Carolina Press, 1996; Гофман И. Стигма: заметки об управлении испорченной идентичностью. Часть 1. Стигма и социальная идентичность. Часть 2. Контроль над информацией и социальная идентичность (главы 3−6) // Русский социологический форум, № 1−4, 2000 // http://www.sociology.ru/foruni/ogl3−4-2000.htmlBrubaker R., Cooper F. 2000. Beyond Identity. — Theory and Practice, vol. 29, № 1- Miller D. Citizenship and.

Понятие политической идентичности раскрывается с позиций структурно-функционального анализа в работах У. Джемса, Ч. Кули, Дж. Мида и Э. Гоффмана3. Особое внимание в данных исследованиях уделяется личностно-множественному характеру идентификации, где личностный характер выражается в соотнесении своего политического поведения и сознания с соответствующими политическими категориями, а множественный — с присвоением индивидом множества социальных ролей. Интересен вклад Э. Гоффмана в развитие идеи о способах влияния идентичности на окружение. Согласно его теории окружающий мир — это основа выработки онтологической безопасности, доверия, без которых невозможна идентичность. Э. Гоффман вводит понятие «политика идентичности», т. е. влияние субъекта на информацию о себе, продуцируемую на социальное окружение.

Социальная (коллективная, групповая) природа политической идентичности, ее роль и место в процессах социализации, ее структурирование посредством возникающих в обществе отношений и социальных явлений анализируется в работах П. Бергера и Т. Лукмана4.

Соотношение и взаимодействие социального (коллективного) и ' индивидуального в идентичности находит отражение в работах Э. Фрома, Ч. Кули, В. Малахова, JI. Терновой5. В этой связи особого внимания заслуживает и позиция Д. Лейтина, который использует понятие «конгломеративная идентичность».

National Identity. — Cambridge. 2003; Гидденс Э. Что завтра: фундаментализм или солидарность // Отечественные записки. — 2003. — № 1 // http://www.strana-oz.ru/?numid= 10&article= 13- Нойман И. Использование «Другого»: образы Востока в формировании Европейских идентичностей. — М: Новое издательство, 2004; Залевски М., Энло С. Вопросы идентичности в международных отношениях // Теория международных отношений на рубеже столетий. — М.: Гардарики, 2002.

3 Goffman Е. Gender Advertisements. (New York: Harper and Row, 1979) — (London: Macmillan, 1979) — Джемс У. Психология. — M., 1991; Mead G.H. Mind, Self and Society. — Chicago, 1934; Cooley Ch.H. Human Nature and Social Order (1922). — N.Y., 1964.

4 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. — М.: «Медиум», 1995.

5 Фромм Э. Бегство от свободы. — M., 1985. Cooley Ch.H. Humman Nature and Social Order. — N.Y. — 1964; Малахов B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии. — 1998. — № 2. — С.36−41. Терновая JI. Глобализация и проблема формирования новых идентичностей // Власть. — 2004. — № 4 — С.27−32.

Характерная идентичности множественность и ее комбинативность обстоятельно рассматривается в работах С. Хантингтона, Э. Смита, М. Кастельса, Д. Лейтина, Д. Мида, Э. Эриксона, Э. Гидденса и многих других авторов6.

Множественность идентичности, согласно Д. Миду, заключается в присвоении индивидом одновременно множества ролей. Конечная ступень идентификации достигается, когда индивид может войти в политическую жизнь общества и не только рефлексировать по поводу своей реакции на конкретные события или политические институты, но и учитывать при этом нужды, потребности, требования социальной группы, законов, организации, государства и даже всего мирового сообщества.

А.В. Баранов в этой связи отмечает, что «социальные группы и индивиды проявляют в своем поведении многие виды идентичности —. этническую, половозрастную, религиозную, политическую, культурную, территориальную и т. д. Виды идентйчностей взаимосвязаны и часто накладываются один на другой, усиливая чувство самобытности"7.

Влияние такого процесса, как глобализация на формирование новых о > идентичностей рассматривается в работе М. Кастельса, где особое внимание I уделяется проблематике «рассеивания» или самоизоляции новых и уже существующих идентичностей.

Закономерности и проблемы конструирования этнических и региональных идентичностей в условиях постоветской России обозначены в работах В. Гельмана, М. Губогло, А. Магомедова, Э. Паина, В. Тишкова,.

6 Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. — М.: «Издательство ACT»: ООО «Транзиткнига», 2004; КастельсМ. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. ГУ ВШЭ. — М., 2000; Latin D. Identity in Formation. The Russian-Speaking Population in the Near Abroad. — Ithaca, London: Cornell University Press, 1998; Эриксон Э. Детство и общество. — СПб., 1996; Он же. Идентичность: юность и кризис. — М., 1996; Гидденс Э. Что завтра: фундаментализм или солидарность // Отечественные записки. — 2003. — № 1 // http://www.strana-oz.ru/?numid=10&article=13. ft 7 Баранов А. В. Региональная политическая идентичность: методы исследования // Социальная идентичность: способы концептуализации и измерения: Материалы всероссийского научно-методического семинара. -Краснодар: Кубанский гос. ун-т., 2004.

