Австрийская философия как самосознание культурного региона

Актуальность исследования обусловлена тем, что на рубеже тысячелетий в философии особенно остро стоит проблема синтеза культур и мировоззрений, порожденная общими цивилизационными изменениями и противоречивыми процессами самоидентификации и самореализации современного человека. Очевидно, что тысячелетие не завершилось ни созданием единого мирового государства, ни исчезновением этических, религиозных и культурных различий, неочевиден ответ на вопрос о перспективах человека и человечества в изменившемся социальном пространстве. В этой мировоззренческой ситуации наглядным и ярким событием стало духовное возвращение России в современную европейскую и мировую историю. Это дало возможность российской философии подчеркивать явную близость современных философских поисков тем европейским традициям и школам, которые прежде всего подвергались критике как совершенно чуждые. С началом новой эпохи в истории, на рубеже тысячелетий Россия опять оказалась перед необходимостью заново определять свои отношения с Европой. Не утратила остроты и полемика внутри страны по этому поводу, хотя крайние позиции в ней — рассуждения об особом, неевропейском пути России и восторг от приобщения ее в 90-е годы к сообществу мировых цивилизаций — уже стали достоянием прошлого. Представители всех политических сил и всех течений в культуре сознают, что сегодня нужно реальное, адекватное представление о Европе, которое ляжет в основу сотрудничества и диалога с нею, не исключающего различий и противоречий.

Однако парадокс новой идеологии единства заключается в том, что представление о европейской философии не является целостным и «образ» Европы очевидно унаследован еще со времен просветительского европоцентризма. Наглядным примером тому может служить австрийская философия, представленная множеством имен, хорошо известных и актуализированных в известных исследованиях, но совершенно не изученная как европейская традиция. А между тем с историей австрийской философской культуры связано прошлое семи современных государств Европы — Чехии,.

Словакии, Словении, Хорватии, Боснии, Герцеговины, Германии, Италии, Румынии. Этот центральноевропейский феномен оказался «белым пятном» на совершенно знакомом историко-философской науке континенте. При этом влияние этого феномена трудно переоценить. В Австрии существовала собственная философская традиция, существенно повлиявшая на развитие современной феноменологии, философии языка, психоаналитической философии и, которая до сих пор не отделялась четко от немецкой. А между тем она объединяла таких выдающихся мыслителей, как Б. Больцано и Ф. Брентано, Д. Лукач и З. Фрейд, Э. Мах и Ф. Кафка, О. Нейрат и Э. Эриксон, К. Лоренц и Э.Гуссерль. Находясь в центре внимания историков философии, они, по сути, оказались «людьми без родины», без культурно-исторических корней, либо «по ошибке» связывались с философской и культурной традицией одной только Германии.

Стоит также подчеркнуть, что в современном развитии отечественной истории философии очевидна потребность в историко-философских аналогиях, обусловленная уже состоявшимися в последнее десятилетие осознанием уникальности собственной философской культуры. И в этом аспекте исследование австрийской философии в ее региональном контексте особенно актуально.

Австрия в своем историческом развитии уже сталкивалась с теми проблемами, перед лицом которых оказалась сегодняшняя Россия, и находила свои решения этих проблем. Еще в 1990 году, в последней своей лекции «Вена на заре XX века» М. К. Мамардашвили говорил: «Мы находимся в каком-то смысле в той же точке исторического времени, в которой находились художники, мыслители, публицисты и музыканты Вены», 1 имея в виду духовную ситуацию в многонациональной австрийской империи. М. К. Мамардашвили сказал даже о «предупреждении Вены», которого «мы не услышали». Речь шла не о распаде Советского Союза, так похожем на распад Австрийской империи, но он имел в виду определенную мировоззренческую ситуацию, которая возникают в культуре.

1 Мамардашвили М. К. Вена на заре XX века // Как я понимаю философию. М., 1992. С. 389. многонационального государства: отношения центра и регионов, проблему сосуществования единого государственного языка и разноязыких национальных культур, сложности с определением культурной идентичности многонациональной страны и т. п. Все сказанное позволяет понять, насколько важно исследование культуры и, в частности, философской культуры Австриикак особого региона, который не совпадает по своим границам с меняющимися государственными границами, но представляет собой стабильный феномен на протяжении нескольких веков.

Степень разработанности проблемы.

