Актуальность темы
исследования. В комплексе проблем, вызванных изменением модели общественного развития в России, одной из важнейших является проблематика исследования трансформации социальной структуры. Среди общностей постсоветского пространства, во многом определяющих характер и интенсивность происходящих перемен, находится политическая элита. Некогда номенклатурная по характеру властных отношений и слитая с государством, она становится более открытой для вхождения в нее представителей разных социальных групп и постепенно обретает плюралистический характер.
В отличие от имеющей богатые традиции западной элитологии, в советском обществоведении не было традиции для изучения элиты. Конечно, коммунистическая Россия в плане социальной структуры представляла собой иерархическое образование. Однако из социальной структуры исключались бедные и богатые, низы и верхи, что отнюдь не означало их реального отсутствия в социальном пространстве.
Общественная трансформация, начавшаяся в России в конце 1980;х годов, сопровождалась появлением новых элитных групп, их острой борьбой за политические и экономические ресурсы. Этот стремительный процесс, отражающий состояние общества, еще не достиг того уровня сбалансированности, какой можно наблюдать в стабильных обществах с развитыми институтами демократии. Но опыт прошедших лет уже дает исследователям огромный материал, требующий осмысления, анализа и обобщения. Исследование проблематики формирования элит позволяет не только уяснить родовые черты высшего слоя бывшего СССР, но и выявить новые тенденции в процессе рекрутирования агентов в элитную группу, очертить принципы подбора агентов в политическом поле социального пространства.
Степень разработанности темы. Проблематика образования элиты впервые была сформулирована еще в XIX веке. Современная западная теория элит представлена весьма различными теоретическими направлениями. Принято различать несколько элитистских концепций: теорию единой элиты, плюралистическую теорию и демократический элитизм. Они связаны прежде всего с именами Дж. Домхоффа, Р. Даля, Р. Дарендорфа, Т. Дая, С. Келлер, Р. Миллса, Ф. Хантера, Дж. Хигли и др.1.
С начала 1990;х годов российские и зарубежные ученые обращают внимание на теорию элит и анализируют происходящие в стране перемены с позиций элитологии. Огромное количество исследований посвящено вопросам смены и формирования элит в современной России в центре и в регионах, их рекрутирования, места политической элиты в социальной структуре российского общества, характера межэлитных связей, внутренней мобильности — это работы таких авторов, как Л. Бабаева, Д. Бадовский, А. Дахин, И. Дискин, Е. Ершова, О. Крыштановская, И. Куколев, Н. Лапина, Д. Лейн, А. Магомедов, М. Мартынова, М. Макколи, В. Плосконосова, А. Понеделков, Р. Саква, И. Тарусина, С. Уайт, Дж. Хьюз, Л. Шевцова и др.2 Но зачастую со.
1 See: Dahrendorf R. Society and Democracy in Germany / R. Darendorf. — Garden City, N.Y.: Double-day, 1969; Dye T. Who’s Running America? / T.Dye. — New Jersey, 2000; Domhoff W. Elite and the State / W. Domhoff. — N.Y., 1990; Domhoff W. Who Rules America? Power and Politics in the Year 2000 / W. Domhoff-N.Y., 2001; Keller S. Beyond the Ruling Class. Strategic Elites in Modem Society / S. Keller. — New Brunswick, 1991; Mills C. W. The Power Elite / C. W. Mills. — N.Y., Oxford Un-iPress, 1956; Hunter F. Top Leadership, USA / F. Hunter. — Chapel Hill, 1959; Higley J. Postcommuiiist Elites and Democracy in Eastern Europe /J. Higley, J. Pakulski, W. Wesolowski. — L, 1998.
2 Бадовский Д. Региональные элиты в постсоветской России / Д. Бадовский, А. Шутов // Кентавр.
— 1996; Дахин А. Трансформация региональных элит (на примере Нижегородской области) / А. Дахин // Полис. — 2003. — № 4. — С. 62−77- Крыштановская О. Анатомия российской элиты / О. Крыштановская. — М., 2005; Крыштановская О. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту / О. Крыштановская // ОНС. — 1995. — № 1- Лапина Н. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор / Н. Лапина, А. Чирикова. — М., 2000; Lane D. The Transition from Communism to Capitalism. Ruling Elites from Gorbachev to Yeltsin / D. Lane, C. Ross. -N.Y.: St. Martin’s Press, 1999; Магомедов А. Мистерия регионализма / А Магомедов. — M., 2000; Маколи М. Становление новой российской государственности / М. Маколи // Полис. — 1993.
— № 3- Мартынова М. Политические элиты России на рубеже XXI в. / М. Мартынова. — М., 2001; Плосконосова В. Правящая элита и динамика социальных процессов / В.Плосконосова. М., 2000; Понеделков А. Региональные элиты: тенденции и перспективы развития / А. Понедепков, А. Старостин.
— Ростов н/Д., 2000; Тарусина И. Динамика политических установок региональных элит России: На примере Саратовской области / И. Тарусина // Полис. — 2002. — № 1. — С. 133−140- Sakwa R. циологи рассматривают элиту с описательных позиций. При этом в подходах российских ученых к проблематике исследования формирования элитных структур постепенно преодолевается однотипность.
В рамках объяснения механизма рекрутирования в элиту наиболее влиятельными в отечественной социологии оказываются «циркуляционная» и «воспроизводственная» модели, имеющие теоретический потенциал для осмысления процесса трансформации элиты.
Среди российских ученых менее проработанными оказываются сюжеты, в которых освещаются методологические вопросы исследования элитных структур. Отсутствуют специальные исследования по проблематике формирования политической элиты в контексте конструктивистско-структуралистского подхода. Исключение составляют работы московских социологов Ю. Качанова и Н. Шматко, а также исследования В. Ильина и Н. Колесник, 1 в которых рефлексируются возможности концепции П. Бурдье применительно к анализу социальной структуры российского общества. Однако в данных исследованиях не в полной мере изучается связь процесса формирования политической элиты с изменениями в социальной структуре и почти не уделяется внимание анализу региональной политической элиты.
Современный период становления политической элиты РТ изучали О. Зазнаев, К. Идиатуллина, Г. Мансурова, М. Фарукшин и др.2 Однако, на.
Postcommunism / R. Sakwa. — Buckingham: Open UniPress, 1999; Саква P. Российский регионализм, выработка политического курса и государственное развитие / Р. Саква// Российский федерализм: Конституционные предпосылки и политическая реальность. — М., 2001; Hughes J. Sub-National Elites and Post-Communist Transformation in Russia: A Reply to O. Kryshtanovskaya and S. White / J. Hughes // Europe-Asia Studies. — 1997. -'N6- Шевцова JI. Режим Бориса Ельцина / JL Шевцова. -М., 1999; Shevtsova L. Putin’s Russia / L. Shevtsova. -L.- N.Y., 2003 и др.
1 См.: Качанов Ю. Опыты о поле политики / Ю. Качанов. — М.: Ad Marginem, 1995; Шматко Н. Конверсия бюрократического капитала в постсоветской России / Н. Шматко // Socio-Logos, 1996. — М.: Socio-Logos, 1996. — С.115−143- Колесник Н. Региональная элита в период трансформации российского общества (на материалах Республики Коми): автореф. дис.. канд. социол. наук / Н. КолесникСпб. гос. ун-т. — Спб, 1998; Ильин В. Социальное неравенство / В. Ильин. — М.: Институт социологии РАН, 2000.
2 См.: Зазнаев О. Республика Татарстан / О. Зазнаев // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. — М., 1997. — № 2- Идиатуллина К. Политическое лидерство как фактор регионального развития / К. Идиатуллина. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2003; Мансурова Г. Парадоксы волеизъявления в Татарстане: электоральные игры населения и ставки политической наш взгляд, в этих исследованиях элита Татарстана изучалась как часть советского / российского государства, зачастую' противопоставляюсь российским тенденциям, не были подробно изучены ее особенные черты. К тому же политическая элита Татарстана исследовалась с позиций структуралистского подхода, с учетом только объективных условий и не уделялось должного внимания роли различных видов капитала для вхождения (рекрутирования) в элиту и процессу конверсии капиталов (экономического, политического, социального, культурного).