8 Кастельс М. Указ. соч. — С 25.

Е. Хабенской, Т. Хопфа9. В этих работах основное внимание уделяется конструированию региональных идентичностей как одной из наиболее реальных и доступных основ для консолидации общества в условиях полной смены политических и социальных ориентиров. Комплексное и систематическое изложение проблематики этнической идентичности предлагается в работе А. Аклаева10.

Особое внимание стратегиям репрезентации географических образов регионов в современной политике в рамках идентификационных процессов уделяется в работах Д. Замятина11.

В работах JI. Гудкова12, В. Соловей13 и других авторов14 большое внимание уделяется роли и деятельности региональных политических элит в формировании, структурировании этнорегиональных идентичностей в российских регионах. В. Гельман и Е. Попова15 особо акцентируют внимание на возможностях построения этнорегиональных идентичностей, обусловленных, прежде всего, стремлением акторов к максимизации имеющегося ресурса.

Роль социальных факторов, определяющих интенсивность процессов региональной и локальной идентификации, развернуто проанализирована в .- работах А. Аклаева, В. Ачкасова, В. Гельмана, JL Дробижевой и.

9 Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа. — СПб.: Изд-во Европейского ун-та. — 2003; Магомедов А. К. Пассионарные и рутинные параметры идеологии регионализма // http://hosting.ulstu.ru/magorn/pub/gl3 14. htmТишков В. А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. — М.: Наука. — 2003; Тишков В. А. Этнология и политика. Научная публицистика. — М.: Наука. 2001; Паин Э. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. — М.: Новое изд-во. — 2004; Губогло М. Может ли двуглавый орел летать с одним крылом? Размышления о законотворчестве в сфере этногосударственных отношений. -М.: Центр по изучению межнациональных отношений ИЭА РАН. 2000.

10 Аклаев А. Р. Этнополитическая конфликтология: Анализ и менеджмент: Учеб. пособие. — М.: Дело, 2005.

11 Замятин Д. Н. Власть пространства и пространство власти: Географические образы в политике и международных отношениях. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004; Замятин Д. Н. Метагеография: Пространство образов и образы пространства. — М.: Аграф, 2004.

12 Гудков Л. Русский нетрадиционализм и сопротивление переменам // Отечественные записки. — 2002. -№ 3.

13 Соловей В. О государственной стратегии формирования национальной идентичности в России // Мировая экономика и международные отношения. — 2003. — № 6.

14 Выбор Татарстана. Выборы Президента Республики Татарстан в зеркале российской прессы (август 2000 -апрель 2001). (Сборник публикаций центральных газет и крупных Интернет-порталов). — Казань: Идель-Пресс, 2001.

15 Гельман В., Попова Е. Региональные политические элиты и стратегии региональной идентичности в современной России // Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа, -СПб.: Изд-во Европейского ун-та, 2003.

JI. Сагитовой16. Вопросы региональной государственности в рамках современных федеративных отношений подробно рассматриваются в работе Н. Мириханова17.

Проблематика симметрично/асимметричных федеративных отношений, перспективы обеспечения равноправия этнических групп с проблемой развития федерализма в рамках конституционно-договорных отношений.

Татарстана и Российской Федерации подробно рассматриваются в работах.

М.В. Столярова .

Соотношение регионального и общероссийского компонентов, а также особенности политического процесса, специфика его структурирования и влияние региональной элиты на всю совокупность общественно-политических процессов в Республике Татарстан отражены в работах Д. Исхакова, К. Мацу зато, Р. Мусиной, М. Фарукшина, В. Филиппова, Р. Хакимова19.

16 Ачкасов В. А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. T 2. Вып. 1. — 1999; Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Автор проекта и отв. ред. Л. М. Дробижева. — М.: Академия, 2002; Демократия и образы национализма в Российской Федерации 1990;х годов / Дробижева Л. М., Аклаев А. Р., Коротеева В. В. и др. -М., 1996; СагитоваЛ. Региональная идентичность: социальные детерминанты и конструктивистская деятельность СМИ (на примере Республики Татарстан) // Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика. — M., 1995; Гельман В., Попова Е. Региональные политические элиты и стратегии региональной идентичности в современной России // Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа. — СПб.: Изд-во Европейского ун-та, 2003.

7 Мириханов Н. М. Федерализм, этничность, государственность: новый курс российской власти. — М.: ООО «АрбаТXXI», 2002.