Надо сказать, что рассматриваемая тема не была предметом специального исследования в отечественной историко-философской литературе. Однако подход к ее анализу намечался в целом ряде статей и монографий. Причем было бы точнее говорить о нескольких подходах с различных сторон, о нескольких направлениях движения, которые, в тенденции, могли бы сойтись в одной точке.

Одно из направлений представляют собой работы тех историков философии, которые занимались изучением учений австрийских философов в отдельности, но, разумеется, не могли не затрагивать вопросов общего плана — вопросов о взаимосвязи идей того или иного философа с его единомышленниками в стране, об общности их взглядах и, в конечном счете, об отдельных признаках, характеризующих австрийское философствования. Это работы П. В. Алексеева, Р. Ф. Додельцова, А. П. Дорошенко, В. И. Колядко, В. Н. Лейбина,.

М.К.Мамардашвили, Д. А. Миронова, А. В. Перцева, В. А. Подороги, В. Розина, И. Б. Романова, А. В. Соколова, Е. Н. Суздалева, Т. А. Федяева, В. П. Филатова.2.

2 Алексеев П. В. Мировоззрение Зигмунда Фрейда // Философские науки. 1990. № 1- Додельцов Р. Ф. Фрейдизм: культурология, психология, философия. М., 1997; Дорошенко А. П. Социально-политическая философия австромарксизма и современные социалдемократия: критический анализ идейной концепции. М., 1987; Колядко В. И. Бернард Больцано. М., 1982; Лейбин В. М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М., 1990; Мамардашвили М. К. Вена на заре XX века // Как я понимаю философию. М., 1992; Миронов Д. А., Перцев А. В. Австромарксизм, позитивизм и рабочее движение. Свердловск,.

Другое направление представляют собой работы нефилософскиеотечественные работы исторического и культурологического плана таких авторов как А. И. Архипов, А. В. Белобратов, О. И. Величко, А. В. Михайлов, З. С. Ненашева, М. А. Полтавский, И. В. Повова, С. А. Романенко, В. С. Рыкин, В. М. Турок и др., 3 в которых достаточно подробно рассматриваются особенности.

1990; Розин В. Толкование сновидений в теории Фрейда // Наука и религия. 1989. № 11- Романов И. Ю. Психоанализ: культурная практика и терапевтический смысл. М., 1994; Подорога В. А. Выражение и смысл: ландшафтные миры философии: С. Кьеркегор, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, М. Пруст, Ф. Кафка. М., 1995; Соколов А. В. Фрейд: попытка реконструкции основ мировоззрения // Вестник МГУ, серия «Философия». 1989. № 2- Суздалев Е. Н. Алексиус Мейнонг: теория предметов. Дисс. на с.уч.ст.к.ф.н. СПб., 1991; Федяева Т. А. Людвиг Витгенштейн и Карл Краус // Вопросы философии. 1998. № 5- Филатов В. П. Миграция людей и миграция идей: австрийское влияние на английскую мысль XX века // Методологические проблемы исследования истории философии в странах Западной Европы и Америки. М., 1986.

3 Архипов А. И. Предисловие // Австрийская новелла XX века. М., 1981; Белобратов А. В. Музиль и Витгенштейн, или Литература и философия // Вопросы философии. 1998. № 5- Величко О. И. Политический католицизм и рабочее движение в Австрии 1918 — 1984. М., 1985; Михайлов А. В. Феномен австрийской культурыНенашева 3. С. Историко-культурная ситуация в чешских землях в конце XIX — начале XX века // Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика. М., 1997; Полтавский М. А. История Австрии. Пути государственного и национального развития. М. 1992; Попова И. В. Культурная политика австрийских властей в чешских землях последней трети XIX века // Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика. М., 1997; Романенко С. А. От государства-региона к региону национальных государств. Австро-Венгрия и Средняя Европа // Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика. М., 1997; Рыкин В. С. Австрийский федерализм: история и современность // Новая и новейшая история. 1999. № 3- Турок В. М. Очерки истории Австрии 1918 — 1929. М., 1955. истории и культуры Австрии, феномен австрийского менталитета, специфика художественных стилей. Можно отметить, что в большинстве перечисленных исследований выявляются региональные и национальные парадоксы социокультурного развития этой страны и отмечается их влияние на формирование особого мировосприятия.