Изучению социальной структуры общества за последние годы посвящено большое количество исследований, однако лишь немногие затрагивают проблемы рекрутирования из социальных слоев новых членов российской политической элиты.1.
Цель настоящей работы — выявление сущности процесса конверсии капитала как основы формирования политической элиты современного российского общества. В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:
— проанализировать зарубежные классические и современные теории, позволяющие выявить наиболее влиятельные модели трансформации и формирования элиты;
— рассмотреть теорию классового воспроизводства П. Бурдье как основу для анализа формирования элитных групп;
— определить особенности становления и эволюцию политической элиты в советский период через призму обладания и конверсии капиталов;
— охарактеризовать конверсию капиталов российской политической элиты в постсоветский периодэлиты / Г. Мансурова // Полис. — 2000. — № 4- Фарукшин М. Политическая элита в Татарстане / М. Фарукшин // Полис. — 1994. — № 6.
1 См.: Заславская Т. Российское общество на социальном изломе: взгляд изнутри / Т. Заславская. -М.: ВЦИОМ, 1997; Радаев В. Социальная стратификация / В. Радаев, О. Шкаратан. — М.: Аспекс Пресс, 1996. •.
— проанализировать процесс становления и трансформации политической элиты Татарстана как примера региональной элиты, выявить принципы, механизмы и каналы ее формирования на основе конструктивистско-структуралистского подхода;
— определить общие и особенные характеристики политической элиты РТ как самостоятельного образования и как части российской элиты.
Объектом исследования является политическая элита российского общества.
Предмет исследования — процесс формирования политической элиты в контексте трансформации социальной структуры современного российского общества. •.
В качестве методологической основы данного исследования — положения и принципы конструктивистского структурализма, в котором удачно преодолена дихотомия несоединимых ветвей «объективного» и «субъективного» в социологической практике. В концепции классового воспроизводства П. Бурдье, 1 опирающейся на основополагающие категории (капитал, габитус, практики, структуры), предлагается авторское видение механизма образования социальных групп. В этой модели процесс конструирования социальной позиции агента осуществляется с учетом не только объективных условий существования, но и различных форм капитала (экономического, политического, социального, культурного).
Обращение к теории П. Бурдье не означает исключения из исследовательского пространства иных теоретических подходов. Среди них наиболее значимыми оказываются теоретические размышления ранних элитистов (В.Парето, Г. Моска, Р. Михельса), представителей теории единой элиты, подходящей для анализа элиты тоталитарных обществ, и концепций плюрализма элит, которые оказываются значительными для изучения процессов дезинтеграции и, в частности, регионализации элитных групп (Т.Дай, Р. Даль, Дж. Домхофф, С. Келлер, Р. Миллс). Роль системы патрон-клиентных отношений в функционировании и воспроизводстве элиты рассматривается в рамках работ М. Вебера, М. Восленского, М.Афанасьева.
П.Бурдье представляет интерес для данного исследования в том числе и потому, что он подробно изучал общество Алжира 1950;1960;х гг., когда Алжир имел статус одного из департаментов Франции. В этой же связи весьма актуальными являются работы современного американского социолога турецкого происхождения Адиба Халида, 1 который впервые применил конструктивистско-структуралистский подход для анализа мусульманских этносов Средней Азии.
Отметим, что, анализируя становление, развитие и трансформацию политической элиты России и Татарстана, мы придерживаемся принципа, сформулированного М. Вебером, о том, что для релевантности социологического анализа необходим учет исторической эволюции.
Эмпирической базой исследования являются сведения из библиографических справочников о составе высших органов законодательной и исполнительной власти СССР, Российской Федерации, ТАССР и Республики Татарстанвторичный анализ данных социологических исследований, проведенных различными исследовательскими центрами в период с 1990 по 2004 годы по России в целом и в ряде регионов (ВЦИОМ, Сектор изучения элиты Института, социологии РАН, «РОМИР Мониторинг», «Фонд «Общественное мнение» и др.), а также собственное социологическое исследование на основе анализа биографий членов политической элиты Республики Татарстан с использованием подхода, совмещающего позиционный и репутационный методы.
1 См.: Бурдье П. Социология политики / П. Бурдье. — М.: Socio-Logos, 1993; Бурдье П. Начала / П. Бурдье. — М.: Socio-Logos, 1994; Bourdieu P. The Forms of Capital / P. Bourdieu // Richardson J. C. Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education. — L., 1993 и др.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
— в применении для изучения формирования российской (федеральной и региональной) политической элиты теории воспроизводства П. Бурдье, который в своих размышлениях органично воплотил идею о единстве материальных и символических интересов агентов;
— в применении подхода, совмещающего позиционный и репутационный методы анализа элит, которые обычно используются автономно друг от друга, для определения состава политической элиты Татарстанаъ".
— в выявлении особенностей процесса становления и эволюции советской политической элиты, которые заключаются в доминировании политического капитала над экономическим, культурным и собственно социальным и в возможности конвертировать один вид капитала в другой (основные виды конвертации — экономический в политический и политический в экономический);
— в анализе процессов трансформации политической элиты современной России в 1985;2004 гг. с точки зрения конверсии капиталов, при которой происходит обмен политического капитала преимущественно второго эшелона советской номенклатуры на экономический, политический и символический капитал, а экономического капитала бизнес-элиты — на политический;
— в определении основных характеристик политической элиты РТ (социально-демографические, образовательные, карьерные пути) в результате социологического исследования состава элиты и изучения биографий ее представителей: половина представителей политической элиты — выходцы из советской партийно-хозяйственной номенклатуры, наблюдается равное количество уроженцев города и-села, высшее образование имеют все члены эли.
1 See: Khalid A. The politics of Muslim cultural reform: Jadidism in Central Asia / A. Khalid. — BerkeleyLos AngelesLondon, 1998. * ты, две третьих — лица старше 50 лет, а татар почти в два раза больше, чем русских;
— в выяснении основных механизмов формирования политической элиты РТ (назначение, избрание, наличие политического или (в меньшей степени) экономического капитала, а также неформальные механизмы поддержки — патрон-клиентные отношения, родственные связи, опыт совместной деятельности с первыми лицами, фаворитизм, протекционизм).
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В настоящей работе анализ формирования федеральной и региональной политической элиты проводится с позиций конструктивистского структурализма, в котором предполагается видение механизма образования социальных групп через категории «капитал», «габитус», «практики», «структуры», а процесс конструирования социальной позиции агента осуществляется с учетом не только объективных условий, но и различных видов капитала (экономического, политического, социального, культурного, символического) и их конверсии. В рамках этой теории предложено определение политической элиты, под которой понимается внутренне сплоченная группа, являющаяся субъектом подготовки и/или принятия важнейших для общества решений (или влияния на принятие-непринятие) и обладающая необходимым для этого ресурсным потенциалом.
2. Формирование, трансформация и смена политической элиты осуществляется за счет возможности конверсии и реконверсии различных видов капитала.
3. В советский период для рекрутирования в политическую элиту был необходим определенный социальный капитал (социальное происхождение, образовательный уровень, наличие опыта профессиональной и общественной деятельности, служба в армии, партийность и пр.). В СССР наличие политического капитала часто было равносильно обладанию экономическим капиталом ввиду отсутствия частной собственности и возможности пользоваться государственной собственностью благодаря служебному положению представителей политической элиты.
4. Еще до распада Советского Союза, в период перестройки часть политической элиты конвертировала свой политический капитал на экономический и ушла в бизнес. В 1990;е годы некоторые крупные бизнесмены смогли обменять свой экономический капитал на политический и стать влиятельными людьми в политике.
5. Современная политическая элита содержит в своем составе представителей советской номенклатуры, а также новых агентов, которые рекрутируются путем социального и профессионального типов карьеры.
6. Для определения. состава региональной политической элиты (на примере Республики Татарстан) целесообразно использование синтеза позиционного и репутационного подходов, а для изучения механизмов и каналов ее формирования — биографического метода.
7. Рекрутирование основного состава политической элиты Татарстана происходит преимущественно административным путем (отчасти даже в случае выборов). Также приток новых кадров элиты идет по каналам бизнеса, политических партий, общественных организаций, учреждений науки, культуры, СМИ. Механизмы рекрутирования — назначение или избрание в структуры власти, значительный объем политического (в меньшей степени — экономического) капитала, родственные или земляческие связи, патрон-клиентные отношения, общность политико-экономических интересов.