18 Столяров M.B. Россия в пути. Новая федерация и Западная Европа. Сравнительное исследование по проблемам федерализма и регионализма в Российской Федерации и странах Западной Европы. — Казань: Фэн, 1998; Столяров М. В. Федерализм и державность: российский вариант. — М.: Славянский диалог, 2001.

19 Фарукшин М. Х. Политическая элита в Татарстане. Вызовы времени и трудности адаптации // Полис. -1994. — № 6- Филиппов В. Этнополитические парадоксы и кризис российского федерализма // Федерализм и региональная политика в полиэтнических государствах. — М., 2001; Под покровительством Меркурия / M.X. Фарукшин (науч. ред.). — Казань: Издательский дом «Георгий», 2000; Исхаков Д. М. Модель Татарстана: «за» и «против» // Панорама-Форум. — 1995(a). — № 2- Исхаков Д. М. Политическое развитие Татарстана после принятия Конституции PT (1992;1994гг.) // Международный научно-исследовательский проект «Посткоммунистический национализм, этническая идентичность и разрешение конфликтов в Российской Федерации». Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика. — M., 1995; Исхаков Д. М. Татарское национальное движение 1980;1990;х годов // Татары. — M.: Наука, 2001; Matsuzato К. / Elite and Institutions // Osamu Ieda (ed.) The Emerging Local Governments in Eastern Europe and Russia: Historical and Post-communist Development. — Хиросима, 2000; Мухарямов H. Республика Татарстан // Регионы России: хроника и руководители // под ред. Мацузато К. T.7. (Республика Татарстан, Удмуртская республика, Республика Мордовия). Саппоро: Slavic Research Center, Hokkaido University, 2000; О полномочной демократии: Франсиско С. Веффорт. Что такое новая демократия? // Международный журнал социальных наук. — 1993. — № 3- Мусина Р. Н. Этносоциальное развитие и идентичность современных татар // Татары. — М.: Наука, 2001; Мусина Р. Н. Республика Татарстан: Межэтнические отношения, этничность, государственность // Суверенитет и этническое самосознание: Идеология и практика. — М., 1995; Мухарямова Л. М. Языковые отношения: политологический анализ. — Казань: Изд. Казан, ун-та, 2003;

Вопросы конструирования государственности и проблематику становления политической самостоятельности Татарстана в рамках «модели» Республики Татарстан подробно анализируются в работах Б. Железнова, JI. Иликова, Г. Исаева, Ф. Мухаметшина, М. Нугаева, Э. Рахматуллина, И. Тагирова20.

Проблемы этнократии и наложения отраслевых и политических интересов, их взаимосвязи и влияние на снижение экономической привлекательности региона нашли отражение в работах В. Волкова и К. Идиатуллина, К. Мацузато, Ж. Тощенко21.

Статусный компонент татарского и русского языков, проблематика двуязычия в Республике Татарстан подробно рассматривается в работах А. Курганова, З. А. Исхаковой, Р. Н. Мусиной, JI.M. Мухарямовой, И. Г. Хамидуллина и других авторов22.

Отмеченные выше характеристики научной разработанности темы, имеющиеся на сегодняшний день исследовательские результаты дают.

Хакимов Р. С. Политическая жизнь // Татары и Татарстан. Справочник. — Казань: Татарское кн. изд-во, 1993; Мусина Р. Н. Этносоциальное развитие и идентичность современных татар // Этнография татарского народа. — Казань: Магариф, 2004.

20 Мухаметшин Ф. Х., Исаев Г. А. Республика Татарстан в зеркале общественного мнения (90-е годы. Социолого-экономический аспект). — Казань, 1998; Мухаметшин Ф. Х., Исаев Г. А. Региональный политический процесс в федеративном и социологическом измерениях. — Казань: «Идель-Пресс», 2002; Тагиров И. Р. История национальной государственности татарского народа и Татарстана. — Казань: Татар, кн. изд-во, 2000; Рахматуллин Э. С., Иликова Л. Э. Понять общество, в котором мы живем: конструирование национальной государственности. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2001; Правовой статус Республики Татарстан. — Казань: Татар, кн. изд-во, 1996; Нугаев М. А., Нугаев P.M. Концептуальные основы исследования татарстанской модели социально-экономического развития. — Казань, 1997.

21 Идиатуллина K.C. Региональное лидерство как феномен современной российской политики // Кому принадлежит культура. — Казань, 1999; Волков B.K. Этнократия — непредвиденный феномен посттоталитарного мира // Полис. — 1993. — № 1- Matsuzato К. / Elite and Institutions // Osamu Ieda (ed.) The Emerging Local Governments in Eastern Europe and Russia: Historical and Post-communist Development. Хиросима, 2000; Тощенко Ж. Этнократия: История и современность. Социологические очерки. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003.