Третье направление — зарубежные исследования, причем здесь особо хотелось бы выделить работы австрийских, венгерских и американских авторов. В Европе уже десятилетия действует семинар по изучению австро-немецкой философии, руководимый К. Малиганом, П. Саймондсом и Б. Смитом, а также центр исследований культуры Средней Европы во главе с П. Альбертацци и Р. Поли, в рамках деятельности которых регулярно актуализируется проблема типологии австрийской философской традиции. В существующей практике изучения австрийской философии можно отметить следующее: в 70−80-е годы большинство ученых рассматривали позитивизм как основной признак австрийской философии и считали условной датой «начала» традиции конец XIX века.

В 90-е годы мы можем отметить более многомерное видение традиции, которое потребовало более широкого социокультурного контекста, изучения феномена австрийского регионального сознания, в связи с чем дата «начала» передвигалась на более ранний срок.

В целом же можно сказать, что по сравнению с российской практикой изучения австрийской философии европейские и американские работы представляют достаточно цельный взгляд на исследуемый феномен и крайне остро ставят вопрос о методологических основаниях типологии австрийской философии.

Среди наиболее концептуальных можно выделить работы Р. Бауэра, М. Бенедикта, К. Вольфа, JI. Габриэля, Г. Гимпля, Д. В. Джонстона, В. Зауэра, П. Кампица, К. Мюллера, К. Нири, В. Приглингера, П. Самойнса, Р. Фишера, М. А. Хевеши, В. Холличера, X. Шнедль-Бубеничек.4.

4 Bauer R. Die Welt als Reich Gottes. Wien, 1974; Benedikt M. Einleitung // Verdrangter Humanismus — verzogerte Aufklarung. Wien, 1992; Wolf K. Die Grazer.

Тема данного исследования предполагает рассмотрение австрийской философии как результата исторического развития культурного региона, и поэтому региональный подход оказывается методологией историко-философского исследования. Региональная интерпретация истории философии относится к числу новых и малоразработанных направлений в развитии методологии историко-философских исследований. Можно отметить, что определенный переворот в этом направлении произошел в отечественной литературе в середине 80-х годов, когда в рамках определенных идеологических установок марксизма-ленинизма была поставлена проблема социокультурной обусловленности историко-философского процесса.5 Среди философских.

Schule: Gegenstandstheorie und Wertlehre. Wien, 1968; Gabriel L. Philosophie in Osterreich. Wien, 1968; Gimpl G. Die wahre Philosophie. Zum Paradigmenwechsel der osterreichischen Philosophie im Reformkatholizismus // Vergdrangeter Humanismusverzogerte Aufklarung. Wien, 1974; Sauer W. Osterreichische Philosophie zwischen Aufklarung und Restavration. Rodopi, 1982; Muller K.

Vaterland Preussen — Heimat Osterreich // Vormarz: Wendepunkt und HerausforderungKampits P. Zwischen Schein und Wirklichkeit. Wien., 1984; Нири К. Философская мысль в Австро-Венгрии. М., 1987; Priglinger W. Verdrangter Humanismus und Verzogerte Aufklarung // Verdrangter Humanismus und Verzogerte Aufklarung. Wien, 1992; Саймоне П. Австрийская традиция в немецко-язычной философии и ее значение для Центральной и Восточной Европы // Вопросы философии. 1994. № 5- Fischer R.K. Osterreichische Philosophie oder Philosophie in Osterreich // Reflexion und Wirklichkeit. Wien, 1990. S.173−179- Хевеши M.A. Кризис Австро-Венгрии и его воздействие на развитие западноевропейской философии // Философские науки. 1981. № 4- Холличер В. Личность и гуманизм. М., 1981; Schnedl-Bubeni ek Н. Einleitung // Vormarz: Wendepunkt und Herausforderung. Wien, Salzburg, 1983.

5 «Восток — Запад» в мировом историко-философском процессе.// Философские науки. 1988. № 7-Каменский З. А. Проблема целей и форм историко-философского исследования в советской философии // Историко-философские исследования: проблемы методологии. Свердловск, 1988; Методологические и дисциплин именно история философии оказалась той интегративной дисциплиной, которая соединяла историю и текст, художественную и историческую реальность, мировоззренческие приоритеты и культурные достижения. Наиболее показательной в этом аспекте была конференция «Мировоззренческие и методологические проблемы истории философии», участники которой Б. В. Богданов, Т. Б. Длугач, 3. А. Каменский, В. А. Лекторский, П. А. Смирнов, В. В. Соколов, Т. И. Ойзерман и др. поставили проблему важности социокультурного компонента и методологической роли культурологической составляющей историко-философского исследования.6 Обсуждение этой методологической проблемы было вызвано потребностью исследовать историю философии с точки зрения национальной типичности и поставило вопрос о специфике философии Востока и Запада, Европы и Америки в русле регионального подхода. Но понятие «регион» не звучало как методологическое, и по сей день даже при достаточно частом его использовании, специально проблема регионального подхода не обсуждается. Можно отметить лишь небольшое число исследований, авторы7 которых ставят вопрос о возможностях регионального видения истории философии и прежде всего это 4мировоззренческие проблемы истории философии стран Востока. М., 1986. Ч I, Ч. Иметодологические и мировоззренческие проблемы истории философии. М., 1988; Проблемы исследования истории философии народов СССР. М., 1986; Степанянц М. Т. ВостокЗапад.// Вопросы философии. 1989. № 2- Щученко В. А. Историко-философский процесс как явление культуры. Л., 1986.