Научно-практическая значимость работы. Разработка проблем, поставленных в диссертации, способствует углублению представлений о сущности процесса формирования политической элиты в российском обществе в целом и отдельных его регионах.
Широкое применение результаты исследования могут найти в ходе предвыборных кампаний и в практике местных и центральных органов государственного управления, политических партий и общественных движений.
Диссертационная работа и опубликованные на ее основе материалы могут быть, использованы в процессе преподавания курсов «Социология», спецкурсов, посвященным проблемам теории элит и политической социологии, а также в дальнейшей разработке вопросов социальной структуры и политической власти современного российского общества.
Апробация работы. Отдельные положения диссертационной работы изложены автором в семи публикациях, представлены в ряде научно-практических всероссийских и региональных конференций, а также на Итоговых научных конференциях Казанского государственного университета.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех разделов, заключения, библиографии и приложений.
Эти выводы подтверждают казанские исследователи: в середине 1990;х гг. по разным подсчетам число представителей советской номенклатуры в политической элите РТ составляет от 59,5% у Г. Мансуровой до 92% у М.Фарукшина." (Разница в оценках обусловлена тем, что целая когорта не была все время в числе номенклатуры, либо принадлежала к ее низшим слоям.).
Согласно результатам нашего исследования, на начало 2005 г. среди политической элиты современного Татарстана доля выходцев из советской партийно-хозяйственной номенклатуры составляет 50%. В высшем политическом слое имеются «бывшие комсомольцы» — руководящие работники райкомов, горкомов и обкома ВЛК.СМ.
В сегодняшней политической элите РТ равное количество выходцев из деревни и уроженцев города (по 50%).
Высшее образование имеют все члены элиты. Как мы уже писали, особое значение для занятия высших политических позиций имеет сельскохозяйственный и ветеринарный институты. Их выпускниками являются.
1 Крыштановская О. Антология российской политической элиты / О. Крыштановская. — М., 2003.
2 Мансурова Г. М. Динамика ротации политических элит РТ и РФ (начало 90-х гг.)' / Г. М. Мансурова // Региональные элиты и общество: процессы взаимодействия (Республиканская научно-практическая конференция). — Казань, 1995. — С. 52- Фарукшин М. X. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации / М. X. Фарукшин // Полис. — 1996. — С. 69.
14,3% (Президент РТ, руководитель его аппарата и начальник контрольного управления, премьер-министр, -один вице-премьер и 4 министра, Председатель счетной палаты, 1 депутат Госдумы РФ, 1 бизнесмен). Причем почти все они — так называемые «назначенцы», представители номенклатуры, чье рекрутирование произошло административным путем (и даже 1 депутат Госдумы и 1 бизнесмен не составляют исключения, так как последние выборы в Госдуму РФ лишь подтвердили теневой договор внутри политической элиты, а бизнесмен является прямым выходцем из советской партийной и хозяйственной номенклатуры).
Основная часть политической элиты — люди от 42 до 58 лет (72,6%) — две третьих элиты (66,7%) — лица старше 50 лет. (Всего по составу: моложе 40 лет — 7,1%, от 40 до 4−9 лет — 26,2%, 50−59 лет — 50%, 60 лет и старше -16,7%>.) Распределение между татарами и русскими составляет 66% и 34% соответственно (другие национальности не представлены).
Представители силовых структур составляют 10% от всего состава политической элита Татарстана.
Особенность РТ заключалась в том, что в правительстве РТ отсутствовала группа младореформаторов. Только министр торговли (1987;1989) и вице-премьер по макроэкономике с августа 1989 г., ныне перый вице-премьер Р. Муратов, вице-премьер и председатель Госкомитета по экономике РТ с 1991 г. Ф. Хамидуллин (ныне член Совета Федерации РФ от РТ), министр внешних экономических связей РТ Ш. Арсланов (ныне это министерство упразднено) и министр просвещения РТ В. Гайфуллин (ныне ректор Татарского гос. гуманитарного института) не вышли прямо из брежневской номенклатуры.
Анализ характеристик российской элиты в первые два года правления Б. Ельцина и В. Путина (1992 и 2002) показывает близость типа формирования элиты РТ скорее к путинской, чем к ельцинской эпохе. Так, при обоих президентах РФ средний возраст составил 51 год. Но при В. Путине число выходцев из сельской местности возросло с 23,1% до 31%, а земляков главы государства с 13,2% до 21,3% (что приближается к татарстанским показателям).1.
В период неопределенного статуса республики (1991;1994), совпавшего с катастрофическим падением уровня жизни в РФ, политическая элита РТ фактически должна была взять на себя обеспечение выживания населения, возможное только в условиях получения части доходов от экспорта нефти, что фактически стало следствием ограниченного суверенитета начиная с декабря 1991 г. Характерно, что максимально уязвимыми группами было русское население в лице работников ВПК и городских пенсионеров. Наряду с недопущением конфликта на межнациональной почве это стало вторым ключевым фактором, обеспечившим монопольное обладание элитой РТ «символическим капиталом».
Эти примеры показывают, что политические лидеры и властвующие группы указанных и ряда других провинций стали выразителями локальных ожиданий населения, порождая мифы коллективной судьбы на уровне обыденного сознания.
Характерно, что в период реальной оппозиции М. Шаймиеву в ВС РТ в 1992 г. и 1994 г. доверие к власти в РТ испытывали соответственно 37% и 42%) опрошенных, а в период единовластного контроля в 1997 г. уже 93% та.
О • тар. и 92%) русских. Еще более показательными по степени контроля властей над «символическим капиталом» являются результаты опроса, проведенного в РТ 1 ноября 1997 г. Так, 54,5% опрошенных выразили готовность голосовать за президентский (М.Шаймиев) блок, за коммунистов — 7,8%. Другие движения не преодолели бы 5% барьер (националы — 1,1%, федералы.
1 Крыштановская О. Режим Путина: либеральная милитократия / О. Крыштановская И Pro et Contra.-2002.—Т.7.-№ 4.С. 161.
2 Сагитова JI. Этничность в современном Татарстане / J1. Сагитова. — Казань, 1998. — С, 65.
1,5%). При совпадении популярности лидеров РФ и РТ мы получаем полную победу партии «Единая Россия» в РТ на выборах в Госдуму РФ в 2003 г. и Госсовет РТ в 2004 г. 1.
Жесткая зависимость, населения от региональных властей во многом является следствием нерегулярного представления центром даже элементарных средств, включая пенсии, зарплату и деньги за военные заказы. В эти годы и внедряется образ «бабая» М. Шаймиева, как единственного реального патрона для населения РТ. Как справедливо указывает М. Маколи: «Характерными чертами советского общества являлись специфическая система обмена и наличие разветвленной сети предоставляемых государством благ. В итоге, важен результат — формирование гигантской сети отношений „патрон-клиент“, в которой наиболее слабые клиенты не располагают ничем, кроме своей жизни. Государство лее стало самым главным „патроном“. Именно поэтому верховный „босс“ — государство — и берет на себя обеспечение определенного уровня благосостояния в обществе».2.
При этом «строители нового государства, хотя и поддерживают рыночные меры, создавая и используя сеть преданных себе граждан, продолжают выступать в качестве „патронов“ (других средств у них, впрочем, нет). Дело не в том, что правление коммунистической партии оставило в наследство новому режиму штат номенклатурных чиновников. а в том, что далее после краха старого релсима порожденная им социальная практика продолжает выращивать „патронов“, элитные структуры и простой люд, не видящий смысла ни в организации, ни в политической активности».3 М. Шаймиев во многом воспроизвел систему отношений, господствовавшую в советскую.
1 Мухаметшин Ф. X. Республика Татарстан в зеркале общественного мнения/ Ф. X. Мухаметшин, Г.-А. Исаев. — Казань, 1998.
2 Маколи М. Становление новой российской государственности: опыт прогноза / М. Маколи // Полис.- 1993.-№ 3.