22 Мухарямова Л. М. Языковые отношения: политологический анализ. — Казань: Изд. Казан, ун-та, 2003; Исхакова З. А. Функциональное взаимодействие татарского и русского языков в современном Татарстане / Исхакова 3.A., Зиннурова Р. И., Мусина Р. Н. Современная этноязыковая ситуация в Республике Татарстан. -Казань: Печатный двор, 2002. Бурганов А. О государственном многоязычии // Языковая политика в Республике Татарстан: Документы и материалы (80−90-е годы). — Казань: Магариф, 1999; Мусина Р. Н. Язык и этническое самосознание // Исхакова 3.A., Зиннурова Р. И., Мусина Р. Н. Современная этноязыковая ситуация в Республике Татарстан. — Казань: Печатный двор, 2002. Хамидуллин И. Г. Реализация Закона «О языках народов Республики Татарстан» в общеобразовательных учреждениях // Языковая ситуация в Республике Татарстан: состояние и перспективы. — Казань, 1999; Мусина Р. Н. Язык и этническое самосознание // Язык и этнос на рубеже веков: Этносоциологические очерки о языковой ситуации в Республике Татарстан. — Казань: Магариф, 2002. основания для того, чтобы констатировать наличие определенных пробелов в познании.

Во-первых, комплексных разработок этнорегиональной идентичности как предмета политического проектирования в условиях Республики Татарстан до сих пор не осуществлялось.

Во-вторых, исследование проблем идентичности, в том числе — применительно к Республике Татарстан, сосредоточены преимущественно на социологическом выявлении групповых проявлений изучаемого феномена, на особенностях самосознания конкретных общественных групп, — в частности, татар и русских, а также на деятельности республиканских СМИ. Соответствующие политико-идеологические компоненты проектирования идентичности применительно к Татарстану нуждаются в специализированном политическом анализе.

В-третьих, в имеющейся научной литературе отсутствует изучение предмета в единстве внутриполитических и международных измерений, в сочетании политико-прагматических и символических составляющих, а также элементов политико-информационного конструирования и отражения сложившихся историко-культурных реалий. Это также служило стимулом для предлагаемой постановки темы данной диссертационной работы.

Цель и задачи исследования

Общей целью диссертационной работы является исследование этнорегиональной идентичности в качестве объекта политического проектирования в условиях Республики Татарстан, анализ формирования и модификации основных компонентов соответствующего проекта.

Исходная целевая установка реализуется через конкретные исследовательские задачи: определить сущности, типологические характеристики, общее и особенное в этнорегиональной разновидности политической самоидентификациирассмотреть специфику формирования и трансформации моделей территориальной (региональной) и исследовать уровни экстерриториальной (этнокультурной) идентичности в постсоветской России и их взаимодействия через конструирование этнорегиональной идентичности в рамках общего политического проектавыявить основные принципы политического проектирования, определить основные направления в эволюции идентичности Республики Татарстан в новейшей политической историипровести анализ этнолингвистической составляющей проекта политической идентичности Республики Татарстан, соотношения коммуникативных и символических составляющих политико-языкового регулированияизучить приоритеты политической самоидентификации Республики Татарстан с точки зрения государственно-конфессиональных отношений и принципов достижения межрелигиозного балансаопределить роли, значения и смысловое наполнение евразийской — идеи в контексте конструирования проекта политической идентичности Татарстана, а также рассмотреть особенности официально-идеологической 1 интерпретации этой идеи со стороны руководства республики.

Объектом исследования в диссертационной работе выступает этнорегиональная разновидность политической идентичности в совокупности ее логико-структурных, образно-ориентированных (символических) и целе-ориентированных (прагматических) составляющих.

Предмет исследования — конструирование политического проекта этнорегиональной идентичности Республики Татарстан и векторы его трансформации под воздействием факторов перемен в течение 1990;х годов — начала XXI века, акцентуации основных концептуальных подходов и потенциала адаптации к меняющейся политико-правовой среде.

Рабочая гипотеза, вытекающая из поставленной цели и соответствующих аналитических задач, отвечает предмету и объекту исследования. Она опирается на принятые диссертантом теоретико-методологические основания и состоит в следующих предположениях: политический проект самоидентификации Республики Татарстан — один из наиболее показательных примеров этнорегионального самоопределения в условиях постсоветской России, вызвавший напряженные дискуссии в политико-идеологическом и экспертном сообществахэволюция принципов политической идентичности, направляемой официально-идеологическими институтами Татарстана при всем противоречивом соотношении политико-когнитивных образов «своего» (изнутри) и «другого» (извне) направлена на создание благоприятных условий для развития республики, стабилизации в ней социально-политической обстановки, выработки правил взаимоприемлемых оснований в отношениях с федеральным Центром и с зарубежными партнерамиэтнолингвистические, конфессиональные (государственно-конфессиональные и межконфессиональные) и «евразийские» составляющие политического проекта самоидентификации Республики Татарстан ориентированы на повышение ее привлекательности и на упрочение ее имиджа в качестве стабильного субъекта Российской Федерации и предсказуемого партнера по экономическому и культурному сотрудничеству на различных — межрегиональном, федеральном, международном — уровнях.