6 См. материалы конференции в сб. «Методологические проблемы и исследования истории философии стран Западной Европы и Америки». М., 1986.

7 Лиховецкий Л. А. Магистраль и периферия в проблематике происхождении философии. М., 1997; Мелипов В. В. Восточная философия: другая запись бытия // История философии: методы исследования, концептуальные альтернативы. М., 1996; Филатов В. П. Миграция людей и миграция идей: австрийское влияние на английскую мысль в XX веке // История философии: методы исследования, концептуальные альтернативы. М., 1996. х-томник «История философии: Запад — Россия — Восток» под редакцией Н. В. Мотрошиловой.8.

При этом, однако, стоит подчеркнуть, что хотя значимость регионального подхода оценена достаточно высоко, его статус остается неопределенным, как, впрочем, и сама методологическая процедура. Неясны пределы применения нового подхода и характер взаимодействия со сложившимися традиционными методологиями истории философии.

Если мы обратимся к практике других гуманитарных дисциплин в работах И. А. Акчурина, Р. Барта, В. А. Булкина, А. С. Герда, Г. С. Лебедева, В. Н. Седых, Ф. Броделя, П. Бурдье, А. Вебера, Р. Даля, Ю. Л. Кочанова, В. И. Мильдона, Э. Хобсбаума9 и других, то станет очевидной складывающаяся междисциплинарная конвенция по поводу понятия «регион». Поэтому столь важно поставить вопрос о роли региональных мировоззренческих приоритетов в мировосприятии современного человека, а также об особенностях формирования самосознания культурного региона.

8 История философии: Запад — Россия — Восток. Кн. I. М., 1996, Кн. II. М., 1998, Кн. IV. М., 1999.

9 Акчурин И. А. Топология и идентификация личности// Вопросы философии. 1994. № 5- Барт Р. Мифологии. М., 1996; Булкин В. А., Герд A.C., Лебедев Г. С., Седых В. Н. Основания регионалистики. С-Пб., 1999; Бродель Ф. Что такое Франция? М., 1994. Т.1- Бурдье П. Социология политики. М., 1993; Вебер А. Идеи к проблемам социологии государства и культуры// Кризис Европейской культуры. С-Пб., 1999; Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство// Вопросы философии. 1994. № 3- Кочанов Ю. Л. Практическая топология социальных групп// Социологос. М., 1996; Мильдон В. И. Культурно-региональная определенность творца// Вопросы философии 1999. № 9- Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. С-Пб., 1998; Проблемы региональной истории и историография в современном мире// Регионология. 1995.№ 3- Регион как феномен экономики, политики и культуры// Регионология. 1994. № 4- Национальное и региональное. М., 1996.

Итак, можно сказать, что тема данного исследования еще не была раскрыта именно в региональном аспекте, а изучение австрийской философии относится к числу актуальных задач современной историко-философской науки. Таким образом, целью диссертационного исследования является изучение австрийской философии как самосознания культурного региона. Для достижения этой цели необходимо следующие задачи:

•определить методологию исследования, для чего провести междисциплинарный анализ проблемы культурного региона;

•рассмотреть философию в аспекте развития самосознания культурного региона и сформулировать суть регионального подхода в историко-философской науке;

•исследовать на материале истории Австрии культурно-исторические основания австрийской философии и таким образом определить ее основные черты;

•определить степень влияния «немецкой идеи», немецкой классической философии, философии романтиков на австрийскую философии;

•проанализировать очерченный тип философской традиции с точки зрения его проявления в конкретных философских спорах, в творчестве австрийских мыслителей;

•рассмотреть философские идеи А. Мейнонга на предмет проявления типичных черт австрийской философии и прежде всего барочное мировоззрение;

•исследовать лингвистическую философию Ф. Маутнера в контексте проблемы языка как феномена австрийского регионального сознания;

•показать взаимовлияние австрийской литературы и философии как особенности развития проблемного поля австрийской философии.