3Маколи М. Становление новой российской государственности: опыт прогноза / М. Маколи // Полис. — 1993.-№ 3. эпоху, с той разницей, что число представителей центра и его финансовая поддержка тогда были минимизированы самой Москвой. Лозунгом властей РТ стало мягкое поэтапное вхождение в рынок, средства на которое были получены в ходе распределения доходов от нефти РТ и получение квот на экспорт нефти в результате соглашения между правительствами РФ и РТ в декабре 1991 г. и феврале 1994 г., рассматриваемых как личная заслуга М.Шаймиева.
М.Афанасьев вслед за М. Вселенским указывает, что после И. Сталина в Советском Союзе патронат провинциального партийного вождя охватывал обычно всю областную номенклатуру от руководителей регионального Совета и Исполкома (Правительства) до редакторов газет и заведующих вузовскими кафедрами. Ряд должностей, прежде всего в силовых структурах, находился в подчинении: местном и ведомственном. Руководители особо крупных и важных предприятий входили в центральную номенклатуру и могли даже конкурировать за влияние с «первым».1 Поэтому в индустриальных регионах (типа ТАССР) номенклатурный социум был сложнее устроен и не сводился к единственной клиентеле областного руководителя.
К интересным выводам относительно некоторых характеристик политической элиты РТ середины .1990;х годов пришел М.Фарукшин. Подавляющее большинство политической элиты в 1993 г. были выходцами из сельской местности (69,6%) — уроженцы из малых городов составляли 11,8%, й лишь 18,6% родились в крупном городе. Это. явно не соответствовало распределению населения Татарстана на городскую (71%) и сельскую (29%) части. «Специфическая деревенская культура, — пишет М. Фарукшин, -привнесенная значительной частью правящей элиты во властеотношения, включает в себя традиционные нормы чинопочитания, внутреннего непри.
1 Афанасьев М. Н. Клиентелизм и российская государственность / М. Н. Афанасьев. — М., 1997. -С. 144−145. ятия оппозиции и инакомыслия, благоволения выходцам из собственной среды, еще больше — землякам, подозрительности к «чужакам», особенно из городских и образованных слоев, представление о собственной непогрешимости, самолюбование и т. д." 1.
По утверждению О. Гаман-Голутвиной и С. Перегрудова, в современной отечественной и зарубежной литературе для определения сложившихся в поле российской политики групп используются различные понятия, среди которых — «клан», «группа», «коалиция», «картель», «корпорация» и др. При этом в последние годы едва ли не самым употребляемым стало понятие «клан». В связи с этим ряд исследователей 2 обращают внимание на неточность данного понятия применительно к российской элите, поскольку атрибутивные для клана близкие родственные или этноконфессиональные связи (столь характерные для властных сообществ постсоветских государств Закавказья и Центральной Азии) не являются обязательным признаком сложившихся в России элитных групп. Однако, на наш взгляд, широкое использование понятия «клан» применительно к характеристике российских элит правомерно, ибо обусловлено характером сложившихся в рамках российских элитных групп отношений, которым свойственны значительная закрытость, широкое распространение патрон-клиентных отношений (в частности, непременной их составляющей — отношений личной лояльности), а также сугубо корпоративная, партикулярная ориентация, то есть все то, что составляет существо клановых отношений.3.
О.Гаман-Голутвина считает, что Республика Татарстан является здесь характерным примером: «в национальных республиках основой формирова.
1 Фарукшин М. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации / М. Фарукшин // Полис. — 1994. — № 6. — С. 70.
2 См. напр.: Puthland P. Elite Consolidation and Political Stability in Russia. A Paper for IPSA Congress / P. Puthland.-Seoul, 1997.
3 Перегудов С. П. Новейшие тенденции в изучении отношений гражданского общества и государства / С. П. Перегрудов // Полис. — 1998. — № 1. — С. 147- Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции / О. Гаман-Голутвина. — М., 1998. — С. 364. ния кланов нередко являются родственные и земляческие отношения, общность социального происхождения. Примером подобной структуры может служить организация элиты в Республике Татарстан. Она представляет собой совокупность кланов, сформировавшихся вокруг влиятельных властных фигур. В свою очередь, эти кланы, подобно спутникам Солнечной системы, вращаются вокруг центра — президента РТ М. Ш. Шаймиева. Согласно мнению экспертов, структура элиты Республики Татарстан расположена концентрическими кругами вокруг М. Шаймиева: наиболее близкий круг — «семья» — близкие родственникиследующий круг — друзья «семьи" — третий круг — „социально близкие“ высокопоставленные функционеры (этнические татары — выходцы из деревень) — четвертый круг — „приближенные к трону“ -функционеры, выдвинувшиеся благодаря деловым качествам, но с учетом безусловной личной лояльности первому лицу». 1.
Стоит отметить, что данная конфигурация политической элиты в РТ складывается в 1998;1999 гг., когда с уходом спикера В. Лихачева встал вопрос о преемнике президента в лице спикера, в соответствии с изменениями в Конституцию РТ, принятыми в 199? г. Глава администрации президента Х. Низамов выдвинул кандидатуру главы администрации Набережных Челнов Р. Алтынбаева, поддержанного почти всеми главами администраций и министром внутренних дел И.Галимовым. М. Шаймиев предложил вернуть на пост спикера премьера Ф.Мухаметшина. Здесь встал вопрос о субъекте обладания символическим капиталом среди политической элиты в РТ. Х. Низамов, родственник М. Шаймиева по женской линии, был лидером национальных аппаратчиков в лице глав администраций районов и считался «серым кардиналом». С именем Х. Низамова ассоциировался «актанышский клан», то есть группа номенклатуры Актанышского района, объединенная кровно-родственными связями. М. Шаймиев, в условиях сопротивления его решениям со стороны некоторых политиков, показал, что обладает всей пол.
1 Самые влиятельные люди России — 2003. — М.: ИСАНТ, 2004. — С. 58−59. нотой символического капитала. Вскоре происходит не только отставка Х. Низамова и Р. Алтынбаева, но и смена глав администраций районов, кроме поддержавшего президента мэра Казани Ш. Исхакова. Именно тогда образуется единое ядро группы влияния, куда наряду со • спикером Ф. Мухаметшиным входят новые персонажи из татар: премьер-министр РТ Р. Минниханов (сын друга МШаймиева), глава «Татэнерго» И. Фардиев (племянник М. Шаймиева), председатель Совета директоров компании ТАИФ Р. Шаймиев (сын М. Шаймиева), руководитель аппарата президента РТ Э. Губайдуллин, министр внутренних дел А. Сафаров, вице-премьер М.Ахметов. Видную роль в этой группе играют нетатары: как «старые» акторы, вошедшие в политическую элиту до 1998 г. — вице-спикер Госдумы РФ и' первый зам. председателя фракции «Единой России» в Госдуме О. Морозов, глава Национального Банка РТ Е. Богачев, вице-премьер В. Швецов, так и новые — председатель комитета РТ по делам несостоятельности и финансовому оздоровлению А. Семин, вице-премьер РТ, ныне гендиректор КамАЗа А.Когогин.
Стремление российского руководства развивать одновременно рыночную экономику и политическую демократию явилось серьезным стимулом к усилению процессов регионализации. Дополнительной причиной отрыва провинции от центра послужило то, что первые два года независимости (после 1991 г.) проходили под знаком нарастающей борьбы между Президентом Б. Ельциным и Верховным Советом РФ. Федеральный центр, поглощенный борьбой исполнительной и законодательной властей, по сути, отстранился от курса на регионализацию рыночных реформ. Используя поглощенность федеральных структур междуусобными схватками, их стремлением опереться на регионы, местные элиты значительно увеличили свои вес и влияние. Открылось огромное поле для складывания «снизу» новых типов экономического и политического взаимодействия, поведенческих норм, нестандартных идеологических лозунгов. 1.
По справедливому утверждению английского социолога Р. Саквы, роль регионализма в посткоммунистической политике в России сильно недооценивали. Регионализм выражает специфические бюрократические и социальные интересы, которые все глубже укореняются и успешно защищаются региональными лидерами с использованием разнообразных политических ресурсов в борьбе против центра и других субъектов Федерации для того, чтобы обрести самостоятельность в сфере привлечения инвестиций (прежде всего иностранных), использования региональных ресурсов и обеспечения своей хотя бы относительной независимости от контроля со стороны общества (за счет урезания властных полномочий региональных законодательных органов, манипулирования в ходе избирательных кампаний и формирования региональных «партий власти»). В посткоммунистический период участию субъектов Федерации в международных отношениях («intermestic» issues) уделяется особое внимание как на региональном, так и на федеральном уровне". 2.