Теоретико-методологические основания диссертационного исследования включают в себя концепции политической идентичности, учитывающие множественность ее субъектных и когнитивных проявлений, ее подверженности «плюрализации» и «фрагментации» (А. Баранов, JI. Терновая, Э. Лаклау), идеи об интерактивной, процессуальной и ситуативной природе (В.А. Тишков, B.C. Малахов), конгломеративной природе идентичности (Д. Лейтин, А. Богатуров), положения о взаимодействии геополитических и цивилизационных составляющих идентичности (В. Соловей, В. Цымбурский).

Диссертант активно использовал разработки в области политической (этнополитической) регионологии (А. Аклаев, В. Гельман, JL Дробижева, Е. Хабенская, JI. Сагитова), рассматривающие феномен идентичности как важнейшую качественную характеристику и интегрирующее начало в деятельности различных акторов, участвующих в политическом процессе на субнациональном уровне, а также во взаимоотношениях регионов с федеральным Центром и зарубежными партнерами.

Методы исследования.

Диссертантом широко использовались общенаучные методы исследования — анализа, синтеза, индукции, дедукции и сравнения.

Широко использовался метод case-study, с помощью которого были проанализированы процессы конструирования этнорегиональной идентичности.

Одним из базовых стал также институциональный метод анализа, в соответствии с которым этнорегиональная идентичность трактуется не только как совокупность каких-либо установлений и позиций, представляющих собой рамки, арену политической деятельности, но и как итоговый показатель процесса самоопределения и политического выбора субъекта идентификации, как важнейший регулятор солидарного сознания и поведения личности, социальных групп, классов, властвующих элит.

Эмпирическая база включает официально-документальные материалы, отражающие позиции органов власти, политических партий и движений Республики Татарстан (с конца 1980;х годов до настоящего времени) — хронику политического развития республикиданные социально-экономической статистики, включающей сведения в области этно-демографического и национально-культурного развитияитоги конкретно-социологических исследований (вторичный анализ) по проблемам идентичности жителей Татарстана и граждан татарской национальности, проживающих за пределами республикипубликации в средствах массовой информации, включая ресурсы сети Интернет.

Основные результаты исследования, полученные лично диссертантом, и их научная новизна:

1. Политическая идентичность — сложносоставная структура с множественными структурными компонентами и измерениями — исследована в качестве специфического объекта политического проектирования на этнорегиональном уровне.

2. Изучены особенности конструирования этнорегиональной идентичности в условиях постсоветской России в исторической и ситуационной динамике. Выделены основные моменты, определившие изменение вектора процесса этнорегиональной идентификации в сторону объединяющей общероссийской идентичности.

3. Проведен анализ соотношения региональных (республиканских) и экстерриториальных (этнокультурных) составляющих политики идентичности в условиях Республики Татарстан. Выявлены основные смысловые и мотивационные опоры конструирования политического проекта идентичности республики: возрождение духовных ценностей, этнокультурной самобытности и самосознания татарского народаупрочение межэтнического и межрелигиозного согласия в республикепредупреждение обострения этнополитической ситуации и реагирование на конфликтогенные факторыобоснование роли традиций национальной государственности и конструирование «модели Татарстана» как инструментов обеспечения статуса и имиджа республики в ее взаимоотношениях с федеральным Центром и зарубежными партнерами.

4. Рассмотрены основные направления эволюции проекта этнорегиональной идентичности под воздействием меняющейся политико-правовой среды через этапы предсуверенизации, суверенизации и постсуверенизации и соответствующие формулы «субъекта международного права», субъекта «асимметричной» и «договорно-правовой» федерации, «вхождения в единое правовое пространство Российской Федерации» в условиях построения «вертикали власти» и политико-административных реформ".

5. Исследованы социально-лингвистические аспекты этнорегиональной идентичности в условиях Республики Татарстан с точки зрения интенциональных составляющих рассматриваемого проекта, а также проблем и противоречий реализации двуязычия, повышения статуса татарского языка и попыток его перевода на латинскую графическую основу.

6. Конфессиональное измерение проекта этнорегиональной идентичности изучено применительно к установкам и практике удержания межрелигиозного баланса в Татарстане, к концептуальному обоснованию «евроислама» в качестве инструмента модернизации мусульманского сообщества в республике и упрочению его потенциала толерантности, а также с учетом соответствующего дискуссионного контекста.

7. Предпринят анализ «евразийской» составляющей политической идентификации Республики Татарстан. Выявлена специфика современного евразийства в «татарстанском преломлении», выражающаяся преимущественно не в геостратегических или международно-политических терминах, а в оперировании геокультурными образами в контексте локально-цивилизационного синтеза, а также в специфической асимметричности этого «преломления» в проекте республиканской идентичности с выраженным акцентом на европейские ориентиры.