Теоретико-методологическим основанием исследования послужило сложившееся в современной истории философии представление о единстве историко-философского процесса и актуальности и типологической процедуре реконструкции. Важную методологическую роль в работе играет и междисциплинарный контекст заявленного в работе регионального подхода, который синтезирует состоявшиеся историко-философские практики и современные аналитические подходы в типологии социокультурных феноменов. В частности, в работе используется герменевтический метод, метод сравнительного анализа, ретроспективный и реконструктивный методы, типологический и т. д.

Научная новизна исследования заключается в том, что:

1. Впервые в отечественной историко-философской науке исследуется австрийская философия как традиция самосознания культурного региона. Австрийская философия впервые представлена в обширном социокультурном контексте, в аспекте взаимовлияния различных национальных культур, религиозных идеалов и политических событий.

2. Данное исследование реализуется в рамках новой методологиирегионального подхода, который не только дополняет существующие традиционные методологические практики, но и обладает значительной перспективой в развитии методологии истории философии в целом.

3. Впервые в научный оборот вовлекаются актуальные работы западноевропейских исследователей австрийской философии, описывается мировая практика изучения исследуемой традиции.

4. В процессе исследования австрийской философской традиции впервые анализируется философия ценностей А. Мейнонга, идеи которого сыграли существенную роль в формировании современной феноменологии. А также рассматривается философия языка Ф. Маутнера, чье философское творчество не было исследовано в отечественной истории философии.

5. Впервые исследуется взаимовлияние австрийской философии и литературы как особенность культурного региона и форма развития философской культуры.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования апробированы автором в докладах, сделанных на заседаниях кафедры истории философии философского факультета Уральского государственного университета им. А. М. Горького, в спецкурсе «История австрийской философии» для студентов V курса, который читается автором на философском факультете УрГУ.

Выводы и положения диссертации излагались в докладах и сообщениях, сделанных на конференциях «Русская философия: Восток и Запад» (Пятигорск, 1994), «Национальное самоопределение личности» (Екатеринбург, 1996), «Философия Иммануила Канта и проблемы культуры» (Самара, 1999), на Втором Российском философском конгрессе «XXI век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999), на Зимней школе молодых ученых «Толерантность и ненасилие: теория и международный опыт» (Екатеринбург, 2000), на конференциях «Язык, культура, общество» (Москва, 2000), «Социально-гуманитарное образование в средней и высшей школе: методологические и методические проблемы» (Екатеринбург, 2000).

Практическая значимость исследования. Материалы диссертационной работы могут быть использованы для разработки и чтения курсов по истории философии Нового времени и по истории современной западноевропейской философии, специальных курсов, посвященных аналитической философии, философии языка, истории феноменологии, а также в качестве материала для учебных пособий по данным проблемам. Материалы исследования могут быть вовлечены в разработку курсов лекций и учебных пособий культурологической направленности. Предложенная автором методология может быть использована в исследовании других региональных культур и философских традиций, что имеет большое значение для исследовательской практики отечественной истории философии.

Поставленная цель и задачи определили структуру диссертационного исследования.

В первой главе предполагается рассмотреть проблему культурного региона: от географии к методологии историко-философской науки.

Во второй главе предполагается определить культурно-исторические основания регионального философского сознания.

В третьей главе — рассмотреть «подлинно» австрийское в философии: барочность, критику языка и философствующую литературу.

Заключение

.

Завершая диссертационное исследование, можно сделать вывод о том, что австрийская философия представляет собой духовный результат развития культурного региона. Этнический состав, религия, язык и художественная культура значимы для региона прежде всего в аспекте той роли, которую они сыграли в истории формирования региональной целостности. Именно судьба региона, его путь к автономии формирует то, что мы можем назвать культурным символом, и определяет особенности регионального сознания.

История Австрии позволяет выделить культурно-исторические основания философской традиции, к которым безусловно относится то, что исследуемый регион формировался в ситуации взаимовлияния разных этнических культур, а немецкий язык и католическая религия играли роль объединяющей регион идеологии.