Так как экспорт сырья как на уровне РФ, так и РТ остается важнейшим средством накопления бюджета и закупок импорта, то вопрос о статусе РТ сводится прежде всего к торгу за доступ к нефтепроводам и распределенйю налоговых поступлений. Стоит отметить, что контроль за нефтью, заменившей в качестве основного богатств непосредственно земельные ресурсы, стал важнейшей составляющей контроля над символическим капиталом. В сентябре 2003 г. прошло празднование 50-летия нефтяной столицы РТ Альметьевска и 60-летия добычи нефти в РТ. Наряду с М. Шаймиевым туда при.
1 Магомедов А. Мистерия регионализма / А. Магомедов. — М., 2000. — С. 58−59.
2 Саква Р. Российский регионализм, выработка политического курса и государственное развитие / Р. Саква // Российский федерализм: Конституционные предпосылки и политическая реальность.
М., 2001. были все лидеры РТ: премьер Р. Миниханов, спикер Р. Мухаметшин, ключевые министры, мэр Казани К.Исхаков. Здесь присутствовали члены Совета Федерации: от РТ И. Ларочкина, Ф. Хамидуллин и от Республики Алтай Р. Сафин (бывший тогда кандидатом в президенты Башкортостана).1.
Таким образом, татарстанский пример элитной интеграции образовался в результате длившегося десятилетиями «эффекта накопления», который привел к созданию основанной на согласии политической иерархии. Это сообщество представляет собой замкнутое целое, в полной мере унаследовавшее старый номенклатурный корпоративизм. Многое здесь — результат «неформального» управления, построенного на первичных связях М. Шаймиева и ключевых фигур различных уровней административной иерархии. Любые попытки создать горизонтальные связи, которые препятствовали бы вертикальному построению татарстанской власти, всегда встречали негативную реакцию последней. Подобная система ограничивает возможности других политических акторов и существует благодаря ингрупповому фаворитизму в рамках описанной правящей иерархии и аутгрупповой дискриминации по отношению к политическим «чужакам» (политические активисты партий и движений). Одновременное наложение и переплетение первичных связей обеспечивает особенно прочный тип элитной интеграции.2.
Отбор лиц на ключевые посты происходил из кадровой среды данной иерархии. Взаимоотношения внутри нее отличаются глубокой приверженностью систёме предписанных ролей. Это означает, что политическая элита республики обладает качествами зрелой элиты, создавая то, что Энтони Сэмпсон назвал «давлением родства» (pressure of propinquity).3 Естественная в таких случаях тенденция к групповому доминированию дополняется высоким авторитетом и сильной волей политического лидера — президента.
1 Время и деньги. — 2003. — 9 сент.- Коммерсант Волга-Урал. — 2003. — 9 сент.
2 Магомедов А. Мистерия регионализма / А. Магомедов. — М., 2000. — С. 137.
3 Sampson A. The Anatomy of Britain Today / A. Sampson. — N.Y.: Harper & Row, 1965. — P. 10.
М.Шаймиева. На нем замкнута вся групповая информация, связи между членами властвующей элиты проходят через него и под его контролем. 1 Стоит отметить, что члены политической элиты могут совершать переходы внутри республиканской элиты. Наиболее яркие примеры — переход спикера Верховного Совета РТ Ф. Мухаметшина на должность премьер-министра РТ и обратнопереход вице-спикера Верховного Совета РТ З. Валиевой на должность зам. премьер-министра РТсовмещение вице-премьером Р. Муратовым должности председателя Совета директоров АО КамАЗвице-президент РТ В. Лихачев вначале перешел на должность спикера Госсовета РТ, а затем был направлен представителем РФ в Брюсселе.
Дальнейшему переплетению членов политической элиты’Татарстана способствовали такие меры, как реформирование представительской и исполнительной органов власти.- Было изменено не только переименование Верховного Совета в Госсовет, но изменен также статус и порядок формирования парламента. Госсовет РТ в 1995;2003 гг. состоял уже не из 250 членов (как это имело место в бывшем Верховном Совете), а из 130 депутатов (а с 2004 г. — 100). Одна часть депутатов избиралась от обычных территориальных округов (их 69), а вторая часть — от административно-территориальных округов — от района, города, района в городе (61). Цель этих новшеств (выборы от административных единиц) заключалась в том, чтобы сформировать в республиканском парламенте большую группу лояльных режиму депутатов. В результате выборы 5 и 18 марта 1995 г. в Госсовет РТ дали следующую картину: из 130 депутатских мест более сотни стали принадлежать руководителям исполнительной вертикали республиканского и районного уровней, директорам промышленных гигантов.^2 Ситуация принципиально не изменилась в 2004 г., когда из 100 депутатских мест 51 стало принадлежать.
1 Зазнаев О. Республика Татарстан / О. Зазнаев // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. — М., 1997. — № 2. — С. 73.
2 Там же. — С. 74. руководителям предприятий и организаций, 16 — постоянным депутатам предыдущего созыва, 4 -• заместителям глав администраций городов и районов РТ 1. То есть более двух третей мест осталось за представителями той же региональной элиты.
В Татарстане политическая элита («корпорация власти») настолько сильно укрепила свои позиции, что не оставило шансов проникнуть в государственные структуры другим оппозиционным группам.2 Татарстанские политики в организационном плане обратились к локальным и этническим ценностям, но в организационном плане они пользовались привычными способами обеспечения своего контроля. Они унаследовали черты провинциальных советских руководителей, что в новой ситуации означало консолидацию их роли как патронов. Вертикальное построение власти в республике и вертикальная структура подчинения политического персонала обусловила преобладание принципов рекрутирования и отбора кадров, характерных для закрытых элит.3.
Таким образом, социальная гомогенность может обеспечить большую элитную интеграцию, облегчая коммуникацию и восприятие. Соответственно, идентификация локальных интересов татарстанской политической элиты основана на сходных социальных характеристиках и опыте ее представителей. Качественные характеристики политической идеологии республиканских лидеров соответствуют качественным характеристикам интеграции здешней политической элиты.
Для понимания процессов консолидации власти политической элитой республики проанализируем принципы организации и символическое обоснование трех последних выборов: президента РТ (2001), в Государственную Думу (2003) и в Госовет РТ (2004). Так, заявление президента РТ.
1 Парламентские вести. Информационный бюллетень Государственного Совета Республики Татарстан № 4−5 (80−81). — Казань, 2004. — С. 92.
2 Зазнаев О. Указ. соч. — С. 75.
3 Магомедов А. Мистерия регионализма / А. Магомедов. — М., 2000. — С. 139.
М.Шаймиева о выдвижении на третий срок 26-го января 2001 г. ожидалось в течение долгого времени. Весь вопрос стоял о дате выдвижения и о контексте ситуации. Оно произошло через три дня после принятия в третьем чтении в Госдуме закона, разрешающего третий срок полномочий для лидеров регионов. Выдвижение произошло в стиле традиций на съезде передовиков производства, состоявшемся на 70-летие родного Актанышского района. Характерно, что если на русском языке это событие описывалось типа «Земляки дали Минтимеру Шаймиеву третий срок», 1 то на татарском это звучало «президент якташларыннан фатиха алды» («президент получил от земляков фатиху (благословение»). Такое объяснение носит к тому же символический религиозный характер, если учесть что фатихой (открывающей) называется первая сура Корана. Показанные по гостелевидению РТ (ГТРК «Татарстан») отрывки живо напомнили картины из прошлого: награждение грамотами передовиков и их благодарственные слова, радостное детство в Актаныше. М. Шаймиев весь вечер общался на татарском языке, но заявление о выдвижение сделал на русском: «я почувствовал, что выдаете мне «добро». Только на следующий день состоялось выдвижение в Казани.
Шансы М. Шаймиева были изначально высоки. С отказом всех влиятельных оппонентов на выдвижение (бывший мэр Челнов и зам. министра сельского хозяйства РФ Рафгат Алтынбаев, экс-премьер РТ Мухаммад Сабиров, экс-спикер и экс-вице президент РТ Василий Лихачев) М. Шаймиев остался единственным из лидеров РТ, популярных среди населения.