Теоретическая и практическая значимость.

Разработка темы диссертационного исследования способствует расширению научных представлений о природе и специфике этнорегиональной разновидности политической идентичности, открывает дополнительные возможности для использования потенциала политической науки в этом сегменте познания. Концептуальная модель, отражающая политический проект идентичности указанного типа, может получить дальнейшее использование в этнополитических исследованиях, в политической регионалистике, в изучении языковых и межрелигиозных отношений. Материалы диссертации могут найти применение в учебном процессе — в преподавании спецкурсов по этнополитике, политической регионологии для студентов соответствующих специальностей. Положения и выводы диссертации могут представлять интерес для властных инстанций, партийно-политических структур и средств массовой информации.

Положения, выносимые на защиту:

1. Этнорегиональная политическая идентичность, как одна из типологических разновидностей самоидентификации, представляет собой комплекс способов самоопределения (самовосприятия и репрезентации) на основе сочетания территориального (в данном случае — республиканского) и группового (этнокультурного) принципов. В условиях нарастания ее множественности (плюрализма), субъектно-объектного многообразия образов «своего» и «другого» и фрагментация идентичностей, их ситуативная динамика демонстрирует сложные сочетания стадиальных, логико-структурных, образно-символических и целе-ориентированных (рациональных), а также когнитивных составляющих;

2. Пример Республики Татарстан представляет собой опыт инновационного политического конструирования этнорегиональной идентичности в условиях постсоветской России, поиск баланса образов «своего» и «другого», позволяющего удерживать внутриполитическую стабильность, обеспечивать республиканские интересы, отвечающие статусу региона-донора, определять благоприятные условия во взаимоотношениях с федеральным Центром и зарубежными партнерами по сотрудничеству, и находить взаимоприемлемые механизмы урегулирования политико-правовых конфликтов, а также позволяет эффективно адаптироваться к меняющимся реалиям политической среды в контексте федеративной и административной реформ;

3. Процесс конструирования этнорегиональной идентичности Республики Татарстан проходил через различные этапы, которым соответствовало то или иное сочетание мотивационных, интенциональных, когнитивных, символических и прагматических (рациональных) аспектов, а также — изменяющаяся мера притязаний на самостоятельность республики в контексте федеративных и международных отношений. Различаются три относительно самостоятельных стадии этого процесса — предсуверенизация (конец 1980;х годов — 1991 год) — суверенизация (1992;1994 гг.) — статусная стабилизация (1994;1999 гг.) и постсуверенизация (1999;2004 гг.);

4. Этнолингвистическая составляющая политического проекта идентичности Республики Татарстан изначально исходила из объективной потребности повышения коммуникативного и символического статуса татарского языка, а также из соблюдения конституционного принципа равноправного функционирования двух государственных — татарского и русского — языков. При реально существующем асимметричном двуязычии и фактической коммуникативной недостаточности татарского языка (экстенсивное развитие татарского языка в сфере образования и его ограниченном использовании в политико-административной практике) возникающие трудности и противоречия — такие, к примеру, как попытка перевода татарского языка на латинскую графическую основу — разрешаются в духе сохранения стабильности как в территориальном (республиканском), так и групповом (общетатарском) масштабах;

5. Конфессиональное измерение республиканской идентичности на всех этапах ее постсоветского политического развития характеризовалось стремлением к репрезентации Татарстана как региона с образцовой религиозной толерантностью, в котором бережно сохраняются принципы мирного сожительства мусульман и православных, но создаются также условия для развития других вероисповедных практик (иудаизма, лютеранства). Спорадически возникающие конфликты религиозного характера на «низовом» уровне достаточно эффективно блокируются властями Татарстана.

Официально-идеологические инстанции Татарстана настойчиво продвигают доктрину «евроислама» как продолжение татарских традиций джадидизма и как толерантное, реформированное, открытое для усвоения общечеловеческих новаций, направление. В целом, ислам, практикуемый в Татарстане, пропагандируется в рамках республиканского проекта идентичности как выгодная антитеза тенденциям радикализации мусульманских кругов, религиозно мотивированному экстремизму, ваххабизму и прочее;

6. Евразийское измерение проекта политической самоидентификации Татарстана делает акцент на историко-культурную комплиментарность славяно-православного и тюрко-мусульманского компонентов общероссийского цивилизационного комплекса, не учитывая при этом выраженных политико-идеологических интенций антизападнического, националистического или изоляционистского характера. Напротив, конструирование республиканской идентичности Татарстана содержит выраженный европейский акцент, ориентированный на актуализацию европейских стандартов социально-политического устройства («регион европейского типа» и «евроислам»).

Апробация работы.