Австрийская философия формировалась в определенной оппозиции к немецкой национальной идее и в разные периоды своей истории то следовала классическому немецкому идеализму и поддерживала романтиков, то подвергала их философские идеи жесткой критике.

В силу указанных оснований, австрийская философская традиция отличается барочностью мировосприятия, имеет лингвокритическую направленность и принципиально отвергает сформированное немецкой протестантской культурой философское мировоззрение. Именно этим объясняется эмпиризм, позитивизм, импрессионизм и многие другое особенности австрийской философии.

Анализируя конкретные философские идеи А. Мейнонга и Ф. Маутнера, мы можем сделать вывод, что избранная нами методология себя оправдала, а основные черты исследуемой философии проявляются в их трудах в полной мере. На это также указывает завершающее диссертацию исследование взаимодействия литературы и философии в данном культурном регионе.

В какой степени мы можем говорить о сохранении сложившейся традиции в современный период? Тот факт, что из Австрии в результате Второй мировой войны были «вывезены» определенные традиции и школы, обостряет актуальность исследования австрийской традиции, так как позволяет понять, почему, к примеру, психоанализ «эмигрировал» и получил наибольшее развитие в Америке, а аналитическая школа, в том числе в русле лингвокритической традиции, «осела» в Англии. Очевидно, что американская культура нуждалась в мировоззренческом определении проблемы идентичности (национальной, расовой, культурной, исторической), а австрийские идеи в области лингвокритики послужили обоснованием возможности и актуальности аналитических исследований языка, ставшего объектом философской критики еще в эпоху классического новоевропейского английского эмпиризма.

Достаточно много исследователей австрийской философии не рассматривали австрийскую философию второй половины и конца XX в. именно в силу того, что в результате войны история философских школ оказалась прерванной на самом начальном этапе их предполагаемого расцвета.

Однако в рамках заявленной методологии можно вновь обратиться к фактам формирования регионального сознания и их соотношению с процессами развивающегося национального сознания. Можно предположить, что после войны в условиях новой геополитической ситуации, отразившейся в культуре, произошло изменение границ региона относительно его духовной автономии в «новой» Европе. И хотя Германия уже перестала быть конкурентной культурой, прежние черты регионального сознания были восстановлены из-за потребности в культурной идентификации. История формирования региональной целостности Австрии (в ее духовно-практическом воплощении в литературе, философии, идеологии и т. п.) не утратила своей значимости в общественном сознании. Напротив, была еще более идеализирована и мифологизирована, тем более что идеи национальной идеологии в послевоенной ситуации воспринимались с осторожностью. Можно также говорить о сохранении влияния католицизма на формирование философии, ведь проблематизированные социальным католицизмом темы резонировали со сложившейся католической схемой мышления.

В значительной степени указанные выше условия сохранили и традицию «реального», позитивного философствования. Вслед за философствующими физиками, психиатрами и логиками 20-х годов стали появляться в 70-е годы философствующие биологи, антропологи, врачи. Нельзя также не учитывать и тот факт, что многие из философов Австрии 80-х годов были духовным результатом еще «той» эпохи.

Таким образом, очерченная нами австрийская философская традиция, особенности которой выявлены с учетом ее формирования в пределах определенной региональной культуры, может быть «узнана» и в современной философии Австрии, «хотя это было бы нелегким и рискованным предприятием хотя бы уже потому, что каждый из работающих ныне философов обладает собственным ярко выраженным.

387 стилем мышления".

Говоря о перспективах данного исследования, хотелось бы привести слова Р. Музиля: «Истинная Австрия — это весь мир"388, — которые могут служить некоторым оправданием того, что в этом исследовании.

387Gabriel L. Philosophie in Osterreich. Wien, 1968. S.5.

388 Музиль Р. Человек без свойств. М., 1984. Кн.1. С. 208. австрийская философия представлена не во всем ее «мировом многообразии». Было бы очень интересно поместить в контекст региональной традиции известные философские идеи З. Фрейда, Э. Маха, Ф. Кафки и др. Не менее перспективным представляется изучение и философских трудов, до сих пор находящихся за пределами историко-философских исследований, ушедших в историю школ и мыслителей австрийской философии.

Можно еще раз подчеркнуть, что в современной социально-экономической ситуации мир культуры предстает в том числе и как региональный. Учитывая духовное и культурное влияние американской культуры, своего рода «экспансию» американизма в Европе, нельзя исключить возникновение новой конкурентной ситуации «регионцентр», выражающейся в том, что определенная философия сочтет себя ответственной за сохранение европейских традиций философствования и сформируется новое региональное культурное единство, интегрирующее все достижения центрально-европейской философии. В этом аспекте представляется перспективным уже в новом тысячелетии определить степень сохранения австрийской традиции в австрийской философии конца XX века.