При наборе оппонентов, ни один из которых никогда не управлял ни одной территорией и упорно отказывался определить принципы отношений с федеральным центром, М. Шаймиев казался наилучшим вариантом. 68,5% голосов, отданных за М. Шаймиева в Казани, при том, что фактически на.
1 Время и деньги. — 2001. — 30 янв.
2 Ватаным Татарстан. — 2001. — 27 январяТатар иле. — 2001. — № 5. всех участках Казани присутствовали наблюдатели, является выдающимся результатом.
На конец 2004 г. под контролем М. Шаймиева находилась и большая часть экономической элиты РТ. Татарстан остается одним из последних регионов РФ, куда минимально допущен московский капитал в лице финансово-промышленных групп. Впрочем, пример «Казаньоргсинтеза», попавшего под контроль «Сибура» и. неспособность властей РТ взять под контроль «Нижнекамскнефтехим» горит об ограниченности ресурсов республики.
В 1990;х гг., после того, как КПСС прекратила свое существование, в Татарстане практически не было сильных партий, реально претендовавших на власть (за исключением нескольких мест в парламенте). В 1995 г. М. Шаймиев с иронией заметил, членов политических партий в республике можно уместить «на диване». С 1991 г. политическая элита РТ взяла курс на беспартийный парламент. Периодическое возникновение провластных структур типа Республиканской партии Татарстана, партии «Единство и прогресс», движения «Татарстан — Новый век» (ТНВ) не давало их лидерам места в политической элите РТ.1 Однако в 2003 г. ситуация кардинально изменилась.
Политический сезон 2003;2004 гг. стал неразрывно связан с выборами президента РФ, в Госдуму РФ и Госсовет РТ. Создание фактической партии власти в РФ в лице «Единой России» качественно изменило ситуацию. Результаты выборов были предсказаны М. Шаймиевым уже в самом начале политического сезона. Он заявил, что «единороссы» нацелены на поддержку большинства избирателей". Показательно, что тогда же Ю. Назмиев, ректор Казанского энергетического университета был сменен в качестве лидера Та-тарстанского республиканского отделения партии «Единая Россия» (ТРО ЕР) спикером Госсовета РТ и лидером партии «Татарстан — Новый Век» (ТНВ).
1 Исхаков Д. Модель Татарстана: «за» и «против» '/ Д. Исхаков // Панорама — Форум. — Казань. -1995. — № 1. — С. 49- Время и деньги, — 1996. 1 октября. ««Татаринформ» // Республика Татарстан. — 2003. — 26 авг.
Ф.Мухаметшин.1 Другими словами, представителя академической элиты сменил бывший партработник и выпускник высшей партшколы. Это логично, потому что ТРО ЕР создается на основе госсаппарата РТ, имеющего опыт партаппарата КПСС. Соответственно в нынешнем созыве Госсовета РТ представляющие ЕР спикер, оба вице-спикера и секретарь имеют опыт работы в аппарате КПСС.2 Необходимо напомнить, что только 7 депутатов (7%) нынешнего Госсовета были депутатами ВС ТАССР, работавшего в 19 891 994 гг. Кроме Ф. Мухамеметшина за эти годы сменились все члены президиума парламента РТ. В Госсовете отсутствуют все фракции ВС ТАССР 1989;1994 гг. В Госсовете РТ 1999;2004 гг. фракции отсутствовали вообще. Поэтому и на примере РТ, как во всей РФ, видна нестабильность как парламентской элиты, так и парламентских фракций, не являющихся стабильной частью политической элиты.
Итак, в 1990;е годы политическая власть российских регионов объединила в своих руках значительный политический и экономический потенциал и обрела статус политической силы общероссийского масштаба. Среди вс°, х субъектов Российской Федерации мывыделили политическую элиту Республики Татарстан как одного из наиболее сформированных и самостоятельных субъектов российской политики.
Характеризуя политическую элиту республики в советский период в целом можно отметить, что ее состав всегда контролировался руководством СССР — назначался и избирался (в случае с парламентом) по квотному принципу (по социально-демографическим и партийному признакам).
1 Симонова И. Татарстан усилил «Единую России» тяжеловесами и союзным движением / И. Симонова // Коммерсант Волга — Урал. -2003. -№ 152. — 26 авг.
2 Парламентские вести. Информационный бюллетень Государственного Совета Республики Татарстан № 4−5 (80−81). — Казань, 2004. — С. 98−101- Народных избранников станет вдвое больше // Время и деньги. — 2003. — 3 сент.
Начиная с периода перестройки, возникли новые механизмы, каналы и принципы вхождения в элиту. Для их изучения мы совместили позиционный подход с рейтинговым, традиционно используемые раздельно, то есть формальный список «первых должностей» республики удалось уточнить и дополнить согласно рейтингу самых влиятельных в политике персон РТ, составленному на основе опроса экспертов и регулярно публикуемому в прессе.
Согласно результатам нашего исследования, среди политической элиты современного Татарстана доля выходцев из советской партийно-хозяйственной номенклатуры составляет 50%- наблюдается равное количество выходцев из деревни и уроженцев города (по 50%). Высшее образование имеют все члены элиты. Основная часть политической элиты — люди от 42 до 58 лет (72,6%) — две третьих элиты (66,7%) — лица старше 50 лет. Распределение между татарами и русскими составляет 66% и 34% соответственно (другие национальности не представлены). Представители силовых структур составляют 10% от всего состава политической элиты РТ.
В политической элите РТ, сейчас можно выделить представителей властных структур (это те, кого мы называем «номенклатурой», или «бюрократией») и так называемых «вольных стрелков» (представителей бизнеса, политических партий и общественных движений, лидеров общественного мнения, руководителей негосударственных СМИ, важнейших учреждений науки, культуры, образования, представителей духовенства).
Рекрутирование основного состава «номенклатуры» происходит преимущественно административным путем — посредством назначения на высшие должности в структурах региональной и муниципальной исполнительной власти, судебной властиа также путем выборов законодательной власти (Президента РТ, депутатов Государственной Думы и Совета Федерации ФС РФ от РТ, Государственного Совета РТ). Причем в наименьшей степени в политической элите представлены руководители судебной власти, а приоритет наблюдается за исполнительной ветвью власти. Последнее обусловлено не столько традиционной ролью государства в управлении, сколько возможностью контроля за средствами регионального бюджета и использования административного ресурса, доступ к которым открывают руководящие позиции в структурах исполнительной власти. Что касается выборов в федеральные и региональные легислатуры,' то эксперты отмечают, что избирательным кампаниям предшествует негласный отбор на основе принципа преданности президентской команде. Таким образом, выборы легитимируют результаты теневого торга, в том числе относительно персонального состава депутатов Госдумы от РТ и депутатов Госсовета РТ.
Та часть политической элиты, которая не занимает постоянных оплачиваемых должностей в структурах власти, но оказывает влияние на региональный политический процесс, как правило, рекрутируются по каналам бизнеса, политических партий, общественных организаций, учреждений науки, культуры, образования, СМИ, конфессий.
Рассуждая о представителях бизнеса, мы пришли к выводу, что в качестве основного канала их вхождения в политическую элиту можно назвать избрание представителей бизнеса в федеральный и местный парламент (последний пример — тот факт, что значительная доля депутатов нынешнего Госсовета РТ являются представителями государственного и негосударственного бизнеса). Хотя политическое участие бизнеса может быть не институционализировано, однако весьма ощутимо.
Однако в России в целом действует следующий принцип: чем выше уровень, тем в большей степени экономическое влияние зависит от политического. Отсюда и стремление предпринимателей, добившихся больших успехов в экономике, расширить или подкрепить этот успех высоким политическим статусом. Этот принцип действует во всех регионах России.1 Однако отметим тот важный факт, что в отличие от России (особенно ее федераль.
1 Самые влиятельные люди России -2003. — М., 2004. — С. 40−41. ного центра), политическая ситуация в Республике Татарстан всегда характеризовалась отсутствием олигархов (и вообще более-менее сильных политико-финансовых кланов).