Основные положения и выводы диссертации докладывались и обсуждались в ходе республиканской научно-практической конференции «Вопросы социально-гуманитарных исследований» (КГЭУ, октябрь 2003 г.) — всероссийской конференции «Государство и общество: актуальные вопросы взаимодействия» (Ин-т госслужбы при Президенте РТ, 18 июня 2004 г.) — всероссийской научно-практической конференции «Реализация государственной молодежной политики: региональный опыт» (Министерство по делам детей и молодежи РТ, 25−26 ноября 2004 г.) — на третьем конвенте Российской ассоциации международных исследований (РАМИ) «Внешнеполитический процесс в России: приоритеты и стратегии, участники и эффективность» (МГИМО, 21−22 мая 2004 г.). Результаты диссертации были использованы в исследовательском проекте, получившем Грант Министерства образования и науки Российской Федерации по программе.

Развитие научного потенциала высшей школы" № 8365 «Языковой фактор межгосударственной интеграции». Диссертация была рассмотрена и одобрена в ходе обсуждения на расширенном заседании кафедры политологии и права Института экономики и социальных технологий Казанского государственного энергетического университета. Результаты исследования отражены также в публикациях диссертанта.

Структура работы представлена введением, двумя главами, заключением и списком литературы.

Делая выводы из логики данного параграфа, необходимо отметить, что в отличие от этнолингвистической составляющей проекта политической идентичности Республики Татарстан, а также вероисповедных и межрелигиозных отношений, круг «евразийских» идей пребывает практически исключительно на уровне профессиональной деятельности политико-интеллектуальных и так: называемых символьных элит (гуманитарной интеллигенции, масс-медийного сообщества) или достаточно узких сегментов заинтересованной читательской аудитории. Это, наконец, -наименее фундированная и противоречивая составляющая республиканской идентичности.

Особенности подходов к «евразийству», присущие политической и гуманитарной элите республики, выражаются в ряде примечательных моментов.

Во-первых, они связаны со специфическим соотношением историософских, макроисторических. трактовок с актуальными социокультурными оценками. Республиканских идеологов и политиков, выступающих на уровне официально-пропагандистских дискурсов в большей степени привлекают не традиции славяно-тюркского цивилизационного комплекса на пространстве бывшей Российской Империи и Советского Союза в целом, но та историческая роль, которую сыграли татары в создании Российского государства, неотъемлемое присутствие золото-ордынского.

353 Кульпин Э. Россия в евразийском пространстве. // Вестник Евразии. — 1996.

1 (2).

С. 148. фактора в его прошлом, соответствующие ретроспективные компоненты и проч.

Во-вторых, в отличие от современных политико-идеологических версий «евразийства», проект этнорегиональной идентичности в условиях Татарстана не содержит никаких элементов изоляционизма антизападнического толка. «Евразийство» применительно к Татарстану представляет собой не столько геополитическую доктрину, сколько геокультурный образ, приспособленный главным образом к прагматике усиления притягательности в глазах партнеров по сотрудничеству как на Западе (США, Западная и Восточная Европа), так и на Востоке (Центральная и Юго-Восточная Азия, Турция, Китай и др.).

В-третьих, специфическим «евразийским» акцентом в Татарстане выступает прагматическая заинтересованность в повышении значимости республики в качестве точки пересечения глобальных транспортных коридоров «ЗападВосток» и «Север — Юг». Последний из названных коридоров получил воплощение в инициированной в Татарстане программе мероприятий и особом историко-культурном проекте «Великий волжский путь».

Заключение

.

Процессы конструирования политической идентичности, инициированные, отчасти, развалом Союза ССР, приведший к смене общественных и политических ориентиров, и бурно развивавшиеся в период «парада суверенитетов» нашли свое закономерное продолжение в постсоветской России, а затем и в Российской Федерации.

Основными структурообразующими компонентами политической идентичности на всем постсоветском пространстве стали процессы этнической и региональной самоидентификации. Этнорегиональная составляющая политической идентичности является наиболее реальной консолидирующей основой, определяющей характер процессов интеграции ее субъектов в политическую структуру и векторы развития политического процесса в обществе.

Этническая и региональная самоидентификация становиться доминантой процессов конструирования политической идентичности в регионах постсоветской России. Интенсивность и направление идентификации в субъектах определяется историческими и культурными предпосылками, получившими свое ситуационное продолжение в рамках регионального политического процесса. Что, в свою очередь, оказывает непосредственное влияние на стратификацию и трансформацию общественного сознания. Изменение политической ситуации и укрепление вертикали власти предопределило изменение отношений «Центр-регион», что в конечном итоге привело к изменению ориентиров в региональном общественном сознании, направление на интеграцию в структуру общероссийской идентичности пришло на смену доминирующей этноцентричности в структуре политической идентичности. Массовое общественное сознание все более приближается к центристскому типу общероссийской идентичности.