Положения, содержащие элементы новизны и выносимые на защиту:

1. Понятие «регион», которое активно используется в экономической теории, политологии, истории (регионологии), социологии, антропологии и психологии, приобрело статус общенаучного понятия, позволяющего методологически обосновать качественно новый, комплексный подход к исследованию социальных и культурных явлений. Специфика такого подхода заключается в том, что первоначальное членение социального пространства в какой-либо из отраслей науки на основании отдельных признаков существенно уточняется и корректируется — благодаря тому, что в основу нового деления кладется комплекс взаимосвязанных признаков. При этом проводится теоретическое доказательство необходимости комплексного критерия и доказательство существенной взаимосвязи составляющих его признаков между собой.

В историко-философской науке региональный подход может быть не менее плодотворным в методологическом и эвристическом отношениитогда, когда попытки понять и объяснить нечто особенное в историко-философском процессе путем сведения его к действию какого-то одного социального или культурного фактора в отдельности не дают никакого результата. Региональный подход уместен и необходим там, где какой-либо историко-философский феномен не может быть понят и объяснен только ссылкой на национальную культурную традицию, только ссылкой на филиацию идей, только на указанием на социальную ангажированность философа или особенности его биографии.

Одним из существенных признаков в комплексе, определяющем критерий для выделения региональных особенностей, выступает также существование противоречий между традиционным культурным центром и новой «периферией», выступающей таковой по отношению к этому центру. Выделение региона выражает стремление к дистанцированию от центра без полного обособления. Методология данного исследования предполагает, что региональная философия — это рефлексия по поводу культурно-исторических противоречий с духовным центром, стремление не довольствоваться констатацией общего и подчеркнуть особенное.

Реализованный в соответствующей методологии исследования региональный принцип, позволяет синтезировать достоинства логико-теоретического рассмотрения истории философии с необходимым обоснованием культурно-исторической обусловленности историкофилософского процесса.

2. Своеобразие региональной философии складывается:

• Под влиянием господствующей религии региона, которая закладывает определенные схемы мышления и определяет методологию философии.

• Особый комплекс философских проблем формируется под влиянием философской культуры значимого для данного региона культурного центра. Региональная философия предлагает исправить, улучшить, изменить философию центра, чтобы таким образом показать несовершенство духовного лидера.

• Если при формировании наций-государств с выраженной национальной идеологией на первый план выдвигаются идеи особости, педалирование отличий, несовпадений, противоречий, в том числемежду национальными философиями, то региональный подход может быть поставлен в соответствие с периодом, когда нации уже оформились, идентифицировали себя и перешли к выявлению единичных и особенных черт в своей собственной культурной жизни, а также к выявлению принципов сосуществования с другими нациями. Поэтому в региональной философии на передний план выходят идеи веротерпимости, толерантности, сосуществования наций и идеологий, а также критика агрессивного стремления к культурному обособлению, всех тенденций, близких к национализмупри этом подвергается сомнению и существенно ограничивается значимость направленного исторического развития, социального прогресса как жестокой конкуренции наций-государств.

• Необходимо подчеркнуть особую роль литературы в формировании лица" региональной философской традиции. В силу противоречивости протекания идентификационных процессов регионального сознания к актуальным темам литературно-философских споров относится проблема смысла человеческого существования в противовес общему оптимизму по поводу исторического прогресса нации.

3. Австрийская региональная философия представляет собой рефлексию по поводу драматических переживаний региональным сознанием уникальной истории формирования региональной целостности Австрии. Австрия сознает себя частью Европы, а свою культуру — как часть европейской, имеющей традиционные культурные центры. Вместе с тем она не желает сведение всех проявлений своей культуры и философии к местным модификациям и «диалектам» общеевропейских культурных и философских традиций. Изучение истории региона в рамках заявленной методологии позволяет выявить особые условия формирования философской традиции, к числу которых прежде всего относятся следующие:

• на протяжении своей истории Австрия представляла собой многонациональную обширную империю, сформировавшую определенную идею регионального единства;

• культура Австрии формировалась в региональных условиях, что привело к возникновению культурного региона, границы и духовная доминанта которого не совпадали с изменяющимися политическими границами;

• особый драматизм регионального сознания был вызван несостоявшейся идеей национального объединения «всех немцев», которая противоречила идее региональной целостности в силу духовных различий протестантизма и католицизма.