В Татарстане, впрочем, как и в других регионах России, наблюдается тенденция, согласно которой сократилась доля лиц, влиятельных только в экономике, при возросшем числе лиц, влиятельных как в политике, так и в экономике. Осталась неизменной лишь ниша «чистой политики». Переход от «чисто политического» влияния к смешанному, конечно, тоже существует, однако доминирует все-таки переход «чисто экономического» влияния к комбинированному. Другими словами, происходит конвертация экономического капитала в политический (один из примеров — директор ТК «Эфир» А. Григорьев). Обмен же политического капитала на экономический был осуществлен в период перестройки (например, на время ушел в бизнес Р. Муратов) и сейчас не является доминирующим.
Политические партии и общественные организации в качестве каналов рекрутирования политической элиты значительной роли в Татарстане не играют (как и в масштабе всей страны). Однако число представителей партий в элите за последние два года возросло — за счет количественного и качественного роста представительства «Единой России». Укрепление ЕР обусловлено ее эволюцией в качестве модификации прижившейся в России модели «партии власти. Принципиальная особенность этой модели — ее тесная связь с госаппаратом. Связь «Единой России» с исполнительной властью стимулирует приток в ее ряды лиц, обладающих значительным политическим статусом в РТ.
Интеграция некоторых представителей политической элиты РТ в партийные структуры ЕР дает. пример обратной по отношению к классическим канонам партийно-политического представительства тенденции: Татарстан-ское отделение «Единой России» не столько является каналом политического продвижения новичков (хотя это тоже имеет место), сколько используется влиятельными политиками и предпринимателями для упрочения своих позиций и укрепления связей в федеральных структурах власти. Происходит взаимовыгодный обмен ресурсами: влиятельные политические акторы конвертируют часть своего капитала в поддержку «партии власти» на татарстан-ском уровне, получая в обмен поддержку федерального центра. (Примеры тому — президент М. Шаймиев, спикер Ф. Мухаметшин и все нынешние депутаты Госдумы РФ от РТ.).
Влияние представителей других партий (СПС, КПРФ) незначительно на фоне впечатляющих аналогичных показателей ЕР (в состав политической элиты РТ входят только два члена других партий — А. Салий от КПРФ и А. Таркаев от СПС, хотя последний входит в элиту скорее как влиятельный бизнесмен).
Что касается роли каналов науки, культуры, образования и СМИ, то число продвинувшихся по этим каналам лиц незначительно, что отражает общую ситуацию не влиятельной политической роли науки и культуры в жизни современного российского общества.
Исключение составляют две категории — руководители СМИ и ректоры ведущих вузов (например', гендиректор телекомпании «Эфир» А. Григорьев и ректор Казанского технологического университета А. Дьяконов).
Политическое влияние вузов обусловлено большим количеством вузов в Казани (и, соответственно, тем, что многочисленные коллективы вузовважный сегмент электората). Влияние СМИ обусловлено ролью медийного ресурса как важного компонента политического влияния в Татарстане, для которого характерна относительно высокая степень медийной насыщенности.
Ведущими механизмами рекрутирования татарстанской политической элиты можно назвать избрание / назначение на руководящие должности в структурах исполнительной и законодательной ветвей властизначительный объем политического и / или экономического капиталаобщность политикоэкономических интересовродственные и / или земляческие связи и опыт совместной деятельности с первыми лицами РТпатрон-клиентные отношения. При этом, несмотря на приоритетность формальных публичных механизмов политического продвижения, определенную роль играют неформальные механизмы поддержки со стороны групп влияния или отдельных лидеров (фаворитизм, протекционизм, коррупция и т. д.). Избирательные процедуры нередко легитимируют результаты теневого внутриэлитного торга.
В качестве каналов продвижения политической элиты РТ выступают государственная служба федерального и регионального уровня, органы местного самоуправления, бизнес-структуры, в меньшей степени — политические партии и общественные организации, СМИ, учреждения образования и науки.
Вхождение в политическую элиту РТ зависит от наличия политического капитала и такой его разновидности, как административный ресурс, наличия экономического капитала, социального капитала (в частности, в виде эффективности и качества связей во властных и экономических структурах).
Перспективы политического продвижения в РТ определяются прежде всего поддержкой администрации. Жесткая система иерархии затрудняет выдвижение самостоятельных политиков, выдвинуться можно только при поддержке доминирующей группы («случайная» (т.е. незапланированная властными структурами) победы на последних выборах в Госсовет РТ в марте 2004 г. независимого кандидата А. Ишкуватова, как говорится, является тем исключением, которое лишь подтверждает правило).
Заключение
.
Трансформация российского общества серьезно сказалась на его социальной структуре. Изменились и продолжают меняться отношения собственности и власти, перестраивается механизм социальной стратификации, идет интенсивная смена элит.
В социальной стратификации появляется такая группа, как политическая элита, если взять в качестве критерия для анализа признаки, связанные с обладанием властным ресурсом и объемом властных полномочий.
В данном диссертационном исследовании под политической элитой понимается внутренне сплоченная группа, являющаяся субъектом подготовки и/или принятия важнейших для общества решений (или влияния на принятие-непринятие) и обладающая необходимым для этого ресурсным потенциалом.
Первыми исследователями, разрабатывающими теорию элит, считаются итальянские социологи Г. Моска и В. Парето, которые ввели в социологию само понятие «элита». Особое внимание они, а также Р. Михельс и М. Острогорский уделяли процессу циркуляции элит: в истории постоянно происходит замена старых элит новыми или — другой вариант — переплетение новых элементов элиты со старыми. Предложенные ими модели рекрутирования элиты сводятся в целом к следующему: процесс вовлечения в высший слой часто носит открытый характер и осуществляется из разных социальных слоев.
Начиная с 1930;х годов теория элит развивается по двум основным направлениям — теория единой элиты (элитизм) и концепция плюрализма элит. Сторонники первой, среди которых Р. Миллс, Дж. Домхофф, П. Бирнбаум, Р. Милибанд, Б. Минц, М. Паренти и др., читают, что власть в обществе принадлежит малочисленной господствующей группе — элите, которая имеет в своем составе три вершины — представителей государственного управления, руководителей крупных корпораций и высших военных чинов. Элита рассматривается как сообщество, занимающее высшие позиции в системе ключевых социальных институтов и оказывающее приоритетное влияние на принятие решений. Представители теории единой элиты обращают внимание, что эти входящие в правящий слой группы связаны семейными и дружескими узами и имеют общее социальной происхождение.
Ученые, работающие в рамках теории плюрализма элит (или «элитного плюрализма») — Р. Арон, Д. Рисмен, А. Бентли, Д. Трумэн, Р. Даль, С. Келлер, Дж. Сартори, Т. Дай, Л. Зиглер, Р. Дарендорф и др. — рассматривают политический процесс как состязание и сотрудничество нескольких элит, выражающих интересы различных социальных групп. В соответствии с этим власть строится по принципу полиархии, предполагающей наличие множества центров власти (иными словами, «распыление власти»). Многие плюралисты утверждают, что элитизм и демократия не являются взаимоисключающими понятиями, демократия характеризуется не отсутствием элиты, а новым по сравнению с предшествующими политическими режимами способом рекрутирования.
Для нас важно, что для изучения вопросов становления и развития советской и современной российской политической элиты больше подходят элитистские концепции, а плюралистические трактовки системы организации власти в обществе оказываются весьма значительными при анализе процессов дезинтеграции и, в частности, регионализации элитных групп.
Для характеристики ресурсного потенциала политических элит в данной работе использована концепция многомерного анализа социального пространства П. Бурдье, в рамках которого функционируют индивиды, обладающие различными видами капиталов: экономическим, социальным, символическим, культурным. Эти виды капитала придают агентам доминирующие позиции в поле политики. Различные типы капитала приобретают характер политического в том случае, когда они используются для оказания влияния на процесс принятия решений.
Специфической особенностью всех этих видов капитала является способность к конверсии, возможность трансформации одного капитала в другой: например, чиновник, обладающий широкими связями в государственном аппарате, то есть социальным капиталом, уйдя с государственной службы в частный сектор, фактически обменивает социальный капитал на экономический. Именно за счет возможности подобной конверсии капиталов осуществляется трансформация политической элиты, особенно в периоды смены доминирующего в данный момент вида капитала.