Республика Татарстан развивалась с учетом закономерностей регионального политического процесса, определявшего как настроения в татарстанском обществе, так и взаимоотношения республики с федеральным Центром. Трансформация регионального общественного сознания в условиях суверенизации определялась совокупностью культурно-исторических и экономических предпосылок, определивших основы для формирования собственной структуры этнорегиональной идентичности. Процесс непосредственного конструирования этнорегиональной идентичности был инициирован политической элитой республики, которая стала проводником идей этнорегиональной самоидентификации и непосредственным исполнителем политического проекта идентичности, выстроенным с учетом региональной специфики и политико-экономической целесообразности, и, конечно, с точки зрения получения политических дивидендов. На всех этапах (пресуверенизации, суверенизации, статусной стабилизации и постсуверенизации) конструирования идентичности республики «стержнем» идентификационных процессов явилось стремление политической элиты Татарстана к государственности и самостоятельности своего региона. Таким образом, политический проект этнорегиональной идентичности стал основой для формирования собственной идентичности Республики Татарстан.

Одним из компонентов, определивших специфику проекта этнорегиональной идентичности, стала конфессиональная составляющая. Культурная взаимная интеграция, объединяющая исторические события, а также традиции толерантности и взаимоуважения между представителями двух основных мировых религий — ислама и христианства определила структуру конфессиональной составляющей, учитывающей интересы представителей всех конфессий. Что в свою очередь обеспечило не только возрождение религиозных традиций на территории республики, но и определило их бесконфликтное существование, развитие и укрепление. Определяющую роль в установлении межконфессионального баланса сыграла политическая элита Республики Татарстан. Это, в свою очередь, привело к формированию особого межконфессионального климата, оказавшего огромное влияние на конструирование собственной этнорегиональной идентичности, учитывающей поликонфессиональную, мультикультурную и многонациональную структуру региона.

Этнолингвистическая составляющая политического проекта является одной из наиболее транслируемых идей в свете конструирования этнорегиональной идентичности Республики Татарстан. Несмотря на излишнюю символизацию татарского языка, в рамках проекта идентичности республики, был соблюден конституционный принцип равноправного функционирования двух государственных языков (татарского и русского), для чего, на сегодняшний день создано благоприятное законодательно-правовое поле. Республика Татарстан представляет собой регион с наиболее оптимальной и бесконфликтной языковой политикой на всей территории Российской Федерации. При этом особенное внимание уделяется языковой унификации, в частности переводу татарского алфавита на латинскую графическую основу для наиболее полной интеграции в мировое тюркское пространство. При этом латинизация татарской графики приводится в качестве наиболее необходимого компонента этой интеграции, что, как нам представляется, является не вполне обоснованным, а в настоящий момент и трудно осуществимым, так как Конституционный суд Российской Федерации запретил субъектам федерации самостоятельно решать данный вопрос. Реализация этой части проекта этнорегиональной идентичности, как нам представляется должна быть ориентирована на контактах с тюркоязычными странами в сфере культуры и искусства, а также усилении научных исследований. Это, в свою очередь, может стать одной из базисных основ конструирования евразийского пространства, что имеет под собой реальные геополитические, исторические, культурные, этнические и конфессиональные предпосылки.

Своеобразным интеграционным вектором в конструировании проекта этнорегиональной идентичности является евразийский вектор, объединяющий в себе традиционную для евразийской концепции культурную интеграцию и характерную для неоевразийства прагматичную основу. Однако современное евразийство представляет собой противоречивую концепцию. Она по природе своей не постоянна и «разношерстна», возрождаясь в кризисные, переходные моменты, евразийская идея постоянно дополняется какими-то новыми элементами. Современная концепция евразийства в татарстанском преломлении это «внешний конструкт», который представляет собой совокупность геокультурных и геоэкономических образов, больше направленных на западно-европейские страны. Однако фактор евразийской составляющей политического проекта этно-региональной идентичности, несет в себе огромные и почти не востребованные на настоящий момент перспективы экономического сотрудничества, может стать реальной основой приложения региональных торгово-экономических интересов.

Таким образом, конструирование этнорегиональной идентичности в Республике Татарстан происходило в соответствии с тенденциями, характерными для всех постоветских республик. Но, при этом, стоит особо отметить, что конструирование этнорегиональной идентичности было политическим проектом, обеспечившим легитимацию интересов республиканской политической элиты.

Особенности «татарстанской модели», характеризующей республику как модель политически и экономически сильного региона, имеющего сложную поликонфессиональную и мультикультурную составляющую в совокупности с историческими традициями толерантности и политической гибкости, определили характер и «рисунок» этнорегиональной идентичности, имеющий, без сомнения не только положительные, но отрицательные стороны, что тем не менее, не умаляет достоинств этого проекта, без сомнения, доказавшего свою состоятельность по многим пунктам.