Эти условия сформировали предметное проблемное поле философии и сформировали особые черты австрийской философии: неприятие «немецкой идеи», барочность и критику языка.

4. Неприятие «немецкой идеи» возникло не в силу каких-то иррациональных, витальных причин, а в результате несовпадения религиозных идеалов и определенных политических событий. Поэтому можно говорить о специфическом влиянии немецкой классической философии и немецкого романтизма, выразившиеся в том, что австрийские философы обсуждают прежде всего проблемы актуальные в аспекте критики «великих германцев». К числу таких тем прежде всего относится этика и философия религии. Так период увлечения И. Кантом в период выхода «Критики чистого разума» сменяется его критикой после появления работы «Религия в пределах только разума». А увлечение немецким романтизмом сменяется последовательным развенчанием его индивидуализма, как в философии, так и в литературной критике.

5. Выявленные особенности австрийской философии отразились в философских идеях конкретных мыслителей. В наибольшей степени австрийская барочность проявляется в концепции Мейнонга. Божественная определенность мира, вневременно «значащие» этические ценности, сама конструкция иерархических отношений предметов высшего и низшего порядка в теории предмета — образец австрийского философского барокко. Именно поэтому при всем стремлении А. Мейнонга «схватить» множественность действительной реальности, представленной в сознании, верность принципам «предустановленной гармонии» упорядочивала и систематизировала действительность психического неузнаваемым образом. Психология с «барочной точки зрения» в значительно большей степени оказалась приближена к логике, чем этого хотелось австрийскому философу.

Сам предмет философского исследования — феномен — порождает неутихающую антикантианскую критику, стремление преодолеть трансцендентальный идеализм и прежде всего его аксиологический, этический результат. В этом проявляется безусловно католическое неприятие немецкого идеалистического рационализма. Может показаться, что логичным преодолением немецкого идеализма должен стать романтизм (как это и произошло в истории философии), однако романтизм усугублял бы индивидуализм и не ограничивал очерченную идеализмом степень свободы, поэтому А. Мейнонг настаивает на почти естественнонаучном, объективном характере исследования. Ориентация на позитивное знание, язык философского трактата, обогащенный терминологией физики, химии и психологии, противоречиво сочетаясь с установкой на платонизм, подчеркивают типичность А. Мейнонга как австрийского философа.

Лингвокритическая позиция Ф. Маутнера обнаруживает отношение к языку как символу национальной идеологии. А идеи агностической мистики отражают проблемы религиозного сознания региона и черту австрийского мышления — противопоставления действительности особую реальность возможного. В наибольшей степени в концепции Мейнонга проявляется так называемая австрийская барочность. Божественная определенность мира, вневременно «значащие» этические ценности, сама конструкция иерархических отношений предметов высшего и низшего порядка в теории предмета — образец австрийского философского барокко.

Это не означает, что можно разделить мыслителей Австрии на барочных и не-барочных, на критикующих язык и не обсуждающих проблему языка вообще. Региональный подход предполагает, что черты исследуемой традиции проявляются в философии каждого представителя,.

308 хотя и в разной степени.

Очевидно, что А. Мейнонг, поставив своей целью естественнонаучно обосновать универсальную логику и психологию, пытается противопоставить их стихийной многозначности языка, скрывающего богатство феноменов сознания. А Ф. Маутнер, конструируя языковые миры — адъективный, субстантивный, вербальный — и настаивая на их единстве в развитии языка, воссоздает явно барочную конструкцию. 6. Австрийская литература вскрывает болевые точки регионального сознания, подчеркивая драматизм региональной идентичности и побуждая философов к осознанию проблем культурного региона. В первый период своего развития австрийская литература свидетельствует о формировании барочного мировосприятия и ставит перед философией вопрос об универсалистском обосновании этики. В дальнейшем наиболее остро обсуждается проблема национальной и региональной идентичности, литература исследует границы самосознания, психическую реальность «Я». Одним из главных вопросов для литературы оказывается язык художественного произведения, что находит отражение в творческих поисках литературной школы «венского стиля». Развитие философской критики языка в Австрии шло рука об руку с экспериментами в литературе. Очевидно, что диалог литературы и философии формировал определенные стереотипы мировосприятия в данном культурном регионе и определил лицо региональной философии.