Социологи выделяют две тенденции в процессе циркуляции элит: континуитет (трансформация, воспроизводство) элит, когда при любых политических изменениях старая элита не уходит полностью со сцены, а включается в новую в качестве ее части, и смена элит, когда на место старой элиты приходит новая.
Особенности политической элиты, действующей в конкретной политической системе, определяются особенностями ее формирования (рекрутирование представителей определенных социальных групп) и спецификой распределения различных видов властных ресурсов (капиталов). Механизмы рекрутирования политической элиты — это принципы выдвижения в ее состав новобранцев. Каналы рекрутирования — это пути продвижения к вершине политической иерархии. Исследователи относят к числу основных институциональных каналов такого рода: государственный аппарат, органы местного управления, армию, политические партии, религиозные организации, систему образования.
Социологи различают «закрытую» и «открытую» элиты в зависимости от оценки того, как осуществляется ротация ее состава за счет выходцев из внеэлитных слоев. Элиту называют открытой, если доступ в нее свободен для представителей различных слоев. Закрытой элита является в случае, когда процесс рекрутирования приобретает самовоспроизводящийся характер.
В стратификации советского общества решающую роль играл политический капитал, определявший место социальных групп в партийно-государственной иерархии. Место индивидов и страт в системе власти и управления предопределяло не только объем имевшихся у них распорядительных прав, уровень принятия решений, но и круг социальных связей, масштабы неформальных возможностей. Стабильность политической системы обуславливала устойчивость состава и положения политической элиты, а также ее замкнутость и отгороженность от управляемых ею групп.
Анализ процесса становления политической элиты в советский период показал, что в основе ее формирования лежал социальный капитал (большей частью это сельское происхождение и наличие высшего образования), а механизмы рекрутирования основывались на личных связях, общности политических взглядов и коррупции.
Возможность конверсии политического капитала на экономический наблюдалась еще во времена брежневского правления (доминирующие позиции в поле политики позволили партноменклатуре превратиться в органы государственно-хозяйственного управления — не являясь формальным собственником средств производства, политическая элита получила право распоряжаться распределением конечного продукта, что является одной из форм экономического капитала). В период президентства Б. Ельцина шла активизация и легализация этого процесса. Возможным стал и обратный обмен — экономического капитала на политический.
В 1986 — 1991/92 годы происходит разрушение верхних эшелонов власти и, следовательно, начинается трансформация политической элиты. После долгого периода застоя появляются новые политические акторы. Однако старые элементы не уходят из поля политики полностью: начинается быстрое продвижение наверх вторых и третьих эшелонов чиновников. Обнаруживается тенденция ускорения темпа карьеры для номенклатурных работников.
С начала 1990;х гг. появились новые принципы отбора в политическую элиту — прежде всего это демократические выборы. Во власть стали проникать новые люди из разных социальных слоев. Путь в элиту стал относительно открытым и оставался таким в течение около 10 лет. Стал доминировать так называемый «социальный путь» вхождения в политическую элиту (карьера «большого скачка»).
Структура политической элиты в постсоветской России формируется под воздействием тех трудностей объективного и субъективного плана, которые ощутила на себе страна за последнее десятилетие XX века. Так как произошло изменение отношений собственности, произошло и изменение общественного статуса элитных групп, их структуры. Произошла легализация политической элиты. Она превратились в полноценную самостоятельную группу в социальной структуре российского общества и основным субъектом социально-политических действий, происходящих в сфере публичной политики. Появились новые участники (возник тип публичного политика, «политические акторы»), внутриэлитные отношения стали более сложными, более комплексными (элитные группы, группы давления, группы интересов, политико-финансовые группы).
Политическая элита современной России состоит частично из представителей советской партийно-хозяйственной номенклатуры, а частично из новых акторов. Сейчас идет восстановление профессионального типа карьеры (постепенное восхождение по лестнице государственной службы) вместо преобладающей в переходный период «социальной карьеры», вновь становится актуальным партийный принцип формирования элиты (имеется в виду членство в партии «Единая Россия»). Резко снижаются циркуляционные процессы. Современные механизмы рекрутирования политической элиты все больше напоминают советские.
Состав и принципы формирования региональных элит, а также отношений между федеральной и региональной элитами сложились в процессе разграничения полномочий между федеральным и местным уровнем власти. В 1990;е годы политическая власть российских регионов объединила в своих руках значительный политический и экономический потенциал и обрела статус политической силы общероссийского масштаба. Соответственно, изменились механизмы формирования региональных элит и их состав.
Стартовой точкой процесса усиления политического влияния региональных элит считается 1990 год, ознаменовавшийся проведением в регионах на альтернативной основе выборов новых советов и усилением советской власти по сравнению с партийной. После событий 1991 г. на смену партийной власти пришли новые руководители регионов. В Республике Татарстан им стал всенародно избранный Президент РТ.
Политическая элита Татарстана, в отличие от некоторых других регионов, отличается гомогенностью. В 1989;1994 гг. ее главной задачей стало достижение невмешательства центра в ее кадровый состав, недопущение к власти оппозиции и обеспечения необходимых экономических ресурсов для удовлетворения элементарных потребностей населения республики, что способствовало внутренней консолидации на основе преимущественно национальных кадров из числа номенклатуры. После закрепления своего статуса на федеральном уровне в 1994 г. основной целью стало обеспечение полного контроля над экономическим и политическим капиталом в РТ.
С 1998 г. М. Шаймиев концентрирует вокруг себя все виды капитала, включая политический, экономический, культурный и символический, резко сокращая автономию других акторов, смещая и перемещая большинство остальных.
Если на рубеже 1980;1990;х гг. значительное место в элите республиканского уровня занимали представители патргосаппарата со стажем работы в нем в течение нескольких десятилетий, то с 1998 г. основное внимание уделяется кадрам, имеющим конкретный опыт экономической деятельности. Однако и среди этих кадров преобладают люди с опытом работы в низших эшелонах советской номенклатуры.
Согласно результатам нашего исследования, основанного на подходе, совмещающим позиционный и репутационный методы, половина представителей политической элиты современного Татарстана — выходцы из советской партийно-хозяйственной номенклатуры, наблюдается равное количество уроженцев города и села, высшее образование имеют все члены элиты, две третьих — лица старше 50 лет, а татар почти в два раза больше, чем русских.
Ведущими механизмами рекрутирования татарстанской политической элиты можно назвать избрание (назначение) на руководящие должности в структурах исполнительной и законодательной ветвей властизначительный объем политического и / или экономического капиталаобщность политико-экономических интересовродственные и земляческие связи и опыт совместной деятельности с первыми лицами РТпатрон-клиентные отношения. Несмотря на приоритетность формальных публичных механизмов политического продвижения, определенную роль играют неформальные механизмы поддержки со стороны групп влияния или отдельных лидеров (фаворитизм, протекционизм, коррупция и т. д.).
Рекрутирование основного состава «номенклатуры» происходит преимущественно административным путем (посредством назначения на высшие должности в структурах региональной и муниципальной исполнительной власти, судебной власти), а также путем выборов в органы законодательной власти, однако, избирательные процедуры нередко лишь легитимируют результаты теневого внутриэлитного торга, в том числе относительно персонального состава депутатов Госдумы РФ от РТ и депутатов Госсовета РТ.
В качестве каналов продвижения политической элиты РТ выступают государственная служба федерального и регионального уровня, органы местного самоуправления, бизнес-структуры, в меньшей степени — политические партии и общественные организации, СМИ, учреждения образования и науки.
Вхождение в политическую элиту РТ зависит от наличия политического капитала и такой его разновидности как административный ресурс, наличия экономического капитала (однако, он не играет такой большой роли, как в РФ), социального капитала (в частности, в виде эффективности и качества связей во властных и экономических структурах).
Возможности политического продвижения в РТ определяются прежде всего поддержкой администрации. Жесткая система иерархии затрудняет появление самостоятельных политиков, выдвинутся можно только при поддержке доминирующей группы.
Перспективы дальнейшего исследования формирования политической элиты в современной России и ее регионов связаны с дальнейшими изменениями в социальной структуре российского общества, а также с недавними изменениями в российском законодательстве и отменой губернаторских выборов.
